Краткий словарь гумилевской экзотики
Ду́рро — тропическое злаковое растение, разновидность сорго.
Носороги топчут наше дурро,
Обезьяны обрывают смоквы,
Хуже обезьян и носорогов
Белые бродяги итальянцы.
«Военная» (1910)
Это слово происходит от арабского ḏura — «кукуруза, сорго или иной злак», в современном русском языке употребляется чаще в варианте «дурра». Неудивительно, что некоторые острословы вспоминали именно это стихотворение Гумилева, когда в 2013 году на Рождественском бульваре в Москве расставили стенды со стихами, содержавшими многочисленные опечатки, в том числе дурра вместо дура в стихотворении Юлии Друниной.
Конквиста́дор — испанский или португальский завоеватель в Америке XV–XVI веков.
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду…
<…>
Растет туман… но я молчу и жду
И верю, я любовь свою найду…
Я конквистадор в панцире железном.
«Я конквистадор в панцире железном…» (1905)
Углубясь в неведомые горы,
Заблудился старый конквистадор.
В дымном небе плавали кондоры,
Нависали снежные громады.
«Старый конквистадор» (1908)
Слышу гул и завыванье призывающих рогов,
И я снова конквистадор, покоритель городов.
«Рыцарь с цепью» (1908)
И пел конквистадор,
Привязан у пальмы:
«До области ада
Изведали даль мы…»
<…>
А пламя клубилось,
И ждал конквистадор,
Чтоб в смерти открылось
Ему Эльдорадо.
«Конквистадор» (1915)
Это слово встречается в названии первого опубликованного сборника Гумилева «Путь конквистадоров» и в первой строке первого стихотворения этого сборника («Я конквистадор в панцире железном»). Во времена Гумилева оно не имело устоявшейся формы: встречался вариант с «в» и без «в», а также с ударением на последний и предпоследний слог. Но если, например, Брюсов использовал эту вариативность (Конквиста́дор, зачем я захватываю / Город — миг, клад — часы, год — рубеж?, но Конкистадо́ров гром и вдохновенный хмель), то Гумилев отличался постоянством: у него всегда находим только конквиста́дора.
Марабу́т — мусульманский монах-отшельник в Северной Африке.
Арапчата орут
Так задорно и звонко,
И шипит марабут
Нам проклятья вдогонку.
«Суэцкий канал» (1918)
Неискушенный читатель мог бы предположить, что героям стихотворения угрожает птица марабу. Но речь не о ней, хотя эта птица считалась священной и именно так получила свое название: и марабут, и марабу происходят от арабского murābiṭ — «стоящий на страже».
Она́гр — дикий осел.
И ты вступила в крепость Агры,
Светла, как древняя Лилит,
Твои веселые онагры
Звенели золотом копыт.
«Царица» (1909)
Ученые спорят, был ли одомашнен онагр, но чаще всего считается, что нет, так что гумилевской царице веселые онагры едва ли могли пригодиться за чем-то еще, кроме рифмы с Агрой. Никто другой из русских поэтов не делал попыток их одомашнить.
Сикомо́ра — тутовое дерево со съедобными плодами.
Там смотрит в душу чей-то взор,
Отравы полный и обманов,
В садах высоких сикомор,
Аллеях сумрачных платанов.
«Акростих» (1911)
Там тени пальм и сикомор
Росли по склонам черных гор…
«Мик» (1914–1915)
Ключи поют, кричат — где сломан вяз,
Где листьями оделась сикомора.
«Деревья» (1916)
И последняя милость, с которою
Отойду я в селенья святые,
Дай скончаться под той сикоморою,
Где с Христом отдыхала Мария.
«Вступление» (1918)
По обрывам и кручам дорогой тяжелой
Поднимись, и нежданно увидишь вокруг
Сикоморы и розы, веселые села
И зеленый, народом пестреющий луг.
«Абиссиния» (1918)
Восемь дней от Харрара я вел караван
Сквозь Черчерские дикие горы
И седых на деревьях стрелял обезьян,
Засыпал средь корней сикоморы.
«Галла» (1918)
Гумилев так любил деревья, что даже посвятил им одноименное стихотворение, начинающееся строками: Я знаю, что деревьям, а не нам, / Дано величье совершенной жизни… Любимое дерево Гумилева — пальма (она упоминается в 28 стихотворных произведениях), на втором месте — платан (11 произведений), а третье и четвертое место делят как раз ива с сикоморой — по 6 раз: чаще, чем сосны, дубы, ели или березы. Но, как бы Гумилев ни стремился рассказать русскому читателю о сикоморах, для большинства из нас это все равно слово из книг — или в лучшем случае из знаменитой джазовой песни «Dream a Little Dream of Me».
Тэдж — эфиопская медовуха.
Там вечно для радушных встреч,
Пиров до самого утра,
Готовится прохладный тэдж
И золотая инджира.
«Мик» (1914–1915)
В Шоа воины хитры, жестоки и грубы,
Курят трубки и пьют опьяняющий тэдж…
«Абиссиния» (1918)
В изданиях Гумилева это слово встречается в самых разнообразных написаниях: и тэдж, и тедж, и даже тэдшъ (так — в ревельском издании сборника «Шатер», опубликованном в 1922 году). Это и неудивительно: про этот напиток в те годы в России и знали только от Гумилева. Но сейчас, когда эфиопская кухня распространилась по миру (самый северный эфиопский ресторан можно найти в Исландии), тэдж, равно как и инджиру — эфиопскую лепешку, упоминаемую в поэме «Мик», — можно попробовать даже в Москве.
Фелла́х — ближневосточный крестьянин (от арабского fallāḥ — «тот, кто постоянно пашет»). Для Гумилева феллахи — одна из самых характерных примет Египта:
Хоть ютится он в доме из ила,
Умирает, как звери в лесах,
Он любимец священного Нила
И его современник — феллах.
«Египет» (1918)
Феллахи упоминаются и в стихотворении «Гиена» (1907), где действие разворачивается «над тростником медлительного Нила»:
И хмурые хватаются феллахи
За длинные, безжалостные плети.
В стихотворении «Египет» Гумилев образовал от этого слова прилагательное «феллашский» (Ты получишь привет из Египта / От веселых феллашских ребят), которого не найти ни в одном словаре: большинство словарей русского языка фиксируют феллахский без чередования. Это же слово с «ш», кстати, встречается еще только в «Африканском дневнике» Андрея Белого.
Фелу́ка — небольшое судно с косыми парусами в форме треугольника со срезанным углом.
И из стран обетованных
Нам незримые фелуки
За тобою приплывут.
«Носорог» (1907)
На таинственном озере Чад
Посреди вековых баобабов
Вырезные фелуки стремят
На заре величавых арабов.
«Озеро Чад» (1907)
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат…
«Капитаны» (1909)
С африканского берега сотни пирог
Отплывают и жемчуга ищут вокруг,
И стараются их отогнать на восток
С аравийского берега сотни фелук.
«Красное море» (1918)
Гумилев — главный любитель фелук в русской поэзии. В поэтических текстах, представленных в Национальном корпусе русского языка, слово «фелука» встречается 15 раз, и из них 4 раза — у Гумилева. Два раза фелуку упоминает Михаил Кузмин, а еще 9 авторов используют это слово по одному разу. Кстати, примечательно, что у Гумилева фелуки никогда не встречаются поодиночке — только во множественном числе.
