Аудиоархив
Анри Волохонского

В собраниях музыканта Леонида Федорова и филолога Ильи Кукуя сохранились многочисленные записи, на которых поэт Анри Волохонский читает свои сочинения и произведения других авторов. Arzamas публикует аудиобиблиотеку с этими записями
Содержание
Cтихотворения, поэмы и песни
«Трели бакалавра» (1960)
Из цикла «Крушение очарований» (1964–1965)
«Фома» (1963–1966)
«Лики существ» (1965–1974)
Из цикла «Блеск воды» (1966)
Поэмы (1978–1979)
«Поэмы об одном» (1964–1966)
Из цикла «Лирика в ноябре 1980 года»
«Суфийские песни» (1970-е)
Из книги «Тетрадь Игрейны» (1984)
Из книги «Шкура бубна» (1985)
Из книги «Известь» (1990)
«От Бейрута до Топорова»
«Монголия и далее» (2001–2003)
«Сказание об Урале» (2004)
«Ветер»
Из цикла «Настенные надписи»
«Посмертное» (2004)
Отдельные стихотворения и песни
Cовместные произведения с Алексеем Хвостенко
Из книги «Городские поля»
«Шушу» (2000)
Произведения других авторов
Петр Ершов. «Конек-Горбунок»
Николай Заболоцкий. «Торжество земледелия»
Роальд Мандельштам. «Стихотворения»
Н. Некрасов. «Генерал Топтыгин»
А. С. Пушкин
«Слово о полку Игореве» (отрывки)
Поэма Алексея Хвостенко «Слон На»
Стихотворения Алексея Хвостенко
В. Хлебников. «Разин» (глава 1)
Переводы и переложения
Джеймс Джойс. «Уэйк Финнеганов» (1994–1999; отрывки)
Вольные переводы из Катулла (1980–90-е)
«Войны, клады, горы и реки»
Проза и воспоминания
«Повесть о Лане и Тарбагане»  (1985–1989; отрывки)
«Былая красота и ее следы» (2001) 
«Забытые песни» (2001)
10 фактов об Анри

Анри Волохонский родился 19 марта 1936 года в Ленинграде. Волохон­ский — одна из самых легендарных фигур ленинградского поэтического андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов: «Он возникает тенью за каждой значительной фигурой современного Петербурга. <...> Ни один из совре­менных поэтов не повлиял на творчество Анри Волохонского, зато наблюдается обратное явление. <...> Его поэтика — это следующая ступень по линии Хлебников — Введенский» (Константин Кузьминский, «Аполлон-77»).

С начала 1960-х годов Волохонский выступал соавтором поэта Алексея Хвостенко, в первую очередь в сочинении песен. По-настоящему народ­ной — правда, в исполнении не Хвостенко, а Бориса Гребенщикова — стала песня «Рай» («Над небом голубым...»), текст которой принадле­жит Волохонскому. Совместные произведения Волохонского и Хвостен­ко под псевдонимом А.Х.В. были опубликованы отдельным изданием в 2016 году.

Волохонский эмигрировал из СССР в Израиль в 1973 году. О его роли в литературе русскоязычной диаспоры Израиля писал поэт Владимир Тарасов: «Он — первое зерно, первый побег, проросший на данной почве. <...> Он стал основателем, о том факте, видимо, даже не подозре­вающим. <...> Волохонский — первопроходец, тематика его поэзии привлекла многих именно в силу культурного освоения новых пространств».

Волохонский обладал редкой для поэта профессией: биохимик по образованию, он был лимнологом, исследователем флоры и фауны водоемов. После эмиграции в Израиль в 1973 году Волохонский около десяти лет работал по специальности на Галилейском море (озеро Кинерет).

Кроме поэтических сочинений, прозы и переводов перу Волохонского принадлежит целый ряд теоретических и естественно-научных сочинений о гармонии и симметрии. Многие поэтико-философские трактаты Волохонского 1960–70-х годов не изданы до сегодняшнего дня.

Единственной публикацией поэта в советской печати была басня «Кентавр» (журнал «Аврора», 1972). В эмиграции произведения Волохонского печатаются в периодических изданиях самых разных направлений. В 1983 году американское издательство «Эрмитаж» выпускает книгу Волохонского «Стихотворения», включающую в себя фактически все его основные поэтические сочинения на тот момент. В дальнейшем выходит целый ряд отдельных поэтических сборников Волохонского.

В 1985 году Волохонский переезжает в Мюнхен, где работает редактором на радиостанции «Свобода». Интересные воспоминания об этом периоде жизни Волохонского оставил Дмитрий Волчек.

