Шесть заповедей соцреалиста
Соцреализм как творческий метод был создан и утвержден в 1934 году на Первом съезде советских писателей Устав, принятый по итогам съезда, гласил: «Социалистический реализм, являясь основным методом советской художественной литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в ее революционном развитии».. Однако требования, которые выдвигались к соцреалисту, нередко противоречили реальной практике, которая впоследствии была описана славистами. Arzamas попытался свести дух и букву воедино в шести правилах.
1. Не сочиняйте историй — работайте с культурной памятью, она сама подскажет нужные образцы.
Что говорила догма:
«Когда-то, в древности, устное художественное творчество трудящихся служило единственным организатором их опыта, воплощением идей в образах и возбудителем трудовой энергии коллектива. Нам следует понять это».
Что говорит наука:
«После 1932 года (наконец-то) сталинский писатель перестал быть создателем оригинальных текстов, а превратился в рассказчика историй, уже бытовавших в виде партийных преданий. <…> Никаких противоречий между теорией и практикой, обычно доставляющих столько проблем теоретикам, вынужденным бороться со своеволием конкретных проявлений обнаруженных ими закономерностей, не возникает, поскольку нет необходимости что бы то ни было доказывать. Как и в средневековой литературе, ему надо только показать, как в отдельном, частном случае проявляет себя неизменная диалектика стихийного и сознательного».
2. Проведя героев через множество испытаний, позвольте им сделать сознательный выбор в пользу социализма.
Что говорила догма:
«К нам приходили делегации от рабочих, от крестьян. <…> Это — наши герои, и они властно нам говорят: опишите нас, расскажите о нас, изобразите нас. Они хотят, чтобы мы изобразили их живыми, настоящими, со всем тем новым, что у них есть, и с тем старым, что еще осталось, описали так, чтобы легче было бороться с этим старым. <…> Наша задача — не отрываясь от окружающей нас реальной обстановки, уметь показать величайший героизм их работы, показать, что именно в этой работе, в наших условиях проявляется подлинная героика, уметь раскрыть черты нового героизма, присущие рабочему классу, победившему и строящему новое общество».
Что говорит наука:
«Изображение борьбы стихийного/сознательного может быть выражено аллегорически, поскольку значение этих понятий достаточно общо. В более узком контексте частного человеческого существования сознательность подразумевает политическую продвинутость и полный самоконтроль, что означает подчинение человеком всех его действий передовому учению, тогда как стихийность относится к своенравным, анархическим, эгоцентричным поступкам. Величайшая историческая драма борьбы между силами стихийности и сознательности воплощается в истории о том, как человек подчинил свое своеволие, стал дисциплинированным и достиг единения с общественным идеалом».
3. Говорите правду — но за правдой идите не к читателю и зрителю, а к Читателю и Зрителю.
Что говорила догма:
«Читатель сам приходит к ним… называет их „инженерами душ“ и требует, чтобы они организовали простыми словами в хороших, правдивых образах его ощущения, чувствования, мысли, героическую его работу».
Что говорит наука:
«Можно не сомневаться, что под псевдонимом „советский зритель“ скрывается сам Сталин. Это выдает не только стилистика текста… но и знакомая оптика: „фальшивые эпизоды“ — те, что инсценированы, тогда как „правдивыми“ были бы картины, показывающие „первоклассное техническое оборудование“, которым не нашлось места в фильме. Иначе говоря, требование правдоподобия вместо правды».
4. Не очерняйте действительность, но и не украшайте ее.
Что говорила догма:
«Наш реализм, на основе анализа действительности умеющий говорить „волшебные слова, вызывающие образ будущего“, не нуждается ни в каком дополнительном „приподнимании“. Зачем нам создавать искусственных и неправдоподобных героев, зачем нам нужны символы? Наша действительность героична сама по себе».
Что говорит наука:
«Советский роман не лгал и не лакировал (как утверждали его традиционные противники). Он не „воспитывал“ и не „звал вперед“. Он создавал иную реальность (лишь попутно лакируя ее). Советская литература создавала социализм, именно поэтому она была чем-то большим, чем просто литература».
5. Думайте об индивидуальных чертах героев, но изображайте их типические черты.
Что говорила догма:
«Если мы показываем образ коммуниста, то задача заключается не в том, чтобы показать коммуниста вообще — таких не бывает, — а именно данного коммуниста, скажем Петрова или Иванова. <…> Основные положения коммунистической теории и этики для всех коммунистов одни, однако у каждого коммуниста есть черты, присущие только ему, индивидуальные и неповторимые».
Что говорит наука:
«Несмотря на то что внешне герой соцреализма напоминает героев литературы XIX века, на самом деле он настолько лишен индивидуальности, что кажется более похожим на персонажей древнерусской литературы. Его образ восходит не столько к героям агиографии, жизнь которых освещает вера, сколько к героям летописей, опирающимся на светские принципы феодальной чести, долга, доблести и патриотизма. Повествует ли произведение о святом или князе, биографии в обоих случаях историзованы. Если в качестве предмета изображения выбираются реальные исторические фигуры, детали их жизни упрощаются, приукрашиваются или даже игнорируются, чтобы приблизить героя к идеалу».
6. Восхваляйте труд, придумывая его с нуля
Что говорила догма:
«Мы должны усвоить, что именно труд масс является основным организатором культуры и создателем всех идей — тех, которые на протяжении веков понижали решающее значение труда — источника наших знаний, и тех идей Маркса — Ленина — Сталина, которые в наше время воспитывают революционное правосознание пролетариев всех стран и в нашей стране возводят труд на высоту силы, которая служит основой творчества, науки, искусства».
Что говорит наука:
«Исторически труд никогда не был вписан в России в кадастр социальных добродетелей. <…> На фоне подобной традиции ввести труд не просто в число добродетелей, но возвести его в ранг высшей добродетели оказалось поистине неподъемной задачей. <…> Дискурсивная составляющая „советского труда“ оказывается тем значимей, чем более отчетливым становится репрессивный, если не сказать террористический, характер этого труда (к примеру, „трудовой героизм эпохи индустриализации“ является не только зеркальным отражением, но и продуктом террора коллективизации). Именно на этом перекрестке развивается невиданная эстетизация труда, в результате чего труд „перерастает в красоту“».
