Материалы
Где узнать больше про Россию от войны до перестройки
Воспоминания диссидентов, монография о магазине «Березка», сайт с музыкой «на костях» — и другие рекомендации
Ключевые образы России от войны до перестройки
От Сталина в гробу и оттепельного кино до инсталляции Кабакова и путча ГКЧП
Рюриковичи: от призванных варягов до правящей династии
Как скандинавский род стал русской династией
Крещение Руси и наследие язычества
Почему Владимир выбрал христианство
Византия и Русь
Что и зачем заимствовала Русь у Константинополя
Древний Новгород: от призвания варягов до республики
Как была устроена Новгородская республика и была ли она демократией
Что такое древнерусская литература
Летописи, религиозные трактаты, жития и «Слово о полку Игореве»
Первые святые и рождение русской иконы
Кого и за что канонизировали в первые века после крещения Руси — и как их изображали
Русь между Западом и кочевниками
Как русские князья породнились с западными королями и степными вождями
Монгольское иго и его последствия
Как Орда изменила Русь
Где узнать больше про Древнюю Русь
Научпоп об иге, учебник по истории иконописи, исследование княжеских имен и другие рекомендации
Ключевые образы Древней Руси
Произведения современников и представления потомков — от летописных миниатюр до открыток Билибина
Московское царство: собирание земель и формирование самодержавия
Как московский князь стал царем всея Руси
Кремль как новый центр государства
Как русские и итальянские зодчие построили символ Московского царства
Расцвет русской иконописи
Феофан Грек, Андрей Рублев и Дионисий
Великое княжество Литовское и русские земли
Судьба восточных славян в Литве и Польше
Церковная реформа XVII века и раскол
Как разные подходы к священным текстам привели к культурному конфликту
Протопоп Аввакум: средневековое сознание и сознание Нового времени
Как автобиография раскольника выразила противоречия эпохи
Татары и русская культура
Как разные народы учились жить в одном государстве
Начало светской культуры: стихи, театр и газеты
Алексей Михайлович и европейское влияние
Где узнать больше про Московскую Русь
Путеводитель по Успенскому собору, справочник по истории татар, свод новгородских фресок и другие рекомендации
Ключевые образы Московской Руси
Произведения современников и представления потомков — от «Троицы» Рублева до акварели Васнецова
Культурные реформы Петра Великого
Отказ от традиций и поворот в сторону Европы
Петербург и Москва: новая столица против старой
Жители, быт и экономика двух российских столиц
Придворная жизнь как спектакль: от Версаля до Царского Села
Как загородные резиденции, театр и маскарады создавали образ российского монарха
Дворяне XVIII века: от слуг престола до оппозиции
Как новая знать стала интеллектуальной элитой
Становление русской живописи: портрет XVIII века
Как Левицкий, Рокотов и Боровиковский создавали новое искусство
Война 1812 года: появление национальной мифологии
Как русское общество осознало себя единой нацией
Французское влияние: Просвещение и вольнодумство
Почему французская культура была примером для русского общества конца XVIII — начала XIX века
Пушкин и феномен национального гения
Почему Пушкин стал главным русским поэтом
Где узнать больше про Россию от Петра до декабристов
Научпоп о придворных, исследование увеселений Петра, сайты о 1812 годе и другие рекомендации
Ключевые образы России от Петра до декабристов
Произведения современников и потомков — от аллегорической гравюры с Петром до Пушкина кисти Репина
Поиск русской идеи и понятие народности
Откуда взялось и что значило главное историко-философское понятие XIX века
Западники, славянофилы и другие: споры о пути России
