Жанна д’Арк: история мифа

Расшифровка

Жанну д’Арк можно назвать настоящим феноменом как в истории Средних веков, так и в истории любого другого исторического периода. Абсолютно уникальная личность, аналогии которой подобрать очень сложно.

В историо­графии Жанну д’Арк иногда сравнивают с Иисусом Христом. Это довольно сильное и своеобразное сравнение, которое, конечно, нуждается в некотором пояснении. Прежде всего сравнение это происходит из того, что, как и об Иисусе Христе, о Жанне д’Арк написано огромное количество текстов, прежде всего исторических источников. Ни об одном персонаже средневековой истории мы не знаем такого количества фактов. Ни об одном человеке так много авторов не писали. И я уж не говорю, конечно, о специальных научных работах, посвященных Жанне д’Арк, — их количество исчисляется десятками тысяч. Но самое важное в этой аналогии между Жанной д’Арк и Иисусом Христом — это близость сущности их личностей и близость их роли в судьбе человечества. 

Со школьной скамьи мы привыкли прочитывать историю Жанны д’Арк в рамках сугубо политической истории. Это совершенно логично. Что, соб­ст­венно, проис­ходило во Франции в тот момент, когда там внезапно появилась Жанна д’Арк? Франция пребывала в состоянии войны. Эта война шла уже практически 100 лет — она получила название Столетней. Англия и Франция боролись за фран­­цузский престол: английский король претендовал на влады­чество Францией на том основании, что именно он являлся законным наследником француз­ского престола.

Французские войска терпели одно поражение за другим, и к 1429 году, когда появляется Жанна д’Арк, ситуация для французов складывается катастрофи­ческим образом. У королевских войск остается единственный город на Луаре, единственная крепость — Орлеан, который преграждает англичанам путь на юг Франции. Орлеан осажден англичанами, орлеанцы держат осаду, они не сда­ются, но силы их на исходе. Дофин Франции, будущий Карл VII, который еще не является коронованным монархом, ничем не может помочь орлеанцам, потому что у него нет денег на наем новых солдат, он не может послать военную помощь под Орлеан. И он лишен своей казны, которая осталась в Париже: Карл сбежал оттуда под натиском противника.

В этот самый момент, весной 1429 года, к королевскому двору прибывает никому не известная девушка и говорит, что она явилась, чтобы спасти королевство. Это и есть Жанна д’Арк. 

Ее никто не знает, в ней все сомневаются. Она кажется им очень опасным элементом — возможно, лазутчиком; возможно, самозванкой. И никто не знает, как на нее реагировать. Вот это непонимание того, кем она является, сопро­вождает ее на протяжении всей ее очень недолгой политической карьеры, которая заканчивается в 1431 году. То есть спустя всего два года. 

Жанна д’Арк, по всей видимости, обладала исключительным даром убеждения. Иначе очень сложно понять, как она смогла уговорить дофина и его окружение поверить ее словам. Через два месяца она оказывается во главе королевского войска, которое отправляется под Орлеан держать бой с англичанами.

8 мая 1429 года осада Орлеана снята: англичане уходят из-под стен города, и город остается французским. Это небывалое событие — первая крупная победа королевских войск за многие годы. За ней следует так назы­ваемая неделя побед в долине Луары, когда войска, во главе которых по-прежнему находится Жанна д’Арк, освобождают небольшие городки вокруг Орлеана. 17 июля 1429 года Жанна д’Арк ведет дофина Карла в Реймс, где он коронуется законным образом и официально становится правителем Франции. Наконец, 8 сентября того же года она предпринимает штурм Парижа, для того чтобы вернуть своему королю столицу Франции. Этот штурм заканчивается неудачей, французы не могут взять столицу и отступают. 

После этого начинается череда военных неудач Жанны д’Арк — и вера в нее постепенно ослабевает. Она сама удаляется от королевского двора, у нее остается очень небольшой отряд, и с ним она продолжает небольшие военные кампа­нии. В мае 1430 года она попадает в плен к бургундским войскам, союзникам англичан. Бургундцы продают ее англичанам, а те перевозят ее в Руан, столицу Нормандии, где начинается суд над Жанной д’Арк.

Такова политическая канва истории этой странной девушки: очень короткая, очень яркая и до такой степени удачная, что именно ее появление полностью переломило ход Столетней войны. С того момента как Жанна д’Арк появ­ляется во французских войсках, мы можем говорить о том, что удача все больше и больше сопутствует именно им, а не англичанам и не их сторонникам бур­гунд­цам. Современники Жанны д’Арк пишут об этом так, как будто Господь сам встал на их сторону, на сторону французов.

