Что надо знать о словарях
❶
Идея издавать книги, где в форме кратких биографических справок, организованных по алфавиту (в том числе для того, чтобы формально уравнять гениев с обреченными на завтрашнее забвение), будут собраны сведения о всех писателях, появилась в XVIII веке — хотя писателей было немало и до того. Таким образом предполагалось показать, что в России была и есть литература.
Первым вполне оформленным изданием такого типа был «Опыт исторического словаря о российских писателях», изданный в 1772 году в Петербурге Николаем Ивановичем Новиковым Николай Новиков (1744–1818) — журналист, издатель сатирических, философских и многих других журналов, в том числе первых детского и женского журналов в России, и газеты Московского университета «Московские ведомости». Кроме того, издавал памятники русской истории. Поднял на новый уровень типографию Московского университета, учредил в Москве первую библиотеку. Выступал против крепостного права. Был масоном.. Новиков собрал информацию о 316 писателях, как давно умерших, так и живых. Последнее привлекло к книге особое внимание: такие характеристики, как «надлежит ожидать важного какого-нибудь сочинения и после того заключительно сказать, будет ли он второй Ломоносов», не всем были по душе. Немаловажно, что Новиков включил в словарь не только тех, кто был известен печатными сочинениями, но и авторов, сочинения которых существовали лишь в рукописях, причем зачастую не подлежащих изданию. Вот, например, как описаны в словаре известные эротические сочинения Ивана Баркова Иван Барков (1732–1768) — поэт, переводчик, ученик Ломоносова, знаменитый своими непечатными «срамными одами».:
«Также писал много сатирических сочинений, переворотов и множество целых и мелких стихотворений в честь Вакха и Афродиты, к чему веселый его нрав и беспечность много способствовали».
Особенно примечательно появление в словаре среди писателей наборщика Ивана Рудакова, отвечавшего за издание книги. Автор стихотворений «по большей части сатирических; но напечатанных нет», он известен нам лишь помещенным при статье своим произведением «Стихи к „Опыту исторического словаря о российских писателях“».
❷
Отличительной чертой словаря Новикова служит то, что он — со своей универсальной идеей собрать сведения обо всех русских писателях — был завершен. На протяжении XIX века увидели свет еще несколько справочников о русских писателях, но почти все они изначально имели то или иное ограничение: митрополит Евгений (Болховитинов) Митрополит Евгений (Болховитинов)
(1767–1837) — митрополит Киевский и Галицкий, церковный историк. составил Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина (1827) и Словарь русских светских писателей (1845) — причем первый существенно превосходит второй; из других опытов стоит упомянуть словарь «Русские врачи-писатели» Льва Федоровича Змеева (1886–1892) и особенно — Биографический словарь русских писательниц Николая Голицына (1889), сведения которого до сих пор нечасто удается существенно пополнить. Но универсального писательского словаря в XIX веке сделано не было.
Попытки осуществить такое издание предпринимал Семен Афанасьевич Венгеров. Но, составив пять томов Критико-биографического словаря русских писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней) (1886–1897) с обширнейшими статьями, он дошел в алфавите лишь до Тимофея Бондарева, статью о котором написал Лев Толстой Тимофей Бондарев (1820–1898) — крестьянин, сын крепостного, обученный грамоте дьяком. В ссылке (где он оказался после того, как перешел в секту субботников) написал сочинение «Трудолюбие и тунеядство, или Торжество земледельца», в котором доказывал, что основным религиозным законом жизни является труд крестьянина, обязательный для каждого человека. Текст этот имел большой успех — в том числе у Льва Толстого, который снабдил его своим предисловием, что и обеспечило этому сочинению известность. «Трудолюбие и тунеядство» было частично опубликовано в «Русской мысли» в 1884 году; затем, снова частично, стараниями Толстого — в «Русском деле» в 1888-м. В 1890 году сочинение Бондарева было переведено на французский язык и издано в Париже.. Затем Венгеров предпринял попытку написать более скромный справочник под названием «Источники словаря русских писателей» (1900–1917), со справками от нескольких строк до нескольких страниц. На этот раз, закончив четыре тома, он дошел до Федора Александровича Некрасова. Наконец, кратчайший указатель, предполагающий не более десятка строк на каждое лицо, «Предварительный список русских писателей и ученых и первые о них справки» (1915–1918) двумя томами добрался до конца буквы О.
