История страны в 10 песнях Матвея Блантера

«Катюша», «Футбольный марш», «Маленький оркестрик» и другие знаменитые песни одного из главных советских композиторов

Автор Денис Бояринов

Историю СССР можно проследить не только по съездам КПСС и великим стройкам коммунизма, но и по советским песням. Невероятно, насколько красноречиво в них отразились и вкусы народа, и смены линии партии: в 1920-е все сходили с ума по фокс­тро­там, 10 лет спустя дружно шагали под бравур­ные марши, а в войну плакали под лирические вальсы. Иногда и за первы­ми, и за вторыми, и за третьими стоял один и тот же человек. Например, композитор Матвей Блантер.

1. «Джон Грей» (1922–1923)

Одним из самых модных, прогрессивных и интересных мест культурной Москвы начала 1920-х был театр Мастфор — Мастер­ская Николая Форрегера, помещав­шаяся в Доме печати (нынешний Централь­ный дом журналиста). В 1921 году в стране, разрушен­ной Гражданской войной, была объявлена новая экономическая политика — на смену военному коммунизму  Военный коммунизм — название внутрен­ней политики Советского государ­ства в 1918–1921 годы, для которой были харак­терны крайняя централизация эконо­мики и свертывание товарно-денежных отношений. пришли рыноч­ные отношения, и театр сатирических миниатюр стал обличать приметы времени: нэпманов, мещанство и спекулянтов.

В Мастфоре начинали гиганты советской культуры: Сергей Эйзенштейн и Сергей Юткевич  Сергей Юткевич (1904–1985) — советский театральный и кинорежиссер, художник, педагог, один из пионеров советского театра и кино. работали художниками, Борис Барнет  Борис Барнет (1902–1965) — советский кино­режиссер, актер и сценарист, поста­новщик одного из послевоенных хитов «Подвиг разведчика» (1947). и Сергей Герасимов  Сергей Герасимов (1906–1985) — советский кинорежиссер, актер, сценарист, драматург и педагог. Его именем назван Всероссийский государственный институт кинематографии (ВГИК). были в актерской труппе, литчастью заведовали писатель Осип Брик и создатель советской оперетты Владимир Масс. А в зале можно было видеть Владимира Маяковского, Всеволода Мейерхольда и режиссера Александра Таирова.

Особенной популярностью у зрителей пользовались театрализованные сценки по песенкам, музыку к которым сочинял Матвей Блантер. Сын брянского купца-еврея и актрисы, он в 1917 году приехал в Москву и отучился в Музы­кально-драматическом училище Московского филармонического общества (сейчас ГИТИС), а в 1920 году, в 17 лет, стал заведую­щим музыкальной частью Мастфора. Фокстрот «Джон Грей», который он напи­сал на стихи Владимира Масса, стал его первой большой удачей.

«Джон Грей» был сделан как пародия на мод­ный западный танец, но, несмотря на это, он стал невероятно популярен в СССР. Блан­тер продолжил писать фок­строты, слоуфок­сы (разновидность фокстрота) и танго («Фудзияма», «Багдад», «Сильнее смерти») и сложил себе репутацию «главного фокс­тротчика столи­цы». За что мог попла­титься в дальнейшем: к концу 1920-х власть все активнее боролась против «бур­жуазной» эстрадной музыки и ее авторов. По счастью, Блантера репрессии миновали. В 1930 году молодому и талант­ливому компози­тору предложили возглавить музыкальную часть только что созданного театра в Магнитогорске.

2. «Мальчишку взяли под Иркутском» (1931)

К 1930-м годам репертуар Блантера поменялся. «На Магнитке я стал писать другие песни», — вспоминал он позднее свой магнитогорский период. В 1931 году город Магнитогорск, строившийся параллельно с гигантским металлурги­ческим заводом, существовал еще только на бумаге: улицы проектировались, рабочие жили в бараках. Театр в нем стал одним из первых зданий. «На пре­мьеру спектакля шли со знаменами, как на праздник, — писал в своих воспо­минаниях Блантер. — Билеты распределя­лись по бригадам — в качестве награды за выполнение плана».

