Кто придумал термин «серебряный век»
Применяемое к рубежу XIX–XX столетий понятие «серебряный век» — одно из основополагающих для описания истории русской культуры. Сегодня ни у кого не может возникнуть сомнений в положительной (можно даже сказать «благородной», как само серебро) окраске этого словосочетания — противопоставленного, кстати, таким «упадническим» характеристикам того же исторического периода в западной культуре, как fin de siècle («конец века») или «конец прекрасной эпохи». Количество книг, статей, антологий и хрестоматий, где «серебряный век» фигурирует в качестве устоявшегося определения, просто не поддается подсчету. Тем не менее и появление словосочетания, и то, какое значение в него вкладывали современники, составляет даже не проблему, а целую детективную историю.
Каждому времени — свой металл
Начать стоит издалека, а именно с двух значимых примеров, когда эпохе приписываются свойства металлов. И здесь стоит назвать античных классиков (прежде всего Гесиода и Овидия), с одной стороны, и друга и соредактора Пушкина по «Современнику» Петра Александровича Плетнева, с другой.
Первые представляли себе историю человечества как смену различных людских родов (у Гесиода, например, — золотого, серебряного, медного, героического и железного; Овидий впоследствии откажется от века героев и предпочтет классификацию только «по металлам»), поочередно создававшихся богами и со временем исчезавших с лица земли.
Критику Петру Александровичу Плетневу принадлежит первое именование эпохи Жуковского, Батюшкова, Пушкина и Баратынского «золотым веком» русской поэзии. Определение было быстро воспринято современниками и уже к середине XIX века стало общим местом. В этом смысле именование следующего большого всплеска поэтической (и не только) культуры веком «серебряным» есть не что иное, как уничижение: серебро — металл куда менее благородный, чем золото.
Так становится понятным, почему ученым-гуманитариям, вышедшим из культурного котла рубежа столетий, словосочетание «серебряный век» глубоко претило. Таковыми были критик и переводчик Глеб Петрович Струве (1898–1985), лингвист Роман Осипович Якобсон (1896–1982) и историк литературы Николай Иванович Харджиев (1903–1996). Все трое говорили о «серебряном веке» со значительным раздражением, прямо называя такое наименование ошибочным и неправильным. Беседы со Струве и лекции Якобсона в Гарварде вдохновили Омри Ронена (1937–2012) на исследование, где в увлекательной (почти детективной) форме рассматриваются источники и причины роста популярности термина «серебряный век». Настоящая заметка претендует лишь на то, чтобы быть популярным пересказом работы замечательного ученого-эрудита «Серебряный век как умысел и вымысел».
Бердяев и ошибка мемуариста
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890–1939), один из влиятельных критиков русского зарубежья и автор одной из лучших «Историй русской литературы», окружающее его культурное изобилие предпочитал именовать «вторым золотым веком». Веком же «серебряным», в соответствии с иерархией драгоценных металлов, Мирский называл эпоху Фета, Некрасова и Алексея Толстого, и здесь он совпадал с философами Владимиром Соловьевым и Василием Розановым, отводившими для «серебряного века» период приблизительно с 1841 по 1881 годы.
Еще важнее указать на то, что Николай Александрович Бердяев (1874–1948), которому традиционно приписывается авторство термина «серебряный век» применительно к рубежу XIX–XX веков, на самом деле представлял себе культурное развитие примерно так же, как его коллеги по философскому цеху. Пушкинскую эпоху Бердяев по устоявшейся традиции именовал золотым веком, а начало ХХ столетия с его мощным творческим подъемом — русским культурным (но отнюдь не религиозным) ренессансом. Характерно, что словосочетание «серебряный век» не встречается ни в одном бердяевском тексте. В приписывании же Бердяеву сомнительной славы первооткрывателя термина виноваты несколько строк из мемуаров поэта и критика Сергея Маковского «На Парнасе Серебряного века», опубликованных в 1962 году:
«Томление духа, стремление к „запредельному“ пронизало наш век, „Серебряный век“ (так называл его Бердяев, противополагая пушкинскому — „Золотому“), отчасти под влиянием Запада».
Загадочный Глеб Марев и появление термина
Первым же литератором, творившим на рубеже столетий и объявившим собственную эпоху «серебряным веком», был загадочный Глеб Марев (о нем неизвестно почти ничего, поэтому не исключено, что имя было псевдонимом). В 1913 году под его именем вышла брошюра «Вседурь. Рукавица современью», в состав которой был включен манифест «Конечного Века Поези». Именно там содержится формулировка металлургических метаморфоз русской литературы: «Пушкин — золото; символизм — серебро; современье — тускломедная Вседурь».
Если принять во внимание вполне вероятный пародийный характер сочинения Марева, становится понятным контекст, в котором первоначально словосочетание «серебряный век» употреблялось для описания современной для литераторов эпохи. Именно в полемическом ключе выступал философ и публицист Разумник Васильевич Иванов-Разумник (1878–1946), в статье 1925 года «Взгляд и нечто» ядовито издеваясь (под грибоедовским псевдонимом Ипполит Удушьев) над Замятиным, «Серапионовыми братьями» «Серапионовы братья» — объединение молодых прозаиков, поэтов и критиков, возникшее в Петрограде 1 февраля 1921 года. Членами объединения были Лев Лунц, Илья Груздев, Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Николай Никитин, Михаил Слонимский, Елизавета Полонская, Константин Федин, Николай Тихонов, Всеволод Иванов. , акмеистами и даже формалистами. Второй период русского модернизма, расцвет которого пришелся на 1920-е годы, Иванов-Разумник презрительно окрестил «серебряным веком», предрекая дальнейший закат русской культуры:
«...что же ждет нас дальше? Кончилась русская литература? Беспросветная ночь впереди, царство серебряное, потом медное, потом железное?»