Похожа ли Россия на Европу, и если нет, то хорошо это или плохо
Появление русской интеллигенции
Когда и почему образованные люди противопоставили себя государству
Фольклор и всплеск интереса к культуре простого народа
Киреевский, Даль и Некрасов в поисках древних традиций
Русский писатель на Западе
Как Гоголь влюбился в Европу, Герцен разочаровался в Европе, а Европа влюбилась в Толстого и Достоевского
Чайковский и «Могучая кучка»: спор о русской музыке
Музыка как портрет русского народа или музыка как портрет души человека
Романы, журналы и газеты: литература в погоне за прогрессом
Как писатели и критики стали самыми влиятельными людьми в России и при чем здесь реформы Александра II
Где узнать больше про Россию XIX века
Исследования о железных дорогах, воспоминания Репина, иллюстрированные очерки о жизни России и другие рекомендации
Ключевые образы России XIX века
От посмертного портрета Пушкина до фотографии первой железной дороги
Передвижники и другие: крестьяне в русской живописи
Бурлаки на Волге, колдуны на свадьбе и созерцатели в лесу: простой народ на картинах XIX века
От декаданса до футуризма: русский Серебряный век и европейские влияния
Как русская культура на рубеже веков догнала западную
Соловьев, Бердяев и другие: русская религиозная философия
Как интеллигенция перестала стесняться религии
Символизм в поэзии, музыке и живописи
Как Белый, Блок, Врубель и Скрябин искали мистическую истину
Народное богоискательство: толстовцы, хлысты и другие секты
Как простые люди пытались познать Бога без помощи церкви
Коллекционеры и меценаты — создатели искусства Серебряного века
Как Щукины и Морозовы изменили путь русской живописи
Расцвет русского балета: Дягилев и Русские сезоны
Как Бакст и Нижинский, Стравинский и Павлова, Фокин и Баланчин прославили русский балет на весь мир
Режиссерский театр: Станиславский, Немирович-Данченко, Мейерхольд
Как русские режиссеры стали важнее актеров и драматургов
Первая мировая война и русская культура
Патриоты и пацифисты: как война изменила русских поэтов и художников
Где узнать больше про Серебряный век
Мемуары Витте и Бенуа, исследование русских сект, учебник по истории театра — и другие рекомендации
Ключевые образы Серебряного века
От Врубеля и первых постановок Чехова до Малевича и Февральской революции
Коммунизм как новая религия
Во что верили большевики и почему компромисса между старым и новым миром быть не могло
Авангард — искусство революции
Как Малевич, Эйзенштейн, Мейерхольд и конструктивисты получили возможность изменить мир
Создание нового советского человека
Как большевики превращали человека в машину, чего они хотели от детей и зачем были нужны пионеры
Соцреализм как художественный стиль и как инструмент власти
Почему Прокофьев приветствовал соцреализм и есть ли интересные соцреалистические романы
Сталинская Москва как мечта о социализме
Дворец Советов, город-сад и другие сбывшиеся и несбывшиеся градостроительные идеи 1930-х
Культ Сталина в СССР
Как руководитель СССР стал вождем, мудрецом, пророком и почти художником
Большой террор и советская литература
Как Булгаков, Платонов, Гайдар и Твардовский искали язык для описания репрессий
Первая волна эмиграции: русская культура за рубежом
Бунин, Цветаева и Набоков за рубежом: изгнание, попытка выжить или духовная миссия?
Где узнать больше про Россию между революцией и войной
Воспоминания иностранцев об СССР, энциклопедия русского авангарда, карта репрессий — и другие рекомендации
Ключевые образы России между революцией и войной
От башни Татлина и спектаклей Мейерхольда до портрета Сталина и тюремной фотографии Мандельштама

