На каком языке говорили преступники XVIII века
of Geography» Чарльза Миддлтона. 1777 год © Fine Art Images / Heritage Images / Getty Images
Тема преступности в России XVIII века всегда будет ассоциироваться с фигурой, принадлежащей одновременно истории, массовой книжной литературе и фольклору, — Ванькой Каином.
Под таким именем запомнился потомству легендарный преступник, беглый дворовый крепостной по имени Иван, по отчеству Осипов, взявший себе малопочтенное прозвище Каин фактически в качестве фамилии. Судьбу его, хотя и выдающуюся, сложно назвать вполне уникальной: молодой, но уже опытный карманный вор выдает десятки знакомых коллег властям, получает охранную грамоту от Сената и на семь лет, с 1742 по 1749 год, становится официальным сыщиком, через сеть осведомителей контролирующим преступный мир Москвы. При этом он ведет двойную игру, продолжая совершать и за известную мзду покрывать преступления. Он богатеет, одевается как чиновник, нанимает большой двор, строит там светлицы, ест с серебряной посуды и ни в чем себе не отказывает. Хотя он и неграмотен, но не чужд и культуре: например, во время масленичных гуляний режиссировал народный спектакль о царе Соломоне, между прочим, с инсценировкой кражи и наказания. Наконец, полицейские власти меняются, его карьере приходит конец, и он оказывается в тюрьме.
Таких «сыщиков из воров» в эпоху становления современной полиции было немало в Европе; многие из них кончили на виселице. Ваньке Каину, в относительно гуманную эпоху Елизаветы Петровны, повезло больше: его помиловали и отправили на каторгу в Эстонию, где, как считается, он и продиктовал так называемую автобиографию, ставшую в обработке лубочного писателя Матвея Комарова популярным народным чтением (причем по числу изданий наиболее популярным в XVIII веке) и сильно повлиявшую на фольклор.
В литературе сыщик-коррупционер стал первым русским пикаро (героем плутовского романа), «российским Жилблазом» Жиль Блас — главный герой плутовского романа «История Жиль Бласа из Сантильяны», написанного Аленом Рене Лесажем в начале XVIII века.; в фольклоре — сподвижником Ермака и Стеньки Разина, героическим борцом с татарами, заложным покойником, ждущим в пещере своего часа, и так далее. Как и массовая литература о Каине, так и отложившийся в архивах России огромный комплекс следственных документов о Ваньке, его подельниках и жертвах изучались историками и литературоведами России и Запада.
В этом комплексе текстов обращает на себя внимание язык. Записки Каина (весьма интересный текст — смесь канцелярских отчетов о преступлениях с рифмованными скоморошескими прибаутками) считаются одним из самых первых дошедших до нас источников русского арго, или тайного языка преступников и деклассированных слоев общества.
Тайный язык используется, чтобы не быть понятым полицией или потенциальными жертвами. С давних пор (вспомним приписываемые самому Вийону баллады на уголовном жаргоне) арго преступников было привлекательной для читателей колоритной деталью, уже нередко утратившей функцию собственно шифра.
В XIX веке французским арго с успехом воспользовался писатель Эжен Сю в «Парижских тайнах», а затем по его образцу познакомил российскую публику с выражениями типа «тырбанка сламу» (дележ добычи), «бабка» (деньги) и «липовый» (поддельный) Всеволод Крестовский Всеволод Владимирович Крестовский (1840–1895) — русский поэт, прозаик и литературный критик. в «Петербургских трущобах».
В тюремно-лагерном XX веке «блатная музыка», уже привычная в русской прозе и поэзии, вливается в обычное просторечие, а потом звучит и с высоких трибун. Матвей Комаров — автор книги «История Ваньки Каина» — поясняет читателю XVIII века, для которого это еще было литературной новинкой:
«Многимъ, думаю я, покажутся сіи слова за пустую выдумку; но кто имѣлъ дѣло съ лошадиными барышниками, тотъ довольно знаетъ, что они во время покупки и продажи лошадей между собою употребляютъ такія слова, которыхъ другіе никакъ разумѣть не могутъ; на примѣръ: у нихъ называется рубль, бирсъ; полтина, дюръ; полполтины, секана, секисъ; гривна, жирмаха, и прочее. Подобно сему и у мошенниковъ есть многія выдуманныя ими слова, которыхъ, кромѣ ихъ, никто не разумѣетъ».
