Плейлисты вечеринок на разные случаи жизни

Вечеринка в стиле дальнобойщиков

В кабинах дальнобойщиков музыка практически не выключается — шоферы слушают радио, проигрывают песни с дисков и обмениваются ими через смарт­­фоны как настоящие меломаны. Музыка для них — не только способ справиться со скукой, но и борьба со сном. На придорожных стоянках встречаются ларьки, где можно купить CD или записать песни на флешку.

Универсального репертуара здесь не существует: в кабинах звучит все — от эстрады 1980-х до современного шансона, попсы и электроники. Но в то же время существует целый корпус «шоферских», или «дальнобойных», песен. Как правило, их авторы — хорошо знающие свою аудиторию испол­нители шансона вроде Евгения Григорьева (Жеки) или Ильдара Южного. Основной объединяющий эти песни признак — не столько музыкальный стиль, сколько тематика: обычно они посвящены «нелегкой судьбе дальнобой­щи­ка» — дальним дорогам, бессонным ночам, одиночеству, тоске по дому и семье. Нередко в текстах упоминаются тяжелые климати­ческие условия, с которыми приходится сталкиваться дальнобойщикам, перечисляются марки грузовиков, используется профессиональный жаргон, затрагиваются темы товарищества. В сово­куп­ности эти песни формируют романтизи­рован­ный образ водителя грузовика и представляют дальнобой­щиков как сообщество с особым образом жизни и своими переживаниями.

Григорий Заречный — «Такой вот коленкор»

Заречный — классик жанра, один из немногих авторов, имеющих реальный опыт работы шофером. Большую часть своего музыкального творчества он посвятил дальнобойной теме. В его дискографии — целых три альбома с названием «Дальнобойщик».

«Високосный год» — «Тихий огонек»

Самая известная русскоязычная песня о водителях грузовиков стала популяр­ной как саундтрек к сериалу «Дальнобойщики». В кабинах реальных шоферов она звучит не чаще, а, может быть, даже реже других, зато в массовом сознании это настоящая «Марсельеза» дальнего боя.

Игорь Растеряев — «Дальнобойная»

Игорь Растеряев, исполнитель из петербургской театральной среды, выстроил свой сценический образ на талантливом «классовом» любовании теми, кто «вкалывает на комбайнах», а «не сидит „Вконтактах“, в онлайнах». Клип на песню смонтирован из фрагментов видео с реальными дальнобойщиками на трассе М6 (Москва — Астрахань).

«ДДТ» — «Ты не один»

В начале 1990-х многие из тех, кто получил в СССР профессиональное образо­вание, остались без работы по специальности после расформирования больших пред­приятий. Для людей с самым разным бэкграундом получить права и пойти рабо­тать шофером было одной из типичных жизненных траекторий. Так что дально­бойная тема стала серьезной даже для автора песни Юрия Шевчука и режиссера клипа Сергея Сельянова. Судя по коммента­риям к клипу на ютьюбе, песня до сих пор находит отклик в водительской среде.

Анатолий Тукиш — «Дальнобойщик»

Большинство песен про дальнобойщиков достаточно абстрактны. Авторы описывают типические ситуации либо фокусируются на чувствах. Однако попадаются и записи с сюжетными зарисовками. В песне на стихи Бориса Родина лирический герой становится свидетелем ужасающего эпизода, который он наблюдает через лобовое стекло фуры.

Слушать плейлист целиком:

Вечеринка русского студенчества всех времен

Русские студенческие песни появились как переводы песен буршей — сту­дентов немецких университетов, которые, в свою очередь, восходят к поэзии вагантов. В песенниках второй половины XVIII века эти переводы уже есть, то есть студентам образованного в 1755 году Московского университета они могли быть известны. Экспорт песен шел через Дерптский (ныне Тартуский) университет и активизировался в 1820-е годы, когда в Дерпте появилась русская студенческая корпорация Ruthenia («Рутения»).

Вторым ориентиром стали «волжские» (разбойничьи и бурлацкие) песни, поскольку они, во-первых, национальны, а националь­ный признак был важен для корпораций, а во-вторых, часто ассоциировались с идеями братства и вольницы.

Ранние русские студенческие песни были застольными песнями о радости жизни, и это эпикурейское направление всегда оставалось актуальным. Главный герой — пирующий студент, а судьбы окружающего мира в русской студенческой песне не затрагивались.

Но ситуация поменялась в конце XIX века, когда в университетах Российской империи отменили имущественные и сословные ограничения и в них хлынули разночинцы — герои романа Чернышевского «Что делать?». Студенты стали опорой революционного движения, а в репертуар вошли песни о необходи­мости социальных перемен. В 1860 году посещение лекций разрешили женщинам, и студенческие песни перестали быть чисто мужским явлением.

Ореол революционеров за студентами держался вплоть до конца Гражданской войны, хотя еще Первая мировая война расколола их на «социалистов» и «академистов» (вторые поддержали политику Николая II). В Петербургском университете раскол едва не закончился дракой стенка на стенку с пением «Марсельезы» одной стороной и «Боже, царя храни» — другой. Появились студенческие песни, призывающие идти на фронт, но век их закончился с Гражданской войной.

О советской студенческой песне уже трудно говорить как об однородной, хотя прежние линии развития русских студенческих песен в них сохранились: и эпикурейская, и лоялист­ская, и «революционная» (по крайней мере критичная к официальной идеологии, например песни стиляг).