Первой удачей магнитогорского периода композитор называл песню «Маль­чишку взяли под Иркутском» — о комсомольце, героически погибшем в японском плену. Песня была написана на стихи поэта и журналиста Иосифа Уткина, который сам прошел через Гражданскую войну в Восточ­ной Сибири: принимал участие в антикол­чаковском восстании в Иркутске и воевал на Даль­невосточ­ном фронте. Но к его стихо­тво­рению не стоит относиться как к исто­рическому документу: японских войск в Иркутске не было — там действовал чехословац­кий корпус войск Антанты  Антанта — военно-политический блок России, Великобритании и Франции, созданный в 1904–1907 годах в качестве противовеса Тройственному союзу Германии, Австро-Венгрии и Италии. После победы большеви­ков в 1917 году и выхода России из Первой мировой войны, Великобритания, Франция и другие страны антигерманской коалиции пытались с помощью военной интервенции помешать утверждению власти большевиков, которых они считали союзниками Германии.. Возможно, что и комсо­мольцы, и комму­нисты были вписаны автором в текст уже значи­тельно позднее, чем появилась песня, ушедшая в народ: на это указывают строчки «Но комсомоль­цы / На допросе / Не трусят / И не говорят! / Недаром красный орден носят / Они 15 лет подряд  В другом варианте текста (как, например, в приведенном выше видео) слова «15 лет подряд» заменены на «уж много лет подряд».». Первый орден Красного знамени был вручен комсо­мольской организации в 1928 году, то есть 15 лет этому событию исполнилось только в 1943-м. Через год, в 1944-м, Иосиф Уткин погиб в авиаката­строфе.

3. «Песня о Щорсе» (1936)

Начдива Николая Щорса (1895–1919), отбив­шего у войск Петлюры Киев, Житомир и Винницу, ввели в советский канон сравни­тельно поздно. В 1935 году, к 40-летию со дня рождения «украинского Чапаева», Сталин лично заказал фильм о нем Александру Довженко. После этого о Щорсе стали писать книги и оперы, его имя получили улицы, города и села. Лучше всех просла­вить подвиг красного командира удалось поэту, корреспонденту «Правды» Михаилу Голодному (Эпштейну) и Матвею Блантеру. Михаил Голодный, специализиро­вавшийся на героических сюжетах Гражданской войны, сперва отдал свое стихотворение другому композитору, но его песня осталась незаме­ченной, поэтому он пред­принял вторую попытку — с Блантером. Блантер скрестил кавалерий­ский марш с народным напевом — и получил всесоюз­ный хит. На счету тандема Голод­ный — Блантер есть еще одна нетленка о Гражданской войне, написанная в тот же период, — «Партизан Железняк» о коман­дире бригады бронепоездов Анатолии Железнякове, героически погибшем в боях с Белой гвардией. Любопытно, что на эти же стихи Голодного о Железняке сочинил песню и великий Сергей Прокофьев, но ее помнят только специалисты по его наследию.

Одним из первых «Песню о Щорсе» Блантера исполнил выдающийся бас Марк Рейзен в 1937 году на торжественном концерте в Большом театре, посвящен­ном 20-летию Октябрьской революции. Ну а потом ее кто только не пел — от магнитогорского ВИА «Радуга», сделавшего в 1960-х серф-версию, до звезды шансона Елены Ваенги.

4. «Песня о Сталине» (1938)

Оды вождю приходилось писать многим советским композиторам — от Дмитрия Шостаковича до Александра Вертинского. Это было частью обязательной программы. «Песню о Сталине»  Также известна под названием «На просто­рах Родины чудесной». Блантера считают одной из самых известных в этом жанре. Написана она во времена Большого террора на стихи поэта Алексея Суркова, будущего председателя правления Союза писателей СССР, сменившего на этом посту Александра Фадеева. Сурков издал больше десятка поэтических сборников и книг публи­цисти­ки, но в культурной памяти остался как автор текста проникновенного военного романса «В зем­лянке» («Бьется в тесной печурке огонь…»).

К сталинскому юбилею в 1949-м Сурков и Блантер сочинили еще одну оду — «Для нас открыты солнечные дали»:

Для нас открыты солнечные дали,
Горят огни победы над страной,
На радость нам живет товарищ Сталин —
Наш мудрый вождь, учитель дорогой.

Ей недолго суждено было быть востребован­ной: до смерти Сталина оставалось четыре года, до доклада Хрущева о культе личности на XX съезде КПСС — семь лет.