Отразившаяся в различных версиях биографии Каина арготическая лексика отчасти сохранялась и в следующих, XIX и XX веках и была потом зафиксирована собирателями (в том числе В. И. Далем, работающим над словарем подозрительных тайных языков по заказу МВД, и в одной из первых статей Д. С. Лихачева «Черты первобытного примитивизма в воровской речи»).
Однако в следственных и судебных (тогда эти две инстанции не были отделены друг от друга) документах XVIII столетия, тщательно изученных историком Евгением Акельевым, арго найти не удается. Правоохранители были в то время мало озабочены фиксацией и толкованием речи преступников и предпочитали не внедряться в их среду, а время от времени вербовать добровольцев вроде Каина.
Возможно, все же в какой-то мере они владели этим языком: отметим, что в автобиографии Каин предлагает коррумпированному чиновнику взятку на арго. Зато официальные документы доносят до нас немало официальной и полуофициальной правоохранительной терминологии того времени (безусловно, ее отлично понимали и ей пользовались и сами преступники, хотя бы на допросах), без специального комментария уже не всегда нам понятной. Отчасти эта лексика унаследована из допетровского времени, а отчасти уцелела и в приказном языке XIX века. Таким образом, из огромной «каиниады» можно вычленить два непересекающихся, но одинаково интересных словаря XVIII века — словаря преступников и словаря правоохранителей.
Мошеннический «диалект»
Гостинец — кистень (см. угостить).
Каменный мешок — тюрьма (выражение потом вошло в общий язык).
Мелкая раструска — тревога, погоня.
Нашего сукна епанча — член преступного сообщества, вор (см.).
Пример: «Бывше подъ мостомъ мошенники выпили прежде сами, а по томъ поднесли Камчаткѣ и Каину; и какъ Каинъ выпилъ, то одинъ, ударя его по плечу, говорилъ: „Видно братъ, что ты нашего сукна епанча (сіе значило, что того же сорту человѣкъ), поживи здѣсь съ нами, у насъ всего довольно, наготы, босоты, навѣшены шесты, а голоду и холоду полные анбары стоятъ“». (Матвей Комаров. «История Ваньки-Каина»)
Немшоная баня — застенок (буквально «не покрытая мхом, холодная»).
Пойти на черную работу — отправиться на кражу.
Поработать, пошевелить в кармане, пошутить — совершить кражу.
Пример: Поработал в маленьком бауле денег 340 рублей.
Стукалов монастырь — Тайная канцелярия (центральный следственный комитет по государственным делам, помещался с петровских времен в селе Преображенском).
Сырой — пьяный человек как потенциальная жертва. Между прочим, современное вульгарное «бухой» (то есть «набухший») имеет такую же внутреннюю форму.
Тихую милостыню подавать — воровать, грабить.
Пример: «Мы, живучи здѣсь, покои свои въ наемъ отдаемъ, а проходящимъ по сему мосту ночью тихую милостыню подаемъ». (Матвей Комаров. «История Ваньки-Каина»)
Угостить — ударить кистенем.
В составе жизнеописания Каина до нас дошли также фразы, отличающиеся от остальных образчиков арго тем, что перед нами не переосмысленные слова общего языка (так называемый семантический способ засекречивания, популярный у воров и позже), а специально сконструированные искусственные слова.
Таким же или похожим тайным языком долго пользовались офени (странствующие коробейники), и он известен как «офенский язык».
«Тріока калачъ ѣла, страмыкъ сверлюкъ страктирила» — самая знаменитая фраза из жизнеописания Каина, которую Матвей Комаров переводит так: «Сiе значило „ключи въ калачѣ для отпиранія замка“». Современные исследователи арго добавляют, что «тріока» (то есть в тогдашней орфографии «трёка») — это «обрати внимание», а «ѣла» — «есть, имеется». Эту фразу сказал попавшемуся на цепь Ваньке Каину (тогда еще не сыщику) его «любимый товарищ» Петр Камчатка, принесший ему в тюрьму спрятанный в калаче ключ для побега. Впоследствии Ванька отблагодарит своего спасителя, сдав его полиции.