Некоторые песни по-прежнему были результатом самодеятельности студентов и преподавателей, другие были присвоены студентами из-за близости тема­тики, третьи написаны нестудентами специально для студентов, по сути навязанные, некоторые из них тем не менее имели успех.

К концу советской эпохи понятие «студен­ческая песня» совершенно размылось: какого-то общепризнанного русского студенческого репертуара уже не было; как нет его и у современного российского студенчества.

«Крамбамбули» (1820-е)

Песня буршей в честь ритуального алкогольного напитка студенческих корпо­раций — пунша (в русском обиходе XIX века — жженка, а в названии песни — это крамбамбули). Как правило, для его приготовления смешивают вино, ром, сахар, фрукты и пряности, подогревают, сверху кладут крест-накрест шпаги, на них кусок сахара, сахар поливают ромом, поджигают, а напиток черпают кружками. Николай Языков, который перевел песню на рус­ский язык, стоял у истоков корпорации Ruthenia. Тема коллективного распития алкоголя была центральной и почти единственной в песнях раннего русского студенчества — пока еще очень аристокра­тического и далекого от будущего образа нищего студента.

«Там, где Крюков канал» (XIX век)

Эта песня неустановленного автора в духе семинаристов и вагантов расска­зы­вает о преимуществе студенческой жизни над райской. В Петербурге ее глав­ным героем обычно выступает Святой Исаакий, хотя Исаакиевский собор далек от пересечения Фонтанки с Крюковым каналом, а в Киеве — Святой Владимир.

«Наша жизнь коротка» (1860-е)

Эта застольная песня уже иной эпохи — времен студен­тов-разночинцев, хожде­ния в народ 1860–70-х годов  Речь идет о движении студентов и револю­ционеров-народников, направленном на про­свещение крестьянских масс, в том числе революционное., первых студенческих манифестаций и массовых арестов. В нее часто добавлялся куплет, посвящен­ный Чернышевскому: «За здо­ровье того, / Кто „Что делать?“ писал / И кто жизнью своей / Воплотил идеал».

«Глобус» (1947)

Неофициальный гимн послевоенных советских студентов, уже не призы­ваю­щий бороться с кем-либо. Революция и война позади, впереди простор для мирных свершений.

Будущий актер и кинорежиссер Николай Александро­вич, занятый в диплом­ном спектакле ГИТИСа, попросил своего однополчанина Михаила Львовского, будущего кинодраматурга, а тогда студента Литинсти­тута им. Горького, написать песню про жизнь после института. Напев взяли из песенки «Шофер­ша» («Я влюблен в шофершу крепко, робко…»), которую в 1938 году сочинил студент Литинститута Ян Сашин, а Сашин взял его из песенки Михаила Светлова «За зеленым забориком».

«Первокурсница» (1953)

Иронически-грустная песня о неразделен­ной студенческой любви, слова и музыка Сергея Баканова. Ее автор на тот момент был студентом Московского авиационного института. Песня перешла в репертуар советской подпольной эстрады; самый известный ее исполнитель — Аркадий Северный.

«Вот получим диплом» (конец 1950-х)

Песня в рок-н-рольных ритмах, продукт хрущевской оттепели и творчества стиляг. Автор слов, ныне театральный режиссер Марк Розовский, учился во времена ее создания на жур­факе МГУ. В песне иронически обыгры­вается кампания по освоению целины, в ходе которой студентов и выпускников посылали поднимать сельское хозяйство на пустующих землях Казахстана, Поволжья и азиатской части России. Песня написана на напев «Шеф нам отдал приказ лететь в Кейптаун».

«Медицинский институт» (1983)

Песенка Евгения Хавтана на слова Саши Черного об абитуриентке — из дебют­ного магнитоальбома группы «Браво». Благодаря горбачевской перестройке песня вскоре попала на большую сцену, а в 1987 году вышла на пластинке. Она не стала большим хитом, но симптома­тична для 1980-х годов, когда разгоре­лась дискуссия о том, дает ли высшее образо­вание преимущество в жизни и стоит ли оно потраченных на него сил.

Слушать плейлист целиком:

Кавер-вечеринка

В послевоенном Советском Союзе отношения с популярной зарубежной эстрадой сложились особые. Импортная музыка неизбежно проходила через цензурные фильтры государственной звукозаписывающей студии «Мелодия» и в чистом виде попа­дала на полки в ограниченном объеме. Названия песен на пластинках обяза­тельно переводились на русский. Многие популярные зарубежные песни становились материалом для переработки, которая воспринималась как поле для творчества. К такому импортозамещению привлека­лись не только профессиональные поэты и композиторы, но и участники вокально-инструментальных ансамблей и члены худсоветов. Помимо создания новых аранжировок для зарубеж­ных песен, их вольно переводили на русский или писали к ним новые слова, понятные советскому слушателю.

Если в странах с относительно свободным рынком пластинки зарубежных авторов свободно продавались в магазинах, а оригинальные исполнения можно было услышать по радио или телевизору, то в СССР зачастую могли не знать оригинала. К началу перестройки, когда советские слушатели и телезрители были уже хорошо знакомы с ABBA и Modern Talking, актуализировался формат подпольных, полуофициальных и вполне официальных пародийных переделок — еще одной формы «твор­ческой переработки».

