Советские небоскребы 1920‑х годов

Уникальная газета, в которой архитектор Ладовский критикует американцев за пристрастие к готике, а архитектор Лисицкий рассуждает, нужно ли советскому человеку строить в воздухе

В 1926 году Ассоциация новых архитекторов (Аснова) — первая в СССР творческая организация архитекторов-рационалистов  Рационализм — авангардистский стиль начала 1920-х — 1930-х годов, характеризующийся лаконичностью, строгостью форм и подчеркнутым функционализмом; архитекторы-рационалисты уделяли много внимания психологическому восприятию архитектуры человеком. — выпустила первый и единственный номер «Известий Аснова», в который вошли статьи о теории архитектуры и наиболее значительные проекты членов ассоциации 1923–1925 годов. Редактором печатного органа стал художник и архитектор Эль (Лазарь) Лисицкий.

Arzamas публикует редкий выпуск «Известий» и расшифровку двух статей — Николая Ладовского, сравнивающего американские и советские небоскребы, и Эль Лисицкого, предлагающего собственный проект горизонтального небоскреба.

Небоскребы СССР и Америки

Небоскреб для СССР является в настоящее время не проблемой, а действительностью: ВСНХ  Высший совет народного хозяйства. строит в Харькове небоскреб для технических и торговых контор, «Известия» строят небоскреб на Страстной площади  Ныне — Пушкинская площадь. в Москве, Госбанк предполагает объявить конкурс на постройку небоскреба.

Пока небоскребы СССР не выше 10–16 этажей, их конструкция и эксплуатация мало чем отличаются от существующих высоких домов. Но при постройке более высоких возникает ряд сложных технических вопросов, из которых наименее разрешены вопросы пожарной безопасности и возможности быстрой разгрузки масс — в определенный момент пред небоскребом, без нарушения общего движения улицы. В пожарном отношении особенно уязвимым местом являются лифты, если они построены в особых шахтах, и лестничные клетки, которые служат во время пожара как дымовые трубы. Имеются попытки устройства с каждой площадки лестниц наружных балконов, которые во время пожара служат спасательными островами.

<…>

Архитектура не должна маскировать конструкции, как это делают американцы, она должна быть «правдива». Но наивно было бы думать, что достаточно «честно» показывать конструкцию, чтобы достичь архитектурных целей.

Выразительность высоты является основной проблемой небоскреба. Невольно возникают образы готических храмов, где эта проблема разрешалась. Недаром американцы так любят применять готические мотивы в обработке фасадов своих небоскребов. Архитекторы готики материализовали в камне идею устремленности к Богу, который мыслился на небесах. Мистицизм, которым было проникнуто Средневековье, полностью отразился в архитектурных формах ея. Но когда современный банк, или редакция газеты, или универмаг напяливают на себя архитектурные формы готики, то это выглядит в современности так же, как выглядел бы директор банка в кардинальском облачении. Высота должна тра­ктоваться лишь как смелое движение кверху, как преодоление тяжести, как достижение техники.

Масштабность является одним из средств выразительности величины. Американцы разрешают вопрос о масштабности тем, что используют «стандартизованные» элементы, каковыми являются окна, как меру величины. В таком разрешении вопроса о масштабности кроется основная причина, заставляющая их маскировать конструкцию и затрудняющая разрешение целого ряда других планировочных вопросов, в конце концов не разрешая и основного вопроса о масштабности, так как в «стандартизованном» элементе окна нет признаков функционального, связывающих его с ростом человека.

Если отбросить все нелепое, что пристало по недоразумению к поверхности небоскреба, то останется основной конструктивный скелет, определяемый действием сил тяжести, и витраж. Эти элементы по принципу экономии должны являться элементами и архитектуры. При настоящем положении архитектуры вообще мы не можем предъявлять к ней особых требований и в небоскребе. Элементарное же требование, которое мы должны предъявить к архитектурной обработке поверхности, состоящей из строек, балок и витража, есть положение, что конструктивные элементы, составляющие фасад небоскреба, должны быть подчинены пространственной логике.

<…>

Поверхность не имеет глубины, дан один только план. Не следует понимать, что такое решение вообще недопустимо в архитектуре. Отрицательность этого примера надо понимать в том смысле, что такого рода прием не может быть основным, но может быть употребляем как подсобный: фон, разрыв, вставка и тому подобное.

