Расшифровка Как нижегородцы спасли Россию во время Смуты

История ополчения Минина и Пожарского

Автор Павел Чеченков

Долгое время Нижний Новгород играл роль укрепленной военной базы — с самого момента своего основания и вплоть до взя­тия Казани в 1552 году. Это, конечно, событие для региона очень важное. В пись­менных источниках, если речь идет о про­стых крестьянах, спустя десятки лет употреб­ляется термин «Казанское взятие»: «Мы вла­деем землей еще с Казанского взятия» или «В Ка­занское взятие что-то произошло». Но, конечно, все сразу не пере­ме­нилось, потому что и война за территорию Казан­ского ханства шла еще долго и потом были восстания на террито­рии ханства. Все эти военные дела отража­лись на территории Нижегородского региона: он страдал от напа­дений новых подданных российского государя. 

Но тем не менее переход всей Волги под контроль московского государя уже в 50-х годах XVI века влияет на ситуацию. В част­ности, мы видим, что с конца 1550-х годов начинается рост торгового обмена между Россией и Запа­дом, особенно с Англией, через Белое море. Растут транзитные города от Бело­го моря до столицы: Холмогоры, Вологда, Ярославль. И с этого же момента активизируется и Волжский торговый путь, чему, кстати, англичане тоже немало способствовали. 

Волга через территорию России связывала страны Запада с миром Востока. Это путь в Каспийское море, это и Персия, это и государства Средней Азии, а даль­ше и Китай. Здесь не только осуществлялись транзитные операции с редкостными товарами, предметами роскоши, но и во внутри­­российской торговле рыбой, солью и хлебом этот путь играл очень большую роль. 

Торговля России с юго-восточными странами очень быстро набирает обороты после взятия Казани и Астрахани. Уже весной 1558 года английский посол Дженкинсон ехал вниз по Волге из Нижнего Новгорода с караваном в 500 боль­ших судов. В 80-е — начале 90-х, когда появляются крепости на территории Казанского ханства и города по Волге: Самара, Царицын  Сейчас Волгоград., Саратов, — ситуация на Волге стабилизируется, караваны были защищены и от бывшего населения неспо­койного Казанского ханства, и от казаков. Экономическая роль Нижнего Новгорода, которая, казалось, была предопределена географически с самого начала, но долгое время затмевалась всеми этими военными делами, выходит на первый план. Нижний начинает развиваться, активно растет, богатеет. На начало XVII века Нижний Новгород по уровню своего экономи­ческого разви­тия, по количеству населения занимает от третьего до шестого места в стране. На первом месте, естествен­но, Москва. В этой тройке-пятерке обяза­тельно присут­ствуют, кроме Нижнего, еще Ярославль и Казань — города по Волге. Они активно богатеют весь XVII век. 

Это во многом определило и позицию Нижнего Новгорода в Смутное время, который сыграл значительную роль в создании второго земского ополчения, освободившего Москву. Возникает вопрос: почему именно Нижний Новгород? Это обогащение в какой-то степени объясняет позицию нижегородского посадского торгово-ремесленного населения: его политическая позиция определяется его экономическими интересами. Нижего­родское дворянство в Смуту колебалось, а вот позиция посадского населения была достаточно стабильна. 

В этом плане интересно сопоставить Нижний с Арзамасом. Вроде бы они рядом, но пози­ция Арзамаса была совсем не такой. На протяжении всего Смутного времени Арзамас был одним из центров, который постоянно поднимал смуту, выступал против столицы. Нижний все-таки относится к старинным русским городам еще Северо-Восточной Руси, основанным владимир­скими князьями. Это город с историей, богатый, крупный торговый поволжский город. Что такое Арзамас, Арзамас­ский уезд? Он возник совсем недавно: эта территория начинает осваиваться только после завоевательных походов Ивана Грозного, появляется Арзамас и формируется его уезд. И он наполняется служилой мелкотой со всей терри­тории страны, в которой нет еще каких-то сильных корпоративных связей. Самое главное — это все мелкопо­мест­ное население, которое как раз в Смуту было горючим материалом: низкие доходы, отсутствие вертикальной мобиль­ности — и отсюда зверская ненависть к этому зажравшемуся московскому боярству. Арзамасский уезд вроде рядом с Нижегород­ским, но он примыкал к целой череде недавно возникших южнорусских уездов. 

