Собственные дома архитекторов
Вилла Томаса Джефферсона в Монтичелло
(1769–1784)
США, штат Вирджиния, Шарлотсвилл, Томас-Джефферсон-паркуэй, 931
Томас Джефферсон, американский аристократ, дипломат и одно время президент Томас Джефферсон — третий президент США с 1801 по 1809 год., — архитектор одного здания, которое он строил всю жизнь. Это усадебный дом на плантации Джефферсона в Монтичелло. Облик дома традиционен, а его техническое оснащение революционно. Там много инженерных находок, часть из которых станет повседневностью только в следующем столетии, а другие совершенно бесполезны: туалеты со смывом, кухонный лифт, устройство, позволяющее писать на бумаге, одновременно создавая копию (нечто вроде ксерокса на мускульной тяге), и скрытый в полу сложный механизм, благодаря которому, толкнув одну из створок дверей, открываешь обе. Словом, это какой-то дом сумасшедшего ученого. Так и представляешь, как в одном из его просторных подвалов Джефферсон пытает Джеймса Бонда. Дом архитектора, особенно в XX веке, это экспериментальная площадка. Дом Томаса Джефферсона — первый в этом ряду.
Дом Джона Соуна (1792–1824)
Великобритания, Лондон, Линкольнс-Инн-филдс, 12, 13, 14
1828–1829 годы © Wikimedia Commons
Джон Соун — самый неклассический из архитекторов классицизма, а его дом — самое странное из его произведений. Архитектор постепенно расширял его, покупая соседние владения, перестраивая их и застраивая дворы. В итоге получился запутанный и тесный лабиринт с комнатами разных размеров и форм, незаметными дверями в углах, «колодцами», объединяющими этажи, и потоками света, льющимися из невидимых щелей сверху, сбоку и иногда, кажется, даже снизу. Соун, как любой английский просвещенный дворянин той эпохи, собирал антики и живопись и пристраивал к дому все новые помещения, чтобы было где разместить постоянно растущую коллекцию. Экспонаты так густо покрывают стены крошечных залов, что трудно пройтись по дому, не задев ухом или носом какой-нибудь римский мрамор.
Дом Виктора Орта (1898–1901)
Бельгия, Брюссель, Рю-Америкен, 25
Виктор Орта изобрел архитектуру ар-нуво. До Орта в стиле ар-нуво (он же стиль модерн) делали мебель, лампы и настольные статуэтки — и никому не приходило в голову, что в том же стиле можно выстроить целый дом. Поэтому четыре особняка, которые Орта построил в Брюсселе, включая его собственный дом, считаются важными достопримечательностями города, музеефицированы и бережно сохраняются со всей обстановкой. Все архитекторы ар-нуво строили для себя особняки (а Федор Шехтель целых два), но первоначальную обстановку полностью сохранил только особняк Орта. А в домах ар-нуво обстановка — самое ценное. Их мебель, двери, фурнитура — словом, все интерьерные мелочи создавались в единственном экземпляре, как неотъемлемые части только этого здания.
Дом Рудольфа Шиндлера (1921–1922)
США, штат Калифорния, Западный Голливуд, Норт-Кингс-роуд, 833
С современной точки зрения это не дом, а хостел. В нем нет спален, гостиной и столовой, а есть несколько комнат, каждая из которых предназначена для одного человека, и одно общее хозяйственное помещение. Конструкция у него тоже необычная: вместо фундамента — плоская плита бетонного пола, одни стены — из слоистого бетона, как торт «Наполеон», а другие — стеклянные, решетчатые и раздвижные, как в традиционной японской архитектуре. Шиндлер при жизни был известен, но не знаменит. Его постройки были слишком экспериментальными, чтобы нравиться широкой публике. Зато наши современники, калифорнийские архитекторы-деконструктивисты, считают Шиндлера своим предшественником, боготворят его и бесконечно обсуждают, как сберечь его дом.
Дом Шрёдер Геррита Ритвельда (1924)
Нидерланды, Утрехт, Принс-Хендриклан, 50
Геррит Ритвельд, главный голландский архитектор-модернист, строил этот дом для вдовы Трюс Шрёдер и ее троих детей, но в процессе строительства он так сдружился с заказчицей, что сам поселился с ней в доме и прожил там всю жизнь. Считается, что в этом проекте Ритвельд перенес в трехмерное пространство принципы абстрактной живописи Пита Мондриана. Еще больше, чем на картины Мондриана, здание похоже на работы русских супрематистов: архитектоны Малевича, проуны Лисицкого. На что он совсем не похож, так это на «нормальные» модернистские дома: слишком много в нем цвета, слишком много деталей, не обусловленных функцией. Тем не менее он их предшественник. Дом Шрёдер — один из ранних смелых экспериментов, на основе которых сложилась архитектура модернизма.
