Что читать о классической музыке
Глеб Анфилов. «Физика и музыка» (1964)
Несмотря на море современных красочных научно-популярных изданий о музыке, эта книжка, написанная для детей старшего возраста писателем-фантастом и популяризатором науки, остается до сих пор одной из самых познавательных. Кроме увлекательного ликбеза об истории инструментов, начиная с флейты и заканчивая синтезатором АНС, из нее можно узнать, чему научил сверчок Гельмгольца, что такое «карась» Страдивари и так далее. И все это с ароматом заголовков в духе времени: «Звуковая резина», «Чудеса звукозаписи», «Мечта доктора Шолпо», «Композитор как живописец». В пандан популярной в те годы теме «физики и лирики» Анфилов легко переходит от некоего английского композитора XVIII века, предложившего сочинять посредством сапожной щетки, к кибернетической музыке, от дореволюционных грампластинок, сделанных из шоколада, к «конкретной музыке» и экспериментам с синтетическим звуком Авраамова и Шолпо, о которых было разрешено вспоминать, только обращаясь к детской аудитории. Обилие любопытных сведений и очень доступное, пусть и старомодное, изложение делают простительными выпады в сторону музыкального модернизма, вроде характеристики сочинений Джона Кейджа как «трогательный идиотизм».
Марио Корти. «Сальери и Моцарт»
Цикл передач итальянского журналиста Марио Корти на «Радио „Свобода“»* стал впоследствии основой книги, выпущенной петербургским издательством «Композитор» (2005). Человек необыкновенного кругозора, Марио Корти увлекательно разбирает мифы о классической музыке, привлекая авторитетные мнения и обширный фактический материал. В передачах «Радио „Свобода“»*, помимо ясного, захватывающего изложения, можно слушать точно подобранные музыкальные примеры.
*Признано иностранным агентом.
Эрик Сати. «Заметки млекопитающего» (2015)
Композитор, который называл себя фонометрографом, взвешивающим на «фоноскопе си-бемоли средней толщины» (тем самым странным образом предвосхищая «материализм» конкретной и электронной музыки), острее других обозначил непреодолимый разрыв в классической музыке, соединив в себе кризис традиции XIX века и новый дух современной музыки. Тапер и розенкрейцер, основатель Метрополийской Церкви Искусства Иисуса Путеводителя и «пожилой дадаист», автор «меблировочной музыки» Меблировочная музыка — вид музыкального искусства, созданный французским композитором Эриком Сати в 1914–1916 годах и впервые реализованный в 1917–1919 годах. Основным его принципом являлась произвольная повторяемость одной или нескольких звуковых ячеек (или тематической фразы) ничем не ограниченное число раз. и множества сочинений, оцененных лишь много лет спустя, он оставил целый том таких же остроумных, как его произведения, заметок и писем. Обращенные к критикам, другим композиторам, цвету художественной богемы Парижа и даже к себе, они поразительно музыкальны с точки зрения художественной речи — как удачно подмечено в предисловии, «Сати играет с рефренами, репризами, кодами», а излюбленные Сати многоточия и «м-да» создают свой неповторимый ритм. За ворохом панегирических (Дебюсси, Стравинскому, композиторам «Шестерки») и саркастически-парадоксальных (Вагнеру, Сен-Сансу, Равелю, музыкальным критикам) оценок, выпадов, размышлений попадаются меткие и прозорливые строчки, ставшие еще актуальнее теперь: например, «нам уже незачем называть себя „людьми искусства“; мы оставляем это блестящее звание парикмахерам и педикюршам». Заметки Сати «Распорядок дня музыканта» или «Ум и музыкальность животных» все еще способны взорвать благоговейное обывательское преклонение перед омертвевшим классическим истеблишментом, так же как и записи на полях клавиров, сошедшие будто с афиш сюрреалистических суаре: «Пианист-уродец», «Двуглавый Виолончелист», «Певец с длинными ногтями», «Самый худой в мире Флейтист».
Сергей Румянцев. «Книга тишины» (2003) и «Арс Новый, или Дела и приключения безустального казака Арсения Авраамова» (2007)
-john.livejournal.com
Сергей Румянцев — музыковед, однако его тексты очень далеки от советского музыковедческого стиля, трудноперевариваемого даже профессиональными музыкантами. Он скорее музыкальный писатель, исследующий музыку и звук как часть объемного культурного пространства. «Книга тишины. Звуковой образ города» — посмертное издание, фактически фрагменты незаконченной работы. Автор исследует изменения звуковых сред на протяжении XX века через призму собственной памяти. Собирая осколки и обрывки впечатлений и исторических сведений, он пытается восстановить взаимосвязи между звучанием города и процессами, происходящими в жизни и в сознании людей, попутно приводя множество интереснейших, но малоизвестных фактов и наблюдений.