Сталинская Москва как мечта о социализме

Лекция 5 из 8

Дворец Советов, город-сад и другие сбывшиеся и несбывшиеся градостроительные идеи 1930-х

Немецкий политик, историк и писатель Вольфганг Леонгард оказался в Москве в 1935 году, ему было четырнадцать. Они с матерью, немецкой коммунисткой Сюзанной Леонгард, эмигрировали в СССР, спасаясь от нацистов. В книге вос­по­минаний «Революция отвергает своих детей» Леонгард пишет:

«В то время ориентироваться в Москве было нелегко. Никакого плана города не было. У моей матери сохранился еще план 1924 года, но он нам мало помо­гал. <…> Поэтому мы очень обрадовались, когда во всех книжных магазинах появились новые планы. Разочарование после­до­вало незамедли­тельно: план города, который мы могли купить в июле 1935 года, был таким, каким он дол­жен быть… в 1945 году. <…> Моя мать удивленно спрашивала:
     — Зачем мне план города 1945 года, если я хочу пройтись по Москве 1935 года?
     — Но совершенно ясно зачем, — отвечали ей. — В начале июля опубли­ковали 10-летний план генерального строительства Москвы. Для того, чтобы сделать его популярным, теперь выпустили планы на 1945 год».

Теперь, когда Вольфганг с матерью шли гулять, при них всегда было два плана. Первый — Москвы десятилетней давности, второй — Москвы через десять лет. Это важная история о том времени и о том месте, о которых пойдет речь, — о Москве 1930-х. О городе, которым она была, которым она должна была стать, о ее предполагаемом месте в мире и в СССР.

Тридцатые годы для Москвы — время, когда она становится тем городом, кото­рый мы знаем, и приобретает большую часть тех архитектурных и про­стран­ствен­ных черт, из которых складывается ее нынешний образ. 1930-е и отчасти конец 1920-х — время взрывной урбанизации, связанной с пе­реходом от тради­ционного типа общества к индустриальному.

К началу 1930-х в Москве и так не слиш­ком много осталось от граждан­ской раз­меренной буржуазной жизни, от той повседневности, о которой мы читаем, скажем, у Гиляровского. В уре­зан­ном и измененном виде черты этой повсе­днев­ности отчасти восста­новились при НЭПе, однако в 1930-х прежняя жизнь завершилась окончательно: в 1923 го­ду в городе жили полтора миллиона чело­век, в 1933-м — 3,7 миллиона человек, а в 1939-м — уже больше четырех мил­ли­онов. Разумеется, такой прирост мог быть обеспечен только миграцией. В пе­риод первой пятилетки (1928–1932) почти 70 % всех промышленных рабочих в Москве были выход­цами из деревни.

В 1928 году началась коллективизация, пик ее пришелся на 1929–1930 годы. Она сопровождалась «ликвидацией кулачества как класса», призванной сло­мить массовое сопротивление крестьянства. Люди бежали из деревни — сна­чала собственно от коллективизации и раскулачивания, а потом и от го­лода, который начался в декабре 1931 года. По периметру Москвы, Ленинграда и особенно Киева стояли войсковые кордоны. Но беженцев было слишком много — и части из них удалось попасть в город. Удалось это и некоторым из тех депортированных, кто отважился бежать из ссылки.

Постепенно становясь рабочими, вчерашние крестьяне одновременно и усва­и­вали, и меняли городскую культуру, а жители Москвы, напротив, приспосаб­ливались к обычаям и ценностям новых переселенцев. Возникшая гибридная куль­тура (не городская, но и не деревенская повседневность) довольно быстро стала преобладающей. Носителям этой культуры трудно было смириться с раз­нообразием городской жизни, но и высокая связность, характер­ная для куль­туры крестьянской, в ней отсутствовала. Одни социа­льные структуры уже рас­пались, а новые не успели возникнуть.