Однако история Жанны д’Арк — это не только политическая история. Прежде всего, ее появление на исторической сцене очень многое может нам сказать о том, как люди думают, как они вос­принимают окружающий мир. Это гораздо больше история идей и прежде всего религиозных идей XV века, нежели политическая история.

Французы, а также все европейцы того времени пытались осмыслить, кем являлась Жанна д’Арк. Естественно, что для сторонников Карла VII она — божественная посланница, она — истинный пророк, все ее слова сбываются. Она ведет за собой войско, и это войско одерживает одну победу за другой. И, таким образом, они видят в ней воплощение божественной воли.

Совершенно другое впечатление Жанна д’Арк производит на ее противников. Англичане постоянно пишут о том, что она ведьма, о том, что ей нельзя верить, что она обманом втерлась в доверие к королю и его окружению, окол­довала их, заставила их поверить ее словам и ее устами говорит не Господь, а сам дьявол, и точно так же она околдовала все войско, которое идет за ней, потому что она наслала на солдат свои чары.

Это противопоставление двух образов: истинный пророк или ложный, ведьма или, может быть, святая, — сопутствует Жанне д’Арк на протяжении всей ее недолгой политической карьеры.

Наконец, когда начинается процесс над Жанной д’Арк в Руане, ее судят церков­ным судом. На процессе судьи сталкиваются с тем, что они ничего не знают об этой девушке, у них мало информации о ней. Сначала они пытаются сделать из нее колдунью — но они ничего не знают о ее детстве, юности, им неоткуда взять доказательства того, что она ведьма. И тогда они меняют обвинение — и обвиняют ее во впадении в ересь. Потому что Жанна д’Арк плохо осведом­лена о теоло­гических вопросах, она делает ошибки, она не знает, как отвечать правильно. И, соответственно, ее признают заблуждающейся в вере.

После суда над Жанной д’Арк проходит 20 лет, во время которых о ней практи­чески никто не вспоминает — именно потому, что ни французы, ни остальные евро­пей­цы не знают, как к ней относиться. И только в 1456 году, когда проис­хо­дит процесс по реабилитации Жанны д’Арк — совершенно уникальный процесс, которому нет ни единого аналога в средневековой истории, — фран­цузские власти, королевские и церковные, выстраивают совершенно новый образ Жанны д’Арк. Она становится практически святой, как выражается один из свидетелей на ее процессе. Она — богобоязненная девушка, она — истинный пророк, и именно в этом образе она остается в памяти людей XV века.

Расшифровка

История Жанны д’Арк — это история Франции и, шире, Европы XV века, то есть история Средних веков. Но любопытно, что было с памятью о Жанне д’Арк после ее смерти и после того, как Средние века закончились. Особенно интересен период XVI–XVII веков, то есть раннего Нового времени.

С давних пор и практически до последнего времени в историографии было принято мнение, что в эти два века о Жанне д’Арк совершенно забыли, — даже французы, которые были обязаны ей сохранением своей государственности.

В какой-то степени это утверждение верно. Если мы возьмем исторические сочинения XVI–XVII веков, будь то хроники, анналы или уже авторские исто­рические произведения, так называемая национальная история, то мы действи­тельно не найдем там о Жанне д’Арк практически ничего. Может быть, одно-два упоминания. Это история, которая написана о правителях, о королях, и даже главы делятся там по правлениям королей: это их деяния, это их лич­ности, и это о них написано.

В этом обстоятельстве нет ничего удивительного, поскольку для Франции XVI–XVII веков очень важно влияние итальянского Возрождения, которое, в свою очередь, опирается на античную традицию с героем-правителем. Это он — главный персонаж истории, это о нем нужно писать, это он — самое важное лицо. И поэтому любой помощник правителя оказывается на вторых ролях. 

Точно так же происходит и с Жанной д’Арк: она всего лишь помощница Карла VII, она не является сама монархом, она — капитан королевского войска. Вот какое определение дают ей историки XVI–XVII веков. Это немало, но и не очень много.