Первый этап Смуты, связанный с появле­нием и воцарением Лжедмитрия I, обошел нижегородские края стороной. Ситуация изменилась, когда после убийства первого самозванца бояре без созыва представителей всей земли наспех провозгласили царем князя Василия Ивановича Шуйского. Ответом стал отказ многих регионов признавать власть боярского царя. Часть людей взялась за оружие — это так называе­мое движение Болотникова. Фигурой, которая начала притягивать всех недоволь­ных, стал Лжедмитрий II, обосновав­шийся в Тушине. В результате по всей стране разлился огонь самой настоящей граждан­ской войны. Одни города стоят за царя Василия, другие — за царя Дмитрия, и между ними разворачиваются самые настоящие ожесточен­ные бои. То же самое происходило в Нижегородском регионе. 

Сделаю небольшое отступление относитель­но царя Василия Ивановича Шуй­ского, потому что фигура его определенным образом тоже связана с нижего­род­ским регионом. Очень часто акцентируется внимание на том, что бояре выдвинули своего кандидата, который соответствовал их политическим интересам и должен был отстаивать их позиции. Но на самом деле фигура Шуйского отнюдь не случайна. Дело в том, что после пресечения династии московских Рюриковичей по поколенно-родовому счету самой старшей становилась суздальская ветвь, представленная как раз князья­ми Шуйскими, среди которых Василий Иванович был опять же самым стар­шим. А суздальская династия когда-то правила в Нижнем Новгороде. Василий Иванович Шуйский — это праправнук Василия Юрьевича Шуйского, послед­него, кто восстановил независимость Нижегород­ского княжества в середине XV века. А тот, в свою очередь, был правнуком Дмитрия Константиновича Нижего­родского, при котором Нижегородское великое княжество достигло своего расцвета, и тогда оно боролось с Москвой за лидерство, но не полу­чи­лось. И вот какую шутку сыграла судьба: потомок нижегородских великих князей все-таки стал главой государства — правда, не Нижегородского, как хотели нижегородские князья, а Московского. 

В Нижнем придерживались принципа «кто будет на Москве государь, тот и нам всем государь». И поэтому там сохраняли верность царю Василию. А вот в сосед­них уездных центрах — в Балахне и Арзамасе — стояли за Лжедми­трия II. Между ними развернулись ожесточенные боевые действия. Кроме того, против Шуйского выступили поволжские народы: татары, чуваши, марийцы. Некоторые представители нижегородского дворянства тоже примкнули к сто­ронникам Лжедмитрия II. И в итоге осенью 1608 года Нижний Новгород был отрезан восставшими и фактически оказался в блокаде. Из Балахны сторон­ники Лжедмитрия II (или Тушинского вора, как его называли поли­тические противники) направили ультиматум с требованием присягнуть царю Дмитрию. 

Между тем ситуация в Нижнем была очень непростой. Еще весной 1606 года для наведения порядка в низовьях Волги было отправлено войско во главе с боярином Федором Ивановичем Шереметевым. Значительную часть этого войска составило нижегородское дворянство. К указанному времени войско уже было отозвано и продвигалось назад на помощь Шуйскому, потому что он не справлялся с ситуацией. Но поскольку все Поволжье восставало, Шере­метев продвигался с очень тяжелыми боями. 

И в этой критической ситуации перед нижегородским населением встал серьезный вопрос: что делать? И с севера тушинцы в Балахне, и с юга тушинцы в Арзамасе, и своих сил мало. Но признавать Лжедмитрия II категорически не хочется. В этой ситуации авторитет административ­ной власти, представ­ленной воеводами и дьяком, был явно недостаточен. Вообще, позиции власти в Смуту были очень слабыми, авторитет, как правило, был недостаточен, и лишь консолидация всего населения города, всех слоев, могла обеспечить нижегородцам не только отстаивание их политических позиций, но и просто сохранение имущества и даже жизни. 

