КурсЗолотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы АудиолекцииМатериалы

Плейлист советской поп-музыки 1920–30-х

Рекордсмены советской грамзаписи — жанры и голоса, которые слушали в городах и селах, в Кремле и Переделкине

18+

В СССР не существовало понятия поп-музыки, однако были поп-звезды — артисты, которых обожали миллионы, и хиты — песни, которые знали все. В 1930-е поп-звезд зажигали переносные патефоны, на которых слушали шипящие грампластинки. Хотя на тот момент они были уже устаревшей технологией (в широкое коммерческое использование грампластинки вышли в начале XX века), им все еще не было конкуренции. Входившие в моду радиоприемники были редки, громоздки и не могли обходиться без элек­три­чества, да и эфиры радиопередач в то время строились в основном на проигрывании граммофонных пластинок. Arzamas подготовил краткий плейлист рекордсменов грамзаписи 1930-х: жанры и голоса, которые слушали в городах и селах, в Кремле и Переделкине.

Цыганский романс

«Дорогой длинною» в исполнении Тамары Церетели. 1925 год

С конца XVIII века хор цыган стал непременным атрибутом аристокра­тиче­ского праздника в России. Последние звезды цыганского романса в Российской империи — Варвара Панина и Анастасия Вяльцева, страстными поклонниками которых числились и Николай II, и Александр Блок, — застали наступление эры граммофонной записи. Их пластинки, напечатанные еще до революции, имели хождение на территории СССР, ценились и бережно хранились. Другой любимец последнего русского императора, Юрий Морфес­си, эмигрировал в Париж; его записи цыганских романсов, издававшиеся в Берлине, сотрудники дипслужб ввозили в страну тайком наряду с пластин­ками Вертинского.

Новообразованное пролетарское государство развернуло борьбу с «цыганщи­ной» как болезнью прошлого. В феврале 1923 года был создан Комитет по кон­тролю за зрелищами и репертуаром — Главрепертком, который стал двигате­лем советской художественной цензуры. Одной из первых инициатив Главре­перткома было создание Коллегии по контролю граммофонного репертуара, которая составляла списки запрещенных пластинок для изъятия из продажи и конфискации. Записи цыганских песен составляли в них значительную долю. Российская ассоциация пролетарских музыкантов (РАПМ), объявившая своей задачей борьбу с музыкой, классово чуждой рабочим, считала «цыганщину» едва ли не первым своим врагом. Однако ничего взамен Советское государство не предлагало, и публика в ресторанах и пивных Моссельпрома требовала от исполнителей цыганский романс.

Звучали такие песни и со сцены Колон­ного зала Дома союзов — например, в исполнении Тамары Церетели или Изабеллы Юрьевой. Два самых известных цыганских романса — «Только раз бывают в жизни встречи» и «Дорогой длинною» — были написаны советским композитором Борисом Фоминым, причем в середине 1920-х, в разгар борьбы с «цыганщиной». В 1929 году они попали в разряд контрреволюционных, сломав карьеру их автору, однако «Дорогой длинною» успела выйти на пла­стин­ке Музтреста  Музтрест — Государственный музыкальный трест ВСНХ РСФСР, так с 1928-го по 1930-й называлось государственное объединение, выпускавшее музыкальные инструменты и грампластинки. Более ранние и поздние названия: Музпред, Культпромобъединение, Музобъединение..

Удивительная судьба ожидала этот романс за пределами СССР. Став одной из любимых песен русских эмигрантов в Берлине и Париже, он получил вторую жизнь в 1962 году, когда «Дорогой длинною» записал на английском с незначитель­ными изменениями америка­нец Юджин Раскин, назвав эту версию «Those Were the Days»  С англ. «Вот это были деньки».. В его исполнении советский цыган­ский романс услышал Пол Маккартни, который сделал соб­ствен­ную версию для 18-летней валлийской певицы Мэри Хопкин и выпустил ее на битловском лейбле Apple Records. Эта песня стала крупнейшей коммерческой удачей Apple Records после альбомов самих The Beatles. В 1968 году она в течение шести недель держалась на первом месте британского хит-парада и после этого облетела весь мир.