Очевидно, что создать исторический словарь о всех русских писателях — задача невыполнимая. Все авторитетные словари, выходившие впоследствии, ограничены хронологически и применяют относительно строгие принципы отбора.
❸
Словарь русских писателей XVIII века, завершенный в 2010 году, включает втрое больше персоналий, чем словарь Новикова. Наборщику Ивану Рудакову места в нем, правда, не нашлось, зато написанная Владимиром Степановым биографическая статья о Иване Баркове, авторе «сатирических сочинений в честь Вакха и Афродиты», — одна из лучших:
«Современники считали „барковиану“ одним из видов „шутливой“ поэзии, свидетельствующей „о веселом и бодром направлении ума“ автора, „особенно в бурлесках, каковых он выпустил в свет множество; жаль лишь, что местами там оскорблено благоприличие“ („Лейпцигское известие“ (1767)); Н. И. Новиков называет их „переворотами“; Н. М. Карамзин наименовал Б. „русским
Скарроном Поль Скаррон (1610–1660) — французский поэт и романист, автор бурлескных стихов, в том числе пародии на «Энеиду» под названием «Вергилий наизнанку».“, любившим „одни карикатуры“. На рус. почве приемы бурлеска (высокое, изложенное низким слогом) и ироикомики (низкое содержание в высоких жанрах) применялись одновременно, а не в их чистом виде. „Барковиана“ воспевает низкие предметы (напр., кулачный бой) в духе гомеровского эпоса, но с употреблением грубой лексики. <...> О последних годах жизни Б. достоверных сведений нет. <...> Предание украшает жизнь и смерть Б. анекдотическими подробностями».
❹
Критерии, обеспечивающие попадание или непопадание писателя в словарь, оказываются зачастую не вполне ясными. Так, все в том же Словаре русских писателей XVIII века можно встретить писателей, сочинения которых не известны не только нам, но и их современникам, — так, из справочников об узниках тюрьмы, каторги и ссылки в состав словаря попала статья о Филиппе Беликове, бывшем служащем Монетной экспедиции, сосланном «за некоторую его вину» в Тобольск, а в 1745 году возвращенном в Петербург в связи с желанием написать две книги — по «натуральной экономии» и алхимии; на написание книг ему с семьей было отведено два покоя в Шлиссельбургской крепости. К 1764 году, когда он был освобожден Екатериной II, книги, по-видимому, так и не были написаны. С другой стороны, появление в словаре статьи о Дмитрии Легком можно объяснить только тем, что он был одним из лучших студентов ломоносовского Академического университета: умерев в 26 лет в Страсбурге, он так и не дождался «случай иметь знание и искусство... в пользу отечества употребить».
❺
Как бы то ни было, именно кропотливым собиранием сведений о малозначимых и забытых писателях и определяется в первую очередь ценность словарей. В результате рядом с Державиным в качестве участника литературного процесса оказывается Алексей Маслов, автор перевода трех последних книг романа Прево «Аглинский философ» Антуан Франсуа Прево (1697–1763) — французский писатель, беглый бенедектинский монах, автор многочисленных романов, самые знаменитые — «История кавалера де Гриё и Манон Леско» и «Английский философ, или История г-на Кливленда, побочного сына Кромвеля, написанная им самим и переведенная с английского автором „Мемуаров знатного человека”». . Самое интересное в этой статье — рассказ о непростых отношениях переводчика с Державиным. В 1775 году Державин поручился за Маслова, когда тот брал кредит в Дворянском банке; через три года оказалось, что должник «не токмо не платил процентов за занятую сумму, но... в уклонение от платежа других долгов бежал в Сибирь и проживал в безвестности». Выплачивать кредит был вынужден Державин.