5. «Футбольный марш» (1938)

Идея сочинить увертюру к футбольным матчам пришла в голову знаменитому советскому комментатору Вадиму Синявскому. Сперва он обратился к страст­ному болель­щику и автору балета о футболе «Золотой век» Дмитрию Шостако­вичу, но тот был занят, и тогда Синявский отправился к своему приятелю Моте Блантеру, с которым они когда-то играли в одном оркестре. По условиям Синявского, вещь должна была длиться ровно столько, сколько команды идут от трибун к центру поля. Блантер, сам болевший за ЦДКА (нынешний ЦСКА), ездил на стадион с секундомером, чтобы произвести измерения. Согласно легенде, знаменитый мотив он придумал по дороге назад на станции метро «Динамо». Марш, начинающийся со вступления на вибрафоне, длится ровно одну минуту. Первым его слушателем, давшим маршу высокую оценку, стал тот же Дмитрий Шостакович. Именно ему, часто бывавшему на стадионе вместе с Блантером, приписывают высказывание: «Стадион — единственное место в стране, где можно громко говорить правду о том, что видишь». «Футбольный марш», напи­санный в 1938 году, впервые был исполь­зован по назначению лишь после окончания Великой Отечественной войны — по одной из версий, потому, что дядя Блантера был репрессирован, и компо­зитор попал в опалу. С тех пор марш предварял каждый матч в Советском Союзе и сейчас звучит на играх Российской премьер-лиги.

6. «Катюша» (1938)

Песня, ставшая одним из символов Великой Отечественной войны, была написана Матве­ем Блантером за несколько лет до ее начала, в том же 1938 году, что и «Футбольный марш». Кстати, «Катюшу» иногда можно услышать на ста­дио­нах — ее распевают болельщики. В Греции песня стала гимном Нацио­нально-освободительного фронта, боровшегося против нацистской оккупации. Впоследствии свои варианты «Катюши» исполняли французская поп-дива Далида и итальянская метал-группа Skylark. Вообще, у нее поистине междуна­родная известность: для иностранцев она стала олицетворением русской народной песни — на таких правах, например, «Катюша» звучит в сцене эмигрантской свадьбы в анти­военном шедевре Майкла Чимино «Охотник на оленей».

Автор текста Михаил Исаковский рассказы­вал, что Блантер сочинил мелодию по пер­вым восьми строчкам «Катюши» и торопил поэта закончить песню, а тот не знал, что делать с героиней, вышедшей на берег крутой. Исаковский предло­жил семь разных вариантов финала — и они вместе выбрали тот, который стал каноническим. Премьера песни состоялась в ноябре 1938 года на кон­церте Госу­дарственного джаз-оркестра СССР — Матвей Блантер был его художе­ствен­ным руководителем. В судьбу этого передового экспериментального ансамбля, который планировал играть оригинальный гибрид между джазом и симфонической музыкой, вмешалась война: в 1941 году ансамбль получил статус Образцово-показательного орке­стра Наркомата обороны и выехал на фронт. Вскоре оркестр попал в окружение под Вязьмой — половина его музыкантов вместе с главным дирижером Юрием Лаврентьевым погибли.

7. «Жди меня» (1942)

Январь 1942 года Матвей Блантер встретил в гостинице «Москва», где в то вре­мя жили многие композиторы и литераторы: семьи были в эвакуации, город стоял холодный и полупустой, отопления в домах не было, немецкую армию только-только отбросили от стен столицы. Как-то в гостиницу зашел поэт и военкор Константин Симонов и пода­рил Блантеру свой сборник стихов «С тобой и без тебя». Блантер выбрал несколько стихотворений, чтобы напи­сать на них музыку. В том числе «Жди меня», созданное автором как письмо любимой женщине и первоначально вообще не предназначав­шееся для публи­кации. Набросав мелодию, Блантер отправился в гостиничное фойе, где стоял рояль, — послушать, как она звучит. Вскоре, по воспоминаниям компо­зитора, вокруг инструмента собрались постояльцы гостиницы, и в результате они распевали «Жди меня» хором.