 
Рубрика «Романс дня»
Литературные и газетные, пионерские и авангардные: рассказываем о судьбе знаменитых романсов
 
Лекция «Что такое жестокий романс и почему он жестокий»
Происхождение, распространение и причины невероятной популярности песен с плохим концом
 
Курс «Правда и вымыслы о цыганах»
Откуда берутся наши представления о цыганах и что о них важно знать

Фокстрот и танго

«Утомленное солнце» в исполнении ансамбля «АМА-джаз» Александра Цфасмана. 1937 год

Наравне с цыганским романсом фокстрот и танго были признаны одними из главных врагов советского общества как буржуазные танцы и нэпманские развлечения. По мнению цензоров из Главреперткома, издавших соответ­ствующий циркуляр в июле 1924-го, фокстрот представлял собой «салонную имитацию полового акта и всякого рода физиологических извращений». Попав в категорию запрещенных танцев, фокстрот и танго зажили в СССР двойной жизнью, характерной для культуры сталинского времени. Официально они не существовали, однако их продолжали танцевать и сочинять — в том числе Дмитрий Шостакович и Исаак Дунаевский.

В начале 1930-х ситуация измени­лась: пропагандисты умерили свой пыл, а фокстрот и танго негласно заняли свою нишу в садово-парковой и курортной культуре, которая бурно развива­лась в это десятилетие. Первые советские джазовые ансамбли, выступавшие на танцплощадках в зонах отдыха, привлекали публику возможностью потанцевать в модных западных ритмах. Фокстрот танцуют герои «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова, описывающего в романе жизнь Москвы 1930-х. Признавая сложившееся положение вещей, Главрепертком издает в 1937 году список произведений, разрешенных к записи на грампластинках. В нем 204 музыкальных сочинения с указанием жанров — чемпионов совет­ских танцевальных площадок 1930-х. На первом месте — фокстрот, на вто­ром — танго, на третьем — вальс.

Одной из песен-символов этого десятилетия стало танго «Утомленное солнце», которое было написано польским композитором Ежи Петерсбурским в 1936 го­ду, а в народной памяти осталось в модифицированной версии создателя первого московского джаз-банда Александра Цфасмана.

 
Что танцевали в XX веке
Самые модные танцы салонов и дискотек и самые смелые явления хореографии за 100 лет
 
Рубрика «Танец дня»
Фокстрот, танго, матчиш и другие

Джаз

«Аллилуйя» в исполнении ансамбля «АМА-джаз» Александра Цфасмана. 1928 год

Джаз в СССР родился при Ленине (а вернее, опередил рождение СССР на три месяца с небольшим, появившись в России в октябре 1922-го  Первый джазовый концерт на территории России состоялся 1 октября 1922 года — выступал ансамбль поэта и танцора Валентина Парнаха.), а в народ пошел при Сталине. «У нас очень полюбили джаз, полюбили какой-то запоздалой, нервной любовью», — писали Ильф и Петров в 1934 году.

Первые грампластинки с отечественным джазом появились в 1925 году. Это была запись Первого инструментального ансамбля «Джаз-банд» под управ­лением А. К. Львова-Вельяминова. Чуть позже появились пластинки «АМА-джаза»  АМА — сокращение от Ассоциация московских авторов. Александра Цфас­мана. В 1929 году в Ленинграде дебютирует «Теа-джаз» Леонида Утесова, которому вскоре предстоит стать главным популя­ризатором жанра в стране. В 1934 году появляется коллектив Александра Варламова, пионера советского свинга и сокурсника Арама Хачатуряна. В том же году на экраны выходят «Веселые ребята» с Леонидом Утесовым и Любовью Орловой — первая джаз-комедия в СССР.

