Художник Давид — изобретатель зиги
Главные герои картины Жака Луи Давида «Клятва Горациев», присягая родине, вскидывают руки в жесте, который с 30-х годов XX века ассоциируется для зрителя с фашистской символикой. Этот жест — прямая рука, поднятая вверх-вперед ладонью вниз, примерно на 135 градусов от вертикальной оси тела — называют фашистским приветствием, в просторечии зигой.
Есть мнение, что Давид зафиксировал античный обычай, к которому восходит фашистский атрибут. Однако, как показал немецко-американский ученый, профессор классической кафедры Университета Джорджа Мейсона (Вирджиния, США) Мартин Винклер, никаких римских корней у фашистского приветствия нет, и его невольным предтечей стал Давид — от французского художника оно через несколько ступеней дошло до Муссолини.
1. Скульптура и литература
Как показал Винклер, ни в древнеримских текстах, ни в изображениях нельзя найти предшественника этого знака приветствия Горациев. Ни один источник не дает возможности предположить, что подобный знак существовал в античности, какие бы его возможные значения мы ни рассматривали.
Победа. Логично было бы искать вскинутые руки на статуях, увековечивающих военные успехи: колоннах Траяна или Марка Аврелия, арках Тита и Константина. Но у изображенных на них мужчин нет единообразия в жестах: так, на колонне Траяна у кого-то руки вытянуты, у кого-то согнуты в локте, у кого-то плечо прижато к туловищу. Ладонь очень редко раскрыта, а если и так, то расположена вертикально; большинство пальцев на протянутой вперед руке обычно согнуты.
Встреча. Иногда жесты, напоминающие фашистский (но не идентичные ему), изображаются в сценах встречи, когда император или военачальник приветствует или обращается к одиночке или группе. Однако поднимает руку исключительно тот, кто выше в социальной иерархии, а не оба участника. Анализируя эти сцены, ученые пришли к выводу, что поднятая рука здесь значит власть, а не приветствие. Зато в римской литературе встречаются описания приветствия, обозначающего доверие, в котором правые руки здоровающихся смыкаются, напоминая современное рукопожатие.
Речь. Нет указаний и на то, что этот жест как прием использовался римскими ораторами. Квинтилиан в своем учебнике утверждает, что воздевать руки можно, лишь когда стиль речи достигает особой возвышенности, либо в знак предостережения — но ритор против того, чтобы поднимать руку выше уровня глаз, и осуждает любую неумеренность в жестах.
Экстаз. В римских текстах упоминается воздевание руки к небу — в знак молитвы, обращения к богам, признания их власти, но никак не в виде ежедневного ритуала. Часто ладонь обращена к божествам, то есть смотрит вверх, а не вниз.
Клятва. В «Энеиде» есть эпизод взаимной клятвы Энея и царя Латина. В этой сцене Латин совершает жест, который в одной из частей мог бы напоминать римское приветствие, — только правая рука царя не пуста: Латин держит скипетр.
Винклер приводит примеры и ошибочно найденных фашистских жестов. Классическим образцом приветствия с вытянутой рукой считается скульптурное изображение императора Августа, известное как Augusto di Prima Porta. Однако это аберрация: рука у статуи была прикреплена в ходе реставрации взамен утерянной; в первоначальном виде император никого не приветствовал, а опирался на копье. Часто след римского приветствия видят в конной статуе Марка Аврелия, стоящей на Кампидольо в Риме, однако рука императора здесь расположена ниже уровня его плеча. Тем не менее именно с этой статуи скульптор Джузеппе Грациози делал портрет Муссолини.
2. Живопись
Жак Луи Давид должен считаться изобретателем того жеста, который делают братья Горации на его знаменитой картине: римские словесные и изобразительные источники римского приветствия не зафиксировали. Сцена, изображенная художником, подчеркнуто выдуманная: клятву не описывают ни античные авторы — Тит Ливий и Дионисий Галикарнасский, — ни драматург Пьер Корнель, автор трагедии «Гораций». Современные ученые считают историю битвы Горациев и Куриациев скорее мифической, чем правдивой. Это не единственная выдумка Давида: одежда персонажей, шлемы, мечи, архитектура на заднем плане — все это анахронизмы.