В градостроительном смысле судьба Москвы была в значительной степени предопределена переносом столицы в Санкт-Петербург в начале XVIII века. В течение XVIII–XIX веков европейские (и колониальные) города строятся и ре­конструи­руются в соответствии с некоторой идеологией, которая появи­лась еще раньше, во Франции середины XVII века, в Версале, который был пер­вым заметным (а впоследствии модельным) проектом, где на первый план вы­ходит проспект, ось, пересекающая город из конца в конец. В городах, наиболее по­сле­дова­тельно спроектированных в соответствии с новой градостроительной рамкой — например, в Санкт-Петербурге и Вашингтоне, — в сущности, уже нет центра: основным структурным элементом здесь являются диагональные маги­страли в Вашингтоне и авеню — Невский проспект — в Петербурге. Спрямле­ние и рас­ширение улиц, разрушение концентрической структуры, создание дополни­тель­ных площадей — все это определяет три крупнейших проекта го­род­ской реконструкции XIX века: Вены, Лондона и Парижа. Так вот, в гра­до­стро­и­тель­ном отношении старая новая столица отстала от Петербурга — и тем более от столиц европейских — на те самые 200 лет, в течение которых она раз­ви­валась органически.

К началу 1930-х Москва была городом без набережных и широких улиц (асфальта тоже почти нигде не было), без современных водопровода и кана­лизации, но втягивающим в себя при этом колоссальный поток согнанных с земли крестьян. Размер жилой площади на одного человека в 1930-е годы не просто не рос, а уменьшался: с пяти с половиной квадратных метров в 1928 го­ду до четырех с небольшим в 1940 году. Отсюда — коммунальные квартиры и общежития, в которых жила огромная часть москвичей. Кроме того, в 1928 году были введены карточки на хлеб, а на осень 1931-го приходится окончате­льный запрет частной торговли, но даже к пустым магазинам вы­стра­ивались огромные очереди в ожидании — вдруг «подвезут» хоть что-нибудь. Отсут­ствие же сообразных с городской жизнью представлений о проведении сво­бодного времени привело к колоссальному росту преступ­ности. Варлам Шаламов пишет:

«Москва 30-х годов была городом страшным. Изоби­лие НЭПа — было ли это? <…> Бесконечные очереди в магазинах, талоны и кар­точки… мрачные улицы… <…> На Ивантеевской фабрике матери протя­ги­вали мне грязных детей, покрытых коростой, пиодермией и диатезом. Закры­тые распределители для привилегированных и надежных. <…> Заградительные отряды вокруг Москвы, которые не пропускали, отбра­сывали назад поток голодающих с Украины. Но одиночные голодающие проникали в Москву в своих коричневых домотканых рубахах и брю­ках — протягивали руки, просили. Ну что могла дать Москва? Талоны на хлеб, на керосин».

На то же десятилетие пришлась последняя, но очень значительная волна культурной дипломатии. СССР с первых дней своего существования находился в сложной ситуации, когда он был вынужден взаимодействовать с другими государствами в рамках имевшейся системы межгосударственных отношений, одновременно призывая к полному слому этой системы, то есть к мировой рево­люции. Начиная с 1925 года, когда была принята доктрина о «возможности построения социализма в отдельно взятой стране», призывы эти стали в значи­те­ль­ной степени ритуальными. Но, скажем, США и многие восточноевропей­ские страны установили с СССР дипломатические отношения только в 1930-е.

Коминтерн (или Третий интернационал, международный союз коммунисти­ческих партий, возникший в 1919 году) был важным инструментом влияния, однако именно по этой причине к коммунистам во многих странах относи­лись настороженно, считая их (не без основания) агентами влияния Москвы. К тому же Коминтерн был мало пригоден для установления и развития эконо­мических связей. Вот почему СССР с самого начала использовал в качестве дипломатического инструмента культуру. В частности, Советское государство пыталось устанавливать тесные связи с теми независимыми интеллектуалами, которые сочувствовали левым, и приглашало их в СССР: первым гостем этого рода был, по всей видимости, Герберт Уэллс, посетивший Ленина в 1920 году.

В начале 1930-х в СССР приезжало немало иностранцев, либо симпатизировав­ших коммунистам, либо просто интересовавшихся советским экспериментом. Для того чтобы эти визиты не оставались просто разовыми туристическими поездками — и, разумеется, для того, чтобы гости видели в СССР то, что им было положено видеть, — еще в 1925 году было создано Всесоюзное общество культурной связи с заграницей, ВОКС.