ВИА «Веселые ребята» — «Старенький автомобиль» (1970)

vs The Beatles — «Drive My Car» (1965)

В русском тексте солиста Леонида Бергера из общего с оригиналом остался только автомобиль. ВИА «Веселые ребята» был одним из главных поставщиков советских каверов на заграничную эстраду. Например, в 1979 году они выпустили целую пластинку русифицированных перепевок «Музыкальный глобус»  За исключением песни «Мона Лиза» (на самом деле «Belladonna»), спетой, как и в оригинале, на английском языке., в том числе включавшую песню «В последний раз» — отечественную версию испанской «¿Porque te vas?» («Почему ты уходишь?»).

Муслим Магомаев — «Песня прощения» (1973)

vs Marie Laforêt — «Manchester et Liverpool» (1966)

Музыка композитора Андре Поппа была известна всей стране как заставка к прогнозу погоды в программе «Время». Песня имела как минимум две советские русскоязычные версии. Кроме варианта Магомаева с текстом Роберта Рождествен­ского в том же году была издана «Я тебя люблю» в исполнении Аллы Иошпе с текстом Александра Глезера.

ВИА «Поющие гитары» — «Песенка велосипедистов» (1969)

vs Riccardo Del Turco — «Uno tranquillo» (1967)

Вышедшие годом позже оригинала, каверы Джо Дассена («Siffler sur la colline») и группы The Tremeloes («Suddenly You Love Me») оказались популярнее италь­янского первоисточника. На советской пластинке в качестве авторов значатся именно The Tremeloes — «муз. Тремелоса». У песни было много версий: напри­мер, на финском, сербском и венгерском, — все они так или иначе сохраняют тему роман­ти­ческих отношений. И только в совет­ском варианте песня полно­стью перепи­сана и очищена от любовной темы, что, наряду со «Стареньким автомоби­лем», являет собой пример то ли усердия цензоров, то ли фантазии отечественных поэтов.

Сергей Минаев — «Ты мой хлеб, моя соль» (1986)

vs Modern Talking — «You’re My Heart, You’re My Soul» (1984)

Перестроечные пародии Сергея Минаева на зарубежную эстраду — тонкая грань между неофициальным стебом и все еще востребованным, институцио­на­лизиро­ван­ным импортозамещением. Судя по комментариям на ютьюбе, многие поклонники воспринимали и продолжают воспринимать творчество Минаева вполне серьезно, не особо интересуясь оригиналь­ными версиями или предпочитая им отечественные.

Ольга Арефьева — «Ломами бьют» (2005)

vs Pop-Tops — «Mamy Blue» (1971)

Помимо авторских каверов и пародий на зарубежную эстраду, в ходу были народные. Вероятно, наиболее активно они стали появляться с позднепере­строечного периода, когда западная музыка стала беспрепят­ственно попадать в страну и знакомство слушателя с оригиналом, необходимое для считывания шутки, уже не ставилось под сомнение. Некоторые из таких переделок облагораживались и записывались профессиональными исполнителями.

Слушать плейлист целиком:

Вечеринка времен Первой мировой и Гражданской войны

В отличие от Русско-японской войны, давшей хиты, которые поются и столе­тие спустя («На сопках Маньчжурии», «Варяг», «Плещут холодные волны…»), от Первой мировой войны в современном русском репертуаре не сохранилось почти ничего: большинство песен потеряло актуальность уже в 1917 году, некоторые в измененном виде продержались до конца Гражданской.

Песням Гражданской войны повезло больше: небольшая группа песен Красной армии в профессиональной аранжировке и литературной обработке прочно вошла в репертуар профессиональных исполни­телей и простых советских граждан («Смело мы в бой пойдем», «По долинам и по взгорьям», «Гулял по Уралу Чапаев-герой», «Марш Буденного» и «Красная армия всех сильней»).

В этой подборке мы постарались дать несколько когда-то популярных, но ныне забытых песен Первой мировой войны, а также малоизвестные или неочевид­ные песни Гражданской войны.

«Прапорщик юный» (1915)

Мелодекламация о героически погибаю­щем прапорщике на напев романса «Чайка». Сочинена и записана на пластин­ку Дмитрием Богемским — издателем журнала «Граммофонный мир», ключевой фигурой в пропаганде русской грамза­писи. Одна из первых пластинок войны. С объявлением войны прапор­щики стали героями городской публики: это был младший, но все же офицер­ский чин, вводился он только в военное время и заполнялся гражданской образованной молодежью.

«Гусары-усачи» (1915)

Кабаретная песенка Владимира Сабинина, ставшая, наряду с «Прапорщиком юным», одной из главных песен Первой мировой. Ее автор угадал тренд разви­тия русской эстрадной песни — к танцевальным, опереточным ритмам, которые в ходе Первой мировой войны сильно потеснили романс, особенно среди горожан. Песня предвосхитила успех в России оперетты «Сильва» (Имре Кальман, 1915), где тоже действуют гусары — и тоже на любовном фронте.

«Вспоили вы нас и вскормили» (1914–1915)

Песня патриотически настроенных студентов на напев «Прощания славянки», которая вскоре бы забылась, но студенты и гимназисты, желавшие, но не успев­­шие попасть на фронты Первой мировой, перенесли ее в Белое движение, куда ушли добровольцами. Редкий пример успешной патриоти­ческой студенческой песни до 1917 года.

«Там шли два брата» (1910-е)

Песня о возвращении с Первой мировой войны через разгорающиеся граждан­ские войны. В этом варианте речь идет о братьях и турецком фронте, хотя чаще поется о друзьях и германском фронте. Возможно, она сложена еще до Пер­вой мировой и просто приурочена к бурным событиям 1917‒1922 годов.