И нижегородцы смогли сплотиться. Для управления городом и уездом был создан небывалый орган, который условно называют городовым советом. В него вошли представители от администрации, то есть воеводы и дьяк, представители от духовен­ства, от дворянства, от служилых людей «по при­бору» (стрельцы, пушкари, служилые иноземцы), от посадского населения. То есть все слои городского населения сели за стол переговоров. И их едино­мыслие позволило прийти к такому решению: все-таки не будем соглашаться ни на какие чужие условия и будем отстаивать свою позицию. 

В ноябре 1608 года из Балахны начались военные действия против Нижнего Новгорода. Они были успешно отражены. Почувствовав вкус победы, ниже­городцы развивают свой успех. Во главе встал второй нижегородский воевода Андрей Семенович Алябьев. Он проводит активные военные действия против тушинцев на самых разных направлениях: к юго-востоку, к югу, к юго-западу от Нижнего Новгорода разбивает отдельные отряды и, более того, переходит за пределы Нижегородского уезда. Нижегородцы выдвигаются к Гороховцу — Гороховец присягает на верность Василию Шуйскому. Нижегородцы доходят до Мурома — узнав об их приближении, жители Мурома поднимают восстание против засевших там сторонников Лже­дмитрия II и открывают ворота, и Му­ромский уезд тоже переходит на сторону царя Василия. Такая же примерно ситуация повторяется с Владимиром — а это уже далеко от Нижнего. Юрьевец тоже, услышав об успехах нижегородцев, сообщает, что присоединяется. Наконец, в конце мая 1609 года значительное войско Шереметева добралось до Нижнего Новгорода и помогло продолжить очищение этого региона от сторонников Тушинского вора. 

Интересно, что Федор Иванович Шереметев как-то явно замешкался в Нижнем Новго­роде. Его ведь ждал в Москве Василий Шуйский. А он в конце мая пришел в Нижний Новгород и выдвинулся только в июле. Дело в том, что у него значительная вотчина была в Нижегородском уезде, и он сам кровно был заинтересован в том, чтобы навести здесь порядок. Так государ­ственные интересы тесно переплетались с личными. 

В марте 1610 года это войско, в котором было немало нижегородцев — дворян, служилых людей — соединилось с шедшими от Новго­рода Великого войсками Михаила Василь­евича Скопина-Шуйского и со шве­дами, которых пригласил Василий Шуйский, и объединенное войско вступило в столицу. Таким образом нижегородцы в первый раз приняли участие в освобождении Москвы, которая до этого более года была блокиро­вана приспешниками Лжедмитрия II. 

Но тем временем ситуация в Нижегородском регионе, несмотря на все эти активные действия, оставалась сложной. Тушинцы опять активизировались, и по-прежнему центром сосредоточения их сил был Арзамас. В апреле — мае 1610 года Нижний опять оказался осажден сторонниками Лжедмитрия II. Власти Нижнего запросили помощи у Москвы, и были присланы войска, плюс подошли нижегородцы, освободив­шиеся от участия в военных действиях в Москве, и наконец в середине июня 1610 года Арзамас был взят приступом, и последние тушинцы на территории всего региона были разгромлены. 

Таким образом, благодаря активным действиям нижегородцев, благодаря их, можно сказать, гражданской позиции целый крупный регион в Среднем Поволжье, в Нижнем Поочье, по нижней Клязьме оказался на стороне Москвы и правительства Василия Шуйского. Здесь, конечно, дело не в каких-то мораль­ных характеристиках царя Василия — был он лучше или хуже Лжедмитрия. Дело в том, что правление Василия Шуйского давало надежду хотя бы на какую-то стабильность. А вот тот конгломерат разношерстных сил, часто маргинальных, которые собрались вокруг Лжедмитрия II, такой надежды не давал совершенно. Что вытворяли отряды, которые Лжедмитрий II посылал собирать налоги, — это просто мародерство и зверство. И поэтому, конечно, нижегородцы были за царя Василия. 

