Конспект Архитектура против войны

Краткое содержание пятого эпизода из курса Вадима Басса «Архитектура как средство коммуникации»

Если еще в середине XIX столетия война была театром, величественной трагедией, то к рубежу веков она начинает восприниматься в культуре как бессмысленная бойня. Увековечение войны в мемориалах — важный пример того, как в XX веке работают с трагедией.

Здесь можно выделить несколько этапов. Память о Первой мировой овеществлялась в основном в традиционных формах героического монумента, какие можно увидеть в каждой французской деревне. Обычно эти монументы весьма средних художественных достоинств, но были и примеры превосходной архитектуры и скульптуры. Оссуарий в Дуомоне — тот случай, когда архитектура призвана придать некий смысл тому, чему смысл придать невозможно. Он посвящен верденским событиям, когда за год боев погибло огромное количество людей с обеих сторон, а линия фронта практически не сдвинулась. Это невероятной красоты монумент в стиле ар-деко.

Но мы тут же задаемся вопросом: хороший в архитектурном смысле монумент — это хорошо? Качественный, стильный монумент — это тот случай, когда архитектура работает скорее как инструмент забвения, чем как инструмент памяти: как только вы нашли язык и стиль — вы выговорились, а значит, сняли напряжение. Получается, что монумент становится средством забвения, а не увековечения памяти. Не случайно мы видим, что Европа ничему не научилась после Первой мировой войны — и за ней последовала Вторая.

Монументы Второй мировой — уже другие; они построены на принципе возвращения имен жертв, потому что настоящая трагедия — это, по Бродскому, «гибель хора», утрата свидетельства. В XX веке архитектору приходится искать все более сильный инструментарий для того, чтобы зацепить зрителя. Иначе получается дежурный монумент, не обязывающий к переживанию (как на Поклонной горе, где даже фуршеты можно устраивать). «Умный» монумент делает так, что вы не можете устраниться, вы один на один с переживанием. На этом построена идеология сильных деконструктивистских монументов, когда архитектор ставит вас в физически неудобное положение, контролирует ваше движение, лишает свободы перемещения. Но как жить с таким монументом? Либо вы каждый день должны переживать драму, либо вы просто отключаетесь от переживания. На вопрос, должен ли быть монумент умным или сильным, играть на тонких ассоциациях или бить по голове, тоже нет ответа.

Монументы — еще и пример того, что архитектура, даже когда она работает на поле сильных ассоциаций и чувств, достаточно слабое искусство. У каждого из нас есть родители, бабушка или дедушка, которые пережили трагедию XX века; это настолько недалеко, что любое материальное свидетельство (письмо, часы погибшего человека — что угодно) воздействует сильнее, чем любая, самая утонченная, самая сложная архитектура.