Твиттер Чехова
О внешности
Толстая, пухлая трактирщица — помесь свиньи с белугой. (Записные книжки)
Девушка лет двадцати, хорошенькая, как героиня английского романа. («Цветы запоздалые»)
Короткие рукава позволяли видеть ее маленькие, крепкие, деспотические руки. («В родном углу»)
Лицом он походил на старого католического органиста. («Моя жизнь»)
Полный, здоровый, с красными щеками, с широкою грудью, вымытый, в ситцевой рубахе и шароварах, точно фарфоровый, игрушечный ямщик. («Моя жизнь»)
Анисим тоже сел с подскоком и подбоченился, так как считал себя красивым. («В овраге»)
Глядя на него, хотелось озябнуть и сказать: «Бррр!» («Мальчики»)
Она часто рыдала мужским голосом. («Дом с мезонином»)
У меня и в молодости была такая наружность, будто я запоем пил — и все. («Чайка»)
Какая-то странная, яркая, желтоватая юбка с этакой пошленькой бахромой и красная кофточка. И щеки такие вымытые, вымытые! («Три сестры»)
Вчера за чаем она горько роптала на свою комплекцию и говорила, что увеличивающаяся полнота уже мешает ей пройти в дверь в кладовую. Я ей на это заметил: «Напротив, душенька, полнота форм ваших служит вам к украшению и к наибольшему моему расположению к вам». Она вспыхнула, я же встал и обнял ее обеими руками, ибо одною рукой ее не обхватишь. («Отрывок»)
Другая невестка: в обществе держится ничего, но в домашней жизни это халда, курит, скупа и когда пьет чай вприкуску, то держит сахар между губами и зубами — и при этом говорит. (Записные книжки)
О пошлости
Когда же ему невзначай приходило в голову, например, что недурно бы теперь покушать леща с кашей, то он тотчас же ловил себя на этих мыслях: «Ах, как пошло!» («История одного торгового предприятия»)
Дачи и дачники — это так пошло, простите. («Вишневый сад»)
Это была сама пошлость, грубая, надменная, непобедимая, гордая тем, что она родилась и выросла в трактире. («На святках»)
Когда человек неудовлетворен и чувствует себя несчастным, то какою пошлостью веет на него от этих лип, теней, облаков, от всех этих красот природы, самодовольных и равнодушных! Луна стояла уже высоко, и под нею быстро бежали облака. «Но какая наивная, провинциальная луна, какие тощие, жалкие облака!» — думал Лаптев. («Три года»)
О высоком стиле
Раз это не разрешено циркулярно, то и нельзя. («Человек в футляре»)
Да, то был страшный путь! Вдали мерцала твоя звезда… Окутанный беспросветною тьмою, ты жадно стремился к ней, а на пути твоем лежали пропасти и овраги, полные шипящих змий, амфибий и гадов. («Юбилей»)
Они влюблены друг в друга, и сегодня их души сольются в стремлении дать один и тот же художественный образ. («Чайка»)
Каждый день хожу пешком шесть верст сюда да шесть обратно и встречаю один лишь индифферентизм с вашей стороны. («Чайка»)
Не могу одобрить нашего климата. Не могу. Наш климат не может способствовать в самый раз. («Вишневый сад»)
Я развитой человек, читаю разные замечательные книги, но никак не могу понять направления, чего мне собственно хочется, жить мне или застрелиться, собственно говоря. («Вишневый сад»)
Это плод вашего воображения, покрытый мраком неизвестности. («Вишневый сад»)
О еде
Едучи домой, надо стараться, чтобы голова думала только о графинчике да закусочке. Я раз дорогою закрыл глаза и вообразил себе поросеночка с хреном, так со мной от аппетита истерика сделалась. («Сирена»)
Опять заживем, как было, по-старому. Утром в восьмом часу чай, в первом часу обед, вечером — ужинать садиться; все своим порядком, как у людей… по‑христиански. (Со вздохом.) Давно уже я, грешница, лапши не ела. («Дядя Ваня»)
Вот возьми… Тут анчоусы, керченские сельди. Я сегодня ничего не ел… Столько я выстрадал! («Вишневый сад»)
Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки... («О бренности»)
За обедом подавали молочный суп, холодную телятину с морковью и шоколад — это было слащаво и невкусно. («Три года»)
О путешествиях
Ехать с женой в Париж все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром. (Записные книжки)
Русские за границей: мужчины любят Россию страстно, женщины же скоро забывают о ней и не любят ее. (Записные книжки)
Ему надоело каждый день собираться за границу и уж хотелось домой, к себе в Новоселки. («Расстройство компенсации»)
P.S. О краткости (из записных книжек)
Драма из одного предложения: Z. ходит в воскресенье под Сухаревкой около книг, находит брошюру соч. своего отца с надписью: «Милой Наде от автора».
Юморески из одного предложения:
В волостном правлении поставили телефон, но скоро он перестал действовать, так как в нем завелись тараканы и клопы.
Помещик: я сначала тоже жил на интеллигентный манер, подавал после завтрака кофе с ликером, но поп выпил мои ликеры в два присеста, и я бросил так жить и стал обедать в кухне.
Эта внезапно и некстати происшедшая любовная история похожа на то, как если бы вы повели мальчиков куда-нибудь гулять, если бы гулянье было интересно и весело — и вдруг бы один обожрался масляной краской.
Картина нравов в двух предложениях: Когда в церкви пели «днесь спасения нашего главизна», то он дома велел варить борщ с главизной. Усекновение — не ел круглого, сек детей.
Детектив из трех предложений: Служащий в сыскном отделении приезжает домой в деревню; он в калошах, штаны навыпуск, родне его приятно, что он вышел в хорошие люди. Глядит на одного мужика и все беспокоится: «У него рубаха краденая!» Оказалось, верно.
Трагическая повесть в девяти предложениях: Страшная бедность. Положение безвыходное. Мать вдова, дочь девушка, очень некрасивая. Мать наконец собралась с духом и советует дочери идти на бульвар. Она когда-то в молодости тайком от мужа ходила, чтобы заработать на наряды; у нее есть некоторый опыт. Она учит дочь. Та идет, ходит до утра, но ни один мужчина не берет ее: безобразна. Дня через два шли по бульвару три каких-то безобразника и взяли ее. Она принесла домой бумажку, которая оказалась лотерейным билетом, уже никуда не годным.
