Патриотическая музыка
Появление музыкальных произведений условно патриотической тематики,
то есть посвященных важным государственным событиям (военные победы, именины и коронации, годовщины судьбоносных свершений), связано как
с формированием российской государственности, так и с особенностями истории русской музыки.
На протяжении нескольких веков всякая инструментальная музыка на Руси была табуирована православной церковью как языческая. Разрешалось только пение; византийские органы, сопровождавшие богослужение в XI веке, были разобраны. Следующее упоминание об органах относится уже к XV веку.
В год избрания Михаила Романова на царство (1613) для развлечения двора были учреждены Потешные хоромы. Известно, что в Потешных хоромах стояли органы, обитые яркими материями, украшенные искусной резьбой
и позолотой. Органная музыка звучала также в Грановитой палате Кремля
во время торжественных посольских аудиенций и государевых церемониальных столов.
Православные песнопения — кондаки и стихиры — принципиально не имеют авторов, однако некоторые имена нам известны. Сохранился, например, стихирарь «Дьячье око» Находится в Российской государственной библиотеке в собрании Д. В. Разумовского (Ф. 379. № 63–66). — четырехтомная рукописная певческая книга, содержащая полный годовой круг календарных праздников (середина XVII века). В ней, среди прочего, есть и песнопения с указанием «Творение царя Иоанна, деспота российского» — то есть Ивана Грозного. Одна из стихир «царева творения» посвящена митрополиту Петру, перенесшему митрополичью кафедру в Москву. Другая написана в честь Сретения (встречи) Владимирской иконы Божией Матери (1550–1560-е годы), по легенде защитившей Москву от Тамерлана. «Вострубите трубою песней
во благонарочитом дни праздника нашего и тмы разрушение, и свету пришествие паче солнца восиявша», — поется в стихире. 23 июня, день празднования этой чудотворной иконы, был особо чтимым.
В 1648 году был издан знаменитый указ царя Алексея Михайловича «О борьбе со славянством», который среди прочих мер (запрет печь блины, например) предписывал сжечь все музыкальные инструменты, дабы покончить
с народным язычеством. Но уже во время преобразований и побед Петра Великого торжества с инструментальным сопровождением следовали одно за другим: в 1702 году — по случаю взятия Шлиссельбурга, в 1703-м —
по случаю очередных побед над шведами, в 1704-м — в честь взятия Нарвы
и Дерпта и так далее. Один из иностранных путешественников отметил, что
в связи с торжествами по случаю взятия Нотенбурга «на верху [триумфальных] ворот была устроена вислая площадка, на которой стояли, по два в ряд, восемь молодых юношей, великолепно разодетых, сливавших свое пение с музыкой».
Тогда же получил распространение своеобразный жанр бытовой песни, вобравший в себя элементы древнерусского церковного пения, малороссийской и белорусской народной песни, но в основном заимствованный из польских образцов — петровский кант. Обычно канты исполнялись без сопровождения, но если они были написаны по случаю государственных торжеств, то к пению могли быть добавлены инструменты военного оркестра — трубы, ударные, — а также пушечная пальба и колокольный звон. Один из самых известных петровских кантов — «Днесь, орле российский, простри свои крыле» — сочинен по случаю победы под Полтавой (всего известно около двадцати кантов, посвященных этому событию). В Полтавской битве был пленен брат Иоганна Себастьяна Баха, гобоист королевского войскового оркестра, и в течение нескольких лет он исполнял обязанности по устройству в Москве военно-музыкального дела.
Колоссальное по размаху уличное действо, маскарад «Торжествующая Минерва», был поставлен «первым русским актером» Федором Волковым
в честь коронации императрицы Екатерины II на Масленичной неделе 1763 года. Маскарад двигался по московским улицам чередой декорированных
и оснащенных сложными театральными механизмами платформ, на которых разыгрывались сцены из античной мифологии — аллегории людских пороков
и добродетелей. Содержание каждой из живых картин комментировали хоры, сочиненные на стихи Александра Сумарокова (авторство музыки, к сожалению, не установлено).
«Большие сани на оленях с дияниною горою, покрытою деревьями и кустарником, составленною из разных крутых холмов… Шестьдесят человек охотников в приличных платьях бегают вслед зверей и утешают некогда слух своею приятною музыкою…»
Эта «утешающая слух» музыка — знаменитая роговая капелла графа Шереметева. Рог издает всего лишь один звук определенной высоты, и каждый музыкант должен исполнить свою единственную ноту точно в нужный музыкальный момент. Главным условием игры роговой капеллы была слаженность большого ансамбля, численность которого достигала нескольких сотен музыкантов. Рога добавляли к оркестру во время всех значимых петербургских премьер европейских композиторов.
Первым гимном Российской империи (правда, не признанным официально) стал полонез «Гром победы, раздавайся!», впервые исполненный, опять же, на грандиозном празднике в честь Екатерины, данном Потемкиным в Таврическом дворце:
Гром победы, раздавайся!
Веселися, храбрый Росс!
Звучной славой украшайся.
Магомета ты потрёс!
Эти слова Гавриила Державина, положенные на музыку Осипа Козловского, воспевают легендарную победу Суворова — взятие Измаила.
Первый официальный гимн России — «Молитва русскаго народа» — был утвержден после победы над Наполеоном, в 1816 году. Тогда монархи победивших держав договорились, что отныне музыка и слова государственных гимнов станут общими — «Боже, Царя храни!» (в английском варианте — «God Save the King», до сих пор являющийся гимном Великобритании). Русский текст гимна сочинил Василий Жуковский, авторство музыки приписывается Жан-Батисту Люлли или же Георгу Фридриху Генделю, по сути это гальярда (довольно быстрый танец),
но сыгранная торжественно, то есть медленно и громко.