❻
Зачастую может оказаться, что при невзрачности литературных достижений биография иного писателя смотрится совершенным творением сама по себе. Такова история Ивана Тревогина, из краткой справки о котором (а он сам оставил о себе любопытнейшую автобиографию) достаточно процитировать такой фрагмент:
«После полугода скитаний по Голландии и Франции Т. оказался в Париже. Здесь он неожиданно для окружающих объявил себя принцем Голкондским. В ходе следствия выяснилось, что мистификация началась задолго до ареста. Среди его бумаг были найдены проекты утопического государства на острове Борнео и империи Знаний, тексты на изобретенном им языке, наброски литературных произведений. Из Парижа Т. в мае 1783 года был отправлен в Россию, где самозваного принца ожидала Петропавловская крепость и двухлетнее заточение в смирительном доме (1783–1785), после чего в 1785-м он был отдан в солдаты в Сибирь».
❼
Но образцовым современным словарем писателей — не только по качеству статей, но и по их числу и по подбору иллюстративных материалов — остается охватывающий классический период нашей литературы биобиблиографический словарь «Русские писатели. 1800–1917». В 1989–2007 годах вышли пять его томов, заканчивающихся посреди буквы С. Одно из неочевидных достоинств этого справочника — в приложениях к каждому тому: ни в одном другом издании не найти таких компактных, богатых по содержанию и надежных данных о чинах Российской империи, основных сословиях, порядке прохождения службы и пенсиях, учебных и присутственных заведениях, цензуре и др.
❽
Любителям биографических курьезов словарь «Русские писатели» предоставляет замечательное поисковое средство: сведения, несколько выбивающиеся из логики статьи, но между тем самостоятельно ценные, приводятся здесь петитом, и чтение этих фрагментов может принести немало удивительных наблюдений. Вот пример из наугад открытого места:
«Специально созданная в 1865 году Комиссия для расследования злоупотреблений в книжной торговле вменила [бывшему профессору Виленского университета Павлу Васильевичу Кукольнику] в вину разрешение печатать книги, служившие „латино-польской“ рев. пропаганде, и топографич. карты (в период польского восстания, 1863–1864) и рекомендовала не допускать К. к ценз. деятельности, не усмотрев, однако, в его действиях умышленного характера. Возможно, ценз. либерализм К. обусловлен не столько его воззрениями, сколько взаимно обязывающими дружескими отношениями и творч. контактами с польскими литераторами (известны сообщения о стихотв. пер. К. из Сырокомли, Одынца и публ. его стихов в пер. польских поэтов)».
❾
Словарь этот замечателен еще и тем, что здесь можно встретить сведения о именах, хорошо нам известных и вряд ли соотносимых с писательством. Такова статья Ларисы Николаевны Ивановой и Владимира Николаевича Сачкова об удивительной биографии публициста и критика Веры Засулич, поражающая своей логикой: подробный рассказ о писательской работе революционерки помещен между кривобоким началом (сирота из небогатой дворянской семьи, вступившая в жизнь писцом у мирового судьи и рабочим переплетной мастерской) и не менее несуразным финалом:
«Окт. революцию не приняла; обвиняла большевиков в узурпации власти, разгоне Учредит. собрания и репрессиях. „Особенно тяжело ей было в последние два года:‚ Тяжело жить, не стоит жить‘, — говорила она мне не раз, и крупные слезы блестели в ее умных, выразительных, добрых глазах“ [Дейч, с. 209] Дейч Л. «В. И. Засулич». «Голос минувшего». 1919, № 5—12.».
❿
С другой стороны, в Словаре русских писателей можно встретить и сведения о людях, неизвестных нам вовсе — в отличие от их сочинений. Здесь особенно показательна статья о Раисе Адамовне Кудашевой, вся биография которой укладывается в несколько строк: «Свою трудовую жизнь К. начинала гувернанткой, потом была учительницей гор. школы и неск. десятилетий работала библиотекарем». Между тем самое известное сочинение этой детской писательницы, отметившейся лишь одной повестью для взрослых, знакомо даже тем, кто вообще ничего не знает о поэзии: Кудашева написала стихотворение «Елка», часть которого, будучи положенной на музыку, превратилась в песню «В лесу родилась елочка».
