КурсПетербург накануне революцииЛекцииМатериалы

Лев Лурье: «Петербург дает некоторую закалку»

Историк и журналист — о схеме Лотмана, синтаксисе Путина, успехе Гребенщикова* и собственном взгляде на науку

— На вас как на историка больше повлияла ваша семья или университетская аудитория?

— Я не учился истории. Я кандидат исторических наук, но окончил экономический факультет Петербургского университета. Скорее на меня повлияли люди, повстречавшиеся мне на пути, когда я начал заниматься наукой. Например, мой приятель, ныне председатель правления международного общества «Мемориал» (признано иностранным агентом) Арсений Борисович Рогинский; профессор Саратовского университета Владимир Владимирович Пугачев. Кроме того, мои отец и дед были историками, так что они, конечно, на меня неким образом повлияли. Но я не могу сказать, что получил систематическое историческое образование.

— То есть корни вашего интереса к науке — в вашем темпераменте?

— Вообще я сейчас меньше исследую, в основном рассказываю. Это часть моего интереса к современности. И желания нравиться.

— Вы очень легко переключаетесь с одного регистра на другой: рассказываете о государственной истории, потом о быте города, а потом анекдот. 

— Ну, я начинал с репетитора по истории, а потом стал школьным учителем. Кроме того, у меня большой лекционный опыт — да и телевизионный. Поэтому я стараюсь быть интересным аудитории.

— Вы уже сказали о желании нравиться. Многие ученые не назвали бы это в числе своих первоочередных задач...

— Дело в том, что большинство ученых гуманитарной специальности говорят на специальном языке-волапюке, который понятен только им самим и узкому кругу людей. И мне кажется, что большая часть их научных достижений заключается в том, что они доказывают, что «веревка — вервие простое», с помощью большого количества заимствованных слов. У них нет способности быть Лотманами, Аверинцевыми или Ключевскими. Поэтому они занимаются каким-то, с моей точки зрения, малоинтересным занятием.

— А как вам интересно заниматься историей — привлекая как можно больше фактов или пристально вглядываясь в одну точку?

— Мне нужно как можно больше фактов. Меня интересует социальная история — то есть не политика, а взаимоотношения между людьми и коллективами. То есть меня интересует история как социология. Поэтому моя работа — это читать большое количество источников, в том числе и архивных, а потом их анализировать и красиво «упаковывать».

— Традиции социальной истории, истории повседневности сейчас в гуманитарном обиходе почти всегда связываются с именами иностранных ученых, работы которых докатились до нас вместе с научной модой. Но от ваших лекций нет такого впечатления. У вас все очень свое, родное.

— Так и атомную бомбу, собственно говоря, придумали одновременно и в Советском Союзе, и в Соединенных Штатах Америки. Я интересовался социальной историей, когда это еще не называлось социальной историей. У меня диссертация по социальной истории.

— Какие корни у нашей родной истории повседневности?

— Я не знаю ни одной хорошей нашей книжки по истории повседневности. Я думаю, что «Люди и нравы Древней Руси», написанные Борисом Романовым в 1920-е годы, и «Декабрист в повседневной жизни» Лотмана остаются лучшими исследованиями, хотя ни Юрий Михайлович, ни Борис Александрович не знали, что это история повседневности. Хорошие книги недавно опубликовал петербургский историк Игорь Зимин. Это пять больших томов о повседневной жизни императорского двора. Но он тоже не оперирует смысловым аппаратом и словечками, на которых построена, грубо говоря, историческая наука «Нового литературного обозрения».

— Как так вышло, что у Романова и Лотмана получилось, а у нынешних историков, которые специально вооружаются западным научным аппаратом, как вы говорите, не получается?

— Это называется «мартышка и очки». Грубо говоря, за рубежом историки реально исследуют, как чувствовали себя португальские эмигранты
в каком-нибудь аррондисмане Парижа, а у нас с помощью иностранных слов пытаются пересказать давно известные вещи.

