Об алеутских демонах

Рассказ епископа Иннокентия (Вениаминова) о том, как жителям острова Уналашка являются дьяволы, а они их изгоняют

Митрополит Иннокентий (в миру Иван Евсеевич Попов-Вениаминов) родился под Иркутском в 1797 году. В 1824-м он отправился миссионером в Америку и около 15 лет жил на Уналашке — одном из Алеутских островов. Он создал алеутский алфавит и просвещал не только алеутов, но и жителей Камчатки и Северной Америки. В 1868 году он стал митрополитом Московским, в 1879-м скончался, а спустя почти сто лет после смерти был причислен к лику святых.

О своих экспедициях он написал этнографические и мемуарные заметки, вышедшие в 1840 году в Санкт-Петербурге под названием «Записки об островах Уналашкинского отдела». В частности, в книге речь идет о ритуальном явлении дьявола, которое мужчины тайно устраивают для женщин.

Таинство «куган агалик»

Здесь, хотя и не совсем кстати, но я расскажу об одном действии прежних алеутов-мужчин, которое было не то что обычай или шаманство, а как бы какое-то представление или игра, которую они употребляли как сильнейшее средство для удержания жен своих в послушании и верности и для научения дочерей своих добродетели, им свойственной. Действие это может служить доказательством тому, как легко заставить людей непросвещенных, то есть не имеющих истинной веры, верить всему что угодно — и как искусно и твердо умеют дикари поддерживать свое суеверие и хранить тайны оного. Вероятно, такими же путями вошли в мир и многие языческие обряды, бывшие вначале также нечто вроде подобных представлений, игр и проч., которые со временем усвоились, укоренились и приняли вид истины, таинственности и знаменательности.

Действие это называлось «ку́ган ага́лик», то есть «являются дьяволы». Тайна его была известна одним только взрослым мужчинам, которые, под страшною угрозою смерти, хранили ее верно и не смели открывать ни жене, ни матери, ни милой любовнице; иначе не только никакое родство не могло спасти предателя от поносной смерти, но даже отец сына и сын отца мог и должен был убить безнаказанно, если узнает, что тот передает эту тайну женщинам. Посвящение в это таинство молодых мужчин было не иначе, как тогда, как они придут в совершенный возраст, и делалось через дядю или через отца. Алеуты так крепко хранили тайну этого действия, что до самого просвещения алеутов христианством ни одна женщина не знала о нем; с принятием христианства, оставя все противное и неприличное оному, открыли и тайну своего действия — явления дьяволов.

Действие это происходило следующим образом: когда алеуты вздумают или увидят надобность сделать такое представление, то заблаговременно распределяют всем и каждому свои роли и свое место действия и проч., и поутру, в день самого представления, одна часть мужчин, долженствующая представлять дьяволов, уезжает из селения на два дня или более под видом промысла зверей; а другие, остающиеся дома, когда наступит поздний вечер, вдруг, как будто в каком-то испуге, начинают прислушиваться или представляют, что они будто что-то предчувствуют худое, и тем наводят страх на женщин, которых отнюдь не выпускают на улицу будто из опасения.

Тот едва успевает выйти, как в ту же минуту вбегает назад в величайшем страхе и ужасе
и говорит: скоро явятся дьяволы

Спустя несколько времени после первого действия испуга слышен бывает глухой, необыкновенный шум, происходящий на улице; тогда мужчины избирают из своей среды храбреца и посылают на улицу посмотреть, что там такое. Тот едва успевает выйти, как в ту же минуту вбегает назад в величайшем страхе и ужасе и говорит: скоро явятся дьяволы.

Со словом его в ту же минуту на улице со всех сторон начинается страшный стук и шум, так что кажется, что юрта хочет рассыпаться в прах, и с тем вместе — необыкновенный рев и крик отвратительным и неизвестным голосом; тогда все находящиеся в доме мужчины встают в оборонительное положение и говорят друг другу: держись, крепись, не давайтесь. После того вдруг видят, что кто-то страшный, необыкновенного роста, вышиною до самой высокой части потолка, с ужасным свистом и ревом спускается в юрту в одно из отверстий, служащих вместо окна и дымной трубы. Страшилище это есть не что иное, как человек, нарядившийся в травяную огромную чучелу, похожую на уродливого человека. Тогда мужчины кричат: скорее гасите огни, и как скоро сделается темно, то в юрте и вне оной начинается ужасный стук, вой, свист, крик. Один из находящихся в юрте командует: боритесь, бейтесь, выгоняйте; и со словом его стук и крик увеличиваются, и поднимаются страшный скрип, писк, ломка — словом, слышны всевозможные звуки. Такая кутерьма продолжается несколько времени; и потом будто бы мужчины одолеют чертей и выгонят их вон и за ними выходят сами с таким шумом и криком, которые потом помалу затихают, и наконец смолкает все. После того изгонители чертей входят в юрту и велят засветить огня; и когда осветится юрта, то начинают свидетельствовать, все ли живы и целы из мужчин; и обыкновенно всегда не находят кого-нибудь одного.

Тотчас приступают к оживлению мертвого;
для этого бьют его надутым пузырем, приговаривая: вставай, ты теперь у нас!
И мнимый мертвец мало-помалу оживает

Тогда кричат: давайте скорее женщину на жертву и на выкуп утащенного! И с этим словом схватывают какую-нибудь женщину, уже прежде для того назначенную, и, не давая ей пикнуть, вытаскивают ее на улицу почти полумертвую. По прошествии некоторого времени приносят утащенного чертями мужчину, будто бы совсем мертвого, и приводят женщину обратно с честию. И тотчас приступают к оживлению мертвого; для этого бьют его надутым пузырем, приговаривая: вставай, ты теперь у нас! И мнимый мертвец мало-помалу оживает и наконец становится совсем жив и здоров. Тогда родственники его одаряют ту женщину, которая собой избавила его из рук чертей, — и тем оканчивается все их представление.

Через несколько дней возвращаются уехавшие мужчины на промысел. Им рассказывают о случившемся в их отсутствие явлении чертей, и те слушают с необыкновенным вниманием и ужасом. И легковерные алеутки от души верили, что все это было точное нашествие чертей.

Говорят, надо было удивляться тому, как алеуты умели выдерживать себя в принятых ими ролях в представлении этой игрушки: не только никто не подает ни малейшего вида к подозрению обмана, но на всех лицах видны были точно те выражения, каких требовало представление.