Конспект Крестьяне
в городе
Краткое содержание четвертого эпизода из курса Льва Лурье «Петербург накануне революции»
Россия начала ХХ века — это крестьянская страна: около 85 % населения живет в деревнях. Люди были в большинстве своем совершенно неграмотны — и, по сути, в грамоте никак не нуждались. Русских солдат в обязательном порядке учили читать и писать, но, возвращаясь в деревню, большинство сразу забывало полученные навыки, ведь деревенским они были просто не нужны. В начале двадцатого столетия уровень жизни в деревнях начал постепенно повышаться, но по сравнению с городами — несоизмеримо медленно. Единственно возможным средством существования для многих стала работа в городе, так называемое отходничество. Именно в начале века была построена большая часть зданий, нужны были рабочие руки, и люди съезжались в Петербург из самых разных областей.
«Мы это наблюдаем и сейчас в Петербурге и в Москве, но отходниками являются беженцы из Средней Азии, а тогда это были русские крестьяне. И надо сказать, что и социальное положение нынешних узбеков и тогдашних крестьян было примерно одинаковым, и способы адаптации были примерно одинаковыми. То есть в некотором смысле городская культура для сельского жителя — абсолютно враждебна, абсолютно непонятна».
Каждая деревня специализировалась на каком-то ремесле. Мальчиков, достигших определенного возраста, отправляли на заработки в город. Разумеется, городская культура для деревенского человека становилась абсолютным шоком. Он оказывался в новом, совершенно имперсональном обществе, где каждый занят чем-то своим и, по-хорошему, никому ни до кого нет дела. Приезжим было необходимо как-то адаптироваться к незнакомой среде, и потому в деревню каждый год приезжал так называемый извозчик. Это был человек, сопровождавший группу детей в Петербург и определявший их на работу. Предположим, из деревни, занимающейся торговлей, приезжал подросток и устраивался работать «мальчиком», помощником хозяина. Он жил прямо при лавке, денег не получал, исполнял мелкие поручения, прислуживал. По прошествии нескольких лет, если мальчик работал усердно, его переводили в следующую категорию, и он мог еще на несколько лет остаться в городе.
«Если же мальчик не годится, то его отсылают обратно в деревню. Такие подростки и юноши назывались в деревне „питерская браковка“. И девушки не хотели выходить за них замуж, потому что они никуда не годились и были, конечно, гораздо беднее, чем те, кто регулярно приезжал из Петербурга».
После того как мальчик из простого подмастерья переходил в следующую категорию работников, он уже мог сам стать приказчиком — или, если нравился хозяину, даже старшим приказчиком. Впоследствии, если дела шли в гору, простой деревенский парень мог и сам открыть свою лавку. То есть у приезжих всегда был реальный шанс стать успешными коммерсантами. Многие по прошествии времени приезжали в деревни, выбирали себе жен и увозили их с собой обратно в Петербург. Некоторые навсегда возвращались в деревню — и, конечно, это были уже люди наполовину городские, с совершенно другим взглядом на мир. Так город привнес в деревенский быт цивилизующее начало. В селах появилась швейная машинка, вместо соломенных крыш — крыши жестяные; в целом это было время, когда под влиянием города жизнь деревни начала преображаться.
«Так что это была патриархальная, полудеревенская часть общества, которая не думала ни о чем, кроме того, чтобы преуспеть и стать настоящими горожанами. И не они представляли угрозу режиму. Угрозу режиму представляла совершенно другая часть общества, которая называлась рабочий класс, пролетариат».