Арсений Рогинский © Московская школа гражданского просвещения

— Вы упоминали Лотмана, Романова. Это та линия ученых, к которой вы себя относите? Кто еще на вас повлиял?

— Из русских историков — никто не повлиял. Еще раз скажу: работать я научился в архивах и в библиотеке. Это произошло благодаря Арсению Борисовичу Рогинскому, который на четыре года меня старше; собственно говоря, с ним я написал свою первую научную статью, которую как раз в Тарту опубликовали. Ну и больше никто особенно.

— А тартуский круг тех времен на вас повлиял?

— Видите ли, мне кажется, что большая часть исторических работ Юрия Михайловича Лотмана — точно так же как и Льва Николаевича Гумилева — это высокая фантазия. Но сам его провокативный подход — умение ставить вопросы, увидеть нечто необычное именно в повседневности, — конечно, повлиял.

— То есть вы думаете, что семиотика Лотмана — это на самом деле его личное умение видеть необычное, а не продуктивный метод, подходящий и другим ученым?

— Я думаю, что семиотика Лотмана — это такие «братья Стругацкие». Но проблема даже не в этом. Юрий Михайлович, с моей точки зрения, великий просветитель — вне зависимости от того, правильны ли его конкретные построения.

— Вы имеете в виду желание подогнать факт под теорию?

— Да. Ему нравилось создание большой роскошной схемы.

— А какой путь лучше этого обаятельного концептуализирования? Чтобы одновременно и продолжать нравиться, и оставаться ученым.

— Я должен сказать, что Эдвард Радзинский, которого принято считать
каким-то эстрадным автором, это довольно хорошее сочетание научного работника с популяризатором. Специалист по XVIII веку Евгений Анисимов — тоже такое сочетание.

Евгений Анисимов © Dmitry Rozhkov

Но, в общем, это разные вещи. Существует историческая наука: например, «Податная реформа Петра Великого», докторская диссертация Евгения Анисимова. Или «Идеологи­ческая борьба в русской публицистике конца XV — начала XVI веков», докторская диссертация моего отца. Это поле для размышления, но прямым адресатом этих работ является небольшая группа людей, которые понимают, что это чрезвычайно важная проблема и что она заполняет некую зияющую пустоту.

Есть другая история: это когда ты, как Пайпс, или Ключевский, или Милюков, или Соловьев, пытаешься на всем этом построить некую общую теорию — не важно, теорию чего. И, конечно, меня раздражает в так называемой истории повседневности плохое владение эмпирическим материалом. Грубо говоря, если кто-то пишет книгу, допустим, о быте петербургских актрис или дам полусвета начала ХХ столетия, то я бы очень хотел, чтобы авторы прочли по крайней мере комплекты газет того времени, а также всю второстепенную литературу и западную массовую литературу, которая давала объекты для подражания. И вот тогда что-то может получиться.

— Получается, в плохом состоянии сейчас находится историческая наука?

— Ну, в общем, в среднем. Я думаю, ее состояние даже хуже, чем в советское время, когда историческая наука излагалась путем цитирования Маркса и Ленина. Потому что главное качество русского человека, как сказал Федор Михайлович Достоевский, это всемирная отзывчивость. (Смеется.) Последнее время наша гуманитарная наука из своих 17 русских и 63 иностранных слов старается собрать Фуко или какого-нибудь другого французского гения, но не очень получается.

— Чересчур всемирно отзывчива?

— Я бы сказал, что она всемирно отзывчива в духе «Юности честного зерцала». Эти ученые напоминают русских людей XVII века, которые изображают из себя немцев или французов.

— А по-хорошему почвенническая позиция в науке сейчас возможна?

— Мне кажется, это нерелевантный вопрос. Наука не имеет отношения к космополитизму или к почвенничеству, она имеет отношение к науке. И если интересное наблюдение про быт русской деревни появляется в книге Василия Белова «Лад», то меня это устраивает. В этот момент мне не важно, является ли он сторонником «Русской весны», голосует за КПРФ или входит в общество «Память». Мне важна информация, которую я от него получаю.