Следует ли на этом основании делать вывод о том, что в раннее Новое время о Жанне д’Арк совершенно забывают? Если историк обратится к источникам этого же времени, но другого типа, он убедится, что это не так. В частности, было бы неплохо посмотреть огромный корпус так называемых жизне­описа­ний знаменитых людей, которые в XVI–XVII веках появляются во Франции в огромном количестве. И это тоже влияние итальянского Возрождения, прежде всего Петрарки и Боккаччо.

Что такое жизнеописания знаменитых людей? Это короткие истории о выдаю­щихся людях той или иной эпохи. И вот в этих жизнеописаниях Жанна д’Арк занимает одно из центральных мест. Правда, образ ее весьма сильно трансфор­мируется по сравнению со Средними веками. Если в XV веке в хрониках или в каких-то теологических трактатах Жанна выступает как богобоязненная робкая девушка, которая во всем следует велению Господа, то в XVI–XVII веках она уже совсем не такая робкая и богобоязненная. Это очень активная жен­щи­на, героиня, которая прежде всего видит себя на поле боя, которой чужды любые женские занятия, которая искренне ненавидит врагов Франции и делает все для того, чтобы изгнать их с родной земли. 

Этот воинственный образ находит у авторов XVI–XVII веков весьма интересные аналогии в античности. Теперь Жанну д’Арк сравнивают отнюдь не со средне­вековыми святыми, как это было, скажем, в XV веке. Ее даже не сравнивают с Иисусом Христом, что тоже было очень популярно в Средневековье. Глав­ны­ми для сравнения становятся героини античности: Афина Паллада, Камил­ла, королева амазонок Пентесилея и, наконец, Беллона, мать (или, по дру­гим данным, сестра) Марса, бога войны.

Из Жанны д’Арк делают своеобразного женщину-воина. Не случайно очень часты в это время и сравнения Жанны с мужчинами, с героями античной истории: это Кастор и Полидевк, Геракл, Ганнибал, Юлий Цезарь и Александр Македонский. Очень кровожадный и воинственный образ: она жаждет крови своих противников. И именно этот образ преобладает на протяжении всего раннего Нового времени.

Однако не все так просто. В то же время за Жанной д’Арк сохраняется, пожа­луй, самое главное ее отличительное свойство — это ее девственность, то, что она сама всегда ставила превыше всего, и то, что всегда отмечали как средне­вековые авторы, так и авторы более позднего времени. Жанна — девственница, она дала обет девственности, она посвятила свою девственность Господу. С этой точки зрения как в Средние века, так и в раннее Новое время Жанну д’Арк сравнивают с единственным подобным персонажем — с Девой Марией.

Дева Мария тоже всегда, естественно, была девственницей, но в раннее Новое время к этому образу примешивается еще один: Дева Мария восприни­мается как защитница человечества, как спасительница людей от любых напастей, в том числе военных. И здесь они смыкаются с Жанной д’Арк. Это образ воинствующей Богородицы, в котором мы тоже видим определенную герои­зацию, свойственную этому периоду точно так же, как внимание к героиням античности. Воинствующая Богородица и очень воинствующая Жанна д’Арк. 

На распространение такого двойственного прочтения образа Жанны д’Арк, безусловно, оказывает влияние и политическая обстановка во Франции. XVI век для Французского королевства — это время очень тяжелое. Вторая половина XVI века — это религиозные войны, противостояние между католиками и протестантами.

Как это сказывается на трактовке образа Жанны д’Арк? Протестанты не приемлют саму идею девственности, они сомневаются в том, что Дева Мария была девственна после рождения Иисуса Христа. Таким образом, они отметают эту возможность и для Жанны д’Арк. И точно так же протестанты с большим сомнением относятся к институту святости: они не верят в то, что существуют святые, которых так чтят католики. На фоне этого постоян­ного противопоставления протестантской и католической этики католики идут в поход на протестантов и начинают все активнее пропагандировать святость Жанны д’Арк: это такой подспудный спор с протестантами.

Первое обоснование святости Жанны д’Арк мы находим в творчестве очень известной французской писательницы Мадлен де Скюдери — это уже начало XVII века. Она аргументирует святость Жанны д’Арк тем, что та была девст­венна, проста, скромна и набожна. Кроме того, Мадлен де Скюдери всячески превозносит способность Жанны д’Арк творить чудеса, то есть давать истин­ные пророчества.