«Шарабан» (1910-е)

В песенке отразилась трагикомическая судьба эсеровской Народной армии Комуча (Комитета членов Учредительного собрания), которая летом 1918 года вышла из Самары под красным флагом воевать с большевиками, осенью откатилась обратно, а к концу года оказалась в белых войсках Колчака. Благодаря самарцам ритм «Шарабана» стал неофициальным символом Белого движения на востоке России и главной формой политических куплетов от Поволжья до Владивостока (на юге бывшей империи эту роль играло «Яблочко»).

«Песня ижевцев» (1918)

Гимн Ижевской дивизии Колчака, сформированной из бывших участников Ижевско-Воткинского восстания, событиям которого песня посвящена. Она появи­лась как стихотворение Николая Арнольда, которое хорошо легло на мелодию «Варшавянки».

Рабочие Ижевского завода не были врагами советской власти, пока летом 1918 года их не решили отправить воевать против Народной армии Комитета членов Учредительного собрания (Комуча) — одного из первых формирований белых войск во время Гражданской войны. Это обернулось восстанием, центра­ми которого стали города Ижевск и Воткинск. После его разгрома ижевцы и воткинцы тоже оказались в белых войсках Колчака.

«Мама, мама, что мы будем делать» (1919)

Эта знакомая по фильму «Кин-дза-зда» песенка неустановленных авторов рождена эстрадой Гражданской войны на юге России — скорее всего, в киев­ском кабаре «Кривой Джимми», где исполня­лась хором куплетистов. Эвакуиро­ван­ная из России в Галлиполи и на греческий остров Лемнос, армия Врангеля с наступлением холодов часто вспоминала эту песенку  Из коллективных воспоминаний Донского корпуса: «…приближалась лемносская зима. <…> …в бурные ночи ветер срывал палатки, и казаки оказывались… под дождем. <…> …не раз случалось казакам принимать ночные холодные души» (Цит. по: Казаки в Чаталдже и на Лемносе в 1920–1921 годах // Русская армия на чужбине. Галлиполийская эпопея. 2003)..

«Яблочко» (с 1917 года)

Для политической уравновешенности и оптимистического финала даем «Яблоч­­ко» — символ Гражданской войны на юге России. В отличие от «Шара­бана», это куплеты преимущественно повстанческие и красные.

Слушать плейлист целиком:

Вечеринка в старом арестантском стиле

Мода на песни деклассированных элементов, как и на сам образ босяка, подхваченный эстрадными исполнителями, инициировала пьеса Максима Горького «На дне» (1902), в которой прозвучала тюремная песня «Солнце всходит и заходит».

Вторая важная фигура, познакомившая широкую публику с тюремным и крими­нальным репертуаром, — фольклорист Вильгельм Наполеонович Гартевельд. В 1908 году он совершил путешествие на Урал и в Сибирь, записывая песни каторжан, бродяг и инородцев. Результатом стала серия публикаций, граммофонных пластинок и успешная концертная про­грамма. Благодаря Гартевельду в широкое обращение вошла, в частности, песня «Славное море — священный Байкал», которая уже давно не ассоциируется с уголовным миром.

Сибирская каторга, песни которой записывал Гартевельд, ориентировалась на распевную русскую песню и церковное пение. Тюрем­ные песни южных портовых городов — Одессы, Ростова-на-Дону — по крайней мере с рубежа XIX–XX веков складывались в модных эстрадных ритмах. Мы приведем примеры тех и других.

«Солнце всходит и заходит» (1880-е)

После успеха пьесы «На дне» эта песня была растиражирована в нотах, песен­никах и на пластинках, вызвала подража­ния и эстрадные пародии, а фраза «дети солнца» стала ироничным обозначением босяков. Иногда ошибочно приписывалась самому Горькому — на самом деле авторы не установлены.

«Звезда, прости! Пора мне спать…» (не ранее 1840-х)

В 1850–60-е годы на это стихотворение Ивана Мятлева были созданы романсы, но известность к нему пришла после того, как Гартевельд услышал его в То­боль­ской каторжной тюрьме как песню каторги. В тексте нет ни слова про тюрь­­му и каторгу, но арестантам оказалась близка сентиментальность стихотворения, упоминание в нем светлых прошлых дней и надежд на будущее.

«Подкандальный марш» (не позднее 1900-х)

Этот номер коллекции Гартевельда вызвал наибольший резонанс в обществе, в несколь­ких губерниях он был запрещен к исполнению. Текст состоит из од­ного четверостишия: «В ночи шпаната и кобылка, / Духи за нами по пятам. / Ночью этап, а там бутылку, / Может, Иван добудет нам». Примечание Гартевельда: «Шпаната — младшие члены каторги; кобылка — вся каторга; духи — конвой и вообще всякое начальство; Иван — старший в камере или в этапе из бывалых каторжан». 

Музыкальные инструменты на каторге запрещены, потому каторжане исполь­зовали подражание голосом, гудение в гребешки, которому их обучили матросы с броненосца «Потемкин», а в оригинале также звон кандалов.

«Песня Кармалюка» / «За Сибирью солнце всходит» (XIX век)

В сибирской каторге Гартевельд кроме русских записал польские и украинские песни, в том числе и эту популярную на Украине песню о разбойнике Устиме Кармалюке, который несколько раз сбегал с каторги, возвращался на родину и возглавлял различные крестьянские банды, в том числе с освободительными намерениями, — о чем и поется в песне от имени самого героя.