Голос Анри Волохонского можно услышать на многих дисках Леонида Федорова. В качестве полноправного исполнителя он участвовал в альбомах «Таял» (2005), «Сноп снов» (2008) и «Гроза» (2016); на альбоме «РазинРимИЛев» (2010) Волохонский исполняет отрывки из палиндро­мической поэмы Велимира Хлебникова «Разин». Переводам Волохонского были целиком посвящены альбомы Федорова «Джойс» и «Горы и реки» (оба 2004).

Наиболее представительное собрание произведений Волохонского в трех томах, включающее в себя поэзию, прозу и переводы, вышло в 2012 году. В том же году ему была присуждена премия Андрея Белого за выдающийся вклад в развитие русской литературы.

Последней прижизненной публикацией Волохонского было издание в 2016 году его переводов богослужебных текстов и псалмов с церковно­славянского на русский. Поэт скончался 8 апреля 2017 года в городе Хорб-ам-Неккар Horb-am-Neckar — земля Баден-Вюртенберг, Германия. на 82-м году жизни.

Илья Кукуй об архиве

Авторское чтение поэтов — всегда максимальное приближение к их худо­жествен­ному миру. Анри Волохонского это касается в исключительной степени. Кроме совершенно особенной личной ноты, чтение Волохонского показывает, какую огромную роль в его художественном мире играет звук. Парадоксальные и не всегда понятные с первого взгляда сочетания образов становятся в его исполнении кристально ясными. Не будет преувеличением сказать, что поэт здесь, не прибавляя к сказанному в стихах ни слова, высту­пает в роли собственного интерпретатора — роль, которой Волохон­ский обычно избегал. Тем ценнее возможность проникнуть в дом поэта, восполь­зовавшись его личным ключом.

Леонид Федоров об Анри

Дружбу, почти четвертьвековую, с Анри мне подарил Хвост   Алексей Хвостенко(1940­–2004) — поэт, художник; с 1977 года жил в Париже.. Мы с «Аук­цЫоном» тогда только начали ездить в Европу и в 1989 году познако­мились в Па­риже с Хвостенко, а в 1992-м он «передал» нас Анри, и мы как-то очень быстро подружились.

Анри работал тогда на «Радио „Свобода“» в Мюнхене, и мы, когда бывали в Германии, всегда к нему заезжали. Вообще, Хвост во всей этой истории — ключевой персонаж: через него мы познакомились и дружим до сих пор с огромным количеством невероятных, свободных людей по всему миру, каждый из которых — суперзвезда. Сам Хвостенко был обаятельнейший человек и невероятно легкий — прямо поле счастья перед тобой расстилал. Я, когда его первый раз увидел, подумал: «Непонятно, как этот человек мог быть совет­ским», — совершенно вне всякой системы голова. Анри был несколько другой: более ироничный, даже желчный, но очень точный и невероятно умный, с огромным интеллектом; при этом совершенно на равных мог общаться с официантками или сантехниками в Тюбингене, где он жил одно время, а какого-нибудь искусствоведа, если тот заносился, убрать двумя фразами.

Песни, которые Хвост и Анри написали вместе, совершенно удивительные для наших широт и даже для всей мировой культуры, мне кажется. Уникальные: там есть сильное интеллектуальное напряжение, но при этом абсолютное спокойствие и отстраненность. Интересно, что у них почти нет лирических песен, а все какие-то эпические. При этом они без какого-то русского надрыва, но и европейскости в них нет. Хотя они свободно используют всю культуру: например, берут музыку Рамо и делают ее своей (как в «Прощании со степью», посвященной Льву Гумилеву). Но не в иро­ническом постмодернистском стиле, не цитируя, а делают абсолютно самостоятельные вещи. Это, конечно, от боль­ших знаний. Анри, например, совершенно свободно обращался со всей библей­ской литературой на всех языках, переводил каббалу или псалмы, но не акаде­ми­чески, а поэтически.

В какой-то момент он стал присылать мне аудиописьма — стихи и какие-то комментарии к ним. Первое, кажется, было как раз «Леди Ди», которое мы потом полностью включили в альбом «Зимы не будет» (2000). Сначала еще эти письма были на аудиокассетах, а потом CD-дисках — я ходил их полу­чать на почту. В какой-то момент мы поняли, что хорошо бы, чтобы у меня это все еще и просто сохранялось, ну и он стал уже записывать треки специально, выверять, выбирать дубли. В конце концов оказалось, что у меня под 30 дисков. Я даже не думал, что так много.