К середине 1930-х в стране были уже и звезды-солисты, и композиторы-хитмей­керы, и целых два государственных джаз-оркестра. Ансамбль Леонида Утесова превратился в Государственный джаз-оркестр РСФСР, а композитор Матвей Блантер, от фокстротов сделавший поворот к «Песне о Щорсе» и осаннам Сталину, чтобы иметь возможность писать музыку для джаза, основал вместе с дирижером Виктором Кнушевицким Государственный джаз-оркестр СССР. В аранжировках песен тогдашних эстрадных звезд — Изабеллы Юрьевой и Вадима Козина — появились джазовые мотивы. В 1939 году руко­водителем джазового оркестра Белорусской ССР стал бежавший из нацистской Германии трубач Адольф (Эдди) Рознер, которого, по легенде, признал за равного сам Луи Армстронг. В 1946 году, когда в стране начала разворачи­ваться борьба с космополитизмом, тлетворными влияниями Запада и в том числе с «пошлым джазом», Рознер пострадал за свою джазовую карьеру больше других музыкан­тов, попав на восемь лет в лагеря.

История страны в 10 песнях Матвея Блантера
«Катюша», «Футбольный марш» и «Маленький оркестрик»
Рубрика «Джаз дня»
Откуда взялся джаз и что с ним происходило в XX веке

Исаак Дунаевский

«Марш веселых ребят» в исполнении ансамбля Леонида Утесова. 1934 год

Исаак Дунаевский радикально обновил язык советской массовой песни, обогатив его влияниями из классической музыки, оперетты, джаза, русского и еврейского фольклора. Как и всякому революционеру, ему пришлось непросто на этом пути. Переехав в Москву в 1924-м, вундеркинд из еврейского местечка за несколько лет сделал в столице блестящую карьеру и побывал заведующим музыкальной частью в ведущих театрах: «Эрмитаже», Театре Корша и Театре сатиры, — а также стал автором первых советских оперетт: «И нашим и вашим» и «Женихи». В то же время его не щадила критика, подхлестываемая РАПМ. За тягу к «иностранным» ритмам Дунаевского клеймили «фокстротчиком», что в те годы фактически было эквивалентно статусу изменника родины. В 1929 году Дунаевский бежал из Москвы в более спокойный Ленинград, где крепко сдружился с Леонидом Утесовым.

Эта дружба совершила переворот в советской эстраде. Дуня помог Леде (так друзья называли друг друга) адаптировать джаз к вкусам жителей Советского государства в спектакле-ревю «Музыкальный магазин». Посмотрев его, режиссер Григорий Александров загорелся идеей снять музыкальный фильм-комедию — именно так появились «Веселые ребята», а затем «Цирк», «Волга-Волга» и «Светлый путь», сделавшие звездой Любовь Орлову. Песни Дунаев­ского из этих фильмов — бравурные, духоподъемные, маршевые и в то же время с фирменной щемящей, пронзительной нотой — распевала вся страна. Их можно считать звуковым экстрактом эпохи индустриализации, десятилетия великих строек и производственных рекордов. Впрочем, Дунаевский не забы­вал и о лирике, которую писал для своих любимых исполнителей — Леонида Утесова и Клавдии Шульженко. «Мы слишком увлеклись героической, марше­вой ритмикой наших массовых песен, — писал он в 1939 году в статье в жур­нале „Искусство и жизнь“. — Надо в этом увлечении не забывать потребностей масс и в других песнях».