— Большинство знает вас как человека, рассказывающего о Петербурге. Как вы изучаете город? Что вообще это значит — изучить город?

— Я вообще, на самом деле, специалист по «Народной воле», и до телевидения главным для меня было царствование Александра II. А потом так случилось, что Кирилл Набутов предложил мне стать сценаристом большого проекта «История одного события». Событием была Октябрьская революция, а проект представлял собой хронику 1903–1917 годов. Тогда на телевидении было много денег, а у меня как раз выпустились первые гимназисты. Эти 20 человек расписали все петербургские газеты между 1903 и 1917 годом. И в моем распоряжении оказалась колоссальная информация по бытовой истории, которой захотелось пользоваться. И я пошел по этой линии — появилось «Преступление в стиле модерн» и другие фильмы и книги по Серебряному веку.

— Когда вы рассказываете историю Петербурга, вы относитесь к ней как к незавершившемуся событию? Петербург во времени — это целостная история, которая продолжается до сих пор, или был какой-то настоящий Петербург, локализованный в какой-то эпохе, а потом кончился?

— Нет. Это история, которая продолжается до сих пор. Существует некоторая константа.

— Этим Петербург уникален?

— Каждый город уникален. Но сегодняшний Петербург, конечно, абсолютно уникален, потому что это самый большой нестоличный город Европы — как минимум Европы.

— Для вас Петербург — пространственная характеристика или временная?

— Не пространственная и не временная, а социальная.

— А в чем особенность?

— Особенность — в региональном характере. Я написал целую книжку про это, называется «Без Москвы».

— Есть какой-нибудь петербуржец, судьбу которого вы могли бы назвать метафорой судьбы города?

— Очень много, и они разные, хотя, если вдуматься, похожи друг на друга. Это Даниил Хармс, Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Борис Гребенщиков*, Сергей Шнуров. Такая линия, если хотите.

— По-моему, они все очень разные.

— Они все разные, но все одинаково относились и относятся к творчеству как к тому, что не имеет прямой связи с получением денег. Главное — величие замысла. Москва заставляет людей относиться к труду по-другому.

Я не говорю, что такое отношение хуже или лучше, — хотя оно не такое мучительное. Просто если ты пишешь песни, как Гребенщиков*, то понятно, что ты не обречен на массовый успех.

— Но у Гребенщикова* этот успех есть. Если бы он не преуспел, он все равно бы продолжал делать, что делает, и не расстраивался?

— Уверен в этом. Хотя, конечно, подавляющее большинство расстраивается. Но они или уезжают в Москву, или становятся неудачниками.

— А когда сложился такой психотип?

— Такой психотип сложился в 1920–1930 годах, конечно. А надменность, снобизм, ощущение социальных перегородок — это сложилось в начале XX века и каким-то образом было усвоено Ленинградом через конкретных людей — думаю, Кузмина, Ахматову и так далее.

— А каким образом эти отличительные петербургские черты через все советское социальное неблагополучие передались, например, Ленинградскому рок-клубу — тем, кто жил в 1980-е? Почему эти особенности просто не утратились?

— Потому что не может быть, чтобы третий по величине город Европы после Москвы и Лондона, в котором такое количество библиотек, разной архитектуры, спектаклей, интересных людей, поживших еще в старые времена дамочек, персонажей разных страниц русской истории, — чтобы такой город не родил определенное количество творческих людей. Даже если творчество не обещало пирогов, пышек, Пицунду, Переделкино.

— Если человек переезжает в Петербург, он может быстро стать петербуржцем? Или не станет им никогда?

— На самом деле мало кто приезжает в Петербург. Если человек приезжает в Петербург из провинции — да, он может стать петербуржцем.

— А из Москвы — нет?

— Из Москвы мало народу приезжает. Нет контрольной группы.