Во время визита следующего императора России Николая I в Британию монарх был обескуражен тем, что английский гимн на официальных мероприятиях играется два раза, и поручил своему придворному композитору Алексею Львову, перегармонизировавшему весь годовой круг православных церковных песнопений на немецкий лад, придумать новую оригинальную музыку. Так появился всем известный «Боже, Царя храни!» — типичный лютеранский хорал.
Эта тема появляется как символ русского войска в патриотических сочинениях Петра Ильича Чайковского — «Торжественная увертюра „1812 год“» (в которой кроме гигантских оркестра и хора используются артиллерийские залпы
и колокольная звонница) и «Славянский марш», написанный в память
об освобождении русскими войсками Балкан. В советское время царский гимн из «Славянского марша» вымарывали и заменяли темой хора «Славься!»
из оперы Глинки «Жизнь за царя», переименованной в «Ивана Сусанина». Это весьма тонкое музыкальное задание, требующее значительной композиторской квалификации, поскольку тема гимна проводится в контрапункте Одновременное сочетание двух или более самостоятельных мелодических голосов..
«Славься!» Глинки регулярно предлагается в качестве гимна России,
но неизменно уступает по разным причинам то «Песне о партии» Александрова, то «Патриотической песне» якобы самого Глинки. В 1947 году,
в дни подготовки к празднованию 800-летия Москвы, появляется свободная оркестровка «незавершенного фрагмента» из архива композитора, подготовленная военным дирижером Михаилом Багриновским и дополненная хоровой партитурой на слова Алексея Машистова: «Здравствуй, славная столица, сердце Родины, Москва!». Ни в одном документе не подтверждается факт работы Глинки над проектом национального гимна, и указанный набросок, впервые упомянутый в 1895 году в «Русской музыкальной газете» Николаем Финдейзеном в заметке «Мелодия национального гимна», достоверно не авторизован.
Тем не менее «Жизнь за царя» (или «Иван Сусанин», в редакции сталинского времени) остается одним из главных названий русского национального репертуара. Примечательно, что дирижер первого исполнения оперы Глинки, Катерино Кавос, сам является автором оперы «Иван Сусанин», поставленной десятью годами ранее на тот же сюжет. Долгие годы оперы шли параллельно на сцене Большого театра, с тем же самым подбором певцов для обеих постановок.
«Искусство должнo принадлежать народу» — этой цитатой Ильича вооружились сталинские реакционеры, приводившие к послушанию авангардистов 1920-х годов. На изданной в 1934 году фирмой «Коламбия» граммофонной пластинке, представляющей пионеров индустриальной музыки из СССР (Парижский симфонический оркестр, дирижер Юлиус Эрлих), с одной стороны записан знаменитый «Завод» Александра Мосолова, отрывок
из неосуществленного балета «Сталь», а с другой — фрагмент сюиты
«На Днепрострое» Юлия Мейтуса, воспроизводящий звуки великой стройки силами симфонического оркестра. Примечательны творческие судьбы этих композиторов, сочинения которых были визитной карточкой передового советского искусства в 1920-е и в начале 1930-х годов.
Многие произведения Мосолова не изданы или утеряны. Чрезвычайно любопытно было бы познакомиться с его опереттой «Крещение Руси» в трех актах (сочинение 1930 года, текст Николая Адуева). Освобожденный
из заключения в 1938 году по ходатайству своего учителя Николая Мясковского Мосолов не посмел вернуться к своему новаторскому музыкальному языку. Его сочинения становятся подчеркнуто традиционными, в них широко используется фольклорный материал, развивается патриотическая тематика. Показательны написанные в годы войны три хора
на стихи Арго: «Песня про Александра Невского», «Песня про Кутузова», «Песня о Суворове». Последней завершенной работой Мосолова стала «Народная оратория о Г. И. Котовском» (1969–1970) на стихи Эдуарда Багрицкого для солистов, хора, чтеца и оркестра — в годы Гражданской войны Мосолов сражался под командованием Котовского.
Юлий Мейтус прожил 94 года и до сих пор остается одним из самых исполняемых украинских композиторов. Естественно, Мейтус принял замечания партии, пересмотрел стиль своего письма, в 1951 году получил Сталинскую премию, в 1954-м — вступил в КПСС. Наследие автора в области музыкального театра включает такие названия, как «Братья Ульяновы» (1967), «Рихард Зорге» (1976), «Ярослав Мудрый» (1973), «Иван Грозный» (1983).
Результаты «творческой эволюции» советских композиторов под партийным присмотром можно проследить на примере творчества Сергея Прокофьева:
от кантаты «К 20-летию Октября» на слова Маркса, Энгельса и Ленина до его же «Здравицы», «Встречи Волги с Доном» и «Повести о настоящем человеке». «Над Родиной нашей солнце сияет» и «Песнь о лесах» — показной вариант работы над своими ошибками формалиста Шостаковича. Его ученик Георгий Свиридов, лауреат Ленинской и Государственной премий, Герой Социалистического Труда, народный артист СССР — автор заставки
к программе «Время», отрывка из сюиты «Время, вперед!» (музыки, написанной для одноименного фильма Михаила Швейцера, посвященного строительству Магнитогорского металлургического комбината).