В другой похожей рифмованной фразе Каина на тайном языке — «Когда мас на хас, тогда и дульяс погас» («Когда я в дом, погас огонь») — легко различить хорошо известную в блатном языке ХХ века «хазу» Хаза — то же, что «блатная хата», то есть квартира с проститутками, которые обворовывают клиентов. (по-видимому, заимствованную из венгерского).
Язык правоохранителей
Бедность — арестантская казарма. (Женская бедность — камеры для женщин в Сыскном приказе).
Вор — в языке XVII–XVIII веков означало преступника вообще, в том числе государственного («Тушинский вор», «вор Емелька Пугачев»). Воровской — криминальный, поддельный (воровской денежный мастер — фальшивомонетчик, воровской пашпорт). См. также мошенник, тать.
Выжежник — нелегальный торговец выжигой, слитками золотых металлов, полученными путем переплавки.
Держатель — человек, у которого хранится краденое.
Довод, доводчик — донос, доносчик (слова, известные еще во времена Бориса Годунова).
Доезд — отчет канцелярского служителя о произведенном сыске, подаваемый им в случае, если он посылался для произведения арестов с командой солдат. В доезде-протоколе указывались основания для арестов, перечень арестованных, список подозрительных предметов, изъятых при обыске, и список участвовавших в спецоперации солдат.
Доноситель — официальная должность Каина: пользующийся неприкосновенностью агент сыскных властей по выявлению преступников. В то время он был единственным таким агентом и нередко назывался «известный доноситель».
Заведомо и не заведомо — в наше время заведомо означает точку зрения человека, владеющего информацией: «приобрел заведомо краденую вещь» — «о которой знал, что она краденая». В XVIII веке это могло означать также и распространение информации: «жили у дьякона не заведомо, что мошенники» — то есть «не признаваясь дьякону». Кроме того, после этих слов обязательно употреблялся союз «что».
Застенок — в наше время «застенки» употребляются в основном во множественном числе. В XVIII веке застенком называлось бревенчатое сооружение для указной пытки с дыбой, кнутом и другими полезными приспособлениями. Застенок московского Сыскного приказа был пристроен к кремлевской стене рядом с Константино-Еленинской башней.
Затейный — заведомо ложный, вымышленный (о доносе).
Извет — донос о замышленном или совершенном преступлении, официальное сообщение (ср.: «извещать»). Это достаточно широко известное слово, оно употреблялось на протяжении нескольких веков. В отличие от доносов ХХ века, извет не мог быть анонимным и всегда подавался от конкретного лица, которое несло за него ответственность. Так официально, в частности, назывались отчеты Ваньки Каина о проведенной работе.
Извинение — явка с повинной. «В воровствах своих принес извинение» — явился с раскаянием, с признанием в совершении преступлений.
Изойти — найти, обнаружить разыскиваемое лицо.
Колодник — всякое лицо, пребывающее под стражей, не обязательно закованное в колодки. В московском Сыскном приказе, по-видимому, для заковки использовались только кандалы.
Мошенник — вор, совершающий мелкую, незаметную для жертвы кражу (первоначально мошны — подвешивающегося к поясу кошелька). С появлением в XVIII веке карманов это прежде всего карманный вор. Мошенники незаметно крали поклажу с саней, воровали одежду и вещи у мывшихся в банях и так далее. Современное значение «обманщик на доверии» Мошенничество, согласно ст. 159 УК РФ, — это «хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием». является гораздо более поздним. В новгородской берестяной грамоте XV века упоминается крошенная татьба — «кража из крошни» (котомки). Оно образовано от названия хранилища ценностей аналогично словам «мошенничать» (от «мошна») и «карманный вор», «карманник» (от «карман»).
Пример: «В начале, как Всемогущему Богу, так и Вашему Императорскому Величеству, повинную я сим о себе доношением приношу, что я, забыв страх Божий и смертный час, впал в немалое погрешение: будучи в Москве и в протчих городех, во многих прошедших годех машенничествовал денно и ночно, будучи в церквах и в разных местах, у господ, и у приказных людей, и у купцов, и всякого звания у людей из карманов денги, платки всякие, кошельки, часы, ножи и протчее вынимывал». (Из доношения Ваньки Каина 27 декабря 1741 года)
Нары — были частью тюремного быта уже в XVIII веке и именно так назывались. В постановлении о ремонте московских казарм для колодников говорится: «Полощеные нары и полати осмотря, починить порядочно».