«Звенит звонок насчет проверки» (не позднее 1870-х)

Песня о побеге из тюрьмы разбойника Ланцова, которая была особенно широко распространена на Урале и в Сибири. В годы Гражданской войны исполнялась в армии.

«Погиб я, мальчишка» (конец XIX — начало XX века)

Одесская песенка об отправке этапом на Сахалин. Музыкальный ритм ее типи­чен для южнорусских и украинских песенок и был использован поэтом Михаилом Светловым в стихотворении «Гренада».

Если верить воспоминаниям Констан­тина Паустовского, это любимая песенка Сашки-музыканта, которого Алек­сандр Куприн вывел в «Гамбринусе», и ее игра­ли на Сашкиных похоронах в Одессе в 1920 году — когда Сашка действительно «погиб навсегда».

«С одесского кичмана» (1928)

Блатной аналог песни «Шли два героя с германского боя» (ее вариант «Там шли два брата» см. в подборке песен Первой мировой и Гражданской войн). Этот вариант (музыка Ф. Кельмана, слова Бориса Тимофеева) создан для спектакля ленинградского Театра сатиры «Республика на колесах», посвящен­ного банде железнодорожных воров. Главаря играл Леонид Утесов, он же пел песню, а в 1932 го­­ду записал на пластинку, что сделало ее общеизвестной. Фраза «За что же мы боролись, за что же мы сра­жались, за что мы проливали нашу кровь?» оказалась актуальной для жителей СССР, многие из которых ожидали от советской власти иного распределения благ.

Слушать плейлист целиком:

Вечер участников Афганской и чеченских войн

Афганская война 1979–1989 годов была первой и единственной масштабной войной СССР после Второй мировой, от которой ее отделяли долгие мирные годы. Боль­шинство ее участников раньше не воевали и опирались на свой гражданский песенный опыт.

Первые афганские песни создали офицеры спецподразделений. Появившиеся как частный голос человека, оказавшегося на непонятной войне, эти песни близки лирике поэтов-воинов XIX века: Дениса Давыдова, Михаила Лермон­това — и прошед­ших Великую Отечественную войну бардов: Михаила Анчарова, Александра Галича, Булата Окуджавы.

С началом перестройки афганские песни получили легальный статус худо­жественной самодеятельности, стали печататься и выхо­дить на пластин­ках, в радио- и телепереда­чах, а в 2000-е годы, когда боль войны забылась, начали менять свои сентименталь­ные аранжировки на бодрые патриотические.

Чеченская война — даже две войны, первая (1994–1996) и вторая (1999–2009) — еще более непонятные для их участников, шли в эпоху интер­нета, CD‑плее­ров и бытовых видеокамер. С обеих сторон воевали ветераны Афганистана, и сравнения войн в жестокости были не в поль­зу Чечни. Афганские песни были еще на слуху, и некоторые из них были просто переделаны для новой ситуации. В отличие от Афганской войны, начавшейся в эпоху советской цензуры, что исключало открытые дискуссии, чеченская сразу вызвала широкое антивоенное движение, и большинство песен о чеченских войнах по сути антивоенно.

«В декабре зимы начало» (1979–1980)

По традиции эта песня считается первой афганской. Она действительно первая по времени появления текста и по роли в становлении жанра. Оба ее автора были боевыми офицерами спецподразделе­ний КГБ. Лейтенант Сергей Климов написал стихотворение после штурма дворца президента Афганистана Амина, а на музыку слова положил через полгода капитан Юрий Кирсанов. Он же записал ее на магнитофон, наложив звуки стрельбы и боя кремлевских курантов.

«Бой гремел в окрестностях Кабула» (1980-е)

Переделка «Баксанская фронтовой», сложенной в 1943 году бойцами-альпи­нистами в ходе боев за Эльбрус на мелодию предвоенного танго («Пусть дни проходят»). После войны «Баксанская» бытовала у альпинистов и студен­тов и воспринималась уже скорее как символ современных субкультур, чем Вели­кой Отечественной. Когда ее носители попали в Афганистан, они увидели мир, близкий миру «Баксанской», и подкорректи­ровали песню, сохранив половину старого текста.

«Расплескалась синева» (1973)

Неофициальный гимн десантников. Появился до Афганской войны, а на ней получил вторую жизнь. Сочинен в 1973 году в 357-м гвардейском парашютно-десантном полку, расквар­тированном в военном гарнизоне Боровуха-1 под Витебском для праздника в честь Дня десантника. Стихотворение Юрия Алехина взяли из дивизионной газеты за 1970 год. Гарнизон Боровухи применяли для горячих точек: в 1968 году в Чехословакии, затем в Афгани­стане. Там песню растиражировал ансамбль «Голубые береты», созданный в 1985 году в 350-м гвардейском парашютно-десантном полку. В СССР шла перестройка, и афганские песни уже могли звучать с большой сцены.

Александр Розенбаум — «Монолог пилота „Черного тюльпана“» (1987)

Песня из афганского цикла Александра Розенбаума, созданного по впечатле­ниям от поездок в Афганистан с шефскими концертами. Цикл вышел на пла­стинке в 1987 году. Черным тюльпаном называли военно-транспортный самолет Ан-12, на котором в СССР отправляли «груз 200» — тела погибших. Это же имя благодаря песне получили несколько памятников на территории бывшего СССР, посвященных павшим в Афганской войне.

«Здравствуй, мама» (кавказский вариант, 1990-е)

Сентиментальная песня Афганской войны, адаптированная для военных конфликтов на Кавказе: название «Афганистан» менялось на «Дагестан» или опускалось.

