Cеверяне о цыганских чудесах
С 1993 года фольклорист Андрей Мороз ежегодно возглавляет экспедиции в деревни Архангельской области и записывает рассказы местных старожилов — в том числе о том, как цыгане гипнотизируют, спасают от сглаза и предсказывают будущее
Магия
Филина Ольга Александровна, деревня Ухта, запись 1996 года:
«Пришла цыганка, а было у меня куплено на халат маме, на халат на столе лежало, а цыганка, знаешь, живо прошла туда: „Девушка, отдай мне это матерьял на халат, я тебя обзолочу“. Думаю, чего? Цыганка, чем обзолотит?..
А мама сидит и говорит: „Чем обзолотишь-то?“ — „Ой, гляди-ка, бабушка,
у тебя клоп, говорит, на ноге“. „Да, говорит, вот клопы да тараканы тут у нас“. Говорит: „Дай кусочек мне хлеба и этот матерьял, я уйду — они все уйдут, правда“. <...> И правда стало теряться, меньше, меньше, и все ушли <клопы>,
не бывало в доме».
Правдина Вера Владимировна, деревня Ухта-Леонтьево, запись 1996 года:
«Вот я слышала, папа когда был, у него была лошадь. И у дяди нашего лошадь была. И они утерялись. И вот они ходили-ходили. И потом папа пошел
за десять километров туда, по дороге встретил цыгана. Он говорит: „Ты куда идешь?“ Тот говорит: „Вот так и так, у меня лошади пропали“. Он говорит: „Иди домой. Утром пойдем, станешь на перекресток дороги, но ни с кем,
кто бы тебе ни говорил ничего, ты никогда не обращай внимания ни на что,
не здоровайся, ничего. Придешь, поклонись, и твои кони придут“. Папа так сделал. Дядя Митя пошел и встретил лошадей».
Зверева Антонина Викторовна, деревня Печниково-Ватамановская,
запись 1997 года:
«Где баня была, там не будешь спокойно жить. <...> Наш отец у нас купил дом. Сначала мы жили в деревне в одной, а потом он купил рядом с церквами
<в д. Красная Ляга>. И вот у нас у самой церкви был куплен дом, но мы-то ничего не знали. <...> Так у нас что скотина (мы держали скотину — корова
и овцы), как только загонять их домой, они как резаные бегут от дома;
мы всегда с трудом загоняли их. А потом пришла к нам одна цыганка, а отец
у нас не любил цыганок, избегал. А тут она пришла: „Ну как, мужик, живешь?“ <...> „Вот так, говорит, так живу“, — и сказал, что чего-то скотина у нас. Она
и говорит: „Знаешь что, я вижу, что ты не такой человек, чтобы верил, но я, говорит, тебе скажу, ты жить не будешь спокойно. Вот в подполье залезь, второе бревно ты сними, потом пойдем во двор“. Ну там что они во дворе ходили, не знаю этого. „В подполье, говорит, там повороши немножко землю“, — вот это еще она сказала“. Я с тебя, говорит, не бойся, сейчас ничего не возьму, я приду ровно через год, чтобы у тебя было сделано, что я тебе заказала. Через год пришла, так отец расплатился с нею по-хорошему и говорит: «Ну, цыганка, не верил, говорит, я цыганам, а теперь, говорит, я поверю».
Предсказания
Гулынина Таисия Сидоровна, деревня Лядины-Киселево, запись 1997 года:
«Знаете, когда отец в сорок втором году погиб, пришла похоронка, мать
не верила, и много очень гадали. Приходили цыгане, приходили — все она гадала. И вот ходила цыганка одна и говорит: „Если жив, я покажу, что он жив“. <...> Она взяла… видали русскую печку? Труба… там кружок есть такой, вставляется в трубу. Туда взяла стакан граненый, три грани. Туда положила фотографию, так на пальце прилепила — три солдата. И туда в трубу кричала, кричала что-то. И потом и говорит: „Если он жив, то мы увидаем его“. А дети ж любопытные, я через плечо мамы стала смотреть. Смотрю, там три солдатика. Мама, конечно, упала в обморок — стало плохо, что прошел год, похоронка от отца — а тут жив».
Бабкина Любовь Владимировна, деревня Рягово-Лазаревская, запись 1998 года:
«<К одной женщине пришли в дом цыганки> и попросили, что накорми.
Она их посадила за стол там и говорит: „Уха, так не знаю, будете ли вы есть?“ — „Да будем, будем“. И вот одна молодая цыганка, другая постарше, и та,
которая постарше-то, она из ухи прям вот этих рыбешек так вот достает,
и прям там с головы ест, ест прям их — я, говорит, так удивилась даже, что она со всеми костями прямо так вот. А потом и говорит: „Ой, девка, несчастье тебя какое ожидает“. А другая-то, помоложе, спрашивает: „Так слушай, может, можно что-то сделать? Давай, говорит, поможем, женщина-то вроде добрая такая“. А старая говорит: „Да нет, уж поздно“. Она их спрашивала: „А что
такое-то, что? Какое несчастье-то?“ Они руками замахали да ничего не сказали больше. <Потом у этой женщины умерла дочь>. Ее льдиной убило, на реке взрывали лед».
Гипноз
Истомина Галина Алексеевна, деревня Низовье-Теребино, запись 2013 года:
«Вот на меня <цыгане> дак очень влияют, я как парализованная сделаюсь.
И вот, поверите, в этот раз у меня такое было, что я не ходить… сяду — дак
не могу стать, лягу — дак не могу тоже стать. <...> Ну вот едва ходила же, наверно, с полгода».
Макарова Надежда Валентиновна, деревня Низовье-Теребино, запись 2013 года:
«Ну есть, конечно, старые <цыгане>, обурочивают они, гипнозом, наверное, берут, я дак так думаю. Потому что в магазин пришли они, Верка торговала. Они на ее так в глаза… Им нельзя в глаза смотреть, у них глаза черные. Им нельзя в глаза смотреть. У них гипноз очень большой. Аура-то у них сильная».
