Плейлист француза

После войны генерал Шарль де Голль оставался символом Сопротивления, спасителем страны от нацистской оккупации, а неофициальным гимном свободной Франции была «Песня партизан». Однако стать лидером государства у генерала не получилось: его сторонники, «голлисты», проиграли борьбу за власть социалистам и коммунистам. Де Голль отказался от дальнейших попыток построить сильную президентскую республику и отправился писать мемуары.

В 1958 году и правые, и левые уговаривают де Голля вернуться для вывода страны из экономического, политического и военного кризиса. Он соглашается, возглавляет правительство, выигрывает референдум по конституции, дающий президенту практически неограниченные полномочия, и сам избирается на этот пост. То есть, как в песне, угадывает «три места на скачках».

В шестидесятых, на фоне Алжирской войны, кризиса экономики и поколений, вокруг генерала идет борьба. «Пожалеешь, если его не выбе­решь», — поет Жильбер Беко в 1965-м , и де Голль переизбирается на второй срок. После молодежной революции 1968-го голлисты выигрывают выборы в Национальное собрание, но проигрывают референдум о парламентской реформе. Де Голль утратил свою популярность. Правый Мишель Сарду еще требует от него помочь США во Вьетнаме, но самому постаревшему генералу остается только спеть «Марсельезу», уйти в отставку и умереть.

К 1968 году у французской молодежи появились новые кумиры: Мао, Че Гева­ра, Сартр. Революция нового против старого шла и в музыке: самым популяр­ным певцом 1966 года стал Антуан с простой песней о том, что он имеет право носить длинные волосы («Les Élucubrations», что значит «Бредни», или «Мечты»). В 1968-м слова и требования уже были сложнее: на баррикадах пели о классовой борьбе и полицейском государстве. Эварист и До­миник Гранж, к тому времени уже вы­пустившие по паре пластинок, стали звездами май­ских событий, а их песни — манифес­тами студен­ческой револю­ции: «Мы марксисты, ленинисты, геваристы и троцкисты», «Нас много, мы повсюду, это только начало, борьба продолжа­ется». Студенты и лицеисты воспевали новые идеи и новых героев: революционеров с улицы Гей-Люссака — и лозунги Ситуационистского интер­национала (одну из песен даже написала жена его лидера Ги Дебора, Элис Беккер-Хо).

Член Французской компартии, как и всякий правоверный коммунист, должен быть гибким и «колебаться только вместе с линией партии». Поэтому в начале холодной войны он протестует против создания НАТО и поет, что народ не хочет воевать с СССР. В середине пятидесятых он вспо­минает зарю марксизма и подпевает «Времени вишен» — песне, сочиненной незадолго до Парижской коммуны 1871 года  Парижская коммуна — революционное правительство в Париже в марте-мае 1871 года. Восставшие радикальные социалисты предоставили городским общинам автономию, а представлять интересы всего государства избрали Совет коммуны с депутатами от общин. Карл Маркс нашел в событиях 1871 года подтверждение своему тезису о необходимости «диктатуры пролетариата», при которой государством управляют представители беднейших социальных слоев.. Вместе с Луи Арагоном и Лео Ферре он вспоминает трагическую историю Сопро­тивления и рас­стрел немцами партизанов с «Красного плаката»  «Красный плакат» — пропагандистский плакат, выпущенный в 1944 году оккупаци­онными властями Франции и коллабораци­онистским правительством Виши и изобра­жавший расстрелянных подпольщиков из «группы Манушяна». Изначально был размещен для дискредитации движения Сопротивления: чтобы показать, что все партизаны — преступники, иммигранты и евреи. Однако вскорости портреты погиб­ших стали символом борьбы с оккупацией: под плакатами начали появляться надписи «Умерли за Францию», «Мученики» и цветы.. В начале 1960-х у французских комму­нистов появляется свой певец — это велико­лепный усач Жан Ферра. Его герои — матросы «Потемкина» и бородатые герильерос, партизаны Латинской Америки. Члену ФКП приятно послушать «Интер­национал» в исполнении Марка Ожере, несмотря на симпатии певца к анархистам и другим чересчур радикальным движениям. Но песни молоде­жи на па­рижских бар­рикадах ему не близки: ФКП и проф­союзы не поддерживают студенческий протест.