— Если человек «стал петербуржцем» — что это значит? Что он прошел цензуру коллектива, петербуржцы принимают его за своего?

— Да. Когда он соответствует некоему представлению о прекрасном, должном. Несомненно, Башлачев стал петербуржцем за короткое время. Мне кажется, что его однокашник Леонид Парфенов, хотя и работает в Москве, определен факультетом журналистики ЛГУ.

— Какие качества их определили?

— Нежелание дешево продаться. Но при этом, понимаете, есть разные случаи. Например, Ваня Ургант — способный ленинградский мальчик, не гениальный, но обаятельный, который продает свою ленинградскость в Москве. Или есть такой ленинградский парень Володя Путин. Он, конечно, торгует ленинградскостью. Сдержанность, запас слов, хороший синтаксис, очень приличная орфоэпия — это все отсюда.

— Он не только этим торгует.

— Нет, я думаю, он торгует тем, что наработал в ленинградское детство, на Басковом переулке. Ленинградский — это вообще не обязательно значит «хороший». Я не являюсь сторонником того, что «болгары лучше румын». Болгары по-своему хороши, румыны — по-своему... (Смеется.)

— А получается, что Гребенщиков* не торгует этим?

— Борис Гребенщиков* не мог бы быть солистом Калининградской филармонии.

— Я москвич и точно знаю, что в Москве обожают Гребенщикова*. Как получается, что эта петербургская сознательная незаинтересованность в успехе оказывается такой привлекательной со стороны?

— Дело не в этом. Здесь, в этом довольно холодном и неприветливом городе, чтобы быть замеченным, нужна аскеза. Как спортсмен тренируется в среднегорье, прежде чем выступить на равнине, так и Петербург дает некоторую закалку. Эта закалка как раз заключается в том, что ты не обращаешь внимания на аудиторию. И стараешься не быть таким, как все, стараешься быть другим.

— То есть нужны тяжелые условия, терпение и время?

— Да, терпение и время. Очень важна низкая производительность труда — это основная характеристика нашего города. У нас больше времени, мы больше пьем, больше гуляем, больше смотрим по сторонам, больше читаем книжки. У нас нет такой возможности продать себя на рынке труда, как в Москве. И поэтому у нас есть подводная часть айсберга. Разница между Петербургом и Москвой такая же, как между Англией и Соединенными Штатами.

— Сейчас очень модное слово — прокрастинация. Получается, вы, в отличие от многих, считаете, что прокрастинация — это хорошо.

— Я не знаю этого слова, к сожалению.

— Прокрастинация — проведение рабочего времени не за работой.

— Я не могу сказать, хорошо это или плохо. Я хочу сказать, что в Ленинграде это нормально.

— Это залог ленинградского успеха?

— Ну или ленинградской неудачи.  

*Борис Гребенщиков признан иностранным агентом.

Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Все курсы
Спецпроекты
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотвори­тельной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское
приложение с лекциями,
подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война
и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре легендарных московских учителя литературы рассказывают о своих любимых произведениях из школьной программы
Лекции
12 минут
1/6

Императорский дом

Какие проблемы были в семье Романовых, каким характером обладал император и почему друзьям он предпочитал общество жены

Читает Лев Лурье

Какие проблемы были в семье Романовых, каким характером обладал император и почему друзьям он предпочитал общество жены

9 минут
2/6

Высший свет (18+)

Кто и как решал в Петербурге судьбы страны, почему быть гвардейцем было почетно, но невыгодно и при чем здесь яхт‑клуб

Читает Лев Лурье

Кто и как решал в Петербурге судьбы страны, почему быть гвардейцем было почетно, но невыгодно и при чем здесь яхт‑клуб

9 минут
3/6

Интеллигенция Серебряного века

Из кого состояла петербургская интеллигенция, как она относилась к власти и почему была далека не только от народа, но и от высшего света