Тимур Муцураев — «Русский солдат» (1997)

Самый известный автор песен чеченской войны Тимур Муцураев воевал на сто­роне Ичкерии (самопровозглашенная и уже не существующая республика) весь активный период боев — с 1994 по 2000 год, но большин­ство его песен — на русском, и звучали они по обе стороны. Первый альбом «Добро пожа­ловать в ад» (назван в честь граффити со стен Грозного) вышел в 1995 году. В 2010 году 20 пе­сен Муцу­раева были запрещены в России как экстре­мистские, хотя сам автор к тому времени призвал народ Чечни к прими­рению и вернулся к мирной жизни. Песня «Русский солдат» запрещена не была.

«ДДТ» — «Пацаны» (1997)

Песня написана после поездки в Чечню в 1995 году, где на своих концертах Юрий Шевчук собирал обе стороны конфликта. Мы выбрали для плейлиста эту песню как более популярную, хотя Шевчук самой чеченской своей песней назвал философскую причту «Мертвый город. Рождество».

«Братан» (2006)

Песня о тех, кто живым вернулся с чеченской кампании и вопреки всему про­должает жить дальше. Написана калининградским дуэтом военного шансона «Опасный возраст» (вскоре переименован в «Положительный заряд») под влия­нием песни «Демобилизация» группы «Сектор Газа». Известность получила после того, как в 2009 году, в год официального окончания войны (в Чечне был снят режим контртерро­ристической операции), была заново записана вместе с Сергеем «Чижом» Чиграковым и Сергеем «Трофимом» Трофимовым.

Слушать плейлист целиком:

Вечеринка в дворовом стиле 1970–90-х

Детей, родившихся в конце 80-х годов XX века, называют последним поющим поколением: считается, что рожденные позже больше ориентированы на слу­шание песен, а не на собственно пение. В 1980-е и в 1990-е дети и подростки все еще пели много, и пели везде: на лавочках, у костра, в подъездах и во дво­рах, в пионерских лагерях и на школьных вечерах, а капелла и под гитару. Чаще всего эти песни называют по месту исполнения «дворо­выми», реже они фигури­руют как «детские» или просто «песни под гитару».

Герои таких песен, с одной стороны, обычные мальчишки и девчонки, такие же, как исполнители (иногда эта связь нарочито подчеркивается в текстах); с другой — романтические персонажи: матросы, капитаны, бароны с экзотическими именами, королевы, японки и донны. Объединяет все эти песни любовная коллизия. Намечаю­щиеся счастливые отношения влюбленных почти всегда обречены: героев разлучают разного рода трагические обстоя­тельства, влекущие смерть одного или обоих. Однако набор сюжетов был не особенно велик и схож у подростков по всей стране.

По времени возникновения эти песни довольно разные: одни ведут свою историю с начала XX века, другие появились лишь в 60-х годах ХХ века. То же касается и того, как они оказались в детском репертуаре: некоторые тексты сначала принадлежали взрослому миру и лишь затем попали к детям, другие всегда были достоянием детско-подростковой традиции.

В 2000-е годы большинство из них зазвучало в магнито­фонах благодаря исполнению молодого симферопольского певца Виктора Петлюры. Именно его исполнительская традиция породила многочисленные современные ютьюб-записи парней, поющих под гитару, тогда как в 1990-е фольклористы запи­сывали эти песни исключительно от девочек, которые их не только пели, но и вносили в свои альбомы. С гитарой и мальчишками многие дворовые песни перешли в армей­ский репертуар и продолжают существовать в среде солдат-срочников до сих пор.

«Жил мальчишка на краю Москвы…»

Первая строка песни, по которой она обычно и называется, имеет второй вари­ант: «…на краю земли». Самые ранние воспоминания о ней относятся к сере­дине 1980-х, особенно популярной песня стала в 1990-е — в начале 2000-х и исполнялась в пионер­ских лагерях, у костра, во дворе. На форумах в ком­мен­тариях под этой песней более раннее поколение приводит текст с иден­тичным первым четверости­шием, но имеющим другое развитие ситуации: мальчишка, описанный в первом куплете, мечтает покорить космос. Пели ее, как сообщается, еще в 1970-х.

«Танго цветов» («В салоне много вина…»)

Первые фиксации песни о Джанель (Джанетт/Джанэй — дочери капитана/рудокопа/атамана), которую убил ревнивый матрос или капитан, относятся к 1960-м годам. Она принадлежит к так называемой группе филоэкзотических баллад, которая, по наблюдениям фольклориста Сергея Неклюдова, сложилась еще в на­чале 1920-х годов. Входила в репертуар Аркадия Северного. В 1970–90-х девочки исполняли ее с подругами, переписывали в песен­ники, сейчас песня бытует и в армейской среде.

«Шут и королева» («Звени, бубенчик мой, звени…»)

«Баллада о шуте», судя по всему, была написана в 1900–10-х годах: именно к этому периоду относится творческая деятельность автора стихов Николая Маныкина-Невструева. Автор музыки — Петр Болдырев. Нотный листок с этой песней был опубликован в Ростове-на-Дону в 1920-е и в Одессе (видимо, тогда же). Ранняя фиксация — рукописный студенческий песенник 1965 года, в 1970–90-е песня исполнялась в пионерских лагерях и в дворовых компаниях.

«Вдали виднелся белый дом…»

Другое название песни — «Маленькая Мэри». Имена героев — Мэри и Артур — типич­ны для филоэкзотических баллад, однако этим вся экзотика в этой песне и исчерпывается. Была популярна в 1990-е, особенно в пионерских лагерях в исключительно девичьей среде.