Четырьмя годами позже, в 1929-м, поэт и критик Владимир Пяст (Владимир Алексеевич Пестовский, 1886–1940) в предисловии к своим воспоминаниям «Встречи» заговорил о «серебряном веке» современной ему поэзии всерьез (не исключено, что он делал это в порядке спора с Ивановым-Разумником) — хотя весьма ненастойчиво и осмотрительно:
«Мы далеки от претензии сравнивать наших сверстников, „восьмидесятников“ по рождению, с представителями какого-нибудь „Серебряного века“ русского, скажем, „модернизма“. Однако в середине восьмидесятых годов явилось на свет довольно значительное число людей, призванных „служить музам“».
«Золотой» и «серебряный» века Пяст находил и в классической русской литературе — на современную же ему культуру он пытался спроецировать ту же двухступенчатую схему, говоря о разных поколениях литераторов.
Серебряный век становится больше
Расширение объема понятия «серебряный век» принадлежит критикам русской эмиграции. Первым распространил термин, применив к описанию всей предреволюционной эпохи модернизма в России, Николай Авдеевич Оцуп (1894–1958). Изначально он лишь повторил известные мысли Пяста в статье 1933 года, озаглавленной «Серебряный век русской поэзии» и опубликованной в популярном парижском эмигрантском журнале «Числа». Оцуп, никак не упоминая Пяста, фактически позаимствовал у последнего идею двух веков русского модернизма, однако выкинул из XX столетия «золотой век». Вот характерный пример рассуждений Оцупа:
«Запоздавшая в своем развитии Россия силой целого ряда исторических причин была вынуждена в короткий срок осуществить то, что в Европе делалось в течение нескольких столетий. Неподражаемый подъем „золотого века“ отчасти этим и объясним. Но и то, что мы назвали „веком серебряным“, по силе и энергии, а также по обилию удивительных созданий, почти не имеет аналогии на Западе: это как бы стиснутые в три десятилетия явления, занявшие, например, во Франции весь девятнадцатый и начало двадцатого века».
Именно эта компилятивная статья ввела выражение «серебряный век» в лексикон русской литературной эмиграции.
Одним из первых указанное словосочетание подхватил известный парижский критик Владимир Васильевич Вейдле (1895–1979), писавший в опубликованной в 1937 году статье «Три России»:
«Самое поразительное в новейшей истории России — это что оказался возможным тот серебряный век русской культуры, который предшествовал ее революционному крушению».
Тут новый термин для эпохи как раз начинает применяться уже как нечто очевидное, хотя это и не означает, что именно с 1937 года идея «серебряного века» уже стала всеобщим достоянием: болезненно ревнивый Оцуп в переработанный вариант своей статьи, увидевшей свет уже после смерти критика, специально добавил слова о том, что именно ему первому принадлежит наименование «для характеристики модернистской русской литературы». И здесь появляется резонный вопрос: а что же сами «фигуранты» эпохи «серебряного века» думали о себе? Как же определяли себя сами поэты, эту эпоху представлявшие? Например, Осип Мандельштам к эпохе русского модернизма применял известный термин «Sturm und Drang» («Буря и натиск»).
Словосочетание «серебряный век» в применении к началу XX столетия встречается только у двух крупных поэтов (а точнее, поэтесс). В статье Марины Цветаевой «Черт», напечатанной в 1935 году в ведущем парижском эмигрантском журнале «Современные записки», при публикации были изъяты следующие строки (впоследствии они были восстановлены исследователями): «Не надо бы — при детях, либо, тогда уж, не надо бы нам, детям серебряного времени, про тридцать сребреников».
Из этого пассажа следует, что Цветаева, во-первых, была знакома с наименованием «серебряный век»; во-вторых, воспринимала его с достаточной долей иронии (не исключено, что эти слова были реакцией на приведенные выше рассуждения Оцупа 1933 года). Наконец, пожалуй, наиболее известны строки из «Поэмы без героя» Анны Ахматовой:
На Галерной темнела арка,
В Летнем тонко пела флюгарка,
И серебряный месяц ярко
Над серебряным веком стыл.
Понимание этих строк невозможно без обращения к более широкому контексту творчества поэта, однако не приходится сомневаться, что «серебряный век» у Ахматовой — не определение эпохи, а расхожая цитата, несущая собственную функцию в художественном тексте. Для автора «Поэмы без героя», посвященной подведению итогов, наименование «серебряный век» — не характеристика эпохи, а одно из ее наименований (явно не бесспорных), данных литературными критиками и другими культурными деятелями.
Тем не менее обсуждаемое словосочетание довольно быстро утратило свой первоначальный смысл и стало употребляться как классификационный термин. Михаил Леонович Гаспаров писал в предисловии к поэтической антологии рубежа веков: «Поэтика „серебряного века“, о которой идет речь, — это прежде всего поэтика русского модернизма. Так принято называть три поэтических направления, объявивших о своем существовании между 1890 и 1917 годами...» Так определение быстро закрепилось и было принято на веру и читателями, и исследователями (не исключено, что за неимением лучшего) и распространилось на живопись, скульптуру, архитектуру и прочие области культуры.