И, конечно, иностранцы в первую очередь приезжали в Москву. Чем же была тогда советская столица? Тот город, о котором шла речь выше, не мог быть тем, чем Сталин собирался его сделать, — «столицей мирового пролетариата», то есть альтернативным глобальным центром, политическим и культурным. Памела Трэверс, автор знаменитой книжки про Мэри Поппинс, а тогда молодая журналистка, посе­тила Москву в 1932 году по туристической путевке в компа­нии британских профсоюзных деятелей и нескольких интеллектуалов. Увидела она вот что:

«Вдоль всех улиц тянутся очереди за продуктами. Люди стоят молча и серо. Их выносливость поразительна. На лицах застыло постоянное отсутствующее выражение, словно они находятся под наркозом. Это голод?» 

Трудно не заме­тить, как похоже это описание на процитированный выше отрывок из днев­ника Шаламова. А посетивший Москву годом раньше Бернард Шоу остался всем доволен: по возвращении он писал, что за 10 дней «ни разу не столкнулся с чудовищной бедностью, царящей в нищих кварталах капи­та­листических городов», однако встречать каждого иностранца с оркестром, флагами и почетным караулом, как Шоу, было невозможно.

Дело здесь, конечно, не только в практических соображениях из области куль­турной дипломатии. В XIX веке публичная дискуссия о национальной идентич­ности в значительной степени была посвящена поискам ответа на европейские представления об отсталости России, и уже в начале XX века антизападни­че­ские настроения были довольно сильны. В контексте старых споров славяно­филов и западников сталинизм предлагал неожиданную альтернативу: Совет­ская Россия не является Западом, потому что она есть будущее Запада и, таким образом, указывает путь всем народам земли. Эта идея оказалась очень удач­ной и с щелчком встала на будто заранее подготовленное ей место среди мес­си­анских представлений о роли России, которые восходят к 1520-м годам: тогда старец Филофей в письме великому князю Василию III сформулировал свое известное положение о Пер­вом и Втором Риме, которые пали, Третьем, который стоит, и Четвертом, кото­рому не бывать. Смысл идеи состоял в том, что Третий Рим через Визан­тию наследует исходной мировой империи, Риму, и получает тем самым приори­тет — причем не только светский, но и церков­ный — среди остальных народов.

Однако если Третий Рим искал истоки своей легитимности в прошлом, то Чет­вертый (так называет Москву 1930-х годов историк культуры Катерина Кларк), наоборот, в будущем. В программе Коминтерна 1928 года говорится:

«СССР неизбежно становится базой мирового движения всех угне­тен­ных классов, очагом международной революции, величайшим факто­ром мировой истории. <…> …Играет… роль живого примера того, что рабочий класс способен не только разрушать капитализм, но и строить социализм; роль прообраза брат­ских взаимоотношений между нацио­нальностями всех стран в Союзе Со­ветских социалистических рес­пуб­лик мира».

Советскому социализму необ­хо­дима была не просто витрина, а в каком-то смы­сле «действующая модель буду­щего в натуральную величину». Функция ее состояла в том, чтобы укре­пить деятелей культуры в их симпатиях к СССР, сотрудничавшему с большеви­ками западному бизнесу дать понять, что Совет­ский Союз — надежный партнер, а зару­беж­ным компартиям предъявить убед­ительный «прообраз будущего», кото­рый побу­ждал бы их защищать и пропа­гандировать СССР по всему миру.

Такая же «действующая модель будущего в натуральную величину» нужна была и советским людям: первая пятилетка была выполнена, по разным оцен­кам, на 50 или 60 %; классовая борьба, как Сталин заявил еще в 1928 году, по мере продвижения к социализму должна была обостряться — что означало рост государственного насилия; от голода в 1932–1933 годы погибло около семи миллионов человек. Никаких улучшений жизни в мас­штабе страны правительство предъявить не могло — но могло в масштабе одного города, то есть Москвы. Запрос на новую Москву как не только союзный, но и мировой центр был в начале 1930-х вполне ясен заинтересованным лицам. В 1930 году был опубликован опрос экспертов довольно высокого ранга — включая, на­при­мер, председателя Госплана. Все опрошенные согласились, что «при состав­ле­нии задания по разработке плана будущей Москвы должно, конечно, исхо­дить из того, что Москва является и останется центром СССР и РСФСР, сохра­няю­щим свою роль политического центра международного рабочего движения».

