В 1694 году Петр стал самостоятельным правителем России. Первым делом он попытался взять турецкую крепость Азов — и сумел сделать это со второй попытки, за несколько месяцев построив около 30 судов. Для дальнейших военных успехов нужно было продолжать строитель­ство парусного флота, и тут Петр столкнулся с проблемой: в России фактически не было специалистов, способных управлять как строитель­ством, так и самими судами. Найти их можно было только за границей. Поэтому в конце 1696 года Петр отправил несколько десятков молодых людей из знатных семей учиться в Европу. Желания самих молодых людей, так же как и их родителей, в расчет не принимались: учеба за границей была для них такой же повинностью, как для крестьян — строительство судов.

Поскольку Петр считал, что сам он должен служить на благо отечества так же, как его подданные, он тоже отправился за границу, в так назы­ваемое Великое посольство, став первым русским царем, который поки­нул пределы своего государства и посетил иноверцев. В этой поездке ему надо было, во-первых, решить некоторые диплома­тические задачи, а во-вторых (и, вероятно, вторая цель была важнее) — научиться всему тому, в чем, с точки зрения царя, иностранцы были лучше русских. Поэтому за границей Петр ходил в арсеналы и на фаб­рики, в госпитали и воспитательные дома, в мастерские и доки, в музеи и анатомические театры, и некоторое время даже работал плотником на голландской верфи, которая строила корабли для Ост-Индской компании.

В результате в голове Петра сложилась такая картина: ему досталась варварская, дикая, невежественная страна, и его предназначение — полностью ее переделать, создать новую Россию, цивилизованную и рациональную, которая станет частью просвещенного западноевро­пейского мира. Для этого следовало изменить и жителей этой страны, победив их сопротивление, причины которого Петр видел только в лени, невежестве и корысти. Поэтому с той же страстью, с которой царь реформировал армию и бюрократический аппарат, он принялся регулировать все, что касалось быта и культурной жизни его поддан­ных. То, что царь не только может, но и должен совершить такую трансформацию, не вызывало у него сомнений: именно для того он волей Божьей и поставлен над народом, чтобы воспитывать и учить его, как родных детей, — для его же блага.