Расшифровка «Мы создали БАМ, а БАМ создал нас». Кто такие бамовцы
«Мы строим БАМ, БАМ строит нас!» — так звучит один из популярных лозунгов бамовцев, строителей легендарной Байкало-Амурской магистрали. Железная дорога играла и играет ключевую роль не только в транспортной доступности региона, но и в памяти и самосознании бамовцев. Сегодня они — большинство населения Усть-Кута, Тынды, Северобайкальска, Новой Чары и других многочисленных городов и поселков БАМа на всей его протяженности — более 4000 километров.
Хотя история БАМа начинается намного раньше, именно позднесоветский БАМ, построенный в 1974–84 годах в основном силами молодых строителей, занял центральное место в публичной памяти и истории страны. Трудовая мобилизация на стройку шла в основном через комсомольские организации. Неслучайно БАМ стал известен как молодежная стройка. Сюда ехали инженеры, строители, представители других специальностей и разнорабочие в возрасте примерно 20–30 лет. Большинство бамовцев-первопроходцев попадали на стройку по так называемой комсомольской путевке. В отличие от строек раннего социализма, где использовался принудительный труд, мотивами приезда на БАМ в 1970–80-х годах были пропаганда и материальные стимулы.
Дискурсы о БАМе как о великой стройке и пути в будущее, покорении природы, гигантском трудовом подвиге строителей должны были подчеркнуть общественную значимость и масштабы проекта и героизировать труд бамовцев. Высокие зарплаты и социальный статус, субсидии, в том числе ваучеры на покупку автомобиля, также служили важными стимулами приезда. Но романтизм стройки и ее строителей перемежался с долей скептицизма и критики. «Брежнев Абманывает Молодежь» — так иногда шутливо расшифровывали аббревиатуру БАМ. По некоторым оценкам, всего за период строительства на БАМ прибыли около полумиллиона мигрантов — из советских республик, из краев, областей и городов в основном бывшей РСФСР. Коренное население после притока мигрантов составило в среднем около
С 2013 года я провожу на БАМе антропологические исследования. Одна из моих собеседниц, Наталья, приехала на БАМ из южного Забайкалья. От своей знакомой она услышала о красотах северной природы и большой стройке, которая должна была начаться в этих местах, и, недолго раздумывая, отправилась в путь. Материальные блага для нее не были таким стимулом, как для некоторых других людей, приезжавших на стройку за длинным рублем, как тогда говорили, или за заветным ваучером. В Тынде она устроилась работать в организацию связи, встретила своего мужа, приехавшего из Белоруссии, и нашла новый дом. С радостью, энтузиазмом и ностальгией вспоминает она время строительства БАМа — крепкую дружбу с коллегами и соседями-бамовцами — и не жалеет о своем судьбоносном решении.
БАМ стал своеобразной витриной советского нацстроительства. Проектирование и возведение городов и станций было символически закреплено за так называемыми шефскими бригадами. Так, например, Усть-Кут строил Ставропольский край, Северобайкальск — Ленинград, Чару — Казахстан, Икабью — Грузия, Тынду — Москва. Национальный колорит союзных республик нашел отражение в архитектуре станций и названиях улиц, планировке бамовских городов и поселков. Например, планы застройки и серии многоэтажных домов и местные Арбат, Красная Пресня, улица Московских Строителей в Тынде символизируют связь города со столицей страны. Примечательно, что Северобайкальск, спроектированный ленинградскими инженерами, считается второй столицей БАМа.
Лейтмотив — вся страна строит БАМ — отражает не только то, как официально были представлены различные административно-территориальные образования СССР на стройке, но и многонациональный состав ее строителей. Хотя необязательно территориальная принадлежность бамовцев совпадала с этнической. Например, Чару строили бригады из Казахстана, в состав которых входили в основном украинцы и представители других славянских народов. По этническому составу среди мигрантов в целом преобладали как раз украинцы и русские. Большинство воспоминаний бамовцев из официальных источников связаны с положительным опытом межэтнических взаимодействий на стройке.
Одним из ярких сюжетов воспоминаний о БАМе являются бамовские свадьбы. Большую долю семей, возникших на БАМе, составляют смешанные браки. Бамовская дружба и взаимопомощь также, по словам моих собеседников, не знали и не знают национальных и иных границ. Повседневная культура труда и совместного досуга оказала большое влияние на укрепление солидарности среди мигрантов. Близкие по возрасту и социальному происхождению люди становились коллегами по организации и зачастую одновременно соседями по бараку, а позднее — и по жилому дому. Такое соседство и сотрудничество часто перерастало в дружбу или брак. Самосознание и самоназвание «бамовцы» перерастало рамки одного трудового коллектива или организации и постепенно стало ассоциироваться с более широким территориальным сообществом бывших советских мигрантов, приехавших в регион БАМа в 1970–80-х годах. Как выразилась одна из моих собеседниц, «есть такая национальность — бамовец». И это выражение свидетельствует о том, насколько важной стала принадлежность человека к сообществу строителей БАМа по сравнению с его национальной и культурной принадлежностью.