Любопытно, что к концу XVII века, в 1672 году, мы уже получаем первый офи­ци­альный призыв к канонизации Жанны д’Арк, при этом исходящий от пред­ставителя Церкви. Это очень редкий случай, и этот текст сохранился до наших дней. Его произносит отец Сено, член ордена ораторианцев в Орлеане, в день памяти Жанны д’Арк. В этом панегирике он напрямую призывает церковные власти скорее канонизировать Жанну д’Арк, потому что святость ее не вызы­вает сомнений ни у кого из окру­жающих, потому что сама смерть ее произо­шла в ореоле святости, потому что сердце ее не сгорело в огне костра, на кото­ром ее сожгли англичане, и это уже является доказательством того, что она святая. Наконец, он говорит о том, что имя Жанны д’Арк уже занесено в Мартиролог галликанский, то есть в официальный список святых и муче­ников Франции, чьи дни смерти почитаются всеми католиками. И это, дейст­вительно, так: имя Жанны д’Арк уже присутствовало в этом списке в XVII веке, хотя она была еще официально не канонизирована.

Идею с канонизацией Жанны д’Арк поддерживает в XVII веке и такой выдаю­щийся политический деятель, как кардинал Ришелье, первый министр короля. В частности, он заказывает портрет Жанны д’Арк для галереи в своем дворце. Но это не только его личная инициатива — это еще и государственный проект. Ришелье делает много для того, чтобы пропагандировать культ Жанны д’Арк во Франции. В частности, Ришелье является инициатором создания целой серии художест­венных произведений, посвященных Жанне д’Арк, причем сочине­ний самых разных жанров. Самым известным из них стала, безусловно, поэма «Освобо­жден­ная Франция» Жана Шаплена. Она была опубликована в 1656 году — Ришелье уже умер к этому времени, так как Шаплен очень долго работал над произведением.

Поэма «Освобо­жден­ная Франция» должна была служить практически панеги­ри­ком Жанне д’Арк. Главной мыслью автора было утверждение святости его героини. Для Шаплена этот вопрос вообще не был дискуссионным, он просто исхо­дил из этого факта как из данности. Почему для него это было так важно? Прежде всего, это было утверждение сильной королевской власти, француз­ского абсолютизма: раз сильному королю помогает женщина, то эта женщина по опре­­делению может быть только святой. Кроме того, безусловно, Шаплен выполнял именно заветы Ришелье, который видел в Жанне святую.

Однако издание этой поэмы, которое должно было подхлестнуть французское общество и убыстрить процесс канонизации Жанны д’Арк, на самом деле сыграло с ней злую шутку. Поэма оказалась очень слабой — просто литера­турно. Она оказалась настолько слаба, что, наоборот, сделала из Жанны д’Арк предмет насмешек. Критика была настолько жесткой, что поэма спровоци­ро­вала не восхваление Жанны д’Арк, а, наоборот, ее практически полное забве­ние. То самое забвение, о котором пишут историки, относя его к концу XV века. Только это забвение произошло на два века позже и было вызвано совершенно другими причинами.

Расшифровка

О роли Вольтера в истории восприятия Жанны д’Арк можно говорить бес­конеч­но. Может быть, это вообще самый любопытный сюжет в эпопее фран­цузской героини. И мне кажется, что Вольтер, в принципе, главный автор, который писал о Жанне д’Арк. Чтобы оценить возможную степень влияния французского философа на его современников и на их потомков, достаточно будет всего одного небольшого отрывка из самого главного его произведения, посвященного Жанне д’Арк и самого любимого самим Вольтером, по его соб­ственным словам, — из поэмы «Орлеанская девственница»:

Перед нами обращенная к Жанне д’Арк речь влюбленного, в которой он уве­ря­ет ее в том, что ее девственность — вовсе не преграда, защища­ю­щая страну от захватчиков. Устами этого героя, влюбленного в Жанну д’Арк, говорит сам Вольтер — это его собственное мнение: не нужна девственность для того, чтобы защитить страну. Проблема заключается лишь в том, что герой, влюбленный в Жанну д’Арк, — не человек. Это боевой осел Жанны, который был подарен ей вместе с боевыми доспехами и оружием самим Господом. Такова идея Вольтера. И, таким образом, с самых первых строк «Орлеанской девственницы» он приводит своих чита­те­лей в полнейшее замешательство.

Для многих современников Вольтера Жанна д’Арк уже была святой — пусть не признанной официально, пусть еще не канонизированной, но святой. Воль­тер поставил под сомнение самое святое — ее статус девственности, который и являлся одним из основных условий канонизации и одним из основных при­знаков святости. Зачем, собственно, он так поступил с национальной героиней Франции? Чего он хотел добиться этим? И зачем ему нужен был осел?