Как эти письма превращались в музыку — всегда было по-разному. Например, мы могли решить: давайте запишем пластинку и привезем Анри денег, когда они с семьей жили в стесненных обстоятельствах (так появились «Горы и реки» в 2004 году). Иногда он предлагал что-то сам, как было, например, с «РазинРимИЛев» «РазинРимИЛев» — альбом Леонида Федо­рова, Владимира Волкова, Марка Рибо и Джона Медески на основе поэмы-палин­дрома Велимира Хлебникова «Разин» (2007).. Такая поразительная вещь, как сделать музыку на основе поэмы-палиндрома Хлебникова, вообще никому другому не могла бы прийти в голову. А Анри сказал: «Фигня, я тебе объясню». И мы с ним разбирали текст полгода.

Вообще, Хвост и Анри ввели меня не только в свой мир и мир своих друзей, но и, можно сказать, в литературу. Меня же всегда музыка интересовала больше: я мог петь все что угодно. Текст с пачки «Беломора» мог спеть. А они меня подсадили на всю эту странную поэзию. Когда после «Чайника вина» Хвост предложил делать пластинку на Хлебникова, я как-то скукожился; он прислал мне трек, который они сделали с Толей Герасимовым Анатолий Герасимов (1945–2013) — саксофонист, флейтист, композитор. («Семеро»); я подумал — какая-то белиберда. А потом мы с Хвостом поехали в Москву на поезде, и он всю ночь мне читал Хлебникова в вагоне-ресторане. И когда мы утром из поезда вышли, я уже точно знал, что мы эту пластинку запи­шем — «Жилец вершин» (1995) то есть. Теперь вот будет Хармс; может быть, даже Пушкин.

О Пушкине, между прочим: у меня с Анри все время какие-то мистические истории были или связи. Так вот когда мы с Хвостом этого самого «Жильца вершин» записывали, было дико трудно, и я делился с Анри, а он тогда успокоил: «Да ладно, ты же не на Пушкина пишешь». «При чем тут Пушкин?» — я тогда подумал. А теперь 23 года прошло, и вот потянуло на Пушкина. Можно сказать, Анри предсказал.

Или, например, последний раз, когда мы c женой приезжали к нему на день рождения в 2017 году в Хорб-на-Неккаре, он уже только улыбался, очень слабый был. А я буквально только что перед этим для кино записал романс «Гори, гори, моя звезда». Он, естественно, ничего не знал об этом. Мы уже уезжали, я подошел к его кровати попрощаться, и тут он спрашивает, что там на полочках стоит (у него полки небольшие над кроватью с книгами). «Песенники какие-то», — отвечаю. Он тогда говорит: «А ты знаешь, кто напи­сал песню „Гори, гори, моя звезда“? Я, — говорит,— почти уверен, что Колчак» (имеется в виду легенда о том, что адмирал Александр Васильевич Колчак написал этот романс в ночь перед расстрелом) По всей вероятности, романс написан Петром Булаховым на слова Владимира Чуевского в 1846 году.. Дело не в том даже, правда это или нет, а как он это почувствовал!

Еще у Анри перед окном две березки росли, и он все время говорил, что это они с Хвостом. И когда Хвост в 2004-м умер, одна березка высохла.

I
Стихотворения, поэмы и песни

Первые известные нам поэтические опыты Волохонского датированы концом 1950-х годов и были объединены им позднее в ряд циклов, с более ранним из которых, «Трели бакалавра» (1960), в звуковом архиве можно ознакомиться целиком. Собственный отсчет своего зрелого творчества сам автор вел с поэмы «Фома» (1963–1966); ее тема — поиск гармонии и порядка в мире, в котором, по выражению Волохонского, смысл «как бы существует или делает вид, что существует, только на очень малых протяженностях». Уровень понимания, к которому стремится поэт, вызван вниманием не к тому, что́ сказано, а к тому, как — в поэзии Волохонского смысл стоит не за словами, а в них самих, их сплетениях и сочетаниях. В этом смысле Волохонский — продолжатель традиции русского литературного авангарда. Его отличие от авангардистской деструктивной эстетики заключено в категории порядка, которая в иерархии Волохонского является основной. Поэтому он с удовольствием принимал различные формы внешних ограничений — например, поэма «Ручной лев» (1979) была написана на спор с поэтом Михаилом Генделевым, кто быстрее напишет поэму в тысячу строк самобытной строфики, в которой главным героем будет животное. Волохонский и тут остался верен себе, предпочтя проиграть спор, но остановившись через месяц на том числе строк, которого потребовала логика его текста, — 600 (Генделев справился с заданием через год, закончив поэму в тысячу строк «Охота на единорога»). 