Непригожие речи — непочтительные высказывания о государе и членах императорской фамилии, наносящие ущерб их чести.
Пример (о Елизавете Петровне): «Вот топерево чево ждать наследника! Вить де она, государыня Елисавет Петровна, девица, она ж де лет в сорок! Какому у ней быть наследнику?! Достойно бы де быть принцессе Анне для того, что де от нее государь Иоанн Антонович. И хоша де, децкое ево дело, он и скончаетца, так де и еще от нее, принцессы, будет — все де одно царское поколение!»
Доносчик был обязан дословно повторить непригожие речи, даже если это была матерная брань по адресу царя (в примере выше частица «де» вставляется после первого слова почти каждого простого предложения, чтобы показать, что пересказывается чужая речь). В «государевых делах» не могло быть невиновных; если извет (см.) оказывался затейным (см.), наказанию подлежал сам доносчик.
Нетчик — человек, отказывающийся явиться в ответ на повестку, отсутствующий.
Опальная рухлядь — изъятые вещи, конфискат.
Покупщик — скупщик краденого.
Приводец — человек, донесший о преступлении и лично приведший преступника властям.
Приводные люди — арестованные, привлеченные к делу.
Пример: приводные по сему делу.
Прилика — улика.
Пример: «А платье, которое было покрадено с деньгами, бросали в той же ярмонке на дороге, дабы де на них не было по тому платью какой прилики». (Евгений Акельев. «Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина»)
Приличать в винность — уличать в преступлении.
Разбить — подвергнуть разбойному нападению. В современном языке связь между «разбить» и «разбой, разбойник» не ощущается.
Пример: «И в том же месте мимо их от Троицкого монастыря ехал человек, которой сказывался асессор Яков Кирилов сын Милюков с людьми тремя человека в одних покрытых санях на трех лошедях. И он, Гаврила, с показанными товарыщи оного Милюкова разбили... И, розбив, ево, Милюкова, и трех человек, привязали на той Троицкой дороги в лесу к деревьям, и все семь человек на показанных лошадях отъехали от него, Милюкова, версты з две». (Евгений Акельев. «Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина»)
Решительный протокол — протокол о вынесении решения суда.
Розыскать — подвергнуть следствию.
Пример: «И знал я из воров, которые просили у меня, чтоб я промыслил им пистолет на разбойное дело... которые мною пойманы и в Сыскной приказ приведены и, по приводу, розысканы, и в розысках винились в разных разбоях, о чем значит в деле». (Евгений Акельев. «Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина»)
Роспрос — допрос; чтобы он имел юридическую силу, обвиняемый должен был в нем «утвердиться» в присутствии судей.
Роспросные речи — протокол допроса.
Становщик — укрыватель преступников.
Сыскная память — вручаемый чиновнику документ о розыске, демонстрируемый обвиняемому в качестве повестки в суд.
Тать, татьба — вор, кража (см. также вор, мошенник). Во времена Ваньки Каина эти древние слова уже становятся редкими. Производное прилагательное татийный в официальных документах еще употреблялось: Сыскной приказ был учрежден в Москве для ведения «татийных, разбойных и убийственных дел», а в личном деле одного канцеляриста упоминается, что он всегда находился при «судных, розыскных, татийных, убийственных и интересных (!) делах».
Указная пытка или указной розыск — процедура пытки при допросе в застенке (см.), предусмотренная указами: дыба, кнут, жжение огнем.
Утечка — побег; утеклец ссылочный — беглец из ссылки.
Пример: «А близ того острогу имеетца каменная вотчина купецкого человека второй гильдии Ивана Иванова сына Поподьина, которую вотчину оной Попадьин умножил многим деревянным строением, и свесы зделал кровлям на самой острог, от чего возымеется немалое опасение, чтоб из острогу колодники не учинили утечек…». (Евгений Акельев. «Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина»)
Шумство — пьянство; шумный — пьяный. Порок объединял преступников и следователей. Состояние алкогольного опьянения неоднократно указывается в протоколах, в том числе о непригожих речах (см.), а склонность к алкоголизму — в официальных досье на чиновников-правоохранителей.