Следует сказать, что, конечно, «Орлеанская девственница» не была един­ственным произведением Вольтера, посвященным Жанне д’Арк. У него было много исторических работ, в которых он достаточно касался эпопеи Жанны д’Арк и вообще периода Столетней войны: это и «Генриада», и «Эссе о всеобщей истории», и «Эссе о нравах и духе нации», и, конечно, «Вопросы об энциклопедии».

В этих произведениях Вольтер рисует достаточно интересный образ Жанны д’Арк — и главной отличительной чертой этого образа становятся личные качества девушки. Он пишет о ее спокойной уверенности в своих поступках, о простоте ее нравов, о благоразумии ее поведения и слов. Он полагает, что именно собственные идеи Жанны и заставили короля и его окружение изме­нить свои планы и действовать по плану, намеченному ей.

Иными словами, Вольтер, будучи рационалистом, совершенно рационали­стически объясняет и появление Жанны д’Арк, и ее политическую и военную карьеру. Он очень скептически относится ко всем легендам, которые уже к XVIII веку окружали эту героиню. Он сомневается в том, что у Жанны д’Арк были откровения. Он не верит в то, что она совершала какие-то чудеса. Ему вообще чужда идея боговдохновенности. И точно так же он очень яростно критикует сюжеты апокрифические — такие, как чудесное узнавание Жанной д’Арк короля при их первой встрече, или легенду о том, что она оживила умер­шего ребенка, или легенду о ее сердце, которое якобы не сгорело во время ее казни на костре. И точно так же критично он относится к идее канонизации Жанны д’Арк — и, в частности, к ее девственности.

Именно этой идее и посвя­щена поэма «Орлеанская девственница». Изначаль­но она планировалась как ответ на неудачную поэму Жана Шаплена середины XVII века «Освобо­жден­ная Франция», где идея святости Жанны д’Арк была основной.

Согласно письмам самого Вольтера, он начинает писать свою поэму в 1730 го­ду. Уже через год у него готовы первые четыре главы. Они расходятся в спис­ках. Вся Франция читает эту поэму, все в восторге, всем интересно знать, чем она закончится. Вольтеру пишет личные письма германский император Фридрих II и в каждом письме просит прислать новую песню поэмы, чтобы успеть прочитать ее до публикации: так ему интересно.

К 1752 году Вольтер заканчивает 14 песен и наконец решает, что поэму нужно все-таки завершить, потому что в это время начинают появляться пиратские издания. Причем они выходят не во Франции, а в других странах, в основном в Швейцарии и в Англии; эти издания сопровождаются совер­шенно скабрез­ными гравюрами. И Вольтер желает донести до читателей свой, авторский текст. Он доводит его до конца к 1762 году и издает первый раз. И, наконец, в 1773 году выходит уже окончательный вариант, в который входит 21 песня, 21 глава. То есть 43 года вся Европа занимается тем, что читает поэму «Орле­анская девственница», и наконец получает ее полный текст.

И дальше происходит невероятный фурор. 68 изданий до конца XVIII века и еще 29 изданий в XIX веке. Практически весь XVIII и XIX век проходит под знаком «Орлеанской девственницы» — это главное, может быть, литературное событие того времени для всей Европы.

Но при чем здесь осел? Он появляется в поэме не случайно. С одной стороны, осел является волшебным спутником главной героини: это совершенно ска­зоч­ный сюжет. Осла дарит Господь, который думает, что осел будет помогать Жанне д’Арк в ее военной карьере. Это боевой осел — она скачет на нем верхом; мало того, у него есть еще и крылья — это летающий осел.

С другой стороны, осел — очень опасное животное. Конечно, поэма Вольтера рассчитана на очень образованный круг читателей, как, впрочем, и все сочи­не­ния о Жанне д’Арк; она очень долгое время оставалась феноменом, доступ­ным для понимания только образованным кругам общества, простые обыва­тели о ней мало что знали — ну, просто потому, что не умели читать. Осел в лите­ратурной традиции — это, безусловно, греческий и римский осел, животное фалличе­ское, связанное прежде всего с сексуальной жизнью, с распу­щен­ностью; это разврат. Вольтер прямым текстом в своей поэме ссылается на «Метаморфозы» Апулея, где главный герой, Луций, обращен ведьмой в осла и в образе осла влюбляется в главную героиню Хариту. Та же самая ситуация воспроизводится Вольтером: в осла вселяется демон, который дает животному речь и заставляет его влюбиться в Жанну д’Арк:

И она, действительно, слушает осла и даже начинает сомневаться: не стоит ли ей, действительно, проститься со своим обетом и принять ухаживания такого влюбленного существа?