 
История страны в 10 песнях Матвея Блантера
«Катюша», «Футбольный марш» и «Маленький оркестрик»
 
Рубрика «Джаз дня»
Откуда взялся джаз и что с ним происходило в XX веке

Александр Вертинский

«Палестинское танго» в исполнении Александра Вертинского. 1929 год

Александр Вертинский прославился как певец еще до Октябрьской революции. В 1913 году вместе с сестрой Надеждой, примой опереточной труппы, он пере­ехал из родного Киева в Москву. 24-летнего юношу, тогда мечтавшего о лите­ра­турной карьере, захватила богемная круговерть столичного города. Вертин­ский выступал с юмористическими скетчами на театральной сцене, снимался статистом в киноателье Ханжонкова, сочинял стихи под влиянием Блока и Северянина и писал пародии на иностранные танго, но по большей части вел веселую жизнь повесы. Он был завсегдатаем московских кабаков, пивных и чайных, где развлекал приятелей исполнением своих песенок. Пережив смерть сестры, погибшей от передозировки кокаина, и побывав медбратом на фронте Первой мировой, Вертинский придумал прославивший его образ — Пьеро, печально описывающего в ариетках настроения и фантазии богемы Москвы и Петрограда, которая спасалась от мыслей о войнах и мировых революциях в синематографах, кафешантанах и кабаре.

Вертинский дебюти­ровал на эстраде в 1915-м и за два года стал известен в масштабах страны: его звали на гастроли, у него появились эпигоны. В день начала Октябрьской революции в Петрограде (25 октября 1917 по старому стилю) у певца был первый бенефис в Москве. После смены власти в стране Вертинский снял маску Пьеро, стал выступать в черном фраке и написал знаменитую песню «То, что я должен сказать» («Я не знаю, зачем и кому это нужно…»), посвященную гибели юнкеров в московских уличных боях. За нее, по легенде, певца вызы­вали для объяснений в ЧК  ЧК  — Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, предшественница НКВД и КГБ.. Проведя несколько лет Гражданской войны в гастролях по России, в 1920-м Вертинский отбыл вместе с остатками армии барона Врангеля в Константинополь, откуда — не без трудностей и приклю­чений — перебрался в Берлин, а с середины 1920-х обосновался в Париже.

Выступая в парижских ресторанах, наполненных бежавшей от революции русской аристократией и голливудскими звездами, певец стал звездой эми­грант­ской культуры и ее печальным голосом, тоскующим по потерянной родине. Он добился и мировой известности. Грампластинки с его романсами под аккомпанемент рояля выходили в Европе и США. Марлен Дитрих, с кото­рой певец познакомился в Париже, прочила ему голливудскую карьеру и даже — безуспешно — пыталась ее устроить.

Александр Вертинский трижды предпринимал попытку вернуться в Россию, впервые — еще в 1923 году, однако сделать это ему удалось лишь через 20 лет. По легенде, Сталин откликнулся на его прошение словами: «Позволим товари­щу Вертинскому умереть на родине». Все годы, что певец провел в эмиграции, его песни звучали в Советском Союзе на патефонах. Они ассоциировались с «белогвардейством», «нэпманством» и «мещанством», что сообщало им ауру пикантности и притягательности, но в то же время они были не запрещены. Грам­пластинки с песнями Вертинского попадали в СССР из-за границы — чаще всего из Риги, столицы независимой Латвии. О популярности чуждых совет­скому образу жизни песен Вертинского в стране, поглощенной установкой производственных рекордов, говорит, например, знаменитое стихотворение Ярослава Смелякова «Любка», написанное в 1934-м:

Гражданин Вертинский
вертится. Спокойно
девочки танцуют
английский фокстрот.
Я не понимаю,
что это такое,
как это такое
за сердце берет?

Правовед и философ Николай Устрялов, который, как и Вертинский, вернулся из эмиграции в советскую Москву (но гораздо раньше — в 1935-м, а в 1937-м был расстрелян), записал в своем дневнике:

«Даже запретного — и пустого! — Вертинского слушают у патефонов, затаив дыхание, и в интеллигентских квартирах, и, говорят — быть может, клевещут — в самом Доме правительства, у Каменного моста».

Всеобщую любовь к своим песням зафиксировал и сам Вертинский в письме к замминистра культуры Кафтанову:

«Меня любит народ… Я уже по 4-му и 5-му разу объехал нашу страну, я заканчиваю третью тысячу концертов!»

