Предвоенный СССР глазами писателя
Драматург Всеволод Вишневский, с самого начала писательской карьеры в конце 1920-х годов поставивший перед собой задачу «военизации» литературы, позиционировал себя в качестве ведущего советского интеллектуала-эксперта в вопросах военного дела и международной политики. Благодаря своим связям (в частности, покровительству Климента Ворошилова) драматург был хорошо осведомлен о настроениях и планах советского военного руководства. Его дневник конца 1930-х годов — уникальный документ, показывающий, какую роль милитаристские идеи играли в советском проекте и как они сочетались с нарастающим имперским национализмом и представлениями об исключительности русского пути.
30 октября 1938 года
Хочется записать несколько мыслей. Год был поистине тяжелый. Может быть, положенная по неизвестным законам линия спада после напряженных трудов и успехов в личном плане. Удар определенных лиц, литературных врагов против «Мы, русский народ» После громкого успеха фильма «Мы из Кронштадта» (1936), снятого Ефимом Дзиганом по сценарию Вишневского, драматург берется за новую работу — роман-фильм «Мы, русский народ», повествующий о событиях 1917–1918 годов и превращении мировой войны в России в гражданскую. Текст романа был опубликован в конце 1937 года в журнале «Знамя», однако критика приняла его холодно. Кронид Малахов из «Литературной газеты» обвинил Вишневского в искажении исторической правды, ложной патетике и неправильной трактовке высказываний Сталина о своеобразии исторического периода 1917 года. После этой критики съемки фильма было решено отложить.. Тяжелые переживания и необходимость во что бы то ни стало преодолеть все помехи, мрак. Идти крепко, не теряя темпа, сил, хватки... идти и искать в искусстве. Поездки, размышления, невероятное напряжение нервов и мыслей в связи с близостью войны. В сотый раз продумываешь прожитую жизнь, все сделанное, наши исторические пути, усилия, цели. Иногда мысль концентрируется только на политике, на всяких пактах, договорах... Потом вдруг чувства, мысли все это опрокидывают: ищи глубже, в толщах народа... А народ живет своей вечной жизнью, выше дипломатических пактов и прочей стряпни, выше комбинаций европейских «четверок» — которые, кстати, нас, СССР, не знают и вряд ли скоро узнают... Россия шагает своим путем, копит свои новые силы, мощь которых будет испытана лишь в новой большой войне. Она превзойдет все известное доселе по напряжению, ярости.
На улицах пахнет неважной краской, олифой. Дворники и маляры профасонивают дома, коричнево-рыжие ворота, ставни, подоконники, зеленые заборы. Как-то грязновато, летом на город осела уйма пыли: везде вывороченные пласты земли, стройки, навалы песка, строительного мусора, асфальта, досок, щепок. Москва сбрасывает старые шкуры — и как действительно убоги все эти косые, кривые переулки. Жилищная теснота неимоверна. Но наши потребности скромны. Приспособляемость колоссальна. Пережить 1914–17–21 и так подняться, так развиться — это привилегия России, СССР. Нас не снабжали, нас не баловали: нас душили, травили, чернили, изводили как могли... А народ отряхивался, утирался, сшибал кого надо, порой и не поворачивая к ним головы.
Нас душили, травили, чернили, изводили как могли... А народ отряхивался, утирался, сшибал кого надо, порой и не поворачивая к ним головы
На улицах серо, пасмурно, толпы, выходной день. Базарная суета у палаток, лавок, все расхватывают, покупают, немудреную галантерею, пищевые запасы. В парикмахерских спертый дух, жженые волосы, очереди, конечно, везде родимые очереди, давка, здоровенные девчонки-парикмахерши, наводящие комсомолкам, таким же как они сами, последние парижские прически. В витринах сало, колбасы, копчения, консервы, игрушки, кисти, бумага, все это в больших дозах, навалом. Костры на набережной Яузы; ползая на коленях, шлифуют рабочие горячий асфальт, подрезают кварталы, мостят, штопают тут же свои грехи: провалы мостовых у мостов у Дома правительства, заборчиками огораживают руины. Мальчишка балуясь идет по свежему тротуару, «Петя, не порти, это называется вредительство»... Мальчишки лазят через заборы, с криками бегут за коровой и телкой, которых куда-то везут по набережной. У ворот стоят в выходных пальто парни и девушки. Один лениво катает ногой футбольный мяч. Забрызганные до стекол, бегут «М1» и «ЗИСы». Между Яузой и Москвой-рекой квартал строительства: навалы досок, бревен, камнедробилки.
Проходят в только что, к параду, выданных шинелях, фуражках и поясах с блестящими бляхами три красноармейца. От них пахнет новым шинельным сукном, и они сами себе любы.
Толпа в непрерывном движении...
По сути своей разве все западные и прочие комбинации смогут сшибить, остановить жизнь, движение этого народа. Очень он самобытен, молод, силен, уверен в себе. Сейчас это факт — свои идеи он сделал международным, мировым фактом. Идеи России взбаламутили океаны.
Ну вот... Будут скоро важные политические сообщения... Сталин выступал недавно в ЦК на совещании пропагандистов. Говорил о том, что мы не пацифисты, «мир» склонять, размазывать нечего, — если надо будет, мы поведем и наступательную революционную войну в Европе и прочих частях света, куда будет можно дойти. В самом деле, ждать удара коалиции врагов — не так выгодно. Найдем свои ходы...