«Вечер ленивый над тихой рекою…»

Песня представляет собой вторую часть фольклорной баллады «Бедная девица, горем убитая…», ранние фиксации которой относятся к 1930-м годам. В детской традиции 1980–90-х опущена предыстория самоубийства девушки, однако в некоторых коротких вариантах текст получает продолжение, в котором объясняется ее поступок.

В интернете выложены многочисленные аудиозаписи с названиями «Ундина», «Утопленница», «Тина»; существует и шуточная переделка, в которой утопленница — это ходячий мертвец, пугающий выпивающих на природе мужиков.

«Стоит сосна, река жемчужная течет…»

Известна с 1970-х годов, иногда назы­вается по строке второго четверостишия «Я ухожу…». Некоторые интернет-пользователи сообщают, что автор песни — солдат дальнереченского погранотряда Николай Петров из Улан-Удэ. Текст был написал в 1969 году, и отражены в нем события на острове Даманском, где и погиб автор. В 1980-х песня была известна как афганская, появились и дополнительные куплеты, привязывающие ее к событиям этой войны, например такие:

Афганистан, зачем ты парня погубил,
Афганистан, ведь до весны он не дожил,
Афганистан, чему же радуешься ты?
Ведь не тебе, ведь не тебе несут цветы.

Кроме того, возникла версия, в которой девушка оказалась преданной парню до конца (вполне в стилистике подрост­кового репертуара, отражающего юношеский максимализм): идя рядом с другим, она вдруг понимает, что не может забыть того, и бросается в реку с моста. Две версии — для двух разных жизненных сценариев.

Слушать плейлист целиком:

Объединенная вечеринка футбольных фанатов

Посетитель футбольных матчей, сравниваю­щий практики стадионного пения в России и, скажем, Великобритании или Италии, скорее всего, сделает ряд наблюдений: во-первых, в разных национальных и даже локальных культурах на стадионах поют по-разному — это касается и техники исполнения, и репер­туара. Во-вторых, можно заметить, что в россий­ском чемпионате с вокальной ини­циа­тивой выступают преимущественно трибуны за воротами, а остальной стадион может включаться на гимнах и отдельных «зарядах», но чаще остается наблюдателем.

Эффектная, техничная и громкая поддержка для футбольных фанатов — один из способов показать величие любимого клуба и успеш­ность своего движения. Песни, наряду с речовками, хлопками и сложной хореогра­фией, — один из важ­ных компонентов фанатского перформанса. Чтобы пение было слажен­ным, требуется высокий уровень организации и большой труд. В отличие от речов­ки, у песни может быть длинный текст, и при исполнении нужно не только знать слова и следовать мелодии, но и не терять голоса исполни­телей, отвлек­шихся, например, на эффект­ный пас. Поэтому некоторые группы фанатов перед матчем могут репетировать и распе­ваться — и даже делать студийные записи своих песен, чтобы облегчить процесс их разучивания, например, во время поездки на гостевой матч.

Песенная культура футбольных фанатов может похвастаться не только разно­образием репертуара и мастерством исполнения, но и полноценным профес­сиональным миром околофутбольных музыкантов. Песни приходят на фанат­ские трибуны самыми разными путями — об основных расскажет этот плейлист.

1. Фанатские переделки известных песен

Гимн болельщиков «Зенита»

Гимн был создан на мотив «Вечерней песни» (музыка Василия Соловьева-Седого, слова Александра Чуркина) — популярной композиции, воспевавшей «город над вольной Невой». Написан в 1980 году небольшой группой самых первых фанатов клуба (в частности, Алексеем Телемаковым, его мамой и Андреем Солнце­вым), финальный вариант утверждали коллективно фанаты «Зенита» в 1981 году. Теперь песня исполняется целиком в начале каждого матча клуба всеми болельщиками. Текст транслируется на экранах стадиона.

«Боже, „Спартак“ храни»

В основе песни — переделанный братьями Дубровиными в 1991 году государ­ствен­ный гимн Российской империи «Боже, царя храни». Задуманный созда­телями для распевания, этот гимн со старым, малоиз­вестным мотивом потерял свою мелодич­ность и превратился в заряд для сканди­рования, и запись в 2015 году образцового песенного исполнения не смогла изменить сложив­шуюся традицию.

2. Заимствования у фанатов другого клуба

Песня «Pune tribine ludih navijača» («Полны трибуны безумных фанатов») поется на матчах фанатами клуба «Црвена Звезда» (Белград) примерно с 1980-х годов. Песня прижилась настолько, что свою версию сделали их главные соперники — фанаты ФК «Партизан» («Pune tribine ružnih navijača» — «Полны трибуны уродливых фанатов»). Любопытно, что на российские трибуны мелодия этой песни пришла из Белграда, скорее всего, из двух разных источников: фанаты ФК «Зенит» позаимствовали ее у «Звезды» («На брегах Невы»), а фанаты ЦСКА — у «Партизана», с которыми находятся в друже­ственных отношениях («Мы все болеем душой и сердцем»).

«Мы все болеем душой и сердцем»

«На берегах Невы» (совместно с группой «Бивни»)

3. Фанатские музыкальные группы

В околофутбольной среде есть множество своих профессиональных испол­нителей разных музыкальных направлений. Главные темы их творчества — сюжеты фанатской жизни.

Clockwork Times — «Ярче»

Песня-рефлексия группы Clockwork Times о переменах в фанатской культуре.