После возвращения на родину он все силы отдал концер­там и гастролям; иногда ему приходилось выступать дважды в день. Вертин­ский умер 21 мая 1957 года в гостинице «Астория» — сразу же после концерта в Ленинграде. Несмотря на массовое признание, популярность и Сталинскую премию, полученную в 1951-м за роль в фильме «Заговор обреченных», первая официальная пластинка Александра Вертинского вышла в СССР только в 1969-м. На ней звучали песни с контрабандных грампластинок 1930-х и записи, сделанные на концертах 1950-х годов.

 
Александр Вертинский в рубрике «Романс дня»
История одной из самых известных антивоенных песен дореволюционной России
 
Лекция «Борьба с песней и борьба за песню в CCCР»
Как в 1920–30-е годы интеллигенция стала использовать песню в классовой борьбе

Петр Лещенко

«Не покидай» в исполнении Петра Лещенко. 1938 год

Федор Шаляпин называл Лещенко «патефонным певцом», а Александр Вертин­ский болезненно реагировал на упоминание его имени. Возможно, дело в том, что популярность Петра Лещенко в 1930-е была выше, чем у Вертинского и Шаляпина, — во всяком случае, грампластинок у него выходило больше.

В Советском Союзе танго, романсы и фокстроты Лещенко, также как и песни Вертинского, считались «эмигрантскими» и «западными», приобретались на черном рынке или тайком привозились из-за границы. Об их исполнителе ходили легенды: одни утверждали, что он известный киевский вор, другие — что белый офицер; ходили слухи, что певец — друг Сергея Есенина, якобы уехавший с ним в зарубежную гастроль, да так и не вернувшийся. При этом Лещенко, оставивший книгу воспоминаний, отрицал свои связи с белой гвардией, эмигрантским движением и монархизмом.

Закончив школу прапор­щиков в Кишиневе, он попал на фронт Первой миро­вой, а в августе 1917-го очутился с контузией в госпитале. Пока он лежал на больничной койке, в Кишинев пришла советская власть, но продержалась там недолго. 27 марта 1918-го Бессарабия присоединилась к Румынии, и Петр Лещенко, оставшийся на ее территории по семейным обстоятельствам, оказался по ту сторону советской границы.

Его певческая карьера началась в ресторанах Бухареста и Парижа, но взлет к славе произошел в Риге, где Лещенко познакомился с королем танго Оскаром Строком, ставшим автором его главных хитов, а также импресарио Казимиром Юношей, который уговорил певца записы­ваться для грампластинок — впослед­ствии он сделал множество записей в студиях Бухареста, Вены, Лондона и Риги. Популярность песен Лещенко позволила ему скопить небольшое состояние и открыть в Бухаресте в середине 1930-х именной ресторан.

Все изменила война. В 1940 году Красная армия вошла в Кишинев и присоеди­нила Бессарабию к СССР. Жить русскому певцу в Румынии стало сложно, и Лещенко начал задумываться о переезде в Совет­ский Союз. В 1942 году он закрыл свой ресторан, но продолжил петь по-русски. На гастролях в оккупированной румынами и немцами Одессе он встретил новую любовь — юную Веру Белоусову, ради которой бросил семью и детей. Он перевез будущую жену и ее семью из Одессы в Бухарест. В 1944-м, когда туда вошла Красная армия, румыны стали союзниками СССР, и в городе возро­дилась мода на все русское, Лещенко с женой стали гастролировать по стране с большим успехом. Жизнь начала налаживаться, пара задумывалась о детях — Лещенко было тогда сорок пять, а его жене — двадцать. Однако этим планам не суждено было сбыться: 26 марта 1951 года в антракте между отделениями концерта Петр Лещенко был арестован сотрудниками госбезопасности социа­листи­ческой Румынии. В июле 1952 года по обвинению в измене родине была задержана Вера; ее приговорили к смертной казни, которую заменили 25 года­ми тюрьмы. В 1954-м ее освободили со снятием судимости. Она мечтала встре­титься с мужем, но не успела: в июле 1954-го Петр Лещенко умер в тюремной больнице румынского города Тыргу-Окна. Место его захоронения неизвестно.

