Материалы
Где узнать больше про Россию от войны до перестройки
Воспоминания диссидентов, монография о магазине «Березка», сайт с музыкой «на костях» — и другие рекомендации
Ключевые образы России от войны до перестройки
От Сталина в гробу и оттепельного кино до инсталляции Кабакова и путча ГКЧП
Рюриковичи: от призванных варягов до правящей династии
Как скандинавский род стал русской династией
Крещение Руси и наследие язычества
Почему Владимир выбрал христианство
Византия и Русь
Что и зачем заимствовала Русь у Константинополя
Древний Новгород: от призвания варягов до республики
Как была устроена Новгородская республика и была ли она демократией
Что такое древнерусская литература
Летописи, религиозные трактаты, жития и «Слово о полку Игореве»
Первые святые и рождение русской иконы
Кого и за что канонизировали в первые века после крещения Руси — и как их изображали
Русь между Западом и кочевниками
Как русские князья породнились с западными королями и степными вождями
Монгольское иго и его последствия
Как Орда изменила Русь
Где узнать больше про Древнюю Русь
Научпоп об иге, учебник по истории иконописи, исследование княжеских имен и другие рекомендации
Ключевые образы Древней Руси
Произведения современников и представления потомков — от летописных миниатюр до открыток Билибина
Московское царство: собирание земель и формирование самодержавия
Как московский князь стал царем всея Руси
Кремль как новый центр государства
Как русские и итальянские зодчие построили символ Московского царства
Расцвет русской иконописи
Феофан Грек, Андрей Рублев и Дионисий
Великое княжество Литовское и русские земли
Судьба восточных славян в Литве и Польше
Церковная реформа XVII века и раскол
Как разные подходы к священным текстам привели к культурному конфликту
Протопоп Аввакум: средневековое сознание и сознание Нового времени
Как автобиография раскольника выразила противоречия эпохи
Татары и русская культура
Как разные народы учились жить в одном государстве
Начало светской культуры: стихи, театр и газеты
Алексей Михайлович и европейское влияние
Где узнать больше про Московскую Русь
Путеводитель по Успенскому собору, справочник по истории татар, свод новгородских фресок и другие рекомендации
Ключевые образы Московской Руси
Произведения современников и представления потомков — от «Троицы» Рублева до акварели Васнецова
Культурные реформы Петра Великого
Отказ от традиций и поворот в сторону Европы
Петербург и Москва: новая столица против старой
Жители, быт и экономика двух российских столиц
Придворная жизнь как спектакль: от Версаля до Царского Села
Как загородные резиденции, театр и маскарады создавали образ российского монарха
Дворяне XVIII века: от слуг престола до оппозиции
Как новая знать стала интеллектуальной элитой
Становление русской живописи: портрет XVIII века
Как Левицкий, Рокотов и Боровиковский создавали новое искусство
Война 1812 года: появление национальной мифологии
Как русское общество осознало себя единой нацией
Французское влияние: Просвещение и вольнодумство
Почему французская культура была примером для русского общества конца XVIII — начала XIX века
Пушкин и феномен национального гения
Почему Пушкин стал главным русским поэтом
Где узнать больше про Россию от Петра до декабристов
Научпоп о придворных, исследование увеселений Петра, сайты о 1812 годе и другие рекомендации
Ключевые образы России от Петра до декабристов
Произведения современников и потомков — от аллегорической гравюры с Петром до Пушкина кисти Репина
Поиск русской идеи и понятие народности
Откуда взялось и что значило главное историко-философское понятие XIX века
Западники, славянофилы и другие: споры о пути России
Похожа ли Россия на Европу, и если нет, то хорошо это или плохо
Появление русской интеллигенции
Когда и почему образованные люди противопоставили себя государству
Фольклор и всплеск интереса к культуре простого народа
Киреевский, Даль и Некрасов в поисках древних традиций
Русский писатель на Западе
Как Гоголь влюбился в Европу, Герцен разочаровался в Европе, а Европа влюбилась в Толстого и Достоевского
Чайковский и «Могучая кучка»: спор о русской музыке
Музыка как портрет русского народа или музыка как портрет души человека
Романы, журналы и газеты: литература в погоне за прогрессом
Как писатели и критики стали самыми влиятельными людьми в России и при чем здесь реформы Александра II
Где узнать больше про Россию XIX века
Исследования о железных дорогах, воспоминания Репина, иллюстрированные очерки о жизни России и другие рекомендации
Ключевые образы России XIX века
От посмертного портрета Пушкина до фотографии первой железной дороги
Передвижники и другие: крестьяне в русской живописи
Бурлаки на Волге, колдуны на свадьбе и созерцатели в лесу: простой народ на картинах XIX века
От декаданса до футуризма: русский Серебряный век и европейские влияния
Как русская культура на рубеже веков догнала западную
Соловьев, Бердяев и другие: русская религиозная философия
Как интеллигенция перестала стесняться религии
Символизм в поэзии, музыке и живописи
Как Белый, Блок, Врубель и Скрябин искали мистическую истину
Народное богоискательство: толстовцы, хлысты и другие секты
Как простые люди пытались познать Бога без помощи церкви
Коллекционеры и меценаты — создатели искусства Серебряного века
Как Щукины и Морозовы изменили путь русской живописи
Расцвет русского балета: Дягилев и Русские сезоны
Как Бакст и Нижинский, Стравинский и Павлова, Фокин и Баланчин прославили русский балет на весь мир
Режиссерский театр: Станиславский, Немирович-Данченко, Мейерхольд
Как русские режиссеры стали важнее актеров и драматургов
Первая мировая война и русская культура
Патриоты и пацифисты: как война изменила русских поэтов и художников
Где узнать больше про Серебряный век
Мемуары Витте и Бенуа, исследование русских сект, учебник по истории театра — и другие рекомендации
Ключевые образы Серебряного века
От Врубеля и первых постановок Чехова до Малевича и Февральской революции
Коммунизм как новая религия
Во что верили большевики и почему компромисса между старым и новым миром быть не могло
Авангард — искусство революции
Как Малевич, Эйзенштейн, Мейерхольд и конструктивисты получили возможность изменить мир
Создание нового советского человека
Как большевики превращали человека в машину, чего они хотели от детей и зачем были нужны пионеры
Соцреализм как художественный стиль и как инструмент власти
Почему Прокофьев приветствовал соцреализм и есть ли интересные соцреалистические романы
Сталинская Москва как мечта о социализме
Дворец Советов, город-сад и другие сбывшиеся и несбывшиеся градостроительные идеи 1930-х
Культ Сталина в СССР
Как руководитель СССР стал вождем, мудрецом, пророком и почти художником
Большой террор и советская литература
Как Булгаков, Платонов, Гайдар и Твардовский искали язык для описания репрессий
Первая волна эмиграции: русская культура за рубежом
Бунин, Цветаева и Набоков за рубежом: изгнание, попытка выжить или духовная миссия?
Где узнать больше про Россию между революцией и войной
Воспоминания иностранцев об СССР, энциклопедия русского авангарда, карта репрессий — и другие рекомендации
Ключевые образы России между революцией и войной
От башни Татлина и спектаклей Мейерхольда до портрета Сталина и тюремной фотографии Мандельштама