Несмотря на всю эту их бурную и очень успешную деятельность, надежды на восстановление мирной жизни не оправдались, потому что в то же самое время основные силы Шуйского потерпели поражение от вторгшихся на территорию России польско-литовских войск в битве при Клушине. Царь Василий вынужден был отречься от престола. Боярская дума, выбирая между подступавшими с разных сторон отрядами Речи Посполитой и Лжедмитрия, сочла первую угрозу меньшей и заключила договор о приглаше­нии на русский престол наследника польской короны королевича Владислава. После этого в столицу вступил иностранный воинский контингент. 

Первое ополчение для борьбы с поляками было организовано в начале 1611 года в Рязани. И Нижний Новгород опять же оказался среди наиболее активных приверженцев восстановления российской государственности. Как только выяснилось, что польский король Сигизмунд III — в нарушение дого­вора о приглашении Владислава — сам, по-видимому, предпола­гает занять российский престол, нижегородцы одними из первых поддержали идею созыва ополчения и освобождения Москвы от польско-литовских захватчиков. Уже в январе 1611 года городовой совет Нижнего Новгорода разослал грамоты в Ко­строму, Галич, Вологду, Рязань и другие города с призывом прислать в Нижний своих представителей для обсуждения вопроса об объединении усилий против интервентов. Чуть позднее, в конце января, в Нижнем Новго­роде получили грамоту патриарха Гермогена из контролируемой поляками Москвы с призы­вом собрать ополчение для освобождения столицы. И одно­временно была полу­чена грамота из Рязани с призы­вом о том же. Эти призывы нижегородцы разослали по соседним городам, уведомив о поддержке, и вскоре Нижний Новгород одним из первых начал отправку военных отрядов в состав формируемого ополчения. 

Но первое ополчение не смогло достичь цели и освободить Москву из-за проти­­воречий между основными военными силами — дворянством и каза­чеством. После того как казаки убили предводителя дворян Прокопия Ляпунова, дворянские отряды стали покидать подмосковный лагерь, и нижегородцы тоже в августе — сентябре 1611 года вернулись домой. 

Ситуация в стране, конечно, была очень тяжелая. В истории страны вроде бы уже поставлена точка, потому что государства как такового уже не существует. Смоленск у поляков, Москва в руках поляков, в Новгороде шведы, во всей остальной стране полная анархия и безвластие, рыскают шайки вообще непо­нятно кого — и польско-литовские, и казачьи, — людей убивают ни за что ни про что. Вроде бы попытались объединиться — и ничего не вышло. Все, казалось бы, рухнуло, и в истории Российского государства можно ставить точку. 

Но здесь на выручку стране как раз и пришел Нижний Новгород. Зачинателем нового ополчения стал представитель посадского населения Нижнего Новго­рода Кузьма Минин. К сожалению, информации о судьбе народного героя в нашем расположении очень мало. И это неудивительно, ведь он был челове­ком из простонародья, а жизнедеятельность таких людей фиксиро­валась в документах или в каких-то иных письменных произведениях того времени очень редко. Поэтому у потомков часто возникал соблазн как-то дописать от себя биографию выдающегося соотечественника. Это и до сих пор продолжается. Например, нижегородский краевед Павел Иванович Мельников, известный, наверное, больше по своему литературному псевдо­ниму Андрей Печерский, в середине XIX века в книге купчих записей 1602–1603 годов по Нижнему Новгороду, в записи от 24 нояб­ря 1602 года, обнаружил упоминание владельца двора на Никольской улице. Этим владельцем был Кузьма Захарьев сын Сухоруков. И, публикуя текст этого документа, Мельни­ков добавил от себя слово «Минин». Получился Кузьма Захарьев сын Минин-Сухоруков. Вероятно, это не был злонамеренный поступок. Просто тогда, как и сейчас, исследователи хотели найти какие-то дополнительные детали биографии. Мельников увидел знакомое имя Кузьма и убедил себя, что этого вполне достаточно. Общий подход к историческим источникам тогда предпо­лагал, что можно домысливать, додумывать. Если предположение не проти­воречило общей логике, то о нем писали как о действительном факте. То есть Мельников не обманывал своих читателей — он просто как бы от себя пояснил: ну вот это же он. Но в начале ХХ века это отождествление было поставлено под сомнение, а недавно фальсификация окончательно разобла­чена, поскольку найден оригинальный текст документа, до этого неизвестный. Однако до сих пор встречается неправильное написание имени народного героя — Кузьма Захарьевич Минин-Сухорук, или Сухорукий. 