Леонид Утесов

«С одесского кичмана» в исполнении Леонида Утесова. 1920–30-е

Первый — и по номеру  Леонид Утесов первым из эстрадных музы­кантов получил звание народного артиста СССР., и по статусу — народный из советских артистов эстрады родился в 1895 году в Одессе под именем Лазарь Вайсбейн. Псевдоним Леонид Утесов он придумал себе в 1911-м, когда дебютировал на театральных подмостках. Молодого актера тянуло к синтезу жанров — он пел, аккомпанируя себе на гитаре, танцевал, читал стихи, играл на скрипке, распевал арии из опер и оперетт, делал акробатические трюки и пытался дирижировать оркестром: неслучайно его первая большая сольная работа в 1923 году называлась «От тра­ге­дии до трапеции» и представляла собой попурри из разномастных номеров.

Объединить театр, эстраду и цирк Утесову удалось под звуки джаза. В 1929 го­ду в Ленинграде он впервые выступил со своим ансамблем «Теа-джаз» и вскоре стал главным популяризатором американского музыкального искусства в стране победившего социализма. Сперва Утесову крепко за это доставалось от РАПМ, критиковавшей его как все того же «фокстрот­чика», «пропагандиста низменных вкусов» и «певца загнивающего Запада». Однако в 1932-м органи­зация была ликвидирована, а еще спустя несколько лет, ведомая лозунгом «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее», массо­вая культура в СССР взяла курс на развлекательность. «Веселые ребята» сделали Леонида Утесова и Любовь Орлову народными любимцами, а слово «джаз» вырвалось за преде­лы Москвы и Ленинграда и начало эхом гулять по стране.

Первые записи для грампластинок Леонид Утесов со своим ансамблем сделал зимой 1932 года, сразу же после ликвидации РАПМ. В Ателье граммофонных напевов — знаменитой студии звукозаписи, располагавшейся по адресу Кузнецкий Мост, дом 3, — певец и его «Теа-джаз» исполнили 12 произведений: фокстрот «Арабелла», инструментальные пьесы, рапсодии Исаака Дунаевского, романс «Где б ни скитался я», «Морской блюз» и две песни городских окраин, напоминавшие Утесову об одесском детстве, — «Гоп со смыком» и «С одесского кичмана». Эти песни, предтечи русского шансона, были двумя годами ранее изъяты из концертной программы Утесова. Вскоре после их выхода в записи Главрепертком вновь запретил их, сняв пластинки с производства. Те, что успели выйти в продажу, стали редкостью: их можно было купить разве что за золото и валюту в магазинах Торгсина  Торгсин — Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами.. Леонид Утесов иногда исполнял эти песни и на концертах, причем перед самой высокопоставленной аудито­рией. По воспоминаниям певца, в 1935 году на приеме в Кремле, данном в честь спасения полярников с ледокола «Челюскин», он исполнил «С одесского кич­мана» по личной просьбе Иосифа Сталина. В тот вечер ему пришлось петь эту песню трижды под бешеные овации героев-полярников и всей полити­ческой верхушки СССР.

Вадим Козин

«Осень» в исполнении Вадима Козина. 1939 год

Вадим Козин называл себя певцом в третьем поколении. Его отец был родом из семьи зажиточных волжских купцов, но женился на актрисе из цыганской семьи. Ребенком Вадим рос на цыганских романсах, которые пели бабушка и мама, и граммофонных пластинках Шаляпина, не подозревая, что в будущем ему самому предстоит стать звездой грамзаписи.