Дом Константина Мельникова (1927–1929)
Москва, Кривоарбатский пер., 10
Все архитекторы XX века строили дома для себя. Все, кроме советских. В СССР было не принято строить особняки. Как это удалось Мельникову — загадка. Нам повезло, что это удалось именно ему — самому большому фантазеру среди архитекторов советского авангарда. Дом у него вышел ни на что не похожий, из двух цилиндров, со стенами как соты и одной спальней для всех членов семьи. Этот особняк — шедевр архитектуры, известный во всем мире, и для иностранного туриста он одна из важнейших достопримечательностей Москвы. А для нас, русских, он важен не как архитектурный шедевр, а как культурная аномалия. Особняк, построенный в эпоху проклятого «квартирного вопроса», с гордой надписью «Константин Мельников архитектор» над входом и огромной и светлой, как храм, мастерской на третьем этаже — манифестация достоинства профессии, которого никто за ней не признавал в СССР, где архитекторы были анонимными функционерами проектных институтов и рабами Стройкомплекса.
Усадьба Фрэнка Ллойда Райта «Талиесин»
(1911–1959)
США, штат Висконсин, Спринг-Грин, Каунти-роуд, 5481
«Талиесин» — самый большой из всех домов архитекторов, дом архитектора с самой жуткой историей и единственный дом архитектора, где можно получить диплом архитектора. Это поместье, которое Райт унаследовал от матери и прожил в нем большую часть жизни. Там находилось его архитектурное бюро, а с 1932 года — частный архитектурный вуз Райта, который работает до сих пор. Благодаря этому вузу Райт стал вторым по влиятельности архитектором XX века после Ле Корбюзье. Если Ле Корбюзье — отец архитектуры модернизма, то Райт — дедушка постмодернизма. Он ненавидел модернистскую архитектуру и боролся с ней как мог. Многочисленные ученики Райта, архитекторы 1960-х и 1970-х годов, довели его борьбу до победного конца. С усадьбой связаны самые страшные воспоминания Райта. Она дважды полностью сгорала: первый раз в 1914 году, когда слуга, сошедший с ума, убил любовницу Райта и ее детей и поджег их тела, и в 1925 году, сразу после того, как Райт построил ее во второй раз. Сейчас на этом месте стоит несколько зданий, которые Райт постепенно возводил с 1928 года.
Дом Вальтера Гропиуса (1938)
США, штат Массачусетс, Линкольн, Бейкер-Бридж-роуд, 68
Вальтер Гропиус — один из главных архитекторов модернизма, и его переезд в США в 1930-х годах — историческое событие. С тех пор не Европа, а Америка стала местом, где создается самая передовая архитектура мира. В Америке Гропиус преподавал в Гарвардской школе дизайна, и свой дом он использовал как учебное пособие, показывая студентам на его примере, что такое современная архитектура: план и фасады как отражение пространственной структуры, четкое разделение функциональных зон, внимание к естественному освещению и т. д. Дом стал символом новой архитектуры интернационального стиля, которая пришла в Америку из Старого Света, и этим навлек на себя критику самых разных людей — от Фрэнка Ллойда Райта до разъяренных соседей.
Дом Эрнё Голдфингера (1939)
Великобритания, Лондон, Уиллоу-роуд, 1, 2, 3
Этот дом, как и любой дом, который архитектор-модернист строил для себя, экспериментальный, со множеством полезных находок в интерьере. Например, в доме нет плинтусов. Переход от пола к стенам плавный, и там не скапливается пыль. Разумеется, не обошлось без встроенных шкафов, раздвижных стен и перепадов уровня пола. Но важнее другое. Англия — консервативная страна, где к любым новшествам относятся с подозрением. Англичан пугали модернистские дома, белые, с огромными окнами и хромированными парапетами. Они задумывались: нельзя ли быть современными, но без этих крайностей? Голдфингер показал, что можно. Его дом — редкий пример модернистской архитектуры, уважающей контекст и историю места. У дома кирпичные фасады того же цвета, что и у других зданий на той же улице, и, что важнее, он традиционен по своему внутреннему устройству. Это типичный английский террасный дом, разделенный на три изолированные части. То есть на самом деле это три дома с общими стенами, отдельными входами с улицы и тремя садиками позади. В центральной части Голдфингер жил, две другие сдавал жильцам.