Что нам известно о профессии Минина? В разных источниках он упоминается как мясник, говядарь, купец коровий, торговый человек, посадский человек. При этом мы должны понимать, что все эти источники — это сочинения о Смутном времени, которые были написаны уже после его окончания. И авто­ры, как правило, Минина не знали и уж тем более не знали о его биографии до всех событий, связанных с организацией ополчения. Предположи­тельно, 1 сентября 1611 года Кузьма Минин был избран земским старостой в Нижнем Новгороде. Это первое, что мы более или менее точно знаем. Опять же, дата условная: 1 сентября год начинался, поэтому считают, что, наверное, 1 сентя­бря. Его избрание говорит об устойчивом социальном и имуществен­ном положении Минина, организаторских способностях, доверии со стороны окружающих. Должность земского старосты была очень сложной, и она была выборной. Значит, жители нижегородского посада его облекли доверием. Земский староста решал различ­ные организационные вопросы среди посад­ского населения. Это могли быть и вопросы, связанные, скажем, с распределе­нием лавочных мест на торгу, с другими конфликтами. Но самый главный вопрос — это раскладка и сбор налогов. А это, конечно, очень сложно — так разложить сумму, которую полагалось собрать с нижегород­ского посада, чтобы все население признало это справедливым. Случайного человека, конечно, не могли выбрать. То есть определенный авторитет в нижегородской посадской общине Кузьма Минин к этому времени имел. 

Много неясного связано с первоначальным выступлением Кузьмы Минина. Точно не известны ни дата, ни содержание. Многие думают, что Кузьма Минин обратился к народу и призвал хвататься за топоры и вилы и идти освобождать Москву. Конечно, это не так. Кузьма Минин, будучи наделен посадским людом определенными полномочиями, строго в рамках своих полномочий предложил тем, кто его выбрал, выполнить социальную функцию посадского населения, то есть собрать деньги. Духовен­ство молится, дворяне воюют, защищают, а посадское население и крестьянство работают и всех обеспечи­вают. Вот он это и предложил: давайте соберем деньги и не сами пойдем освобождать Москву, а наймем профессио­налов, служилых людей, всем их обеспечим и отправим — пусть они делают свою работу. 

Есть известная картина художника Маковского «Воззвание Минина к народу» («Минин на площади Нижнего Новгорода, призывающий к пожертвованиям»): Минин стоит на нижегородском торгу и, размахивая руками, призывает ниже­го­родцев организо­вать ополчение. Но было ли воззвание именно в такой форме — это тоже большой вопрос. Предложение Кузьмы Минина являлось деловым, практическим и требо­вало, наверное, серьезного обсуждения: снача­ла какой-то небольшой группой единомышленников, потом — с более широ­кими кругами посада, наконец — с город­скими властями, а не криков и теа­тральных поз на торговой площади. Интересно, что наиболее раннее произве­дение, упоминаю­щее инициативу Кузьмы Минина, — «Повесть о победах Московского государ­ства» конца 1620-х — начала 1630-х годов — вообще ничего не говорит об идее освобождения Москвы, лишь о приглашении служилых людей для защиты от иноверных. Поэтому ряд современных ученых предполагают, что первоначально идея Минина вообще состояла не в том, чтобы Москву освобождать, а в том, чтобы создать отряды самообороны, защитить Нижний Новгород, защитить свое имущество. И лишь потом, когда все это завертелось, идея трансформировалась в нечто большее.

Так или иначе, предложение земского старосты получило одобрение во всех слоях общества, в том числе у городских властей, и Минин был уполномочен собирать чрезвычайный налог. Причем налог уже стал обязательным. Естествен­но, не все были довольны в обязательном порядке сдавать значитель­ную часть своего имущества. И Минин опять смог добиться своего. Значение его поступка заключается в небы­валой для того времени инициативе снизу. Необходимо также отметить и дар убежде­ния, которым он, видимо, обладал. Этот дар позволил простому человеку повести за собой сначала весь город, а потом и страну. 