Поработав тапером в ленин­градских кинотеатрах, Козин попробовал себя в роли эстрадного певца, специа­ли­зировавшегося на старинных романсах и цыганских песнях, а в 1936 году оказался в Москве. Покорение столицы он начал с Зеленого театра в парке Горького, где его вскоре начали ставить исключительно в финал сборной программы как любимца публики. По воспо­минаниям певца, великий тенор Иван Козловский опасался петь романсы в одном концерте с ним, ограничи­ваясь только оперными ариями.

С конца 1930-х Вадим Козин начал много записываться для пластинок: исполнял русские народные песни, старинные романсы и песни собственного сочинения, причем пел только лирику; его известность достигла всесоюзного масштаба. Пластинки Козина пользовались такой популярностью, что их в какой-то момент изъяли из продажи и поме­сти­­ли в обменный фонд. Шеллак, из которого делали грампластинки, считался стратегическим материалом, поэтому битые пластинки принимались на лом, а в качестве поощрения активности населения за пять разбитых давали одну целую — с песнями в исполнении Козина. Участвовал певец и в закрытых правитель­ственных концертах для Сталина и членов Политбюро, собиравших всех звезд того времени — от оперного тенора Сергея Лемешева и балерины Ольги Лепешинской до Леонида Утесова с его джаз-бандом. По воспомина­ниям Козина, вождь особенно любил псковские частушки: он сам их пел, а Козин аккомпанировал ему на рояле.

Благосклонность Сталина не помогла певцу избежать тюремного срока и ссылки на Колыму зимой 1945-го. В своих мемуарах Козин пишет, что его заключению предшествовал конфликт с Лаврентием Берией из-за отсутствия в его репертуаре песен о вожде. С этого момента имя певца в официальной культуре на долгие годы было предано забвению. По окончании срока Вадим Козин остался жить в Магадане, превратившись в местную легенду, и только начиная с 1980-х (!) об артисте стали вспоминать: начались редкие публикации в центральной прессе, на «Мелодии» вышла серия пластинок с его архивными записями. Под конец жизни Вадим Козин пережил что-то вроде ренессанса славы: за год до его смерти, в 1993-м, поздравлять его с 90-летием в Магадан прилетала делегация деятелей отечественной культуры во главе с Иосифом Кобзоном. Среди страстных поклонников Козина — британский певец Марк Алмонд, исполнявший кавер-версии его песен на альбомах «Heart on Snow» (2003) и «Orpheus in Exile» (2009).

Клавдия Шульженко

«Встречи» в исполнении Клавдии Шульженко. 1930-е

Клавдия Шульженко начала карьеру в 16 лет на проходных ролях в Харьков­ском драматическом театре, где познакомилась с молодым композитором Исааком Дунаевским. Оба впервые появились на сцене в музыкальном спек­такле «Перикола»: Шульженко — как актриса массовки, а Дунаевский — как дирижер оркестра.

Эстрадный дебют Шульженко состоялся в 1928-м в Ленин­граде: 22-летняя певица отказалась от исполнения цыганских романсов и про­бовала новый репертуар, в котором соцреалистическая эстетика совмещалась с психоло­гизмом. Шульженко пела в Ленинградском мюзик-холле, которым руководил Дунаевский, а затем стала вокалисткой в джаз-ансамбле Якова Скоморов­ского — и с каждым выступлением ее известность в городе росла.

Слава во всесоюзном масштабе пришла к Шульженко после того, как осенью 1939-го она стала лауреаткой I Всесоюзного конкурса артистов эстрады, в жюри кото­рого был Леонид Утесов. После этого певицу стали записы­вать для грам­пластинок в Москве и выпускать миллионными тиражами. У Шульженко, ставшей подлинно народной артисткой СССР, была уникальная манера испол­нения: она подавала каждую песню как мини-спектакль. В этом искусстве у нее была одна преданная поклонница и великая ученица — Алла Пугачева. 