7 ноября 1938 года
<...> Думал вчера после речи Молотова об общем росте страны Вишневский пишет о докладе Вячеслава Молотова «21-я годовщина Октябрьской революции», прочитанном на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1938 года. В докладе Молотов описал промышленные, социальные и культурные успехи СССР и указал на неизбежность мировой войны и готовность СССР к активным военным действиям: «Мы ответим на любые провокационные выходки со стороны поджигателей войны, со стороны агрессоров против Советского Союза — будь то на Западе или на Востоке, — мы ответим на каждый удар двойным и тройным ударом по поджигателям и провокаторам войны».. Рост исключительный. Неравномерный, однако. Промышленность увеличили в 8 раз. Сельское хозяйство раза в полтора-два. Кое-где прорывы: коневодство и т. д. Железные дороги увеличили раза в полтора. Шоссейные и грунтовые дороги слабы, очень слабы и редки. Только опыты первых страд.
Выйдя по валовой продукции на 2-е место в мире и на 1-е в Европе, мы относительно численности населения и масштаба страны (мы в два с половиной раза больше США) весьма отстаем в относительном развитии. Нам нужно учетверить хозяйство, чтобы достичь «плотности» европейско-американского типа. Плотности дорог, промышленности, торговли и т. д. Нам нужна новая программа великого социалистического строительства национальных дорог. Я примерно об этом писал в «Правде»... (очерк «На Украине»). Все эти задачи огромны и увлекательны. Россия безусловно создаст поразительные вещи. С ростом населения, ускорением темпа, укреплением организационно-технических навыков мы сможем создать исключительные силы. Ни одна страна по сути не имеет такой огромной возможности развития. Капиталистические страны больны кризисами, противоречиями, отсутствием ясного большого общего плана, больны тяжело...
СССР — владеет колоссальными ресурсами. Мы сумеем, мы должны использовать наши исключительные рудные запасы: более 50 % мировых, наши леса, наши граниты... Страну надо всю перестроить. Избы, мазанки почти эпохи Триполья нужно убрать. Страна будет совершать архитектурную, дорожную и другие революции вслед за сельскохозяйственной, колхозной, культурной.
Искусство поднимется. Пока у нас:
отличный театр, хорошее кино, удовлетворительная литература,
неважная архитектура и плохая живопись
Искусство поднимется. Пока у нас: отличный театр, хорошее кино, удовлетворительная литература, неважная архитектура и плохая живопись. <...> Новые сдвиги в материальной культуре породят новую эстетику масс.
На все эти возможности зловещей тенью падает контур войны, контуры капиталистических стран. Трагедия социализма в том, что он в окружении врагов. Они портят, калечат наши замыслы, идеальные порывы, планы... У нас не по нашей вине меньше доброты, любви, света, радости, чем могло бы быть.
28 августа 1939 года
Сообщение ТАСС о советско-германском торговом соглашении и прилете Риббентропа — было несколько неожиданным. Сколько было в нашей среде прямолинейных, солдатских соображений о Германии, фашистах и пр. Не все поняли места речи Сталина на XVIII партийном съезде о СССР и Германии.
Москва, 23 августа 1939 года
Москва, 23 августа 1939 года
Москва, 23 августа 1939 года
С весны шли сложные переговоры: мы форсировали интерес к СССР, выясняли намерения сторон, прикидывали...
Видимо, Германия тоже взвесила многое — и опасность окружения, и силу СССР, и пр. Рассматривая атлас Генштаба... Вспоминаю свои поездки и плавания в Европу. Много вопросов — как с советско-французским пактом о взаимопомощи?
В чем разногласия с Англией и Францией? Куда они клонили? <...>
Каково будущее отношений с Германией?
Как расшифровать фразу передовой «Правды» 21 августа 1939 года «Правда» сообщила о том, что 19 августа в Берлине было подписано советско-германское торгово-кредитное соглашение, согласно которому Германия на 7 лет предоставляла СССР кредит в 200 миллионов марок для закупки немецкого оборудования. СССР, в свою очередь, в течение двух лет обязался поставить в Германию сырье на 180 миллионов марок. 23 августа в Москву прилетел министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп для заключения договора о ненападении между Германией и СССР. Дополнительный секретный протокол соглашения разграничивал сферы влияния держав в Восточной Европе и обозначал границы будущего передела Польши, Прибалтики и Финляндии. о расцвете дружбы народов СССР и Германии? Как будет с Польшей? Реальна угроза 4-го раздела Польши.
Реальна угроза 4-го раздела Польши
Как с Прибалтикой, с разделом сфер влияния? Как с Востоком? Видимо, Япония будет вынуждена свертываться. А может быть, Китай и МНР начнут нажимать на Японию.
Как реагируют сейчас в Лондоне и Париже?
(Представляю себе правую прессу!)
Весь этот комплекс вопросов сверлит мозг... Общая постановка вопросов о Германии меняется («вражде между СССР и Германией кладется конец»). Как с общей идейно-философской и политической оценкой фашизма, блока агрессоров?
Мы выигрываем несколько лет для развертывания пятилеток... Оставляем себе свободные руки... Лондон и Париж контрагенты весьма ненадежные в случае большой войны. Тут и опыт 1914–18, и последних лет.
Поставив мирную «заглушку» на Востоке, мы даем Германии известную свободу рук на Западе. Однако наше присутствие в тылу Германии вряд ли вдохновит Гитлера кидаться в войну... Таким образом, договор оказывает сдерживающее влияние и на Запад.
Ответ на Мюнхен, на лондонские комбинации дан достойный — в большом стиле... Интересно — как разовьется общеполитическая установка в адрес «блока»? Как будет реагировать демократическая левая публика на Западе, в США?..
Жду с огромным нетерпением газет...