В качестве реальной военной силы, которую хотели нанять, первоначальным ядром ополчения стали смоленские дворяне. Вопрос возникает: откуда же в Нижегород­ском крае возникли смоляне? Тут любопыт­ная история, которая тоже показывает, что творилось в это время в стране. Творилась ужасная неразбериха. 3 июня 1611 года Смоленск после 20-месячной осады был взят поляками, и вся Смоленская земля оказалась в их руках, а местные служилые люди организованно отступили к Москве. Там руководитель первого земского ополчения князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, который считал себя правителем Россий­ского государства, пожаловал их поместьями в Арзамасском уезде взамен утраченных на родине. Смоляне отправились в Арзамас­ский уезд. Но арзамасцы к этому отнеслись очень скептически и делиться с ними арза­масскими землями категорически не хотели. Начались стычки, и, конечно, тут у смолян позиции были не особо хорошими. В этот-то момент Минин и обра­тился к смолянам с предложением, от которого просто нельзя было отказаться. Он им предложил службу, и не за идею, а за жалованье. И смоляне с удоволь­ствием согласились. 

Еще один важный момент на начальном этапе организации — это приглашение второго лидера, князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Понятно, зачем он понадо­бился: сам Минин, в силу своего низкого сословного происхождения, руководить таким ополчением не мог. Он не мог командовать дворянами. Для этого нужно было найти кого-то не просто равного им, но, в общем, статусом повыше. Идея пригласить князя Дмитрия Михайловича, по некото­рым дан­ным, тоже исходила от Кузьмы Минина. Это была просто находка. Во-первых, чин стольника, очень высокий, он получил еще до событий Смуты, при царе Борисе Годунове. Во-вторых, он, как и нижегородцы, верно служил царю Василию Шуйскому. Он имел репутацию патриота, который не запятнал себя, в отличие от многих представителей знати, сотрудни­чеством ни с Тушинским вором, ни с поля­ками. К тому же князь проявил себя во время восстания в Москве в марте 1611 года с самой положительной стороны. Наконец, ниже­городцы знали, где его искать, потому что он приходил в себя в своей вотчине недалеко от Нижнего Новгорода. 

К февралю 1612 года в Нижнем Новгороде сложился принципиально новый орган государственной власти, который позднее получил название «Совет всея земли». Его решения поддержала Казань, чуть позже — Кострома и Ярославль, и это привело к объединению всех поволжских городов. 

Только начальный этап формирования ополчения прошел в Нижнем Новго­роде. В конце февраля — начале марта выступил поход основных сил ополче­ния из Нижнего Новгорода по Волге до Ярославля. Возникает вопрос: а зачем понадобился этот тур по Волге, если Москва немножко в другой стороне? А дело вот в чем. Вот первое ополчение возьмем: оно ведь быстро достигло столицы, но из-за нерешенности многих политических и организационных вопросов развалилось. А теперь под Москвой продолжали стоять казачьи таборы, а сама Москва так и оставалась в руках польско-литовского гарнизона. И ситуация была сложной и опасной, потому что неизвестно было, чего ждать от этих отрядов Трубец­кого. Именно поэтому новое ополчение должно было явиться под стенами столицы монолитной силой с ясной программой действий и по возможности нейтрализовав все возможные для себя угрозы. Серьезную помощь общему делу могли оказать северные уезды России, которые еще не были опустошены невзгодами Смуты. Но туда с целью грабежа уже устре­мились отряды подмосковных казаков. А ключевым городом на пути на север как раз и был Ярославль. Князь Пожарский и Кузьма Минин оценили эту важную позицию Ярославля. Заняв его, они тем самым опередили казаков и не позво­лили им разорить новые территории. А самое главное: они получили помощь и людьми, и финансами от этих еще более или менее благополучных уездов. 

В Ярославле ополчение окончательно сформировалось: сюда были приглашены представители от самых разных городов, сложился эффективный аппарат управления, который проработал вплоть до избрания царя. «Совет всея земли» стал реальным, действительным временным правительством России. В Яро­славле окончательно оформи­лась политическая программа ополчения: борьба против интервентов, освобождение Москвы, созыв Земского собора и решение на нем вопроса о престолонаследии. Войско пополнилось новыми людскими ресурсами. Отдельные отряды, посланные из Ярославля, изгнали воровских казаков из целого ряда городов и селений, освободили их от этого гнета. 