другие материалы на эту тему
 
Что слушали в дореволюционной России
Плейлист с короткими рассказами об исполнителях
 
Курс «Народные песни русского города»
Лекции о том, как в городской среде ХХ века создавался новый песенный фольклор
Курс подготовлен совместно
с «Домом творчества Переделкино»
Логотип Переделкино
Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы и подкасты
Вавилон и вавилоняне
Миф, знак, смерть автора: Ролан Барт — звезда мысли XX века
Добровольные общества: как помогали в Российской империи
Слышу звон: культурная история металлов
Вавилон и вавилоняне
Все курсы
Спецпроекты
История евреев
Исход из Египта и вавилонское пленение, сефарды и ашкеназы, хасиды и сионисты, погромы и Холокост — в коротком видеоликбезе и 13 обстоятельных лекциях
Искусство видеть Арктику
Подкаст о том, как художники разных эпох изображали Заполярье, а также записки путешественников о жизни на Севере, материал «Российская Арктика в цифрах» и тест на знание предметов заполярного быта
Празднуем день рождения Пушкина
Собрали в одном месте любимые материалы о поэте, а еще подготовили игру: попробуйте разобраться, где пишет Пушкин, а где — нейросеть
Аудиолекции
28 минут
1/3

Младший подчиненный отряд: писатели как одна из каст внутри советской иерархии (18+)

Борьба с групповщиной, идеологические нахлобучки, бодание с цензурой и прочие издержки принадлежности к литературной элите

Читает Илья Кукулин

Борьба с групповщиной, идеологические нахлобучки, бодание с цензурой и прочие издержки принадлежности к литературной элите

25 минут
2/3

Свобода творчества под надзором: жизнь и работа писателей в Переделкине

Как литературные чтения и походы в гости становились опасными политическими жестами

Читает Константин Поливанов

Как литературные чтения и походы в гости становились опасными политическими жестами

25 минут
3/3

Безымянные инженеры и дома на глазок: история стройки и архитектура Переделкина

От мечты о писательском городе-саде к строительному хаосу и обманутым ожиданиям

Читает Юлия Старостенко

От мечты о писательском городе-саде к строительному хаосу и обманутым ожиданиям

Материалы
Переделкино в поэзии Бориса Пастернака
Стихи последних 20 лет жизни поэта как путеводитель и гимн переделкинской природе
История Переделкина в 15 цитатах
Жалоба Шагинян, предсмертная записка Фадеева и донесение следователя НКВД
Плейлист советской поп-музыки 1920–30-х
Что слушали в городах и селах, в Кремле и Переделкине
Усадьба Измалково
Борис Пастернак. «Старый парк»
Самаринский пруд
Анна Ахматова. «Памяти Пильняка»
Борис Пастернак. «Рождественская звезда», «Когда разгуляется», «Нобелевская премия»
Улица Погодина
Геннадий Шпаликов. «Переделкино»
Дача Беллы Ахмадулиной
Белла Ахмадулина. «Памяти Бориса Пастернака», «Снегопад», «Метель» и другие стихотворения
Станция Переделкино
Борис Пастернак. «На ранних поездах»
Железная дорога
Александр Еременко. «Переделкино»
Николай Заболоцкий. «Прохожий»
Дача Булата Окуджавы
Булат Окуджава. «Нынче я живу отшельником…»
Дача Евгения Евтушенко
Евгений Евтушенко. «Переделкино»
Источник Казанской иконы Божией Матери
Валентин Катаев. Из повести «Святой колодец»
Неясная поляна
Борис Пастернак. «Стога», «Пахота»
Из дневника Корнея Чуковского
Кладбище
Борис Пастернак. «Ложная тревога», «Август»
Усадьба Лукино
Сергей Голицын. Из книги «Записки уцелевшего»
Березовая роща напротив дачи писателя Василия Ильенкова
Николай Заболоцкий. «В этой роще березовой…», «Утро»