Дом Гуннара Асплунда (1940)
Швеция, Сурунда, Хестнесвеген, 55
Хозяин этого маленького домика, Гуннар Асплунд, — знаменитый шведский архитектор. Об этом невозможно догадаться, глядя на его дом. Здание похоже не на виллу знаменитости, а на дом крестьянина в шведской глубинке. Внутри, на первый взгляд, тоже ничего особенного. Тем не менее это шедевр, просто сделан он так тонко, что штрихи почти не видны. Нужно очень постараться, чтобы разглядеть детали, превращающие обыденность в поэзию (например, ступени лестницы, которые входят прямо в зев открытого очага).
Стеклянный дом Филипа Джонсона (1949)
США, штат Коннектикут, Нью-Канаан, Понус-Ридж-роуд, 798–856
Филип Джонсон устроил в 1932 году в Нью-Йорке выставку «Интернациональный стиль», которая познакомила Америку с европейской модернистской архитектурой, а потом трудоустроил в США главных героев своей выставки. Затем Джонсон получил диплом архитектора, и первое, что он построил, был его собственный дом. В этом маленьком здании, как ни в каком другом, воплотились все принципы модернизма. Это жилая капсула минимально необходимой площади и с минимальным набором мебели, без внешних стен (все ее стены — это окна) и без внутренних перегородок (весь интерьер — одна комната), полурастворенная в зелени и воздухе леса, почти нематериальная, дом-идея.
«Кабанон» Ле Корбюзье (1952)
Франция, Рокбрюн — Кап-Мартен
Самый маленький дом для себя построил величайший из архитекторов. Ле Корбюзье нельзя упрекнуть в непоследовательности. Он был убежден, что лучше всего человеку живется в интерьере, до противоположных стен которого можно дотянуться, расставив руки, с туалетом как в самолете и набором мебели, состоящим из двух табуреток, — и именно такой дом построил себе. Точнее, не дом даже, а хижину (по-французски cabanon). Ле Корбюзье пристроил ее к ресторану, с владельцем которого дружил, и это избавило его от необходимости делать кухню: вместо этого он поставил дверь между хижиной и рестораном. Снаружи хижина похожа на дровяной сарай, но оснащена канализацией, примитивной вентиляционной системой и внутри богато украшена настенной живописью.
Дом Оскара Нимейера (1953)
Бразилия, Рио-де-Жанейро, Эстрада-дас-Каноас, 1246
Нимейер в молодости работал с Ле Корбюзье. Удивительно, как они могли друг друга терпеть. В архитектуре Ле Корбюзье все решает расчет, технология; если бы он мог, он запретил бы архитекторам думать о красоте. Нимейер — полная ему противоположность. Его архитектура — поэтическая, скульптурная, мягкая. Известны его слова, что он вдохновляется контурами женского тела. До Нимейера считалось, что бетон — материал жесткий, суровый. Нимейер показал, что бетон может быть пластичным, как глина. Собственный дом архитектора — манифест его лирического модернизма. В крупных проектах он не мог избежать углов, а тут (по крайней мере в наземной части дома) все линии гибкие и рифмуются с контурами статуй, расставленных вокруг в зарослях.
Летний дом Алвара Аалто (1952–1953)
Финляндия, озеро Пяйянне, остров Мууратсало
Финляндия — страна с короткой архитектурной историей. И если французы гордятся своей готикой, итальянцы своим барокко, русские своим ампиром, то финны гордятся своей архитектурой XX века. Все, что построил Алвар Аалто, величайший из финских архитекторов прошлого века, теперь считается национальным достоянием и бережно сохраняется в первоначальном виде. Летний дом Аалто, построенный в глубине Финляндии, посреди нетронутой природы, на острове, куда в 1950-х можно было попасть только на лодке, — редкий пример патриотической модернистской архитектуры. Все здесь наполнено мыслью о родине. Даже лодка, которая стоит в эллинге Эллинг — (нидерл. helling) сооружение для постройки или ремонта судов., называется Nemo propheta in patria «Нет пророка в своем отечестве» (лат.).. Дом на Мууратсало был площадкой для архитектурных экспериментов. На внутренних поверхностях стен, окружающих двор, Аалто исследовал декоративные возможности облицовочного кирпича, укладывая его так и эдак — всего 50 разными способами. Он планировал и другие эксперименты: попробовать строить без фундамента, из кирпичей произвольной формы и так далее, но из них осуществил только один — у гостевого домика действительно нет фундамента.