Отсюда — еще одна черта поэтического мира Волохонского: его обитателями и главными героями являются животные и растения (цикл «Лики существ», 1965–1974), литературные персонажи, герои европейских и восточных мифов. К Востоку Волохонский питал особый интерес — начиная с «суфийских» стихотворений 1970-х годов и поэмы «Смерть Пу-и» (1978) о последнем китай­ском императоре и заканчивая поэтическим переложением мифологии Золотой Орды в цикле «Монголия и далее» (2001–2003) и поэмой «Сказание об Урале» (2004), основанной на башкирском эпосе. Безусловно, смещению фокуса с европейской мифологии на ориентальную способствовала эмиграция в Израиль в 1973 году, где Волохонский прожил 12 лет.

Наиболее яркими произведениями «израильского текста» конца 1970-х годов можно считать поэмы «Пустыня» и «Падение Иерихона». К середине 1980-х, начиная с выхода последней израильской книги Волохонского «Шкура бубна» (1985) и переезда в Германию, его язык меняется: от больших и насы­щен­ных форм он переходит к коротким, вплоть до однострочий, текстам. С присущим ему остроумием Волохонский использует афористичность в эпиграммах (зачастую убийственно злых) и дает им самокритичное название «Настенные надписи». Поздние циклы при составлении своего собрания сочинений Волохонский собрал в книгу «Ветер» которую при записи своего звукового архива зачитал целиком.

Следует отметить, что звукозапись была для Волохонского поводом опробовать новые сочетания стихотворений, комбинирование разных поэтических сбор­ников, как, например, в компиляции «От Бейрута до Топорова», в которую входят стихотворения из поэтических книг «Тетрадь Игрейны» (Иерусалим, 1984) и «Известь» (Париж, 1990), а также более раннее стихотворение «Вид на озеро», которое Волохонский записал дважды — второй раз в составе цикла «Лирика в ноябре 1980 года». Некоторые циклы Волохонский, напротив, переработал позднее, и в авторском чтении сохранилась их первоначальная редакция, как, например, в случае цикла «Посмертное» (2004). Однако некоторые стихотворения остались вне циклов, в их числе — знаменитый «Рай» («Над небом голубым…»), песня, известная, наверное, каждому по исполнению Бориса Гребенщикова или Алексея Хвостенко.

«Трели бакалавра»
Из цикла «Крушение очарований»
«Фома»
«Лики существ»
Из цикла «Блеск воды»
Поэмы
«Поэмы об одном»
Из цикла «Лирика в ноябре 1980 года»
«Суфийские песни»
Из книги «Тетрадь Игрейны»
Из книги «Шкура бубна»
Из книги «Известь»
«От Бейрута до Топорова»
«Монголия и далее»
«Сказание об Урале»
«Ветер»
Из цикла «Настенные надписи»
«Посмертное»
Отдельные стихотворения и песни
II
Совместные произведения
с Алексеем Хвостенко

Соавторство с Алексеем Хвостенко берет свое начало в 1960-е годы, когда Волохонский принимает участие в деятельности ленинградского круга литераторов и художников «Верпа». В отличие от многих литературных групп, ее творчество носило приватный и исключительно игровой характер. Показательным примером поэтики «Верпы» является трагедия «Домкрат» (1966), написанная Анри Волохонским и Алексеем Хвостенко под общим псевдонимом А.Х.В. и включенная позднее в их книгу «Городские поля». Другим характерным примером их совместного творчества из этой книги выступает «Касыда министру культуры» — гомерически смешная челобитная двух поэтов, при всей своей нескрываемой пародийности несущая в себе основную для обоих авторов идею полной и абсолютной независимости и свободы художника от всех условностей и условий. 

Основным и самым известным продуктом творчества А.Х.В. были песни, написанные в соавторстве, но исполнявшиеся одним Хвостенко. Однако другим не менее интересным жанром были стихотворения для детей, в частности книга переложений из Вильгельма Буша «Шушу», в которую входят как знаме­нитые стихотворения про Макса и Морица, так и менее известные, но не менее прекрасные образцы юмора двух друзей-поэтов. Если ваши дети любят абсурд­ный юмор, им сюда.

Из книги «Городские поля»
«Шушу»
III
Произведения других авторов

К числу детских произведений относятся и несколько других вещей, исполненных Волохонским, — в первую очередь «Сказка о попе и о работнике его Балде» и «Сказка о золотом петушке» Пушкина, полный текст «Конька-Горбунка» Петра Ершова и стихотворение Николая Алексеевича Некрасова «Генерал Топтыгин». Последнее, впрочем, как это часто бывает с настоящей классикой, вполне может читаться и как политическая сатира на злобу дня.