Дворяне XVIII века: от слуг престола до оппозиции

Лекция 4 из 8

Как новая знать стала интеллектуальной элитой

«…Русская интеллигенция рождается в год смерти Пушкина. Вольнодумец, бунтарь, декабрист, — Пушкин ни в одно мгновение своей жизни не может быть поставлен в связь с… русской интеллигенцией. Всеми своими корнями он уходит в XVIII век, который им заканчивается», — так писал русский фило­соф Георгий Федотов в столетнюю годовщину смерти поэта, памяти которого он посвятил статью «Певец империи и свободы». Действительно, образно можно ска­зать, что «долгий русский XVIII век» начинается в конце XVII столе­тия с Великого посольства Петра и заканчивается на Сенатской площади или даже на Черной речке, месте дуэли Пушкина. Белинский сравнивал это время с «греческой трагедией по… исполинской силе героев» и «созданием Шекспира по оригинальности и самоцветности персонажей». Долгий и противоречивый XVIII век считается и временем возникновения слоя европеизированной элиты, и периодом усиления крепостничества и власти помещика над крестьянами. Тогда стреми­те­ль­но расширялись границы империи, формировалась систе­ма просвещенного абсолютизма, развивалось барочное искусство и сословное образование.

Противоречия эпохи воплотились и в судьбах и характерах дворянской элиты: причудливых и масштабных фигурах сановников, полководцев, одописцев, масонов, одновременно еще преданных империи и уже вкусивших свободы широких привилегий высшего сословия.