Впрочем, по многим другим вопросам (скажем, по транспортной проблеме и по предпочтительности многоэтажного или малоэтажного строительства) были разные мнения, как и по вопросу о том, что делать с радиально-коль­цевой структурой. Большинство высказалось за то, что нужно задать новое направление развития, не разрушая старый центр. Архитектор Ле Корбюзье, впрочем, которому была направлена та же анкета и который к тому времени уже строил в Москве здание Центросоюза на Мясницкой, предложил центр снести и построить заново, на рациональных основаниях. В июне 1931 года член Политбюро ЦК Лазарь Каганович на Пленуме ЦК ВКП(б) выступил с докладом о направлениях развития городов при социализме, и именно этот момент, видимо, нужно считать началом реконструкции Москвы и превраще­ния ее в столицу мирового пролетариата. В 1931-м прошел первый из четырех туров конкурса на строительство Дворца Советов, в декабре окончательно снесли храм Христа Спасителя, место которого Дворец Советов должен был занять, и начали прокладку первой линии метро.

В 1932 году в должность главного архитектора Москвы вступил Владимир Семенов, фигура очень любопытная. Он был горячим поклонником Эбенизера Говарда, который придумал концепцию города-сада, работал с ближайшим коллегой Говарда Реймондом Анвином, принял участие в первой в мире конфе­ренции по градостроительству, а вернувшись в Россию, опубликовал в 1912 году «Благоустройство городов», первую русскую книгу по урбанистике. В 1927 году он организовал Бюро по планировке городов, на базе которого в 1929-м был основан знаменитый Гипрогор — институт, занимавшийся созданием генпла­нов городов и рабочих поселков по всему СССР.

Именно Семенов вместе с Сергеем Чернышёвым (впоследствии спроектиро­вавшим главное здание МГУ) и оказался в итоге автором Генерального плана ре­кон­­струкции Москвы, принятого только в 1935 году. Генплан легко найти в се­ти, пересказывать его нет смысла, но необходимо обратить внимание на несколь­ко главных вещей. Москва, реконструируемая по Генплану 1935 года, по сути дела встает в один ряд с Веной, Лондоном и Парижем. Париж тут ва­жен: именно реконструкция французской столицы, проводившаяся во второй половине XIX века бароном Османом, очевидно была главным историческим ориентиром Семенова и Чернышёва. Лазарь Каганович, назначенный Стали­ным ответственным за новую Москву, еще летом 1932 года на совещании с архи­текторами в Моссовете говорил:

«Осман… сделал большое архитектурное дело… <…> Он работал очень скромно: он завершал кольца и выравнивал линии. Вот все, чем он ограничился, и этим хвастает французская буржуазия в течение десятков лет…»

Радиально-кольцевую структуру оставили на месте (а вместе с ней в основном и старый центр), однако Семенов и Чернышёв осознавали такое устройство города как проблему. Решению ее должно было помочь, во-первых, создание, наряду с Кремлем, нового, еще одного центра (Дворца Советов), а во-вторых, сквозные диагональные магистрали. Их было предусмотрено несколько, среди прочих — по направлениям нынешних Ленинградского, Щелковского и Мо­жай­ского шоссе. Главной осью Москвы, то есть чем-то вроде исторической оси Па­рижа (Лувр — площадь Согласия — Елисейские Поля — Триумфальная арка — Дефанс), должна была стать «аллея Ильича», или «проспект Ленина». Ее можно попытаться представить себе, глядя от построенного в 1935 году здания Совета тру­да и обороны Аркадия Лангмана (сейчас это Госдума) в сторону Театраль­но­го проезда, изображенного Юрием Пименовым в 1937 году на кар­тине «Новая Москва». «Аллея Ильича» должна была быть очень широким даже для Москвы проспектом, на юге огибающим Дворец Советов и уходящим далеко на юго-запад, а на севере доходящим до Измайлово. Кроме того, Генплан подразуме­вал создание многочисленных хорд, соединяющих радиусы на разных рассто­яниях от центра, и больших площадей, на которых эти хорды пересекаются, — так, пло­­щадь трех вокзалов должна была быть в два с полови­ной раза больше нынешней.

Однако в Генплане заметно и влияние города-сада, придуманного урбанистом и социальным философом-практиком Эбенизером Говардом. Рабочие поселки по Говарду в СССР охотно строили в 1920-х, однако усадебная застройка — то есть дома с участками — противоречила модернизационным идеям совет­ской власти. Идеи эти заключались в том, что предпочтительной формой жизни является «производственно-трудовой» коллектив, строящийся вокруг фабрики. К началу 1930-х говардовские идеи были окончательно преданы анафеме и от них осталось, казалось бы, только стихотворение Маяковского 1929 года: «Сливеют губы с холода, / но губы шепчут в лад: / „Через четыре /года / здесь будет город-сад!“».

Но Семенов, не упоминая самого термина, привнес в Генплан как минимум две говардовские идеи. Во-первых, видимо, именно этим объясняется то непро­пор­ционально большое внимание, которое Генплан уделяет озеленению и паркам. Во-вторых (и это гораздо важнее), возможность роста города не просто не пре­д­у­смотрена, а прямо наоборот: московский Генплан — единственный из разра­батываемых в то время, в кото­ром указан верхний порог численности населе­ния. Дело в том, что, по Говарду, города не должны быть большими. Роль «ес­те­ственных» границ выполняет у него так называемый зеленый пояс, до сих пор окружающий многие англий­ские города, — неприкосновенная зона лесов и сельскохозяйственных угодий шириной в десятки километров, строи­тельство на которой запрещено. Точно такая — она называется Лесопарковый защитный пояс — была заложена Генпланом 1935-го и формально сущест­вует до сих пор.

Масштабы разрушений старого города и строительства нового были впечат­ля­ю­щими, но касались по большей части исключительно центра в пре­делах Садо­вого кольца. Впрочем, для целей культурной политики этого было доста­точно. Андре Жид, посетивший СССР в 1936 году, был скорее впечатлен уви­денным, хотя многое внушало ему скепсис:

«Здания, за редкими исклю­че­ниями, безобразны (и не только совре­менные), не сочетаются друг с другом. Я знаю, что Москва преобра­жается, город растет. Свидетельства этому повсюду. Все устремлено к буду­щему. Но боюсь, что делать это начали плохо. Строят, ломают, копают, сносят, перестраивают — и все это как бы случайно, без общего за­мы­сла. Но все равно Москва остается самым привле­кательным горо­дом — она живет могучей жизнью».

Лион Фейхтвангер, оказавшийся в СССР годом позже, в 1937-м, и написавший по следам своего путешествия апологетическую книгу «Москва 1937», хотя и от­мечает, «в каких убогих и тесных жилищах, как скученно живут москви­чи», однако оправдывает это:

«…Жилищное строительство ведется по принципу: сначала для обще­ства, а потом для одиночек, и представитель­ный вид общественных зда­ний и учреждений их до известной степени за это компенсирует. <…> Общественные здания монументальны, и благодаря электрификации Москва сияет ночью как ни один город в мире».

Андре Жид счел московское строительство хаотичным, а Фейхтвангер, напро­тив, писал, что «разумное начало, наложившее свою печать на всю жизнь Со­вет­ского Союза, особенно ярко проявляется в величественном плане рекон­струкции Москвы».