Но Жанна не отвечает на призывы осла о взаимности. Во всяком случае, так происходит в авторском тексте Вольтера.

Однако я не случайно упомянула о пиратских изданиях поэмы: там-то дело заканчивалось совсем иначе, там Жанна д’Арк отвечала на притязания осла и поэма завершалась песней, в которой она отдавалась влюбленному в нее жи­вотному, а на упреки ее бли­жайшей подруги Доротеи отвечала: «Ах, если б ты знала, какой он любовник».

Эти издания были особенно популярны в Англии, что, в общем, не случайно, потому что англичане после окончания Столетней войны вовсе не забыли о своем поражении. И вот эти пиратские издания сопровождались гравюрами, выполненными английскими художниками, где тема сближения Жанны д’Арк с ослом была совершенно недвусмысленно обыграна. Любопытно, что в биб­лио­теке Екатерины II, которая очень дружила с Вольтером и переписывалась с ним, сохранился один экземпляр такого пиратского издания «Орлеанской девственницы» — причем если судить по самой книжке, по ее переплету, то она происходила из библиотеки Вольтера. То есть это он ей прислал в подарок этот скабрезный вариант: человек был явно не лишен чувства юмора.

Но чем дело закончилось у самого автора? Вольтер отказал ослу во взаимности Жанны д’Арк. Но тем не менее Жанна д’Арк выбрала другого возлюбленного. В последней, 21-й песне авторского текста Вольтера она отдается влюбленному в нее графу Дюнуа, который вместе с ней участвует в снятии осады с Орлеана. За стенами спальни происходит окончательное сражение с англичанами, город отвоеван, Жанна д’Арк лишается девственности — и это не мешает ей, по замы­слу Вольтера, быть победительницей и противостоять врагу.

Собственно говоря, вся поэма и была призвана продемонстрировать абсурд­ность самой идеи сохранения девственности для того, чтобы победить захват­чиков. Именно эту мысль пропагандировали французские католические авторы XVII–XVIII веков, именно девственность Жанны д’Арк они использо­вали как главный козырь, настаивая на ее святости. По мнению Вольтера, святость тоже была не обязательна для того, чтобы совершать подвиги на военном поприще. Для этого был необходим совсем другой набор качеств: физическая выносли­вость, мужество, находчивость и ум — качества, которые абсолютно никак не зависели от расположения небесных сил. 

Конечно, такое яркое произведение не могло не стать притчей во языцех. Французское общество оказалось после выхода поэмы Вольтера расколото на два лагеря. Это были католические круги, которые очень жестко проте­стовали против печатания «Орлеанской девственницы»: она была занесена в «Индекс запрещенных книг» и в Женеве два раза подверглась публичному сожжению. И это были либеральные круги, которые с восторгом восприняли появление поэмы и при возвращении Вольтера в Париж из его швейцар­ского поместья Ферне встречали его криками «Да здравствует „Девственница“!»

Расшифровка

Мы не знаем ни одного настоящего портрета Жанны д’Арк. Единственное сохранившееся ее прижизненное изображение — плод фантазии автора этого изображения, секретаря парижского парламента по гражданским делам Кле­мана де Фокамберга. Это рисунок пером на полях его журнала, куда он запи­сывал различные постановления парижского парламента. Но он никогда не видел Жанну д’Арк, ни разу с ней не встречался.

Таких изображений, которые их авторы брали из головы, очень много. К ним не стоит относиться исключительно критично. Наоборот, каждое из них может многое сказать о том, как этот конкретный человек, этот художник восприни­мал Жанну д’Арк, кем она была для него.

Одной из таких интереснейших картин является полотно французского ху­дожника XIX века Жана Огюста Доминика Энгра «Жанна д’Арк на коронации Карла VII в Реймсском соборе». Оно написано на очень известный сюжет: 17 июля 1429 года состоялась коронация и помазание на царство Карла VII — в Реймсском соборе при немыслимом скоплении народа и в присутствии высшей знати королевства. При этом главная роль в церемонии была отведена не Карлу, а Жанне д’Арк, которой единственной было позволено стоять непо­средственно у алтаря и, более того, иметь при себе личный штандарт, что не было позволено никому, кроме нее: в соборе должны были находиться только знамена короля. Именно этот момент и запечатлел Энгр на своем полотне. 