В очерке «Евгений Онегин и его предки» историк XIX века Ключевский создал галерею портретов представителей нескольких поколений дворянства, которые прекрасно иллюстрируют его духовную эволюцию. Типичным современником условного прапрадеда Онегина являлся «служака» первой половины XVII века, который ходил в походы сторожить границу со своими вооруженными холо­пами. Его сын был зачислен в полк нового иноземного строя под команду немец­кого офицера и одновременно в Славяно-греко-латинскую академию учиться латыни. Дети этого «меланхолического комиссара», назначенного «с его вир­шами и всею грамматичною мудростью… для приема и отправки в армию солдатских сапог», уже при Петре I отправлялись «за море для науки». Отцы Онегиных начинали свое воспитание при Елизавете Петровне, заканчи­вали его при Екатерине и доживали свой век при Александре. Молодые дво­ряне, запи­санные в гвардейский полк, допускались на французские комедии, дважды в неделю дававшиеся в придворном Эрмитажном театре, и по желанию самой императрицы Екатерины II посещали во Франции Вольтера. «…Екате­ри­нин­ский вольнодумец, — пишет Ключевский, — оставался добр и весел, не ску­чал и не тосковал. Тосковать будет его сын при Александре I в лице Чацкого, а ску­чать — его внук в лице Печорина при Николае I».

В столь ярком пассаже Ключевского важны по крайней мере три положения: европеизированная русская культура XVIII века была создана по приказу цар­ской власти и поначалу сосредоточена при дворе; симптомом зарождающегося конфликта власти и образованного дворянина станет нерациональное состоя­ние «скуки»; и наконец, как говорил русский историк XX века Михаил Гефтер, «страдания русского духа от Чацкого до Ставрогина» и есть история русского дворянства, которая и воплотилась в литературе, и породила ее.

Происхождение самого понятия, определяющего русский нобилитет, прин­ципиально отличалось от европейского и восходило не к почетному наиме­нованию «благородный», «благорожденный» (nobility, Adel, noble), а к слову «двор» — или, точнее, «государев двор». Впервые дворянство как отдельная социальная группа появляется в конце XV века, когда великий князь Иван III, практически первый русский независимый правитель, осознал, что удельные князья и боярство — слабая опора для усиливающейся власти Москвы. Нужен был не чванливый представитель разросшихся династий Рюриковичей и Геди­миновичей и не наследственный владетель вотчины, а воиник, всецело пре­данный и обязанный престолу. Так начинает целенаправленно создаваться слой людей, служащих князю за землю, которая давалась в условное держание на пра­вах поместья. Иначе говоря, владелец мог пользоваться землей при усло­вии несения военной службы великому князю.

Социальное различие между боярством и дворянством, зафиксированное в так называемых разрядных книгах, определяло систему назначения на долж­ности в соответствии со знатностью рода и его заслугами перед престолом, которая именовалась местничеством. Власть постоянно пыталась ограничить столь нерациональный, а иногда и пагубный порядок, отдающий предпочтение не таланту полководца и уму государственного деятеля, а происхождению. В тяжелые годы Смуты Годунов в драме Пушкина так и говорит низкородному Басманову, отправляя его в армию, выступающую против Лжедмитрия:

Пошлю тебя начальствовать над ними;
Не род, а ум поставлю в воеводы,
Пускай их спесь о местничестве тужит;
Пора презреть мне ропот знатной черни
И гибельный обычай уничтожить.

«Гибельный обычай» был уничтожен в 1682 году, а разрядные книги, фик­сирующие знатность рода, демонстративно сожжены, чтобы прекратились распри в среде высшего сословия. В 1714-м указ Петра I уравнял юридический статус вотчины и поместья, а с 1722-го он ввел Табель о рангах и приказал «знат­ность по годности считать». В соответствии с Табелью служба дворян подразделялась на военную, гражданскую (статскую) и придворную — и созда­ва­лась своеобразная иерархия разрядов, или чинов, число которых первона­чаль­но было 13, но суеверный император приказал заменить его на 14. Теперь дворянство было обязано нести регулярную пожизненную государственную службу, которая вознаграждалась преимущественно жалованьем, а не земель­ным наделом. Служба осуществлялась на основе личной выслуги, все ступени Табели с 14-го разряда проходились поэтапно. А начинать служить дворян­скому недорослю полагалось вообще с солдата или мелкого канцеляриста. Случалось, что в одном полку рядовыми могли быть юный дворянин и кре­пост­ной его семьи, отданный в рекруты.