«Яйцы Fаберже» — «Все на футбол!»

Песня группа «Яйцы Fаберже» стала саундтреком к фильму «Околофутбола», первой российской полнометражной картине о футбольных фанатах.

4. Профессиональные музыканты, ассоциирующие себя с определенным клубом и фанатами

«Ленинград» — «Нет, и еще раз нет» («Гол-гол»)

Лидер группы «Ленинград» Сергей Шну­ров не раз появлялся на стадионе «Зени­та». Он выступал вместе с группой перед болельщиками и исполнил фанатскую версию своей песни «Нет, и еще раз нет» («Гол-гол»), а также пел на трибунах вместе с фанатами свои песни.

Константин Кинчев, лидер группы «Алиса», также исполнил свою песню «Небо славян» вместе с фанатами «Зенита» на трибунах во время матча «Зенит» — «Анжи» (3:0).

5. Исполнение оригиналов известных национальных песен

На матчах сборной или против иностранных команд российские фанаты часто поют «Катюшу» — песню, которая широко известна за рубежом и является одним из символов «русскости». Вот примеры того, как «Катюшу» поют фана­ты «Спартака», « Локомотива», « Кубани», «Зенита».

Петербургский «Зенит» кроме оригинала исполняет также свою, переделанную версию «Катюши»:

Другой пример — исполнение песни «День Победы» фанатами «Зенита» в честь 70-летнего юбилея победы в Великой Отече­ственной войне.

6. Исполнение оригиналов популярных песен

Некоторые популярные песни становятся хитами футбольных фанатов неожи­данно для самих исполнителей — так было с песней «Знаешь ли ты» певицы МакSим:

Дорогая советскому зрителю песня «Разговор со счастьем» из кинофильма «Иван Василь­евич меняет профессию» оказалась ритми­чески подходящей для фанатских танцев (фанаты ЦСКА) и слема (фанаты «Зенита»).

Слушать плейлист целиком:

Вечеринка в советском спортивном стиле

Для идеологов молодого советского государства спорт был важным звеном более широкой программы по развитию физической культуры советского общества. Физкультура должна была формировать гармоничного нового человека, готовить его «к труду и обороне», воспитывать в высоких стандартах нравственности.

Советские спортивные песни звучали в популярных фильмах и по радио, на пара­дах и торжественных спортивных мероприятиях, их исполняли со сце­ны артисты эстрады и пели в неформальной обстановке друзья.

Этот плейлист не включает все советские спортивные хиты, но он показы­вает, как менялось представление о спорте в государственной идеологии и советской культуре.

«Спортивный марш» (1936)

Этот марш из кинофильма «Вратарь» 1936 года. Физкультура должна была готовить советского человека к труду, но к концу 1930-х годов, когда был снят фильм и Исаак Дунаевский написал к нему марш на слова Василия Лебедева-Кумача, более актуальной задачей становится военная подготовка. Линии спортивных полей становятся метафорой государственных границ, спортсмен, например вратарь, стоит на страже этих рубежей, защи­щает родину, а физкультурник — это закаленная сталь, готовая к испытаниям в бою.

«Спортивная честь» (1951)

Песня из кинофильма «Спортивная честь» 1951 года, музыка Матвея Блантера, слова Михаила Вольпина. После Второй мировой войны СССР начинает принимать участие в мировых спортивных соревнованиях. Спортсмены-физкультурники, до этого бывшие защитниками родных рубежей, становятся послами советского общества: их цель — показать и отстоять превосходство советского человека.

Владимир Высоцкий. «Утренняя гимнастика» (1968)

Песня была написана Владимиром Высоцким в 1968 году для спектакля «Последний парад» Театра сатиры как пародия на популярную радиопередачу «Утренняя гимнастика». В ироничной манере Высоцкий обыгрывает смыслы, которыми наделяла спорт советская пропаганда: гимнастические упражнения должны были не только укреплять дух, но и защищать советских граждан от «вирусов» и «влияний извне». Песня также подарила емкую спортивную метафору эпохи застоя — «бег на месте».

«Команда молодости нашей» (1979)

К концу 1970-х годов — это время написания песни Александрой Пахмутовой на слова Николая Добронравова — идеологический запал советских спортив­ных песен уступил место ностальгии. Молодой человек, готовый к борьбе — главный герой советского спорта и физкультуры предыдущих лет, — стано­вится взрослым, а время его молодости — сентиментальными воспо­минаниями.

«До свиданья, Москва» (1980)

В той же сентиментальной тональности звучит песня тех же авторов, закры­вавшая Олимпиаду в Москве: без громких лозунгов и призывов, без воспевания спортивного величия СССР и спорта как такового, эта песня грустно прощается с «чудом» Олимпиады как со сказкой, чтобы вернуться в будничный мир без волшебства.

«Алиса» — «Аэробика» (1989)

Песня группы «Алиса», вышедшая в альбоме «Шестой лесничий» в последние годы существования СССР, снова обращается к парадам физкультурников и советским спортивным маршам, но значение у них становится совсем другим. Идеология физкультуры и образ спортивного советского человека выступают синонимами тоталитарному режиму, в котором коллективное начало доминирует над индивидуальным и требуется полное подчинение («Лечь! Встать!»). Название песни также неслучайно: слово «аэробика» звучит по-западному и не по-советски; его старались избегать, например, на теле­видении — советский аналог западных телевизионных передач по аэробике был назван «Ритмическая гимнастика».

Слушать плейлист целиком: