КурсЖанна д’Арк: история мифа ЛекцииМатериалы

Опрос: любимые герои медиевистов

Arzamas попросил ученых, занимающихся историей Средних веков, назвать своих любимых героев, живших в эту эпоху, и объяснить свой выбор

Людовик Благочестивый
Фридрих II Штауфен
Снорри Стурлусон
Франческо Датини
Амбруаз Паре
Саладин
Иоганн Кеплер

Людовик Благочестивый 778–840

Александр Сидоров Доктор исторических наук, сотрудник центра «История исторического знания» Института всеобщей истории РАН

К числу тех, кто в разные моменты времени вызывал у меня пристальный интерес, относится император франков Людовик Благочестивый, правивший в 814–840 годах.

Мне трудно назвать его сколько-нибудь симпатичным человеком. Он не был таким ярким, жестким и целеустремленным, как его отец Карл Великий. Жизнь этого персонажа — кстати, блестяще образованного — представляет собой гремучую смесь горячей религиозности и подлинного романтизма, невероятного упорства, поразительной безвольности, граничащей с трусостью, и настоящего мужества. Причем все это было, по всей видимости, помножено на не совсем здоровую психику моего героя. Своими странными поступками и решениями он расшатывал, сам того не желая, устои каролингского мира, который всеми силами стремился сохранить от разрушения. Он разрушал его, изменяя, но еще больше рождая в нем новые смыслы.

Он верил, что быть императором — это не заслуга и не привилегия, а тяжкое служение, обрекающее его, человека глубоко религиозного, на тяжкий, неизбежный и неоправданный грех. Он жестко наказывал мятежников, но вместе с тем совершал публичные покаяния, подражая императору Феодосию  Феодосий I (347–395) — последний император единой Римской империи. Преследовал ереси (в частности, арианство) и утвердил христианство как единственную государственную религию., а еще больше — ветхозаветному царю Давиду. И если первое в рамках раннесредневековой романо-германской политической культуры воспринималось нормально, хоть и вызывало понятное недовольство, то второе казалось абсурдом, вещью неправильной, ненужной, вредной и даже опасной.

Как никто другой, Людовик побудил современников размышлять о власти и справедливости, о предназначении правителя — стали появляться первые жизнеописания королей. Наконец, в некоторых художественных мастерских были разработаны потрясающие иконографические программы, которые перевели рефлексию об идеальных правителях в наглядную плоскость.

Идеалы — опасная вещь. Попытка Людовика воплотить в реальности правила жизни идеального монарха обернулась против него самого — мятежами, временной потерей трона и страшным публичным унижением, которому его подвергли ближайшие друзья, сподвижники и собственные дети. Стремление создать христианскую империю, подчиненную власти одного правителя, эдакое символическое государство-ковчег, в котором человечество могло бы укрыться от козней дьявола в ожидании конца времен, привело лишь к кровопролитию и братоубийственной войне.

После смерти Людовика мир изменился. Представления о единстве империи переместились из практической плоскости в символическую: слишком дорогой ценой пришлось заплатить франкам за эти размышления. Короли больше не рисковали каяться, с подозрением относились к наставлениям церкви и не позволяли себя учить, а политические контакты, замешанные на кровном родстве, непременно подкрепляли каким-нибудь публичным договором — во избежание ненужных распрей.

Фридрих II Штауфен 1194–1250

Олег Воскобойников PhD, кандидат исторических наук, ординарный профессор, доцент школы исторических наук НИУ ВШЭ

Фридрих II — человек исключительной для своего времени образованности, «энциклопедия на троне», полиглот, ценитель Аристотеля, строитель замков, покровитель наук, при дворе которого сложилось уникальное сообщество ученых, принадлежавших к разным народам и вероисповеданиям. Борец с папством, неоднократно подвергавшийся отлучению, и в то же время император-крестоносец, в 1229 году добившийся возвращения Иерусалима христианам.

Ницше назвал его «первым европейцем», а Якоб Буркхардт  Якоб Буркхардт (1818–1897) — швейцарский историк культуры, основоположник изучения культуры Возрождения, стоял у истоков культурологии как отдельной дисциплины. — «первым современным государем на троне». В какой-то степени Фридрих II был по образу мышления предшественником монархов и политиков Нового времени. Это фигура очень мифологизированная: например, иногда его даже именуют атеистом, хотя, конечно, атеистом он не был. В действительности Фридрих II стремился сделать интересы светского государства чем-то самостоятельным по отношению к христианской религии, и в этом, вероятно, опережал собственное время на века. Представление о «raison d'État», «государственных интересах», родилось, возможно, именно в уме Фридриха II. Впрочем, большой вопрос — насколько можно судить о его личности лишь по тем источникам, которыми мы располагаем: по памятникам искусства, по текстам, официальным документам. Конечно, с удовольствием пожал бы ему руку, пообщался с ним, будь у меня такая возможность.

Я стал интересоваться им почти случайно: когда я был студентом, мне хотелось заниматься историей средневековой Италии; я, как все, искал персонажей, какие-то темы для работ. Мне, наверное, показалось, что он из тех, кто в чем‑то на меня похож. Или, скорее, я сам хотел бы быть похожим на него, с его независимой позицией по отношению ко всему окружающему миру, с интересом к чужим культурам, иностранным языкам. Я пытался воспитать себя самого в том же духе. Мне кажется, человек, изучающий прошлое, всегда старается найти в той эпохе, которой занимается, кого-то подобного себе. И то, что я затем о узнал о Фридрихе II из первоисточников, более-менее оправдало мои досужие чаянья. 

Саладин 1138–1193

Светлана Лучицкая Доктор исторических наук, руководитель Центра исторической антропологии ИВИ РАН

Саладин был, пожалуй, одним из самых ярких персонажей эпохи Крестовых походов. Во второй половине XII века ему удалось объединить мусульманский мир и отвоевать у крестоносцев большую часть Святой земли. Арабские биографы прославляли его образованность, религиозность и военные доблести и прежде всего его преданность идее джихада — священной войны против неверных.

Осада Иерусалима в 1187 году. Миниатюра из «Истории священной войны» Вильгельма Тирского. XV век © Français 68, fol. 404 / Bibliothèque nationale de France

Однако мусульманский лидер был не менее знаменит и в латинской Европе. Христианских рыцарей тоже восхищали его рыцарское поведение и воинские доблести. Его дружбы искали многие известные западные воины и правители, и среди них — английский король Ричард Львиное Сердце, который с похвалой отзывался о его мужестве. Саладин стал самым прославленным в Европе мусульманином. Желая объяснить причину великодушия иноверца, крестоносцы наделяли его чертами христианина. Более того, согласно одной из легенд, Саладин был потомком графини Понтьё, которая во время путешествий по Востоку была взята в плен и стала женой местного султана. В тексте XII века «Рыцарский орден» Саладин просит своего христианского пленника Гуго Тивериадского посвятить его в рыцари и объяснить символику обряда.

Статус мусульманского лидера в Европе резко повысился после того, как Данте в «Божественной комедии» изобразил Саладина в первом круге ада среди добродетельных язычников — неподалеку от Сократа, Платона, Эвклида, а также исламских философов Авиценны и Аверроэса.

«Еврей Мельхиседек рассказом о трех перстнях устраняет большую опасность, уготованную ему Саладином». Страница манускрипта «Декамерона» Боккаччо. Работа мастерской Жильбера Мецкого. XV век © Arsenal 5070 / Bibliothèque nationale de France

Саладин становится образцом не только рыцарственности, но и толерантности в «Декамероне» Боккаччо. В одной из новелл Боккаччо рассказывает притчу о трех кольцах, в которой Саладин спрашивает еврея Мельхиседека, какая из трех религий — иудаизм, христианство или ислам — лучше. Мельхиседек отвечает рассказом о трех перстнях: вельможа обещал завещать все свое состояние тому из своих трех сыновей, кому передаст дорогой перстень. Видя ссоры детей, он велит ювелиру изготовить еще два точно таких же перстня и вручает каждому из сыновей втайне от других по перстню. Еврей сравнивает три религии с тремя перстнями, и Саладин соглашается с тем, что вопрос о судьбе «наследства» следует оставить открытым. В эпоху Просвещения Лессинг в пьесе «Натан Мудрый» вкладывает эту притчу в уста рассудитель­ного еврея, который рассказывает ее, отвечая на тот же самый вопрос Саладина. В XIX веке фигура мусульманского полководца привлекает внимание Вальтера Скотта, который сочувственно изображает его в романе «Талисман».

Образ благородного мусульманского воина долгое время волновал воображение Запада. И хотя в целом в отношении к исламу европейцы проявляли враждебность, Саладин стал своего рода исключением. Интересно, что мусульманский Восток вновь открыл его только в XIX веке, когда арабоязычные христиане перевели западные источники по Крестовым походам. Именно тогда Саладин становится необычайно популярным в арабском мире. Многие мусульманские полководцы желали стать «вторым Саладином» и повторить его подвиги, и среди них — Саддам Хусейн.

Франческо Датини 1335–1410

Надежда Селунская Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра интеллектуальной истории ИВИ РАН

У профессионального историка обычно не бывает одного любимого персонажа — есть избранные и выстраиваемые сюжеты и казусы, в том числе казусы биографий, излюбленные способы проведения исследований и источники. Я бы хотела рассказать про человека, который, чудом избежав смерти в отрочестве, рано взял судьбу в собственные руки и не только прожил полную интересную жизнь, но и дал исследователям почти неисчислимые богатства — ценные источники для изучения городской цивилизации целой исторической эпохи, итальянского Треченто  Треченто — принятое в истории искусства и культуры наименование периода Раннего Возрождения (XIV век). Основные представители в живописи — Джотто и сиенская школа. В литературе — Данте, Петрарка и Боккаччо.. Его имя — Франческо Датини, место его рождения и упокоения — Прато, маленький городок в Центральной Италии, но судьба заставила его много путешествовать по свету.

Франческо — сын ничем не примечательного горожанина, держателя таверны. В пору его рождения города Тосканы славились торговлей и ремеслом, были густо населены. Однако эти преимущества обернулись бедой: торговыми путями в Италию завезли чуму, плотность населения и активность социальной жизни в городе способствовали быстрому распространению эпидемии. От черной смерти в некоторых городах Италии умирало больше половины населения; тогда, по страшному образному выражению одного из хронистов, трупы, как лазанью, складывали несколькими слоями в общий могильник. Человек, выживший в это время, интересен уже тем, что в его биографии, как в капле воды, отразились масштабные исторические процессы.

Итак, Франческо Датини — счастливчик, выживший во время черной смерти. Но жизнь спасшегося была нелегкой: потеряв родителей и большую часть семьи во время чумы 1348 года, он остался на попечении дальних родственников. Уже через пару лет после смерти родителей подросток-сирота осуществил смелый план: предпринял поездку в Авиньон, где находился папский двор, а следовательно — важный «центр мира», место силы. Там молодой человек после нескольких попыток создать собственное предприятие удачно повел торговые дела и разбогател. Находясь во Франции многие годы, наш герой сохранил крепкие связи с домом: невеста Франческо по имени Маргарита, его друзья, соратники по первым торговым предприятиям происходили из Тосканы. Даже когда Датини повел дальнюю торговлю, он сохранял связь не просто с Италией, но и именно со своей малой родиной — Прато, Пистоей.

Возвратившись в Италию тогда же, когда закончилось Авиньонское пленение пап  Авиньонское пленение пап (1309–1378) —период, когда резиденция пап находилась не в Риме, а в Авиньоне. Переезд папского престола был связан с внутренней борьбой между претендентами на папство и аристо­кратическими родами, представлявшими их. Авиньонский период в истории папства мало напоминал реальный плен, скорее это было сотрудничество пап с французскими королями., помимо выгодных предприятий, Датини вложил много средств в благотворительность, что также прославило его имя. У самого Франческо не было законных наследников, во всех официальных биографиях написано: умер бездетным, завещав свое состояние на благие дела. Но не стоит торопиться, представляя себе трогательную историю бездетной семьи, помогающей сиротам. Для меня большим сюрпризом было обнаружить в переписке Датини с настоятельницей (приорой) женского монастыря Прато упоминание о взрослой замужней дочери Франческо, которой благочестивая приора желала родить мальчика. Увы, у любителя религиозных сентенций и щедрого дарителя была связь со служанкой, которая привела к появлению внебрачной дочери. Она воспитывалась в доме отца и позже помогала мачехе в делах благотворительности. Более того, детей у Датини было несколько, причем вовсе не из-за грехов молодости, совершенных до брака: они родились в то время, когда Франческо уже был женат. Положение Датини в обществе, видимо, было столь прочным, что все это не вредило его репутации. При этом, несомненно, как это подтверждают личные письма Датини, купец был весьма религиозен; Франческо, как и круг его друзей — нотариев и стряпчих, деловых людей, волновали вопросы теологии и философии.

Шесть столетий отделяют нас от эпохи Франческо Датини, но мы знаем о нем удивительно много. Его огромный личный архив был обнаружен в XIX веке в потайной комнате во время ремонта когда-то принадлежавшего ему дома. За годы его активной деятельности (1362–1402) были написаны 125 тысяч (!) деловых и 10 тысяч приватных писем, сохранились 574 книги учета, 6 тысяч расписок и доверенностей. Если бы мы взяли для сравнения, скажем, распечатки всех статусов и переписки в социальных сетях или по электронной почте современного человека со значительным положением в обществе, со множеством контактов на родине и на чужбине, социально активного гражданина и филантропа, вероятно, объем был бы меньше, несмотря на современные средства создания и хранения информации.

Многим обязаны Датини не только его современники, горожане Флоренции и Прато, в дар которым на дела милосердия щедрый купец завещал 100 тысяч флоринов золотом, но и все те, кто может использовать его наследие как исторический источник, кто приобщился к экономической истории благодаря институту, носящему имя Датини, стажировкам и семинарам при его архиве, ежегодному международному конгрессу в Прато. Принимать участие в этом конгрессе доводилось и мне, что было необыкновенно интересным и полезным интеллектуальным приключением. Грантополучателей института, которые ежегодно после Пасхи появляются в Прато, горожане ласково называют «ragazzi Datini» — «детки Датини».

Амбруаз Паре 1510–1590

Елена Бергер Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

В классическое Средневековье медицина и хирургия — это две разные специальности, им обучались в разных местах. Медицину изучали в университетах, а хирургия, как правило, представляла собой ремесло цеховое, корпоративное. Хирурги работали руками, как ремесленники, и статус их профессии в классическое Средневековье был очень низок — что, впрочем, совершенно оправданно, так как выйти живым от хирурга было тяжело. Я почти не утрирую: не было ни асептики, ни анестезии (даже ампутации проводили без наркоза), пациент мог умереть вследствие операции. Хирурги вправляли вывихи, вскрывали нарывы и, конечно, не делали никаких полостных операций.

Мы не знаем, где учился Амбруаз Паре, но уж точно не в университете. Практические навыки он приобрел в парижской Отель-Дьё — огромной больнице, куда свозили всех больных без разбора. А затем еще молодым человеком попал на войну. Франция вела Итальянские войны, и в первом своем походе он сделал самое известное открытие. В конце XIV века в Европе появилось огнестрельное оружие, что стало огромной проблемой для врачей, потому что смертность от огнестрельных ран была на порядок выше смертности от ран, нанесенных оружием холодным.

На протяжении ста лет врачи искали этому объяснение, и в конце XV века немецкий хирург Иероним Бруншвиг выдвинул мысль о том, что повышенная смертность от огнестрельных ранений объясняется тем, что в порохе содер­жится некий пороховой яд, который проникает в тело и отравляет раненого. Ориентироваться на античные тексты в этом случае было невозможно — про огнестрельное оружие древние авторы не писали. Зато они писали про раны отравленными стрелами и, чтобы яд не распространялся, советовали прижигать их раскаленным железом или кипящим маслом. Затем, чтобы вылечить ожог, они предлагали накладывать щадящую повязку из яичного желтка с розовым маслом — если раненый не умирал от последствий болевого шока, конечно.

Поначалу Паре лечил раненых именно этим способом, но во время осады Турина он попал в ужасное положение: раненые шли потоком, и в какой-то момент у него закончилось масло для прижигания. Он не мог оставить раненых без медицинской помощи, поэтому начал сразу со второй стадии: стал накладывать щадящую повязку без прижигания. Наутро, осматривая раненых, он с удивлением обнаружил, что те, кого он не прижигал, чувствуют себя гораздо лучше. С тех пор Паре перестал прижигать раны, его первым приоритетом стала щадящая обработка ран. Он стал убирать из хирургии боль. Конечно, Паре продолжал ампутировать без наркоза и принимать роды без обезболивания, но тем не менее в популярных книгах нередко пишут, что гуманная хирургия началась с него. Это большая натяжка, но доля истины в таком утверждении есть.

Паре разработал множество хирургических приспособлений, в частности акушерские инструменты и щипцы для извлечения пуль, которые назывались «клюв ворона». Кроме того, именно Паре стал первым человеком, который придал хирургии новый статус. Обладая авторитетом королевского хирурга, он заявил, что его профессия является такой же равноправной ветвью медицины, как терапия и фармакология.

Помимо этого, он стал одним из первых, кто писал труды по хирургии на французском языке, что прежде было совершенно не принято, так как считалось, что медицинское знание должно быть закрыто и принадлежать только посвященным, а посвященные должны знать латынь. Паре же, насколько нам известно, латыни не знал и потому сделал это сакральное знание доступным для всех.

И наконец, он лечил всех. Будучи королевским хирургом, он продолжал принимать своих соседей и всех, кто к нему приходил.

Паре жил и работал в эпоху религиозных войн, однако мы до сих пор не знаем, каковы были его собственные религиозные убеждения. Католики пишут, что он был убежденным католиком, протестанты пытаются включить его в свой лагерь. Он вращался в католическом кругу, но все его труды печатались в протестантских типографиях. Насколько я понимаю, в некоторых его работах скрыто цитируется Кальвин, по крайней мере с этим дискурсом он был знаком. И хотя обычно историки склоняются к тому, что он был тайным протестантом, я бы рискнула сказать, что — редкость для XVI века! — религиозная принадлежность была для него вторична. У Паре была другая система приоритетов. И в чем можно быть уверенными — он очень гордился своей профессией, поднимая ее на небывалую доселе высоту.

Снорри Стурлусон 1179–1241

Федор Успенский Доктор филологических наук, заместитель директора Института славяноведения РАН

Я расскажу о, пожалуй, самом знаменитом из исландцев — поэте, историке и политике Снорри Стурлусоне. Не только потому, что много им занимался и продолжаю заниматься до сих пор, а потому, что считаю, что он объективно заслуживает оказаться в одном ряду с такими яркими персонажами, как Людовик Благочестивый и Фридрих II.

Современному человеку Снорри известен прежде всего как автор «Младшей Эдды», но для средневекового исландца он в первую очередь — могуществен­ный политик, выходец из влиятельной семьи, сумевший благодаря удачным бракам и многочисленным незаконнорожденным детям опутать всю Исландию сетью родственных связей, так сказать, заставить всех работать на себя. Ко всему прочему, Снорри несколько раз избирался законоговорите­лем, то есть главной фигурой на всеобщем тинге  Тинг — древнескандинавское и германское правительственное собрание, состоящее из свободных мужчин страны или области. Древнерусский аналог — вече., где обсуждались важнейшие государственные и общественные вопросы. При этом, если верить современникам, ему за всю жизнь, наполненную родовыми интригами и политическими распрями, ни разу не довелось убить человека, хотя из-за Снорри произошло множество весьма кровопролитных сражений.

Сперва он проявил себя как довольно успешный карьерист — но роковую роль в его жизни сыграли отношения с Норвегией, которые поначалу развивались весьма и весьма удачно. В то время в Норвегии царила смута, связанная с правом престолонаследия: на королевский престол могли претендовать все сыновья конунгов, включая внебрачных. В конце концов это привело к коллапсу, закончившемуся гражданской войной: слишком многие объявляли себя прямыми потомками конунга и претендовали на трон. В какой‑то момент у власти оказался ярл Скули (или граф Скули, как его стали называть позже). В сущности, он был регентом при подрастающем легитимном наследнике норвежского престола, конунге Хаконе Хаконарсоне. Снорри Стурлусон чрезвычайно сдружился с регентом — настолько, что даже сочинял про него хвалебные скальдические стихи, которые дошли до нас лишь благодаря тому, что в Исландии смеялись над тем, как поэт и могущественный политик подлизывается к ярлу, и пародировали отдельные (действительно не самые удачные) строки из них  Например, некоторые строки читаются как «Снорри целует ярла в жесткую морду». Вся Исландия намекала на их извращенную связь, но на самом деле в этом фрагменте говорится о том, что ярл свиреп и щедр. Однако благодаря некоторой омонимии стихи можно было исказить и извратить.. Снорри получил от ярла ряд значительных привилегий и стал исландцем номер один в глазах норвежцев и соотечествен­ников. Так продолжалось до тех пор, пока не вырос конунг Хакон и не начался очередной этап борьбы за власть. В этом новом противостоянии ярла Скули и легитимного конунга Снорри выбрал сторону первого и в конце концов проиграл.

Фрагмент саги об Олаве Святом. Сохранившийся лист одного из самых ранних списков «Круга земного» Снорри Стурлусона. Приблизительно 1260 год © National and University Library of Iceland

Когда конунг Хакон одолел своего тестя и врага Скули и закрепил свою власть в стране, он в какой-то момент запретил Снорри покидать Норвегию, однако тот демонстративно нарушил королевский запрет. Это и стало, в сущности, началом конца, потому что в Исландии, куда он вернулся, давно зрело враждебное отношение к Снорри со стороны целого ряда кланов и партий. В частности, его бывший зять Гицур возглавил одну из таких партий и, заручившись некоторыми негласными санкциями от конунга Норвегии, устроил настоящую охоту на Снорри. Закончилась она тем, что Снорри был вынужден прятаться в погребе родовой усадьбы Рейкъяхольт, где его и настигли недоброжелатели и завистники. 23 сентября 1241 года группа людей (Симон Узел, Маркус, сын Мёрда, Арни Свирепый, Торстейн, сын Гудини и др.) ввалилась в погреб, и Симон Узел отдал приказ зарубить Снорри. Снорри ответил: «Не надо рубить!» Диалог двукратно повторился, что придает ситуации известный драматизм — и в конце концов поэт, политик и законоговоритель был зарублен. Эта смерть, довольно бесславная для человека, который считался негласным правителем Исландии, детально описана в саге о Стурлунгах.

Но для потомков, как я уже говорил, Снорри прежде всего известен как автор «Младшей Эдды». Едва ли какую-то другую европейскую мифологию мы знаем лучше, чем скандинавскую, и этим мы обязаны именно Снорри. Он был фигурой замечательной, явно опередившей свое время. Эта ставшая уже тривиальной фраза совершенно справедлива в применении к Снорри: принципы его работы с архаической традицией были предельно новаторскими для второй половины XII — первой половины XIII века. Он придумал, как говорить прозой о древней поэзии, изобрел особый метаязык, позволивший ему дать системное описание мифологической традиции и целостный очерк поэтического языка, принципов скальдической поэтики как таковой, ведь «Младшая Эдда» является, в сущности, руководством или учебником для молодых поэтов. Разумеется, термин «руководство» следует понимать здесь предельно широко, в частности и как опыт систематизации основных категорий поэтического языка. На первый взгляд заметна лишь часть из многочисленных методических приемов и ухищрений, которыми пользуется Снорри, в поле зрения читателя попадают лишь некоторые приметы его языка описания — пример и авторский комментарий здесь тесно переплетены, иногда при чтении затруднительно сразу определить, с какой целью приводится тот или иной мифологический сюжет, а границу между примером и описанием часто трудно выявить. При этом вопрос о языке изложения у Снорри интересен не в последнюю очередь и потому, что сам автор определенно задумывался о возможности существования нескольких языковых стихий в пределах одного языка, о возможности перевода и «пересчета» с одного языка на другой, о возможности описания одного языка средствами другого. Для Снорри еще не исчерпан принцип полиглотизма, тот принцип многоязычия, который наиболее ярким и наглядным образом представлен, например, в мифологических песнях «Старшей Эдды», где, среди прочего, в изобилии перечисляются обозначения космогонических элементов на языке богов, людей, асов, альвов и других существ. По-видимому, из древнего противопоставления поэтической, «связанной» речи («языка богов») и просто речи («языка людей») у Снорри родилось противопоставление собственно поэзии и рассказа о ней (объяснения того, как устроены разные типы поэтической номинации), или, как сказал бы лингвист, языка-объекта и метаязыка.

Титульный лист к «Младшей Эдде» Оулавюра Бринольвссона. XVIII век © Det Kongelige Bibliotek

Снорри как филолог, интеллектуал и комментатор сумел и в самом деле далеко опередить свою эпоху, полностью растворившись в наследии прошлого. «Младшая Эдда» — памятник исключительно традиционалистский, написанный, однако, в почти, не побоюсь этого слова, постмодернистской манере: Снорри так водит читателя за нос, так играет с ним, что исследователи до сих пор ломают голову над целым рядом пассажей оттуда. К примеру, первая глава произведения называется «Дураченье Гюльви» (или «Мороченье…»), ее сюжет таков: конунг Швеции Гюльви пришел к богам, чтобы научиться древней языческой мудрости. Его сперва встретил некий человек, жонглировавший ножами, который и провел нашего Гюльви, назвавшегося для полной ясности Ганглери, то есть «Утомленный путник», в палаты, где восседали существа, поименованные Высокий, Равновысокий и Третий. Их-то и принялся интервьюировать Гюльви–Ганглери, причем первый вопрос, который он задал, был: «Не отыщется ли в этих палатах какой-нибудь мудрец?» — и, лишь удостоверившись в том, что перед ним действительно сведущие информанты, он стал расспрашивать их об устройстве вселенной и о том, кто из богов самый главный. В дальнейшем Высокий, Равновысокий и Третий сообщают ему массу исчерпывающих мифологических сведений (необходимых в том числе для того, чтобы понимать поэзию скальдов), которые Гюльви, а вслед за ним и читатель полностью принимают на веру; интервью заканчивается, а Гюльви оказывается в чистом поле, где нет ни жонглера с ножами, ни палат, ни таинственной троицы. Единственное, что остается у Гюльви, — это память о сакральном мифологическом знании, которое он и поведал людям, с тем чтобы они передавали его слова друг другу. Казалось бы, на этой сказочной ноте Снорри мог бы и закончить мифологическую часть своего трактата и перейти к описанию техники и приемов скальдов, однако этого он не делает. Вместо того Снорри мысленно возвращается вместе с читателем в тот же самый чертог (вроде бы только что объявленный не чем иным, как галлюцинацией), как бы задавшись вопросом, а что же стали делать боги-асы, Высокий, Равновысокий и Третий, после того, как их покинул назойливый Гюльви. Выясняется, что после ухода Гюльви боги «стали держать совет и вспоминать все то, что было ему рассказано, и дали они те самые имена, что там упоминались, людям и разным местностям, которые там были, с тем чтобы по прошествии долгого времени никто не сомневался, что о ком было рассказано и те, кто носил эти имена, — это одни и те же асы». Так, причудливо и хитроумно, христианин Снорри вводит мифологическое знание в научный оборот своего времени.

Словом, это очень многослойный и сложный текст, написанный, однако, довольно понятным языком. Можно сказать, что Снорри достиг предельной виртуозности как в регулярности, так и в нерегулярности, и в энтропии, и в связанности текста. Задумав написать учебник, Снорри создал естественно развивающийся организм, в каждой части которого отразились все свойства целого. Судя по всему, он ждал от своего читателя не столько анализа, сколько синтеза, способности охватить и понять все произведение разом. Отдельный и сам по себе очень интересный вопрос — как воспринимала этот текст его непосредственная аудитория, современники Снорри и их ближайшие потомки. Сегодняшнему же читателю «Младшей Эдды» это произведение может напомнить грандиозную постройку, все изящество и соразмерность которой можно охватить лишь с высоты птичьего полета.

Замечательно при этом, что, как только Снорри написал это исчерпывающее руководство по скальдическому стихосложению, тут-то скальдическая поэзия и кончилась! Значит ли это, что он написал «Младшую Эдду», потому что чувствовал, что скальдическая традиция дышит на ладан и пора подвести под ней черту? Или же скальдическая поэзия органично развивалась, лишенная теории, а как только ее загнали в, так сказать, прокрустово ложе структуры и классификации, она иссякла? Трудно сказать. Но факт остается фактом: будучи лучшим знатоком скальдической поэзии, Снорри ее в каком-то смысле и погубил.

Отчасти то же самое он проделал и с Исландией. Большую часть своей жизни (а прожил он шестидесят с лишним лет) он провел на родном острове, был связан с исландскими ценностями и категориями, с исландской культурой и повседневностью, но именно его политическая деятельность во многом привела к тому, что Исландия потеряла независимость и стала своеобразным сателлитом Норвегии. Снорри оказался едва ли не самым ярким из тех, кто заметно и необратимо расшатал основы исландской вольницы, отнюдь небескорыстно войдя в чересчур тесное соприкосновение и непосредственную зависимость от норвежской централизованной власти — спустя всего лишь двадцать лет после его гибели исландцы в ходе очередного всеобщего тинга присягнули на верность королю Норвегии и наконец согласились выплачивать ему дань.

Иоганн Кеплер 1571–1630

Олег Русаковский PhD, постдок Гисенского университета

Иоганн Кеплер принадлежит к числу творцов современной европейской науки, тех гигантов, на плечах которых стоял Ньютон. Именно Кеплер первым сформулировал законы движения небесных тел и доказал, что планеты обращаются вокруг Солнца не по правильным окружностям, как считал Коперник, а по эллипсам. Это фактически спасло гелиоцентрическую систему, которую многие из лучших умов тогда, в начале XVII столетия, считали неудовлетворительной по чисто научным, математическим причинам.

Современного человека в Кеплере, на мой взгляд, привлекают три вещи. Во‑первых, удивительное разнообразие его научного поиска и фантастическая исследовательская интуиция. Эпохальными стали не только его космологи­ческие исследования: трактат об измерении объема винных бочек положил начало теории интегрального исчисления, а небольшое сочинение «О шестиугольных снежинках» — кристаллографии. Помимо прочего, и об этом часто забывают, Кеплер может считаться автором первой в европейской литературе научно-фантастической повести. Ее герой во сне совершает путешествие на Луну и наблюдает с нее за движением небесных тел, описанным в точном соответствии с отстаиваемыми Кеплером физическими законами.

Во-вторых, кажется, что Кеплеру удались многие вещи, к которым он не был предназначен не только эпохой, но и особенностями собственной судьбы. Удивительно, но человек, открывший законы движения планет, даже не мог нормально вести астрономические наблюдения: у Кеплера вследствие перенесенной в детстве оспы развился редкий дефект зрения. Телескопами, в развитие которых его революционные труды по оптике внесли большой вклад, ученому довелось воспользоваться лишь считаное число раз.

Казалось, и в своих научных поисках Кеплер не единожды мог сбиться с верного пути. В молодости, поверив в систему Коперника, он надеялся доказать, что орбиты планет представляют собой идеальные окружности, вписанные в правильные геометрические фигуры. Затем его наставник, датчанин Тихо Браге, владелец лучшей обсерватории в тогдашней Европе, завещал ему обосновать свою собственную гипотезу о том, что Солнце якобы вращается вокруг Земли, а остальные планеты — вокруг Солнца. Кеплер с большим трудом отказался от идей своей молодости и не выполнил последнюю волю старшего товарища, выведя физику и астрономию к принципиально иному пониманию законов природы.  

В-третьих, Кеплеру был, видимо, присущ некий личный этический кодекс, не укладывавшийся в рамки сословной и религиозной морали и толкавший его на неожиданные для «маленького человека» поступки. Ученому выпало жить в сложную эпоху борьбы католиков и протестантов в Германии, накануне и в начале разрушительной Тридцатилетней войны. В молодости Кеплер отказался перейти в католицизм — и тем фактически закрыл для себя возможности университетской карьеры. Одно из главных своих произведений он издал на свои деньги и назвал «Рудольфовыми таблицами» в честь своего бывшего покровителя, императора Рудольфа — странного, психически нездорового человека, лишенного власти и умершего за пятнадцать лет до этого. Иных причин делать это, кроме благодарности и верности, за которые покойный император уже не мог ему отплатить, у Кеплера, по-видимому, не было.

Самое страшное испытание ждало ученого уже на склоне лет: его престарелая мать была обвинена в ведовстве и брошена в тюрьму. Судебный процесс длился несколько лет (вопреки распространенному стереотипу, подобные дела рассматривались весьма тщательно и у подсудимого был шанс доказать свою невиновность). С помощью своих связей Кеплеру все же удалось спасти мать от костра — она умерла спустя несколько месяцев после выхода из заключения.

К счастью (это редкость для XVII века), исследователям очень многое известно не только о Кеплере-физике, но и о Кеплере-человеке. До нас дошло множество его личных и деловых писем — большая их часть, кстати, хранится сегодня в России. В них мы видим Кеплера в его взаимоотношениях с преподавателями и товарищами по университету, коллегами из разных стран, могущественными покровителями и даже женщинами.  

Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Все курсы
Спецпроекты
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотвори­тельной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское
приложение с лекциями,
подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война
и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре легендарных московских учителя литературы рассказывают о своих любимых произведениях из школьной программы
Лекции
11 минут
1/4

Спасительница Франции

Кто такая Жанна д’Арк, как за два года она выиграла Столетнюю войну и почему современники не знали, как к ней относиться

Читает Ольга Тогоева

Кто такая Жанна д’Арк, как за два года она выиграла Столетнюю войну и почему современники не знали, как к ней относиться

14 минут
2/4

Жанна — королева амазонок

Какую роль Орлеанская дева сыграла в религиозных войнах и почему в Новое время ее сравнивали как с античными героями, так и с Девой Марией

Читает Ольга Тогоева

Какую роль Орлеанская дева сыграла в религиозных войнах и почему в Новое время ее сравнивали как с античными героями, так и с Девой Марией

14 минут
3/4

Вольтер и влюбленный осел

Почему Вольтеру, чтобы сделать Жанну национальной героиней, надо было лишить ее девственности

Читает Ольга Тогоева

Почему Вольтеру, чтобы сделать Жанну национальной героиней, надо было лишить ее девственности

15 минут
4/4

Как Жанна д’Арк стала святой

Сколько сил ушло у французов, чтобы уговорить папу римского канонизировать их национальную героиню, и почему успеха они добились только после Первой мировой войны

Читает Ольга Тогоева

Сколько сил ушло у французов, чтобы уговорить папу римского канонизировать их национальную героиню, и почему успеха они добились только после Первой мировой войны