В конце июля основные силы ополчения выступили из Ярославля к Москве и 20 авгу­ста оказались под ее стенами. Поход оказался очень своевременным: всего на сутки ополчение опередило корпус гетмана Яна Кароля Ходкевича, который спешил с обоза­ми на подмогу осажденному польскому гарнизону. Поляков сумели остановить. Решающее событие всей эпопеи происходит 24 августа, или 3 сентября. В течение пяти часов ополченцы сдерживали натиск врага, но в конце концов не выдержали и подались назад. Меньше двух километров оставалось до стен Кремля. Положение спас Кузьма Минин. Про­явились его выдающиеся способности не только как организатора, но и, как оказалось, военачальника. Он лично возглавил смелую ночную атаку. Боль­шинство воинов погибли, сам Кузьма Минин был ранен, но пример этой горстки смельчаков воодушевил русскую пехоту и спешившуюся конницу, которые смогли в результате отбросить поляков. И наутро, не имея больше сил для продолжения боя, захватчики отступили в направлении Можайска и далее к границе. Судьба поль­ского гарнизона в Кремле была предрешена, и лишь время и погода определили дату капитуляции. 

Таким образом, роль, которую суждено было сыграть Нижнему Новгороду в национально-освободительной борьбе, была подготовлена всем ходом предыдущих событий. Идея спасения Москвы для Кузьмы Минина, видимо, пришла через идею защиты самого себя, своего города, своей собственности, своих торговых интересов от вероятных нападений польско-литовских или казачьих отрядов, которые рыскали по всей стране. 

У нас часто говорят, что для нашей страны важна вертикаль власти, и вся история якобы это доказывает, и только благодаря наличию сильного государ­ственного аппарата существует Россия. Но опыт Смуты, на мой взгляд, показы­вает другое. Полный распад государственности, полный развал всех управлен­ческих структур, представители аппарата полностью деморализованы, правя­щая элита полностью разложилась и продемон­стрировала свою абсолютную продажность и беспринципность. А почему? А потому, что благополучие служилых людей — бояр, дворян — зависело от пожалований государя. Вот поэтому-то и метания: где выгоднее, у кого лучше позиции? Вот этот нам пожалует или этот нам пожалует? Кто из них сильнее и чьи пожалования сохранятся? Вот они и мечутся туда-сюда. А благополучие торгового человека, каким был Кузьма Минин, зависело от стабильности в стране. И вот эти про­стые люди, которые, в общем-то, не привыкли руководить, которые до этого знали свое место, выступили и спасли страну, когда, казалось, все было уже кончено, продано и предано. И оказалось, что Россия нужна прежде всего своему простому народу. События Смуты демон­стри­руют не традиционный монархизм русского народа, а, наоборот, глубокие традиции самоорганизации, лежащие в основе демократического устройства и гражданского общества. 

Ну а что касается самого Нижнего Новгоро­да, конечно, и на его судьбе это все отрази­лось положительным образом. Кузьма Минин был прав: спасая страну, Нижний Новгород спас себя и сохранил свое положе­ние. XVII век после Смуты становится золотым веком для Нижнего Новгорода. Растут капиталы нижего­родского купечества. Это видно в появлении каменной архитек­туры Нижнего Новгорода, причем посадских строений, каменных жилых палат, что не так часто случалось в XVII веке. Не только Нижний Новгород — весь регион, целый ряд крупных торгово-промысловых сел (Павлово, Лысково, Мурашкино, Ворсма) развиваются, становятся известны на всю страну. Наконец, в ниже­город­ских пределах появляется одна из крупнейших ярмарок в России XVII и XVIII века — это ярмарка у стен Макарьев­ского монастыря. Ее непрерывное функцио­нирование как раз прослеживается начиная со времен после окончания Смуты.  

Проект подготовлен совместно с правительством Нижегородской области в рамках празднования 800-летия Нижнего Новгорода в 2021 году