И стихотворение, и песня стали безумно популярными. Литературовед Илья Кукулин отмечает, что «Жди меня» не только по форме напоминает закли­нание, но и бой­цы в госпитале, когда им было особенно больно, многократно повторяли песню, как бы заговаривая боль  См. здесь: И. Кукулин. Легализованное заклинание в интерьере советского бидермайера: о возможных жанровых, стилистических и социокультурных истоках стихотворения К. Симонова «Жди меня».. В том же 1942-м песня попала в снятый по сценарию Симо­нова фильм «Парень из нашего города» с тогдаш­ними звездами Николаем Крючко­вым и Лидией Смирновой. В 1943-м Констан­тин Симонов уже само стихотворение превратил в киносценарий и театраль­ную пьесу. Для пьесы Матвей Блантер написал еще несколько песен — среди них и «Песенку военных корреспондентов» на стихи Симо­нова, которая благо­даря Леониду Утесову тоже стала фронтовым хитом.

8. «В лесу прифронтовом» (1942)

Больше всего песен Матвей Блантер написал с Михаилом Исаковским, выделяя его из всех своих знаменитых соавторов за особую музыкальность стиха. «В лесу прифронто­вом» Исаковский, не попавший на фронт по состоянию здоровья, написал в эвакуации, в Чистополе. Блантер получил от него эти стихи в письме со словами: «Может, этим обеспечу хоть какое-то участие в войне». В результате именно такие песни, лириче­ские и напоминающие о доме и мирной жизни, чаще других пели бойцы на фронте. Эта, написанная в манере старого вальса, была у них одной из любимых.

Песню не забыли и после войны: ее пели многие выдающиеся артисты — от Вадима Козина и Ивана Козловского до Майи Кристалинской и Людмилы Гурченко. Пожалуй, ее самое неожиданное прочтение было сделано Сержем Генсбуром в эфире одной французской радиостанции в 1974-м. Он услышал песню от матери, учившейся в Санкт-Петербургской консерватории, и, не зная русского, разучил текст по транскрип­ции, сделанной племянницей.

9. «Враги сожгли родную хату» (1946)

Михаил Исаковский в своем стихотворении «Враги сожгли родную хату» — горьком монологе вернувшегося с войны солдата — не видел песни, считая его слишком многословным. Положить стихи на музы­ку Блантеру посоветовал Александр Твардов­ский. Композитор написал песню легко — всего за час, но ей выпала трудная судьба: стихотворение, шедшее наперекор официальному образу торжествующего воина-победителя, раскри­тиковали за «распростра­нение пессимистических настроений» и стали вычеркивать из обзоров и сбор­ников. После первого и единственного испол­нения на радио песню положили на полку. Блантер вспоминал: «Я сам снял ее сразу же после того, как она впервые прозвучала по радио в специальной рубрике — в двенадцать часов ночи, вслед за последними известиями. Спел ее Влади­мир Нечаев, спел под баян, очень просто и хорошо. И вдруг начались телефонные звонки. Друзья тревожились, что песней я словно сыплю соль на открытые раны: война только-только окончилась, все еще так горько, так свежо в памяти. Убедили меня». Только в 1960 году, в разгар оттепели, ее рискнул исполнить Марк Бернес на сбор­ном концерте во Дворце спорта в Лужни­ках — 14-тысячный зал провожал певца стоячей овацией. После этого песня получи­ла второе рождение, вошла в репертуар многих советских исполнителей и по праву считается одной из вершин советской военной лирики.

10. «Маленький оркестрик» (1968)

«Успех моих песен я наполовину отношу за счет соавторов-поэтов. Легче писать музыку, когда располагаешь высококаче­ственным литературным материалом», — говорил Блантер. Чутье на стихотворный первоисточник его никогда не подводило, и поэты, как правило, оставались довольны совместным сотрудничеством. Правда, не так вышло в случае с Булатом Окуджавой, героем оттепельной молодежи, чей талант Блантер оценил одним из первых. Он сочи­нил на его стихи песенный цикл и, не пре­дупредив поэта, записал его с Эдуар­дом Хилем. Вероятно, именно это Окуджаве не по­нравилось, и бланте­ров­ских версий он не принял — так же поступили и его поклонники. Однако благодаря этому случаю стихи Булата Окуджавы впервые появи­лись на пластинке «Мелодии» и разошлись многотысячным тиражом по всей стране.

СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