Показания вора и скотоложца
В год милостью Божьей 1389-й, во вторник, 22 марта, по приказу господ (судей) парламента был приведен из тюрем Дворца заключенный Шатле Парижа Жаннен Ле Вуаррье, проживающий где придется, Жаном Фовелем, судебным исполнителем парламента, и Пьером Шевалье, стражником этих тюрем, куда упомянутый Жаннен был помещен по приказу упомянутых господ за то, что вчера он был застигнут за срезанием аграфа Аграф — застежка, пряжка, брошь. с серебряного пояса какого-то человека в зале парламента, где заседали упомянутые господа. Фовель доложил от имени этих господ, что они поручают, желают и приказывают, чтобы прево Парижа рассмотрел это дело, применив к Жаннену Ле Вуаррье право и закон и поступив по справедливости.
В тот же вторник перед г-ном Жаном Трюкамом, лейтенантом господина прево, отсутствовавшего на заседании в малой прокуратуре Шатле Парижа, предстал Жаннен Ле Вуаррье, заключенный, примерно 22 лет, и как по данному делу, так и о его жизни, месте рождения обследован и допрошен был под клятвой. Заключенный в присутствии знатных господ и советников... подтвердил и признал, что родился в городе Мансе, где живет его мать, и что он никогда не учился ремеслу торговли, но всегда являлся слугой и бродягой и что вчера, будучи во Дворце, в зале парламента, где он вел тяжбу, со многими другими [людьми], он заметил аграф на серебряном поясе на человеке, которого он не знал и не знает, и этот аграф он, поддавшись искушению врага, срезал с пояса маленьким ножиком, который у него был при себе. Этот аграф стоил не более десяти франков. И за это он был схвачен и посажен в тюрьму Дворца. И поклялся, что это был первый аграф, который он когда-либо срезал, и потому просил милости и снисхождения от господина Жана Трюкама.
После признания, сделанного заключенным, все единодушно решили, что, учитывая это признание и то, что однажды он уже совершал кражу, за которую получил письмо о помиловании, что еще не проверено, хотя он временно отпущен на свободу, чтобы узнать из его собственных уст правду об этих делах и прочих кражах, его следует послать на экстраординарный процесс, и он не может и не должен его избежать. Выслушав эти мнения, господин Жан Трюкам приговорил его к этому.
Учитывая данное предварительное решение, заключенный был вызван на заседание в Шатле и допрошен этим лейтенантом о прочих кражах, чтобы рассказал и признал всю правду, или же его заставят их признать. Заключенный же снова заявил, что больше ничего дурного не совершал, кроме уже сказанного, то есть кроме кражи аграфа и серебряной чашки, за что он получил прощение. А потому, во исполнение предварительного решения, данный заключенный был послан на экстраординарный процесс. Где, без какого-либо дополнительного насилия, признал и подтвердил перед упомянутым лейтенантом и в присутствии господ [...], что правда заключается в том, что примерно год назад, работая в кузнице Жана де Канде, серебряных дел мастера, живущего в Мансе, где он раздувал меха, он украл три турских гроша.
Также признал, что примерно на прошлый праздник святого Иоанна Крестителя, год назад, проживая со своей матерью в Мансе, он совокупился один раз с нежеребой кобылой, принадлежащей его матери.
Также признал, что до или после праздника святого Иоанна он уехал [оттуда] вместе с матерью и отправился к Тибо Ле Энапье, хозяину таверны, живущему на улице Сент-Винсент в пригороде Манса, чтобы служить в его гостинице как слуга, и что однажды, когда точно, он не помнит, ведя на водопой лошадей своего хозяина, он поселил в этой гостинице человека, который ехал верхом на нежеребой кобыле. И сказал, что по возвращении с водопоя он похожим образом два раза совокупился с этой кобылой в стойле, где она стояла.
Также, после того как каждое слово данного признания было зачитано этому заключенному, его спросили, является ли сказанное правдой. Он ответил и поклялся, что да, и повторил его. И кроме уже сказанного признал, что у того шевалье, с которым он познакомился, он срезал нож и повесил его на свой пояс, а потом обменял его на серебряную монету и кинжал на Пти-Понт в Париже.
На следующий день, в среду, 23 марта 1389 года, перед г-ном прево, который вел заседание, в присутствии господ <…> материалы следствия и признания заключенного, записанные выше, были зачитаны и проверены слово за словом. И эти признания, так, как они были записаны, заключенный продолжил, говоря и клянясь, что они содержат правду, что они сделаны им и что все так и было. А потому на заседании приступили к вынесению приговора, и г-н прево спросил у присутствующих советников их мнение о том, что следует сделать с этим Вуаррье, заключенным. Все они заявили, что, учитывая милость и прощение, дарованное ему королем, нашим господином, по делу о серебряной чаше, которая упоминалась выше, что еще до сих пор не проверено и что в ожидании этого помилования он временно отпущен, а также кражи, совершенные им прежде и уже после даты помилования, повторение этих краж и преступлений, а также ужасный трехкратный грех совокупления с животным, называемым нежеребой кобылой, как скотоложец, он должен быть казнен и достоин смерти на костре. Учитывая материалы следствия и признания, сделанные данным заключенным, и услышав мнения советников, г-н прево вынес ему этот приговор в его присутствии и в присутствии господ <…>.
Итак, в тот же день данный приговор был приведен в исполнение.
И не имел никакого имущества.
(подписано) Ал. Кашмаре