Кроме того, на полотне Давида лишь ближайший к зрителю брат поднимает правую руку, остальные двое клянутся левой. В позах нет единообразия: чем дальше от смотрящего персонаж, тем выше он поднимает руку; соответственно, наиболее приближающийся к фашистскому жест делается левой рукой. Наконец, двое ближайших Горациев не сводят пальцы вместе; растопыривает ли ладонь третий, не видно.
Картина Давида — политическая, и он подчеркивал это сам, сопоставив аллегорическую клятву из древней истории с современной. Этот сюжет Давид повторил — изобразив присягающих на картине «Клятва в зале для игры в мяч», посвященной антироялистскому выступлению 1789 года в Версале. Живописец указывал на преемственность полотен, разместив набросок второй «Клятвы» непосредственно под первой. Однако пришедшие в экстаз патриоты в зале для игры в мяч клянутся как попало: в расположении рук нет единообразия.
Наконец, третья итерация этого жеста в живописи Давида стала безусловно автократической: клятва друг другу сменяется клятвой лидеру. На картине «Присяга войска императору после раздачи орлов 5 декабря 1804 года» некоторые из наполеоновских командующих вытягивают руку, подчеркивая одновременно религиозную и имперскую природу момента. Гражданская доблесть французской революции сменилась военной преданностью, и для передачи нового политического смысла Давид вновь использует риторику, впервые опробованную им на античном материале.
3. Кино
После изобретения кинематографа жест, изображенный Давидом, стал постепенно попадать в фильмы на античные сюжеты. Эта тенденция достигла своего самого яркого выражения в 1914 году, когда на итальянские экраны вышел блокбастер, величественный пеплум «Кабирия» режиссера Пастроне. Действие происходит во времена Второй Пунической войны, и каждый итальянец мог понять предложенную аллегорию. Древняя Ливия перешла в подчинение Риму после поражения Ганнибала; в 1911 году в ходе Итало-турецкой войны итальянские войска заняли Триполи, столицу Ливии современной. Приветственный жест с вытянутой рукой в фильме используется неоднократно, причем не только римлянами, но и персонажами-африканцами.
К работе над сценарием и рекламе картины режиссер привлек Габриэле д’Аннунцио — сверхпопулярную фигуру того времени, главного стихотворца Италии, романтика, героя-любовника, поэта-солдата, патриота, аса времен Первой мировой. Это д’Аннунцио придумал назвать фильм «Кабирия», это ему города рукоплескали на премьерах, и это именно он, а не режиссер, снискал больше всего славы от фильма, который быстро стал хитом в Европе и Америке.
С 1919 года д’Аннунцио поддерживает партию Муссолини. В сентябре 1919-го поэт возглавил националистический поход на хорватский город Риеку, который итальянцы называли Фиуме. Город был взят, и больше года д’Аннунцио фактически был самопровозглашенным диктатором непризнанной Республики Фиуме (его в римских традициях надо было называть консулом). Именно там поэт опробовал многие элементы протофашистской символики — и римское приветствие, опробованное в «Кабирии», в том числе. Жест выдавали за подлинный инструмент римских ораторов, подчеркивая превосходство над смиренным поклоном или мещанским рукопожатием: вытянутая рука уподоблялась удару клинка в горло невидимого врага.
Идеологическое сотрудничество с Муссолини было взаимовыгодным. Если поэт взял у дуче название вооруженных бригад, fasci di combattimento (от слова fascio, «пучок», происходит «фашизм»), то тот позаимствовал у покорителя Фиуме весь ритуал, спектакль: черные рубашки и фески, слоганы, мистическое исступление толпы при виде лидера и эстетику наследников цезарей. Немолодой поэт, прятавший лысину под венком, прямо сопоставлял себя с Цезарем — и Муссолини, для которого д’Аннунцио был как отец, следовал его примеру.
Неизвестно, знал ли дуче про кинематографические корни фашистского приветствия, но он вернул жест в его родную стихию. Итальянский диктатор быстро понял пропагандистский эффект радио и кино и фактически стал главной экранной звездой своего времени, постоянно появляясь в документальных фильмах и хронике. Аудиовизуальные медиа стали важным компонентом в становлении муссолиниевского римского культа — точнее, псевдоримского, если учесть, что изобретателями его фирменного приветствия оказались художник-классицист и поэт-авантюрист.