Читает Лев Лурье

Из кого состояла петербургская интеллигенция, как она относилась к власти и почему была далека не только от народа, но и от высшего света

11 минут
4/6

Крестьяне в городе

Что ожидало приезжего в Петербурге, какие социальные лифты помогали самым предприимчивым и кому революция была нужна меньше всего

Читает Лев Лурье

Что ожидало приезжего в Петербурге, какие социальные лифты помогали самым предприимчивым и кому революция была нужна меньше всего

12 минут
5/6

Хулиганы, попрошайки, проститутки

Как Петербург стал опасным городом, почему на его улицах было столько хулиганов и проституток и как жены чиновников брали взятки

Читает Лев Лурье

Как Петербург стал опасным городом, почему на его улицах было столько хулиганов и проституток и как жены чиновников брали взятки

12 минут
6/6

Пролетарии и революция

Почему у рабочих не было будущего, кто первым получал по голове во время забастовки и как из‑за одной стачки пало самодержавие

Читает Лев Лурье

Почему у рабочих не было будущего, кто первым получал по голове во время забастовки и как из‑за одной стачки пало самодержавие

Материалы
«Мемори» с Романовыми
Cыграйте в игру — и отыщите 12 повторяющихся портретов Романовых
Что слушали в дореволюционной России
Плейлист с короткими рассказами об исполнителях
Свобода слова в России
Как власть боролась с журналистами после отмены цензуры в 1905 году
Над чем смеялись
в дореволюционной России
Аудиозаписи выступлений комиков начала XX века
Все развлечения Петербурга
Путеводитель по дореволюционному Петербургу
Питербурх, Петрополь и Чертоград
3 имени и 13 прозвищ города
Как организовать стачку
10 стадий русского бунта
Балерина Романовых
О Матильде Кшесинской и ее романах с тремя великими князьями
Поездка в Петербург 1912 года за мамонтом
Впечатления 10-летнего мальчика о поездке в столицу
Как звучал голос Николая II
Две аудиозаписи речи последнего императора
Как пьют русские писатели: рассказы трактирщиков
Фельетон 1908 года
Слоны Романовых
Откуда в Царском Селе взялось редкое животное
Царь-убийца
Как охотился Николай II
Велимир Хлебников о предреволюционном Петербурге
Избранные места из переписки поэта с родственниками и друзьями
Диаспоры в Петербурге
Где и как жили в городе поляки, немцы, финны и другие нацменьшинства
От водоноса до портняжки
Из кого состояла уличная толпа Петербурга
Круг чтения Николая II
От «Дракулы» до Книги Иова: как проводил свободное время император
Петербург в кино
Девять отечественных фильмов, по которым можно изучать дореволюционный Петербург
Комета Галлея: паника века
Как космическое тело вдохновило авантюристов и петербургских поэтов
Шерлок в Петербурге
Как легендарного сыщика занесло в Росcию
Николай II в Крыму
Редкое видео о путешествии российского императора на юг
Лев Лурье: «Петербург дает некоторую закалку»
Кто придумал термин «серебряный век»
Как вошел в обиход уже привычный термин
Петербург — город карманников и хулиганов
Как город стал столицей хулиганства
«Архнадзор» начала века
Как ревнители облика Петербурга жаловались на отвратительную новую архитектуру 100 лет назад
Проституция в Петербурге
Все о жизни петербургских продажных женщин начала XX века
«Боже, царя стряхни!»
Обзор сатирической поэзии 1905–1907 годов
Субкультура гомосексуалов в дореволюционном Петербурге
Как жили и где развлекались поклонники однополой любви (18+)
Веганы и сыроеды дореволюционного Петербурга
Как вегетарианство стало модным
Суфражистки, актрисы и фельдшеры
Каково это — быть женщиной в Петербурге начала века
Азбука дореволюционной жизни
Cамые удивительные и парадоксальные заметки из старых газет
Весь курс за 5 минут
Все, что нужно знать о дореволюционном Петербурге, в самом кратком изложении