Если мы примем это первое положение, то из него следует, что архитектурная обработка поверхности должна быть рельефна. Всякое рельефное расчленение поверхности вызывает необходимость пространственной организации ея — для облегчения и направления внимания воспринимающего эту поверхность. Два принципа имеют большое значение в пространственной организации поверхности — принцип перспективный и принцип наложения. Элементарным примером решения поверхности по первому принципу может служить прием чертежа № 3  См. чертежи и рисунки в PDF выпуска «Известий Ассоциации новых архитекторов»..

Такая обработка поверхности дает первую степень выразительности глубины: горизонтальные членения шире вертикальных и, следовательно, читаются как стоящие на первом плане по отношению к вертикальным.

Примером второго подхода к решению может служить чертеж № 4. Здесь дана более высокая степень выразительности глубины: узкие вертикальные членения показаны на первом плане, широкие горизонтальные — на втором (принцип наложения).

Чертеж № 5 дает решение на основе совмещения обоих принципов.

Мастера старого времени разрешали подобные задачи системой ордеров или другими, более или менее декоративными элементами. Убедительным примером решения подобной задачи можно считать палаццо Вальмарана архитектора Палладио. (По принципу наложения и перспективы организован фасад системой трех ордеров.)

В работах современных американских архитекторов тщетно было бы искать какой-нибудь принципиальности в этой области. Единственно, что ими руководит, это убеждение в спасительности «мотивов» ренессанса и готики, употребляемых ими в условиях, совершенно несходных с теми, каковые были у мастеров, их создавших.

Германия является второй страной, признавшей небоскребы жизненным явлением. Хотя ея строительная деятельность в этом отношении незначительна, однако она успела внести некоторые технико-планировочные коррективы в это дело. В архитектурном отношении Германию нельзя упрекнуть в безыдейности, наоборот, ее можно упрекнуть в обратном, в слишком большом увлечении идеологизмами, что мешает подняться мастерству. Германец видит поверхность слишком сложно психологически, чтобы различать ее как пространственную величину.

Вопрос об основных контрастах в небоскребе легче всего разрешается в сопоставлении объемности и пространственности. Здесь полезно сделать некоторые сравнения из истории архитектуры. Мотив рустованной колонны, выразительность ея объема, массы и мощи были найдены случайно, когда пришлось оставить в незаконченном виде колонны какого-то римского храма. Впоследствии в ренессансе часто пользовались сознательно этим мотивом рустованной колонны для придания определенной выразительности. Американцы могли бы сделать подобное открытие, если бы они взглянули на строящийся ими небоскреб…

Контраст между необлицованной частью и заполненной облицовкой так велик, архитектурная выразительность степеней тяжелого так сильна, что решение само собой напрашивается.

На этом пункте стройки, казалось, следовало бы остановиться и завершить лишь техническую и утилитарную сторону сооружения.

Несмотря на кажущуюся техническую смелость постройки небоскребов Нью-Йорка, в общем технико-конструктивная сторона их стоит далеко не на той высоте, на которой это было бы возможно при современном состоянии строительной техники вообще. Об этом свидетельствуют нам жалобы молодых архитекторов, пробуждающихся к новому в самой Америке. Как видно, наиболее талантливые конструкторы не находят для себя интересным работать над конструкцией, которая сплошь замаскирована и уходят в мосто-, аэро- и автостроительство.

Надо надеяться, что СССР в технике строительства небоскребов пойдет по более смелым путям, а в архитектуре их неизбежно по пути рационализма.

2.IV—26 г. Энаэль  Первые буквы имени Николай 
Александрович Ладовский.

Серия небоскребов для Москвы (1923–1925)

Проект Эль Лисицкого

Предлагаемый здесь новый тип постройки можно отнести к роду небоскребов. Он предназначается не для жилья, а для размещения центральных учреждений.

Тип высокого дома создала Америка, превратив европейский горизонтальный коридор в верти­кальную шахту лифта, вокруг которого нанизаны ярусы этажей. Рос этот тип совершенно анархично, без какой бы то ни было заботы об организации города в целом. Единственная его забота была перещеголять высотой и пышностью соседа.

При выработке нашего типа мы исходим из противоположных предпосылок:

1) Мы считаем, что часть подчиняется целому и система города определяет характер его сооружений.

2) Мы говорим «сооружения», а не «дома», считая, что новый город должен преодолеть понятие индивидуального дома.