Социальная политика Петра была направлена не на смену состава элиты, а на принципиальное изменение взаимоотношений власти и верхушки обще­ства. Законодательство первой четверти XVIII века открыло новые возможно­сти проникновения в привилегированное сословие. Служба и получение обра­зования для нее объявлялись не только обязанностью, но и сословной приви­легией. Табель о рангах давала шанс выходцам из других социальных групп выслужить личное (то есть не распространяющееся на детей и не создающее рода) или даже потомственное дворянство, передающееся по наследству. В сти­хотворении «Моя родословная» Пушкин перечислил пути проникновения в высшую касту неродовитых, но предприимчивых людей, потеснивших старую знать:

Не офицер я, не асессор,
Я по кресту не дворянин,
Не академик, не профессор;
Я просто русский мещанин.

Прапорщик, занимающий 14-ю строку в Табели о рангах, коллежский асессор, соответствующий 8-му классу гражданской службы, профессор, академик, а также награжденный орденом получали достоинство потомственного дворя­ни­на. Теперь исключительно служба государю и его милость обеспечивали принадлежность к знати. Так социальная структура дворянства выстроилась не по коленам родовитых фамилий, а в соответствии со степенями Табели.

Все чиновники, их жены, сыновья и дочери выстроились в строгом соответст­вии с этой иерархией, везде почтительно пропуская вперед тех, кто был выше рангом и кто раньше получил свой вожделенный статус. В нарядах, «каких чин и характер его требуют», они усаживались в экипажи, «сходственные со зна­чимо­стью и достоинством чина», и разъезжались на дворовые церемонии и «чи­новные съезды», занимая там места «по своему рангу». Чин стремительно завладел и областью человеческих отношений, и внутренним миром людей, приобретя поистине магическую власть над ними. В романе «Евгений Онегин» описывается дом Лариных, где традиционно «…За столом у них гостям // Носили блюда по чинам», а в рассказе Чехова коллежский асессор «тонкий» «съежил­ся, сгорбился, сузился», узнав, что старый приятель «толстый» дослужился до тайного советника.

На протяжении всего XVIII века дворянство одновременно пыталось и облег­чить условия этой возложенной на него «государевой повинности», и сохра­нить привилегии единственного «служилого сословия». Наконец, в 1762 году был издан Манифест о вольности дворянства, снимающий с высшего сословия бремя обязательной службы. Привилегии, провозглашенные манифестом, были максимально расширены и закреплены в Жалованной грамоте дворянству 1785 года, по которой высшее сословие именовалось «благородным» и призна­ва­лось главной опорой самодержавной власти. Дворянство получало право монопольного владения крепостными крестьянами, землями и их недрами; представители сословия могли свободно выходить в отставку и выезжать за гра­ницу; в отношении «благородных» отменялись телесные наказания.

Однако свобода дворянства от обязательной государственной службы была скорее декларативной. Возможность получения отставки оговаривалась много­численными запретами и оправдывалась прежде всего в виде отпуска «изуче­ния наук». Законодательно было установлено преимущество чиновного дворя­нина перед неслужащим. Под особым покровительством власти находился именно чиновник, то есть служащий дворянин. Помещик, добивающийся отставки, чиновник или военный, посмевшие неоднократно воспользоваться «вольностью дворянства», недоросль, вообще не собирающийся служить, не мог­ли рассчитывать на благосклонность престола.

За призывом к исполнению «долга ревностного подданного» следовало повы­шение в чине, ранг подкреплялся щедрым пожалованьем, а высочайшее рас­положение воплощалось в деревнях, должностях и орденах. Механизм подоб­ного социального контроля призван был функционировать безотказно. Власть мани­пулировала стремлением дворянина обладать престижной мерой богат­ства и одновременно порождала в нем горделивое чувство причастности к сильному государству.

В царствование Екатерины II, «золотой век русского дворянства», высшее сословие окончательно превратилось в костяк бюрократического аппарата и ар­мии, основную интеллектуальную силу империи, несущую конструкцию всего общественного здания. «…К стремлению украшать жизнь, — пишет Ключев­ский, — присоединяется стремление украшать ум». В прошлое уходит образ неумело выхаживающего на каблуках недоросля петровских времен, которого можно было и палкой побить за нерадение к наукам. Его сменяет иной тип дворянина — по словам Дениса Фонвизина, «острого разума, преисполненного знаний, честности и тщеславия о себе».