«Арс Новый» — лучшая и единственная на сегодняшний день работа, посвященная жизни и деятельности Арсения Авраамова. Главный персонаж выбран не случайно — круг идей Авраамова охватывает практически все новое, что появилось в музыке XX века: электронную музыку, микротоновые системы, перформанс, — все, что входит на сегодняшний день в несколько расплывчатое понятие «саунд-арт». При этом, конечно, Авраамов остается человеком своего поколения, романтиком-революционером, соединяющим дореволюционную русскую научную и музыкальную мысль с новым звуковым мышлением.
Помимо увлекательного рассказа о жизни Авраамова, в книге опубликованы его основные статьи, посвященные разным музыкальным новациям.
Николаус Арнонкур. «Музыка языком звуков. Путь к новому пониманию музыки» (2005) и «Мои современники Бах, Моцарт, Монтеверди» (2005)
Трудно найти более подходящую литературу на русском языке, в которой излагались бы принципы или даже скорее философия исторического исполнительства. Ведь Николаус Арнонкур стоит на одном из первых мест в ряду тех, кто создал это направление и является не только теоретиком, но и практиком — признанным во всем мире концертирующим музыкантом. Аутентичное, исторически информированное исполнительство (названия, как часто бывает, не могут отразить сути явления) — один из самых ярких феноменов музыки XX века. Взгляд автора на музыку прошлого и ее существование в наше время позволяет оторваться от позднеромантических мифов, которые до сих пор преобладают в умах широких масс, вовлеченных в шоу-бизнес академической музыки.
Арнольд Цуккер. «Пять лет Персимфанса» (1927)
Эта книжка не стоит в ряду новинок на современной музыкально-книжной полке, а, напротив, является историческим «ископаемым» — она была издана специально к 1927 году и никогда не переиздавалась.
Творческий отчет Первого симфонического ансамбля без дирижера (о котором мы уже в общих чертах рассказали в одной из лекций) опубликован здесь в виде различных статей, отзывов и газетных материалов. Поразительно, но до сих пор в среде музыкантов бытуют ложные мифы о Персимфансе, основанные на первых двух негативных газетных заметках, появившихся на заре существования оркестра. Огромное количество последующих восторженных рецензий и многих других свидетельств успеха Персимфанса словно кануло в Лету.
Сегодня биография первой пятилетки легендарного оркестра интересна не столько нетипичным погружением в музыкальную действительность послереволюционных лет, сколько пришедшим из прошлого новым пониманием того, чем может быть симфонический оркестр, исполнение классической музыки, какие задачи может ставить перед собой музыкант и чему его искусство призвано служить. Такое понимание может в будущем сильно изменить всю структуру и образ мира «академической» музыки.
Михаил Сапонов. «Менестрели» (2004)
Главная книга о музыкальной культуре европейского Средневековья на русском языке. Михаил Александрович Сапонов, один из самых интересных музыковедов сегодня, кропотливо восстанавливает краски мира жонглеров и менестрелей, как реставратор, оттирающий копоть со старинных полотен и фресок. Вопреки устоявшемуся представлению о средневековой музыке как о григорианских хоралах, звучащих в отсветах костров инквизиции, нам открывается радостная и многообразная картина искусного творчества менестрелей, поэтика которого, по мысли Сапонова, и определяла на самом деле музыкально-историческое своеобразие эпохи. С «Менестрелей», может быть, следовало бы начинать учиться музыке.
Алекс Росс. «Дальше — шум. Слушая ХХ век» (2012)
Книга показывает влияние большой политики на серьезную музыку в ХХ веке. Переведенная не без промахов вроде «французского рожка» (french horn — валторна), она полна занимательных фактов и сопоставлений: ЦРУ и летние композиторские курсы в Дармштадте, сборники «Рабочих песен» Нью-Йоркской коммуны композиторов, любимые пластинки Гитлера, взаимосвязи арт-рока и минимализма. Достойная попытка доступно рассказать о сложностях современной академической музыки с подробностями и обобщениями.