3) Мы считаем, что пока не изобретены возможности совершенно свободного парения, нам свой­ственней двигаться горизонтально, а не вертикально.

Поэтому, если для горизонтальной планировки на земле в данном участке нет места, мы подымаем требуемую полезную площадь на стойки, и они служат коммуникацией между горизонтальным тротуаром улицы и горизонтальным коридором сооружения. Цель: максимум полезной площади при минимальной подпоре. Следствие: ясное членение функций.

Но есть ли надобность строить в воздухе? «Вообще» — нет. Пока есть еще достаточно места на земле.

Но… «в частности»?

Мы живем в городах, родившихся до нас. Темпу и нуждам нашего дня они уже не удовлетворяют. Мы не можем сбрить их с сегодня на завтра и «правильно» вновь выстроить. Невозможно сразу изменить их структуру и тип. Москва относится по своему плану к концентрическому средневековому типу (Париж, Вена). Структура ея: центр — Кремль, кольцо А, кольцо Б и радиальные улицы. Критические места — это точки пересечения больших радиальных улиц (Тверская, Мясницкая и т. д.) с окружностью (буль­варами). Здесь выросли площади, которые требуют утилизации без торможения движения, особенно сгу­щенного в этих местах… Здесь место цент­ральных учреждений. Здесь родилась идея предлага­емого типа. Для устойчивого положения свободно баланси­рующего тела необходимы и достаточны три точки опоры… Поэтому мы ограничились тремя стойками с открытыми каналами лифтов и патерностеров, между ними — застекленный канал лестничных клеток. Стойки опираются системой катков и ребер на фун­дамент. (Принцип упругих ферм и мостовых кон­струкций.) Одна стойка заключена под землей между линиями метрополитена и служит ему станцией. У других двух — остановки трамвая. Структура верхней рабочей части (бюро, учреждения): скелетная цент­ральная труба, открытая от пола до верхнего света внутри, несет балконы коридоров, то есть, выйдя из лифта в первом этаже, можно читать №№ на дверях помещений второго и третьего этажей. На этой центральной раме консолями держатся горизонтальные площади этажей. Все тело, как вагон, положено на стойки.

Скелет из новых сортов нержавеющей и выдер­живающей высокие напряжения стали («Крупп»  «Крупп» — промышленный концерн в Германии, занимавшийся производством стали.). Легкие и хорошо изолирующие на тепло- и звукопроводность материалы для междуэтажных перекрытий и перего­родок. Стекло, химически обработанное для пропуска световых и задержки тепловых лучей.

Все элементы скелета нормированы, и поэтому по мере потребности застройки новой площади по линии кольца А или Б остается лишь произвести монтаж готовых частей.

Монтаж может производиться БЕЗ ЛЕСОВ: до наводки верхних форм стойки держатся на тросах. Поэтому стройка может идти, не прерывая движения площади. Затем по отношению к существующим постройкам то качество, что их почти не нужно сносить. Огромные преимущества в наличии света и воздуха по отношению к амери­канскому башенному типу небоскреба.

1. При пластическом оформлении этого сооружения я учитывал конструкцию лишь как один из первичных элементов в достижении необходимого полезного действия (механического эффекта). Я бы с той же логической последовательностью, так же удовлетворяя всем утилитарным требованиям, мог избрать другую конструкцию… если б хотел достигнуть другого эстетического эффекта.

2. Я считаю, что в своей основе сила эстети­ческого эффекта определяется не качеством и не количеством — это есть состояние, температура.

3. Я исходил из равновесия двух пар контрастов:

а) Город состоит из атрофирующихся старых частей и растущих живых, новых. Этот конт­раст мы хотим углубить.

б) Дать самому сооружению пространственное равновесие как результат контрастных вер­тикальных и горизонтальных напряжений.

4. Дать новый масштаб городу, в котором человек сегодня больше не мерит собственным локтем, а сот­нями метров.

5. Элементарно организовать сооружение из ре­бер, плоскостей и объемов, сквозных, прозрачных и плотных, вместе составляющих однозначную пространственную систему.

6. Со всех основных шести точек зрения данное сооружение однозначно характеризовано…

Такая характеристика делает ориентировку по этим сооружениям в городе совершенно ясной. При установке всей серии введение цвета для отметки каждого небоскреба в отдельности послужит к усилению его ориентировочных качеств.