Помимо стихотворений Хвостенко и его же поэмы «Слон На», исполненной необыкновенно ярко, Волохонский читает произведения других авторов из своего «пантеона». В их числе — поэт Роальд Мандельштам, легенда ленин­градского андеграунда 1950-х годов. Волохонский его близко знал и в 1982 году издал его первую книгу в Израиле. Это и Николай Заболоцкий, которого Волохонский высоко ценил; поэма Заболоцкого «Рубрук в Монголии», являвшаяся для Волохонского во многих отношениях источником вдохновения, готовится в его исполнении к выходу на CD в рамках проекта Аркадия Ровнера «Новая поэзия в контексте новой музыки» (там же несколько лет назад вышел диск «Крушение очарований» с авторским чтением Волохонского). Именно Заболоцкий инспирировал Волохонского прочесть отрывки из старославян­ского текста «Слова о полку Игореве». И, конечно, это Велимир Хлебников и его палиндро­мическая поэма «Разин», к которой Волохонский написал комментарий и сподвиг Леонида Федорова на «озвучание» этой поэмы на выдающемся диске «РазинРимИЛев» (2010). 

Петр Ершов. «Конек-Горбунок»
Николай Заболоцкий. «Торжество земледелия»
Роальд Мандельштам. «Стихотворения»
Н. Некрасов. «Генерал Топтыгин»
А. С. Пушкин
«Слово о полку Игореве» (отрывки)
Поэма Алексея Хвостенко «Слон На»
Стихотворения Алексея Хвостенко
В. Хлебников. «Разин» (глава 1)
IV
Переводы и переложения

Одной из интереснейших сторон поэтического дарования Волохонского являются переводы. Переводчик — всегда интерпретатор, воскрешаю­щий смыслы, их авторов и даже целые языки и культуры. Диапазон переводов Волохонского отражает широту его интересов, от памятников древних культур, будь то классические произведения древнекитайской литературы («Каталог гор и морей») или ессейские тексты («Устав войны», «Перечень кладов»), до рома­на Джеймса Джойса «Finnegans Wake», в своем многоязычии создающего, на первый взгляд, непреодолимое препятствие для переводчика. В своих зачастую неожиданных решениях Волохонский всегда следует собственному пути в передаче духа исходного текста, когда во главу угла ставится оригинальность и убедительность поэтического эксперимента. Особенно ярко это выступает в переложениях Волохонского из Катулла, для одних — вершины поэтического перевода, для других — непросительной вольности. (Внимание: переводы содержат эротическую и обсценную лексику.)

Джеймс Джойс. «Уэйк Финнеганов» (отрывки)
Вольные переводы из Катулла
«Войны, клады, горы и реки»
V
Проза и воспоминания

В обращении к прозе Волохонский как следовал традиционным жанрам, так и придумывал их сам. К числу первых относится «Повесть о Лане и Тарбагане», написанная в конце 1980-х годов и переработанная позднее, — фантастическое и гротескное сочинение, в которое Волохонский в присущей ему манере вмонтировал легко узнаваемые аллюзии на современ­ность.

Книга «Былая красота и ее следы» (2001) несет на себе отпечаток поэтики позднего Волохонского. Это монтаж коротких афористичных замкнутых в себе сообщений, источником которых выступают воспоминания и реальные случаи из жизни. Не случайно Волохонский впоследствии открыл этим произведе­нием книгу своих мемуаров «Воспоминания о давно позабытом». Воспомина­ниями их можно назвать достаточно условно: это рассказы о том, что оставило в душе автора достаточный след для того, чтобы стать фактом литера­туры. Интересно, что при записи звукового архива Волохонский остановился лишь на одном тексте из этой книги — «Забытые песни» (2001). Интерес к «низово­му» жанру, к тому слою культуры, в котором язык эпохи предстает в своем неискаженном виде, не был чужд одному из наиболее ярких и самобытных поэтов, писавших за последние 50 лет на русском языке.   

«Повесть о Лане и Тарбагане» (отрывки)
«Былая красота и ее следы» 
«Забытые песни»

Анри Волохонский читает стихи

Анри у себя дома в Хорб-на-Неккаре, 2012 годСтихи Алексея Хвостенко («Сфинкс Бельведера», «Стихи для психоаналитика о русской музыкальной культуре») и Анри Волохонского («Галилея»)© Леонид Федоров, Лидия Федорова

На обложке: Анри Волохонский в Париже. Конец 1970-х — начало 1980-х годов
Фотография предоставлена Юрием Ярмолинским