Картина была закончена в 1854 году. Естественно, в ней допущена масса неточ­ностей, о которых мы можем судить, потому что по источникам знаем, как теоре­тически выглядела Жанна д’Арк: мы точно можем сказать, что она была темноволосой, а у Энгра изображена блондинкой; мы знаем, что она стриглась очень коротко, под пажа, а у Энгра у Жанны д’Арк длинные волосы, и они уложены в прическу; точно так же у него на картине она изображена в платье, а мы знаем, что она никогда не расставалась с мужским костюмом и очень часто даже не снимала доспехи на привале — так в них и спала.

Эти детали не так существенны для нас, потому что мы понимаем, что это взгляд художника и он, очевидно, мог не читать источников по истории Жанны д’Арк. Единственная деталь на его картине, которая действительно вызывает удивление, — совсем из другой области. Это нимб, который нари­сован над головой Жанны д’Арк: она изображена на картине в образе святой. При этом дело происходит в 1854 году, и до официальной канонизации Жанны д’Арк остается 70 лет. Таким образом, Энгр опережает время. Почему он это делает? Чтобы разгадать эту загадку, нам нужно обратиться к истории восприятия Жанны д’Арк в XIX веке, и особенно во второй его половине.

В конце XVIII века происходит революция, и о Жанне на некоторое время совершенно забывают. Она ассоциируется исключительно с королевской властью, а короля свергли. О ней не нужно помнить, потому что она способ­ствовала установлению короля, а вовсе не его свержению. И только в 1803 году Наполеон Бонапарт — еще не император, но первый консул республики — возро­ждает почитание Жанны д’Арк в Орлеане, где в ее честь еще в XV веке был учрежден специальный праздник. Революционные события отменили этот праздник, и Наполеон своим особым декретом указывает, что орлеанцы могут вновь его праздновать.

Вместе с тем опасность подстерегает католические круги и с другой стороны, там, где они и не ждали, — это профессиональные историки, которые начи­нают специально интересоваться эпопеей Жанны д’Арк. Появляются первые профессиональные исторические труды, написанные об этом периоде фран­цузской истории. Это прежде всего работы Жюля Мишле и Анри Мартена, главного популяризатора истории Жанны д’Арк во французском обществе, книги которого издавались каждый год — именно на них выросли французские дети и их родители.

Еще один человек, принадлежащий к либеральному кругу фран­цузских исто­риков, — это Жюль Кишра, который в тече­ние всего несколь­ких лет собирает и публикует все источники, касающиеся Жанны д’Арк: ее обвинитель­ный про­цесс, реабилитационный процесс, выдержки из хроник, переписку, трактаты теологов, любые документы, которые ее хоть как-то упоминают. Это огромное пятитомное издание, последний том которого вышел в 1849 го­ду, до сих пор является главным источником сведений о Жанне д’Арк для лю­бого интересую­щегося этим периодом человека, не говоря уже об историках.

Для либеральных историков Жанна д’Арк не имела ничего общего с коро­левской властью: она была плоть от плоти народа. Середина XIX века — это период рождения Жанны д’Арк именно как народной героини.

Для католиков такой удар со стороны исторической науки был неожиданным, и они бросились отвечать. Огромное количество сугубо католических истори­ческих трудов выходит именно в этот период, они постоянно переиздаются. Это спор, который раздирает французское общество, и особенно активен он становится во второй половине XIX века, когда на сцену вступает главная сила канонизации Жанны д’Арк — епископат Орлеана.

Орлеан до сих пор занимает особое место в истории Жанны д’Арк и занимал его всегда — прежде всего потому, что этот город ассоциировался с ее главной военной победой: 8 мая 1429 года она сняла с него осаду англичан. С этого же года и до сих пор 8 мая в Орлеане проходят торжества в память Жанны д’Арк. Они не прерывались никогда, за исключением нескольких революционных лет в конце XVIII века.