В советской истории, конечно, были и другие примеры социалистических строек и мегапроектов: Беломорканал, Магнитогорск, целина и другие. И тогда мигранты оседали в осваиваемых регионах и образовывали отдельные общности. Однако ни одна из предыдущих больших строек не рождала такой самобытной группы с устойчивой идентичностью, как бамовцы.
Железная дорога и ее строители стали настоящей социальной и культурной иконой и символом прогресса своей эпохи. В период строительства в стране и особенно в самой зоне БАМа возникали многочисленные театральные, музыкальные и изобразительные студии, которые играли спектакли, исполняли музыку и писали картины о БАМе и о бамовцах. Страницы центральных газет и местной прессы пестрили новостями о великой стройке: «второй Транссиб», «путь к океану», «путь в будущее» и другие образы и эпитеты стали прочно ассоциироваться с БАМом. Газетам вторили издания популярной литературы — хроники событий, описания повседневной жизни, фото- и художественные альбомы с красноречивыми названиями: «БАМ — стройка мужества», «БАМ строят сильные», «Сквозь годы, сквозь горы» и так далее. Знаковым событием в культурной жизни БАМа стал фестиваль музыки и искусств «Огни магистрали». На этом фестивале популярные советские певцы и вокальные ансамбли исполняли песни, посвященные БАМу и бамовцам. В 1979 году культовой фигурой мероприятия стал Дин Рид — американский актер, певец и общественный деятель, симпатизировавший Советскому Союзу и бывший тогда в своей первой поездке в СССР и в Сибирь.
Большую роль для бамовцев играли и культурно-массовые мероприятия, которые отмечали вехи строительства. Знаменита так называемая стыковка «золотого звена». В сентябре 1984 года на разъезде Балбухта Читинской области были официально уложены последние звенья железнодорожного полотна. Они соединили западный и восточный участки дороги и открыли сквозное движение по БАМу — от Байкала до Амура. Это событие, которое было широко освещено в СМИ, имело не только практическое, но и грандиозное символическое значение. Символическое распитие шампанского из касок, объятия бамовцев, путеукладчик, завершающий свою работу, — популярные сюжеты фотовыставок и документальных фильмов о «золотом звене» БАМа.
Первопроходцы, получившие знаки отличия за строительство БАМа или статус ветерана труда, называют себя ветеранами БАМа. Существуют и «дети БАМа» — это второе поколение мигрантов, которое ярко помнит период строительства благодаря собственному детскому опыту и рассказам и переживаниям родителей. Примечательно, что термины «бамовцы», «дети БАМа», гораздо реже — «ветераны БАМа» сегодня имеют широкое толкование и уже переросли в некую региональную идентичность. Бамовцами себя могут называть люди, которые приехали по разным мотивам и делам в зону БАМа в советский или ранний постсоветский период. Бывают и ситуации, когда среди местных жителей возникают споры о том, кто может считаться настоящим бамовцем. Этот вопрос часто встает при распределении государственных субсидий и льгот и общественного признания.
Воспоминания бамовцев о советском БАМе окрашены эмоциями радости, энтузиазма и гордости, о нем говорят как о самом счастливом времени жизни. Это золотое время БАМа рисуется уголком социалистического рая. Вот как вспоминает о БАМе моя собеседница из Тынды:
«В стране нечего было ни есть, ни пить. Здесь было все — здесь был маленький коммунизм. То, что люди не могли себе позволить через
30–40 лет активной работы, мы могли себе позволить. Да и, конечно, романтика — мы жили еще в вагончике, и мы все праздники проводили вместе. На улице — большой стол, на столе — уха, и все вместе праздновали».
На фоне возвращающегося общественного внимания к БАМу отчетливее видны потребности и проблемы людей, посвятивших свою молодость великой стройке. Часть из них не смогли или не успели воспользоваться льготами, выделяемыми в свое время строителям БАМа. Многие бамовцы (сегодня это старшее поколение) прожили свою жизнь в построенных собственными руками городах и поселках вдоль железной дороги, зачастую в скромных условиях временного жилья.
Итак, результатом строительства БАМа стала не только железная дорога, но и новая уникальная группа населения — бамовцы. Сегодня они — часть местных сообществ, которые сформировались в ходе взаимодействий с коренным населением региона, о чем мы расскажем в следующей лекции.