Расширив президентские полномочия и провозгласив Пятую республику, генерал де Голль должен был ре­шать все проблемы Четвертой. Одной из главных была война в Алжире, начавшаяся в 1954 го­ду. Местные арабские националисты хотели неза­висимости и были готовы добывать ее с помощью терактов и погромов. Местные этнические фран­цузы, так называемые «черноногие», хотели сохранить африканские колонии в составе Франции и жить так, как привыкли. Военные поддерживали порядок, каким они его видели: с пыт­ками и карательными операциями. Президент де Голль, которого привели к власти как раз те самые «черноногие» и военные, стал склоняться к предоста­влению Алжиру как минимум автономии, а там и неизбежной независимости. Генералы решили стоять до конца: весной 1961 года они захватили власть на месте и собирались произвести переворот в метрополии. Главной их силой стал 1-й Иностран­ный парашютный полк. Де Голль, осознавая опас­ность, объявил чрезвычайное поло­жение. Путч был подавлен. Арестованные парашю­тисты, вослед Эдит Пиаф, гордо пели: «Я ни о чем не жалею». Вскоре появилась тайная армия, OAS  OAS (Organisation armée secrète, дословно — «Секретная вооруженная организация») — подпольная террористическая организация, целью которой было сохранение Алжира в составе Франции. Во главе «Секретной армии» стояли офицеры и ультраправые активисты. В 1961–1962 годах OAS орга­низовала ряд крупных терактов и полити­ческих убийств, а также несколько поку­шений на президента де Голля. К 1963 году руководители OAS были арестованы, некоторые из них казнены., продолжившая дело заговорщиков. Но Алжир получил независимость, «черноногие» бежали во Францию и навсегда сохранили горькую ненависть к де Голлю — как певец Жан-Поль Ло-Сисеро, писавший свои песни в тюрьме, куда он попал за участие в путче, или же поэт и музыкант Жан-Пакс Мефре, прославлявший потом па­триотов и генералов из OAS. А марши и гим­ны «африканских французов» и парашютистов очень долго нельзя было услы­шать ни на одном параде или официальном празднике.

После войны, на рубеже 1940-х и 1950-х, французские шансонье стали ис­поль­зовать классическую поэзию. Сразу наметились два подхода: ортодоксальный и не совсем. Ив Монтан, а впоследствии также Серж Реджани и Лео Ферре предпочитали задумчиво пропевать или декламировать стихи под фортепьяно или оркестр. Жорж Брассенс, а вслед за ним Ги Беар и Жорж Мустаки хотели, не теряя стиля и смысла классических стихов, вернуть им свежесть и остроту только что сочиненного. Для этого они решили «вбросить» поэзию прошлых столетий в современную жизнь: появилась гитара, зазвучали ритмы разных народов.

О любви во Франции пели всегда, и 1950–60-е годы не исключение. Великая Эдит Пиаф находит новое дыхание с молодым автором, которого зовут Жорж Мустаки, и появ­ляется «Милорд». Два прекрасных бельгийца, Брель и Адамо, — каждый по-своему — грустят от без­на­деж­ной любви. Восходящая звезда поколения 60-х Мари Лафоре перелетает из Манче­стера в Ливерпуль и дарит мелодию для прогноза погоды советской программы «Время». Самый страстный рокер Франции Джонни Холидей о любви не может не кричать, а влюбленный хулиган Серж Генсбур записывает свой эротический хит сначала с Брижит Бардо, которая в ужасе требует положить запись в сейф, потом — и навсегда — с нежнейшей Джейн Биркин. И наконец, Мустаки решает петь свои песни сам и говорит нам, что жить — это любить и быть свободным.