Именно в Орлеане был создан совершенно особый корпус исторических сочи­нений, посвященных Жанне д’Арк. Причем создавались они даже после того, как она была осуждена Церковью как еретичка. Орлеанцы не обратили на этот приговор никакого внимания. Для них она всегда оставалась их героиней, они не могли отказать ей в выдающихся личных качествах, и именно в орлеанских текстах, пусть слабо, впервые начинает звучать идея о святости Жанны д’Арк. В Орлеане 8 мая каждый год представители Церкви произносят панегирики в честь Жанны д’Арк. Большая часть, к сожалению, до нас не дошла, но сохра­нились тексты XVIII–XIX веков — и по ним очень хорошо заметно, как шло нарастание идеи о необходимости канонизации.

Наибольшей активности орлеанский епископат достигает начиная с 1849 года, когда кафедру епископа занимает монсеньор Феликс Дюпанлу, выдающийся представитель французской католической церкви, политический деятель, сенатор и человек, искренне влюбленный в Жанну д’Арк. Это была его героиня, и он всю свою жизнь положил на ее возвеличивание и на создание ее культа в Орлеане и во Франции. Дюпанлу был совершенно уверен в том, что Жанна святая, и именно он ини­циировал очень сложную процедуру официального признания этого факта.

Для канонизации Жанны д’Арк было необходимо обратиться в Рим, в папскую канцелярию. У монсеньора Дюпанлу были очень сложные личные отношения с папой римским, но тем не менее он добился от папского престола согласия на начало процесса канонизации.

Однако по каноническому праву, которое действо­вало на тот момент в Европе, для канонизации было необходимо собрать свидетельские показания. В случае Жанны д’Арк это было совершенно невозможно сделать, потому что все сви­детели умерли еще в XV веке, а на дворе стоял уже конец XIX века. Дюпанлу пошел по другому пути: он использовал материалы и обвинительного, и реа­били­тационного процессов Жанны д’Арк. Он попросил сотрудников своей епископской канцелярии сделать большие выписки оттуда, и из них была создана своеобразная шпаргалка, в которую были выписаны все места, где хотя бы как-то упоминались случаи из жизни Жанны д’Арк, имеющие отношение к ее возможной святости.

Шпаргалка, составленная канцелярией Дюпанлу, была предложена наиболее достойным жителям города Орлеана, которые и стали свидетелями на про­цессе: это были представители местной церкви, местные предприниматели и члены администрации города Орлеана. По этой шпаргалке они должны были давать свои показания.

Самым главным свидетелем стал приглашенный из Парижа католический писа­тель и политический деятель Анри Валлон, который был, во-первых, мини­стром просвещения, а во-вторых, министром религиозных культов. Как и мон­сеньор Дюпанлу, он считал, что Жанна д’Арк заслуживает канони­зации. Он не смог приехать в Орлеан для дачи показаний лично, но при­слал их в пись­менном виде, они до сих пор хранятся в архиве Орлеана. Там Валлон в ос­нов­ном ссылался на собственную двухтомную историю Жанны д’Арк, в которой он доказывал ее святость.

В этом же кругу вращался тот самый Жан Огюст Доминик Энгр, с картины которого мы начали этот разговор. Он входил в окружение монсеньора Дюпанлу и разделял с ним и с господином Валлоном идею о святости Жанны д’Арк. Вот почему на картине 1854 года у Жанны уже был нимб вокруг головы: для Энгра этот вопрос был уже решенный.

Любопытно, что и в книге Анри Валлона «Иллюстрированная история Жанны д’Арк» приводилось одно изображение Жанны д’Арк с нимбом — причем оно было представлено как изображение XV века и практически живое свиде­тель­ство свя­то­сти героини. На самом деле это была подделка, которую Валлон специально и совершенно осознанно использовал в своей книге.

Тем не менее эти попытки канонизировать Жанну д’Арк ни к чему не привели. Ее канонизация отложилась на добрых 50 лет: официально она была канони­зи­рована только в 1920 году папой Бенедиктом XV, и главным обстоятельством, которое этому поспособствовало, стала Первая мировая война. В это время Жанна д’Арк получила огромную известность во всей Франции: ее образ вос­производился на плакатах, в рекламе, в ее честь служились мессы, она при­сут­ствовала повсюду. Жанна д’Арк воспринималась французами как защитница страны от захват­чиков: точно так же, как в XV веке она защищала Францию от англичан, в Первую мировую войну она защищала ее от немцев.

На волне народного почитания французское правительство пошло на уступки и поддержало идею католической церкви, надавив политически на римский престол и добившись канонизации Жанны д’Арк. С 1920 года Жанна д’Арк является покровительницей Франции и — отдельно — вооруженных сил Франции наравне с Девой Марией.