На возникновение слоя интеллектуальной элиты повлиял целый ряд об­стоятельств: запрос власти на образованного сановника и, соответственно, открытие шляхетских корпусов, благородного пансиона при Московском универси­тете, а также более пристальный контроль престола за домашним образованием; высокая мобильность знати, получившей право на обучение в европейских университетах, путешествия, жизнь в усадьбе; и, наконец, осно­ванная на кре­постническом строе «бытовая свобода» дворянства. Атмо­сфера балов, салонов, театров, визитов неизбежно задавала довольно высокую планку светскости, предполагающей изысканный такт, умение вести неприну­жденную остроум­ную беседу или table talk, начитанность, свободный фран­цузский и «лег­кую мазурку». На этом фоне усложнялась духовная жизнь дворя­нина, развивался культ сентиментальной дружбы, появлялось пристрас­тие к воль­ным поэти­ческим упражнениям, формировалась сфера жизни «частного чело­века». Некоторые образованные и ищущие новых смыслов представители выс­шего сословия обратились к масонству.

В России учение вольных каменщиков начинает распространяться в 30–40-х годах XVIII века, а к концу столетия более двух тысяч дворян входило в десятки масонских лож, которые полуконспиративно собирались не только в особняках Петербурга и Москвы, но и в губерниях, уездных городах, помещичьих усадь­бах. Различные направления масонства — в частности, английская и шведская системы, розенкрейцерство — в той или иной степени захватили многих вель­мож, литераторов, крупных чиновников (например, поэта Сумарокова, истори­ка князя Щербатова, дипломата Булгакова, канцлера Панина). Распространение масонства в России было связано не только с особой восприимчивостью дво­рян­­ской элиты к идеям, идущим из Западной Европы, или приверженностью к модному философствованию. И уж тем более не с цинизмом ловких авантю­ристов, «шарлатанов и обманщиков», как называла масонов Екатерина II. Мыс­лящий дворянин, переживающий кризис традиционного религиозного созна­ния и глубокую внутреннюю неудовлетворенность, видел в масонстве сферу самосовершенствования и, как признавался писатель и издатель Нико­лай Новиков, «кратчайший путь к нравственному исправлению».

Екатерина все эти «странные мудрования» не оставила без внимания: Новикова назвала «умным и опасным человеком», его типографию за публикацию розен­крейцерской литературы разгромила, а самого издателя отправила в Шлис­сель­­бургскую крепость. Однако незаметная пока для престола опасность таи­лась не столько в масонских ложах, сколько в отрицании базовой ценности государ­ственной службы и культа чина, на основе которых власть, собственно, и фор­ми­ровала несколько столетий свою главную опору — служилое дворян­ство. Отрицание это не вышло пока за пределы частной переписки и потому практи­чески никак не проявлялось в реальных поступках еще окружающей престол образованной части привилегированного сословия, но было весьма симптома­тично. «Наука, — писал Герцен, — процветала еще под сенью трона, а поэты воспевали своих царей, не будучи их рабами. <…> Но власть и мысль, импе­раторские указы и гуманное слово, самодержавие и цивилизация не могли больше идти рядом».

Все более настойчиво в беседах, вылившихся в строку личного письма, звучало недовольство по поводу оскорбительной для личного достоинства системы продвижения по бюрократической лестнице, или, как тогда говорили, «выха­жи­вания» чина, «доискивания», «идолопоклонства». Так, Михаил Муравьев, будущий преподаватель русской словесности великим князьям Александру и Константину и отец декабриста Никиты Муравьева, а в 1777 году сержант Измайловского полка, писал отцу: «…Чистосердечно могу вас уверить, что мое спокойствие отнюдь не терпит через то, что я не офицер». Николай Новиков признавался своему другу Александру Лабзину: «Совет, чтобы писать проше­ние, я не решился исполнить, основываясь на том, что лучше предать себя в волю Божию, нежели человеческую — я никогда не искал, не учился тому и не умею». Переписка и обласканных придворных, и тех, кто потерял свой фавор у подножия престола, была наполнена проклятиями против собственной социальной среды: двор представляет собой зрелище «пакостных стряпческих интриг» и «населен… великолепной дворской сволочью… честнейшего из ко­то­рых следовало бы колесовать»; не стоит «умножать собою число физиче­ских существ, населяющих двор», достойнее приносить пользу отечеству подальше от престола. Из частной беседы и частного письма это недовольство выльется и на страницы комедии «Недоросль», в которой Стародум прямо говорит племяннице Софье: «Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней. <…> Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои пра­вилы».

В данном контексте проясняется смысл некоторых хорошо известных кон­фликтных эпизодов из произведений русской литературы. В комедии «Горе от ума» Чацкий воспроизводит обычную унизительную ситуацию «выхажи­вания чинов» в передней знатного вельможи:

У покровителей зевать на потолок,
Явиться помолчать, пошаркать, пообедать,
Подставить стул, поднять платок.

Эти на первый взгляд безобидные слова вызывают гневную реакцию москов­ского вельможи Фамусова: «Он вольность хочет проповедать!» В романе «Вой­на и мир» также есть сцена сходного содержания: «На другой день государь на смотру спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе госу­даря, а попросив позволения служить в армии». За несколько десятилетий до описываемого Толстым 1812 года те же слова сказал своему отцу юный Семен Воронцов, поручик гвардии Преображенского полка, будущий полно­моч­ный посол России в Англии: «Я себе не могу вообразить более несчастия, когда вздумаю, что мне в гвардии остаться, и лучше предпочту ходить по миру. Прошу, милостивый государь батюшка, постараться о выпуске моем в полевые полки. Я безмерное имел всегда желание служить моему отечеству, но при­двор­ной жизни я снести не могу». Возникшие еще при Петре I гвардейские полки, шефами которых иногда становились императоры и наследники пре­стола, находились на привилегированном положении в непосредственной близос­ти от двора. Стремление некоторых знатных дворян перейти в армию свиде­тельствовало о постепенном разрушении своеобразного «символа веры» выс­шего сословия: неделимая формула «служба царю и отечеству» уже каза­лась дворянину не столь монолитной.

От критики чинопочитания и нравов придворной «светской черни» был один шаг до критики фаворитизма, неизменного атрибута абсолютизма, который становился наиболее разрушительным для авторитета власти. Уже упоминав­шийся отец будущего декабриста Михаил Муравьев писал о картине, которая открылась ему при дворе, после поступления в гвардию: «Любимец становится вельможей; за ним толпа подчиненных вельмож ползет… Все мы теперь нахо­дим в них достоинства и разум, которых никогда не видали»; «Может быть, это отвращение природы быть унижену и ужас кланяться». Фаворитов обвиняли в «сребролюбии», бездарности, непомерном тщеславии, а главное — в негатив­ном влиянии на императрицу и затруднении прямого доступа к престолу дру­гим сановникам. «Если то подлинно, что последняя с турками война произо­шла единственно от алчности к славе покойного князя Потемкина. Сия война была безмерно тягостна, ни людям, ни деньгам ни малейшей пощады, ни сожа­ления не было», — говорилось в анонимном послании, осуждающем внешнюю политику Екатерины.

Этот критический настрой мысли в среде образованного дворянства стал ха­рактерной приметой времени во второй половине XVIII столетия. Негативизм выплеснулся в трактате князя Михаила Щербатова «О повреждении нравов в России», сатирических журналах Новикова «Трутень», «Кошелек», «Живопи­сец», в комедиях Фонвизина, в личной переписке и, разумеется, частных раз­говорах. Одной из первых опасное для власти неблагополучие уловила прони­цательная императрица. В 1769 году она писала: «Человек сначала зачинает чувствовать скуку и грусть, иногда от праздности, а иногда и от читания книг: зачнет жаловаться на все, что его окружает… <…> …Всё люди не так делают, и само правительство, как бы радетельно ни старалось, ничем не угождает. Они одни, по их мыслям, в состоянии подавать совет и все учреждать к лучшему. Иногда несколько их съезжалось вместе, но сие весьма прибавляло им опас­ности». Опасность этой своеобразной дворянской фронды, несмотря на ее исключительно словесное выражение, заключалась в том, что она вносила раскол в само дворянство, выделяя в нем тех, кто начинал выступать против нравов и даже привилегий собственного сословия.

Поиск альтернативных ценностей еще более усугублял скрытый конфликт власти и «русского европейца», как определял этот социальный тип обра­зо­ванного дворянина Ключевский. «Карьере суетной чести» и «великосветским замыслам» начинают противопоставляться «спокойствие духа» и «честь имени». Петр Завадовский писал стареющему полководцу Петру Румянцеву, поте­рявшему влияние при дворе: «По делам вашим весь свет вас славит. Над сим бессмертным стяжанием ни царь, ни время власти не имеют. <…> Золото на сто­ле, на полу равно свою цену в себе содержит». Частная переписка обна­руживает, что знаменитая формула Чацкого «служить бы рад, прислужи­ваться тошно» отчетливо прозвучала уже в царствование Екатерины.

Важно отметить, что первопричиной подобных «критических» настроений бы­ла не конкурентная борьба различных партий у подножия престола и не оби­да обойденного наградой вельможи, а постепенный процесс услож­нения внутрен­него мира образованного дворянина. Высвобождение личности из-под само­дер­­жавного давления направляло нереализованные возможности в иные обла­сти, удаленные и относительно независимые от престола и, по вы­ражению Пушкина, «светской черни». Его прекраснодушный лирический герой из сти­хо­творения «Деревня» будет через несколько десятилетий движим имен­но такими настроениями:

…Я променял порочный двор цирцей,
Роскошные пиры, забавы, заблужденья
На мирный шум дубров, на тишину полей,
На праздность вольную, подругу размышленья.

Право на «вольную праздность» привилегированного сословия помещиков и душевладельцев давало дворянину возможность при желании выйти в от­став­ку и, подобно двоюродному брату полковника Скалозуба из комедии Грибо­­едова, отправиться в «деревню книги читать». «Приватная жизнь», «покой­ное в отставке житье», наслаждение «спокойствием и собственностью своею» реализовались в мире дворянской усадьбы, в семейном счастье, дру­жеском кругу, масонстве, благотворительности, частном писательском труде «ленивца славного», а не придворного «одописца». Поэт Василий Капнист признавался Гавриле Державину: «…Душевно отстал я от всяких великосвет­ских замыслов. Съискиваю свое истинное счастье в уединении… в воспитании детей, в созер­цании прекраснейшей девственной природы, в погружении себя иногда в недро души моей. Вот мои упражнения душевные».

Изменился статус литературы, и это стало симптомом разрушения союза трона и искусства. Поэт или заявлял о равенстве императорской службы и творче­ства, или же переводил поэзию в исключительно приватную область, недося­гае­мую для самодержавного контроля. Поэт Александр Сумароков писал Екатерине II: «Софокл, первый среди трагических поэтов, который был также воен­ным пред­водителем у афинян и сотоварищем Перикла… все же больше известен как поэт, нежели военачальник. Рубенс был послом, но больше извес­тен как художник. Быть великими полко­водцем и завоевателем — высо­кое зва­ние, но быть Софоклом — звание не мень­шее». Не случайно именно незави­си­мое творчество порождает новое понима­ние патриотизма, свободное от мысли о государственной службе. «Прибли­жаясь к концу своей деятель­ности, я благо­дарю Бога за свою судьбу, — писал Николай Карамзин. — Может быть, я заблу­ж­даюсь, но совесть моя покойна. Любезное Отечество ни в чем не может меня упрекнуть. Я всегда был готов служить ему, не унижая своей личности, за которую я в ответе перед той же Россией».

В сознании дворянина происходил раскол господствующего сословия по морально-этическому принципу: выделялась многочисленная «светская чернь» и узкая группа аристократов духа, которые именовались «лица моего круга», «умные люди», «прямо благородные люди». Дружеские группы в среде мысля­щего меньшинства вовсе не были заговорщическими организациями и даже не имели сознательно поддерживаемого оппозиционного пафоса. Но при Ека­терине II культурная и умственная жизнь была сосредоточена по монаршей воле при дворе. И формирование дружеских кружков, члены которых были объединены эмоционально-интеллектуальной близостью, а не единым поры­вом верноподданнической преданности, становилось определенным вызовом политике императрицы.

Вторая половина XVIII столетия была отмечена появлением так называемого крестьянского вопроса, когда представители образованной элиты сословия земле- и душевладельцев впервые задумались о пагубности крепостничества, естественных правах, данных любому человеку от рождения, и нравственной недопустимости рабства. Фонвизин в «Опыте российского сословника» запи­сал: «Человек бывает низок состоянием, а подл душою. В низком состоянии можно иметь благороднейшую душу, равно как и весьма большой барин может быть весьма подлый человек. Слово низкость принадлежит к состоянию, а подлость к поведению…» Зависимое положение крепостного помогало понять и политическую несвободу знати. В незаконченном проекте канцлера Никиты Панина «О фундаментальных законах» прозвучат очень важные слова: «Где же произвол одного есть закон верховный… там есть государство, но нет отече­ства, есть подданные, но нет граждан…»

Итак, возможность внутреннего раскола привилегированного и одновременно служилого сословия была, как ни странно, обусловлена его непосредственной зависимостью от власти. Идея верноподданнического долга затмевала собой собственно сословные цели и растворяла их в государственном интересе. Отождествление чести со «службой государю и отечеству» было эффективно толь­ко в ситуации господства абсолютного авторитета верховной власти. Когда же в сознание мыслящего дворянина закралось сомнение в непрере­каемой ценно­сти обязательств перед империей и престолом, он выбрал не за­щиту сослов­ных политических прав, а индивидуальную свободу, тем более что наличие кре­пост­ных душ это позволяло. Этот по-своему уникальный для европейской истории процесс в силу неоднозначности проявлений при­обрел целый репер­туар наименований: возникновение общественного мнения, или самоопределение интеллектуальной аристократии.

Внутренняя эман­сипация дворянина начнется уже в царствование Елизаветы и завершится в первой половине XIX столетия. Формирование в среде высшего сословия группы образованных и мыслящих личностей, столь необходимых власти для форсированной модернизации и европеизации России, породит парадоксальную ситуацию: просвещенное дворянство составит оппозицию просвещенному монарху. Культура дворянства не станет выражением сослов­ных интересов этой привилегированной части русского общества, а, напротив, будет порицать образ жизни «жестокосердых» помещиков, нравы придворной среды и погоню за чинами, лентами и царской милостью так называемых знат­ных подданных. Мощный общечеловеческий пафос дворянской культуры и особенно литературы до сих пор влияет на наше самосознание, идентифи­кацию и склонность от политического противостоя­ния уйти во внутреннюю эмиграцию, что так точно выразил Пушкин:

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;

<…>

Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними.
                Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать…

Еще больше материалов о дворянах в России
 
Игра «Жизнь дворянина»
 
Откуда взялось русское дворянство
 
Лекция «Роскошная жизнь русских дворян»
 
Лекция «Почему дворяне всегда были в долгах»
История русской культурыПетербургский период
Предыдущая лекцияПридворная жизнь как спектакль: от Версаля до Царского Села
Следующая лекцияСтановление русской живописи: портрет XVIII века

Модули

Древняя Русь
IX–XIV века
Истоки русской культуры
Куратор: Федор Успенский
Московская Русь
XV–XVII века
Независимость и новые территории
Куратор: Константин Ерусалимский
Петербургский период
1697–1825
Русская культура и Европа
Куратор: Андрей Зорин
От Николая I до Николая II
1825–1894
Интеллигенция между властью и народом
Куратор: Михаил Велижев
Серебряный век
1894–1917
Предчувствие катастрофы
Куратор: Олег Лекманов*
Между революцией и войной
1917–1941
Культура и советская идеология
Куратор: Илья Венявкин*
От войны до распада СССР
1941–1991
Оттепель, застой и перестройка
Куратор: Мария Майофис
Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы и подкасты
Правда о попе Гапоне
Век в квадрате
Настоящий Репин
«Махабхарата»: великий древнеиндийский эпос
Как живые
Ереван: город и его мир
Вселенная Достоевского
Культура Китая в страшных сказках и преданиях (18+)
Шутки в сторону
Лучший друг Владимир Высоцкий (18+)
Вершки и корешки: культурная история растений
Мир Толкина. Часть 2: три великих сказания Средиземья
Цивилизация древних майя
Иранская мифология: боги, герои и злодеи
Поэзия скальдов: загадки и герои
Мыслители Древней Руси
Что там, за Садовым
Кто такие обэриуты
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1: жизнь и легендариум
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Правда о попе Гапоне
Век в квадрате
Настоящий Репин
«Махабхарата»: великий древнеиндийский эпос
Как живые
Ереван: город и его мир
Вселенная Достоевского
Культура Китая в страшных сказках и преданиях (18+)
Шутки в сторону
Лучший друг Владимир Высоцкий (18+)
Вершки и корешки: культурная история растений
Мир Толкина. Часть 2: три великих сказания Средиземья
Цивилизация древних майя
Иранская мифология: боги, герои и злодеи
Поэзия скальдов: загадки и герои
Мыслители Древней Руси
Что там, за Садовым
Кто такие обэриуты
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1: жизнь и легендариум
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Все курсы
Спецпроекты
История евреев
Исход из Египта и вавилонское пленение, сефарды и ашкеназы, хасиды и сионисты, погромы и Холокост — в коротком видеоликбезе и 13 обстоятельных лекциях
Искусство видеть Арктику
Подкаст о том, как художники разных эпох изображали Заполярье, а также записки путешественников о жизни на Севере, материал «Российская Арктика в цифрах» и тест на знание предметов заполярного быта
Празднуем день рождения Пушкина
Собрали в одном месте любимые материалы о поэте, а еще подготовили игру: попробуйте разобраться, где пишет Пушкин, а где — нейросеть
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотвори­тельной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское
приложение с лекциями,
подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война
и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре учителя литературы рассказывают о главных произведениях школьной программы