Дом Альберта Фрея (1963–1964)
США, штат Калифорния, Палм-Спрингс, Уэст-Палисейдс-драйв, 686
Архитекторы XX века любили делать большие окна. Они говорили, что благодаря им природа входит в интерьер. Здесь она входит в интерьер физически. Скала, как бы разорвав хрупкую оболочку дома, вваливается в комнату. Это самое драматическое противопоставление природного и искусственного начал, какое только знает история архитектуры. Но оно вводит нас в заблуждение. Прежде чем построить дом, Альберт Фрей целый год наблюдал за тем, как солнце освещает участок, под каким углом ложатся тени, и на основе этих наблюдений рассчитал положение, план и высоту дома. Здание построено с таким вниманием к естественной среде, что правильней считать его частью ландшафта, а не чужеродной деталью в нем.
Экспериментальный дом VDL II Рихарда Нойтры (1966)
США, штат Калифорния, Лос-Анджелес, Сильвер-Лейк-бульвар, 2300
Лос-анджелесский особняк Рихарда Нойтры — как домашнее животное, которое завели вместо умершего и назвали тем же именем. Дом, который архитектор построил для себя в 1932 году, в начале 1960-х сгорел. Нойтра очень горевал: в доме выросли его сыновья, там хранился его архив, и, наконец, как архитектор он гордился этой постройкой. Поэтому дом, который Рихард Нойтра вместе со своим сыном Дионом построил после пожара, — это дом-воспоминание, реинкарнация своего предшественника. Он стоит на фундаменте особняка 1932 года, имеет ту же высоту и почти такую же планировку. Оснащение у него для 1960-х годов сверхсовременное: пенопластовые подвесные потолки, переключатели света с диммерами Диммер — светорегулятор. и трансформирующийся фасад с электроприводом, но сквозь его контуры как будто проступают очертания погибшего шедевра.
Дом Ванны Вентури Роберта Вентури (1962–1964)
США, штат Пенсильвания, Филадельфия, Миллман-стрит, 8330
Дом-манифест, иллюстрирующий мысли Роберта Вентури — теоретика. Этот дом он построил для своей матери, но потом сам поселился в нем (сейчас там живут новые владельцы). Публикации Вентури изменили историю архитектуры: он едко высмеивал каноны модернизма и размышлял, какой могла бы быть архитектура послемодернистская. Дом его матери считается первым в истории постмодернистским зданием. Точнее даже — антимодернистским. В нем все наоборот, не так, как положено по правилам «современной» архитектуры: вместо гармоничной асимметрии — почти полная симметрия, вместо плоской крыши — двускатная, вместо ясной и логичной композиции — запутанное нагромождение масс. Черты этого дома, в частности вольно трактованные классические мотивы, можно найти во множестве американских и европейских зданий, построенных в 1980-х годах (и в московских в 1990-х).
Дом Ричарда Роджерса (1968–1969)
Великобритания, Лондон, Уимблдон, Парксайд, 22
Ричард Роджерс — пионер хай-тека, и дом, который он в 1968 году построил для родителей, а потом долго жил в нем сам, ранний пример архитектуры высоких технологий. По концепции он похож на Стеклянный дом Джонсона: стеклянные стены (правда, не все), единое пространство интерьера, не разделенное на комнаты. Но сделан иначе. Например, его стены — из тех же панелей, что и стенки рефрижераторов, что позволяет экономить на отоплении. Этот дом — прототип более поздних и более масштабных построек Ричарда Роджерса, таких как Центр Жоржа Помпиду в Париже. В 2013 году дом был поставлен на охрану как памятник архитектуры, и в том же году Роджерс его продал.
Дом Йорна Утсона (1971–1973)
Испания, Майорка, Порто-Петро, Каррер-де-Са-Митха-Йуна, 77
До 1960-х годов архитекторы старались строить как можно более по-современному. Или даже так, как, по их мнению, должны строить в будущем. А в 1960-х и 1970-х годах некоторые архитекторы, наоборот, попробовали строить дома, которые как бы существуют вне истории. Такие, какими их могли бы построить и через тысячу лет, и тысячу лет назад. Одна из таких попыток — дом архитектора Йорна Утсона на Майорке. Он прост, как природное образование. Ни капли бетона, никакой внутренней отделки. Только голая каменная кладка, солнце и немая поэзия пропорций.
Дом Фрэнка Гери (1977–1978, 1991)
США, штат Калифорния, Санта-Моника, 22-я улица, 1002
Фрэнк Гери — мастер домов-аттракционов, которые превращают любой город, где они построены, в туристическую Мекку. Непохоже, что Гери от этого в восторге: за его архитектурой стоит глубокая философия, до которой туристам нет никакого дела. Собственный дом архитектора (на самом деле пристройка к дому 1920 года) — полигон, на котором он выработал свой стиль: углы, разломы, необычные материалы, внезапные переходы от глухой поверхности к прозрачной. Считают, что архитектура деконструктивизма началась с дома Фрэнка Гери. Единственный, кто так не считает, — сам Гери, но до этого никому нет дела.