Нас, однако, больше интересует другая его фраза из той же книги: «Пожалуй, нигде так полно и глубоко не раскрывается существо Советского Союза, как на модели будущей Москвы, установленной на строи­тель­ной выставке». Мо­дель, судя по всему, по-настоящему поразила писателя, поскольку он опи­сывает ее довольно подробно:

«Стоишь на маленькой эстраде перед гигантской моделью, представ­ляющей Москву 1945 года… Модель электри­фицирована, и все время меняющиеся голубые, зеленые, красные электрические линии указы­вают расположение улиц, метрополитена, автомо­бильных дорог, пока­зывают, с какой планомерностью будут организованы жилищное хозяй­ство и движение большого города. Огромные диагонали, разделяющие город, кольцевые магистрали, расчленяющие его, бульвары, радиальные магистрали, главные и вспомогательные пути… <…> Бесчисленные ма­лень­кие вспыхивающие точки и линии показывают: здесь будут школы, здесь больницы, здесь фабрики, здесь магазины, здесь театры».

Но и этого оказывается недостаточно: буквально через полторы страницы читателя ожидает параграф «Еще раз о модели».

Мы уже говорили выше о «модели» — о том, что сталинская Москва и сама по себе была «действующей моделью социалистического города в натуральную величину». Она должна была стимулировать работу воображения — именно поэтому в 1935 году в продаже были только перспективные планы 1945 года.

Новая Москва быстро превратилась в главный город СССР. На I Всесоюзном съезде советских архитекторов в 1937 году датчанин Гаральд Хальс начал свое выступление со слов «Я слышал, что у вас есть здесь поговорка о Москве: в Со­ветском Союзе три класса населения: 1) живущие в Москве; 2) на пути в Москву и 3) надеющиеся попасть в Москву». Задуманная как прообраз социалистиче­ского будущего для иностранных гостей, Москва стала им скорее для советских граждан: после расцвета культурной дипломатии времен народных фронтов террор, страх и шпиономания превратили ее в город, который почти никому из иностранцев не приходило в голову посетить по своей воле. В город, где Сюзанну Леонгард арестуют и отправят в лагерь в 1936-м, в город, где ее сын проведет следующие три года в детдоме, станет свидетелем Большого террора, потом заключения пакта Молотова — Риббен­тропа, потом начала войны, а потом, в 1944-м, будет отправлен работать в советскую оккупационную зону в Германии.

Потом Москва станет совсем другим городом — один раз, другой, третий, чет­вертый. Так всегда бывает с живыми городами. Но Москвой 1945 года с карты, которую Вольфганг с матерью купили летом 1935-го, она не станет никогда. Сталинская Москва, как и социалистическое будущее, которое она должна была представлять, никогда не воплотится, оставшись только в старых картах, проектах, моделях.

История русской культурыМежду революцией и войной
Предыдущая лекцияСоцреализм как художественный стиль и как инструмент власти
Следующая лекцияКульт Сталина в СССР

Модули

Древняя Русь
IX–XIV века
Истоки русской культуры
Куратор: Федор Успенский
Московская Русь
XV–XVII века
Независимость и новые территории
Куратор: Константин Ерусалимский
Петербургский период
1697–1825
Русская культура и Европа
Куратор: Андрей Зорин
От Николая I до Николая II
1825–1894
Интеллигенция между властью и народом
Куратор: Михаил Велижев
Серебряный век
1894–1917
Предчувствие катастрофы
Куратор: Олег Лекманов
Между революцией и войной
1917–1941
Культура и советская идеология
Куратор: Илья Венявкин*
От войны до распада СССР
1941–1991
Оттепель, застой и перестройка
Куратор: Мария Майофис
Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Все курсы
Спецпроекты
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотвори­тельной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское
приложение с лекциями,
подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война
и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре легендарных московских учителя литературы рассказывают о своих любимых произведениях из школьной программы