Когда в 1915 году Ларионов и Гончарова покинули Россию, они переехали не во Францию, а в Швейцарию, чтобы присоединиться к антрепризе Дягилева. Три года прошли в передвижениях вместе с Русскими балетами: Швейцария, Испания, Италия с краткими заездами в Париж, где проходили премьерные спектакли. В 1919 году этот театральный ангажемент неожиданно прервался: Дягилев не нашел денег на постановку спектаклей, оформленных художниками. Таким образом, художники остались без денег, потому что Дягилев расплачивался ровно тогда, когда спектакль входил в репертуар. Попытка найти какие-то срочные заказы в Париже не удалась, и они были вынуждены уехать в сельскую местность, где почти пять месяцев зарабатывали на жизнь сельским трудом. Но и этот сельскохозяйственный ангажемент также был кратковременным: заказчики исчезли. Стало ясно, что найти заказы во французской глубинке все же гораздо сложнее, чем в городе. В 1919 году, в мае, художники окончательно переезжают в Париж, на место своей постоянной жизни — в квартиру на улице Сены (на углу улицы Жака Калло).
Левый берег Сены традиционно был богемным. Еще с XIX века там были мастерские. Например, недалеко находилось к тому моменту уже превращенное в музей ателье художника Эжена Делакруа, куда Ларионов как-то пытался заманить Дягилева, чтобы что-то ему там показать. Рядом находилось множество кафе, где традиционно собирались литераторы, художники, артисты. Собственно, вся жизнь проходила в этих кафе. Теперь это известные места туристического паломничества: кафе «Дё маго», «Две мартышки», пивная «Липп», «Кафе де Флор» и другие. А тогда это были очень скромные, не роскошные, как вспоминала Гончарова, кафе, где разговоры кончались порой за полночь, когда уходили последние автобусы, и сердобольный хозяин, сдвигая лавки, разрешал художникам переночевать и остаться до утра.
Как только художники приобретают эту квартиру, бытом они не обрастают. В этом смысле показательна одна из первых фотографий, где Ларионов стоит посередине пустой комнаты, к стенам комнаты прислонены незаконченные и законченные картины, а рядом — несколько бытовых предметов. Квартира состояла из двух комнат, одна из которых — та, что больше, — досталась Ларионову. Именно поэтому Гончарова некоторое время спустя снимет ателье на соседней улице Висконти с верхним светом, с высокими потолками, где наконец сможет заняться живописью, к которой она так стремилась все время пребывания в театральной труппе Дягилева.
А Ларионов, опять окунувшись в атмосферу большого города, возвращается к такой традиционной московской жизни, одной из явных составляющих которой была организация всяческих выставок, мероприятий и т. д. В 1920 году их работа в Париже начинается с сотрудничества с Жаком, или Яковом, Поволоцким. Поволоцкий жил в Париже еще с 1900-х годов. У него был книжный магазин, где продавались самые разнообразные новинки и русской, и французской, и другой литературы. У него было небольшое издательство, а также галерея. Его жена Элен была художницей. В честь когда-то организованной в России выставки Ларионова «Мишень» галерея называлась так же — «Мишень». Под маркой этой «Мишени» вышли первые издания Ларионова, среди которых — своеобразный альбом-каталог «Театрально-декоративное искусство Ларионова и Гончаровой» — отчет об их работе с антрепризой Дягилева. Надо сказать, Ларионов был в некотором смысле стратегом, поэтому сразу по приезде в Париж он организовывает ремейк их совместной с Гончаровой выставки 1918 года «Театрально-декоративное искусство», пытаясь, очевидно, освежить в памяти публики их успех как театральных художников, предоставить возможность что-то приобрести, но прежде всего — привлечь к себе внимание. Выставка проходит в галерее «Барбазанж» и сопровождается художественными выступлениями, театральными акциями, вечерами и утренниками музыки и поэзии, где Ларионов выступает в качестве организатора и даже в качестве исполнителя. Своеобразным каталогом к этой выставке служат вот эти альбомы, включающие в себя оригинальные произведения, исполненные в технике пошуара (трафарета) и, соответственно, выставленные на продажу. Такие экземпляры он потом посылает и в Россию.
1 / 5
Обложка книги Наталии Гончаровой и Михаила Ларионова «Современное театрально-декоративное искусство». Париж, 1919 годLiveAuctioneers
2 / 5
Иллюстрация Михаила Ларионова из книги «Современное театрально-декоративное искусство». Париж, 1919 годLiveAuctioneers
3 / 5
Иллюстрация Михаила Ларионова из книги «Современное театрально-декоративное искусство». Париж, 1919 годLiveAuctioneers
4 / 5
Иллюстрация Наталии Гончаровой из книги «Современное театрально-декоративное искусство». Париж, 1919 годLiveAuctioneers
5 / 5
Иллюстрация Михаила Ларионова из книги «Современное театрально-декоративное искусство». Париж, 1919 годLiveAuctioneers
Ларионов предполагал длительное сотрудничество с Поволоцким и в альбоме набросал образец контракта, куда входит многотомное издание с привлечением интернациональной команды авторов, посвященное театру, декорациям, музыке и т. д. Издание, увы, не было осуществлено. К этой идее Ларионов потом возвращается не раз. В 1922 году он ведет переписку с немецким издательством — опять-таки об издании многотомном и длительном, куда, правда, входят еще две монографии с неожиданным выбором тем. Это монография о Венецианове — и о художнике Ларионове. Любопытно было бы узнать, кто предполагался в качестве автора этой последней. В 1919 и 1920 году в издательстве Поволоцкого выходят несколько литературных книг, поэтических сборников с иллюстрациями Ларионова и Гончаровой. Одно из изданий, знаковое, — поэма Блока «Двенадцать». И еще раз в том же 1920 году выходит поэма Блока «Двенадцать» вместе со стихотворением «Скифы». Это был первый перевод поэмы Блока на иностранный язык: она вышла на русском для русской эмиграции, на французском, чуть позднее на английском в Лондоне; предполагалось издание на испанском языке. Это, наверное, одни из самых лучших иллюстраций к Блоку.
1 / 4
Иллюстрация Михаила Ларионова из книги Александра Блока «Двенадцать. Скифы». Париж, 1920 годАукционный дом «Литфонд»
2 / 4
Иллюстрация Михаила Ларионова из книги Александра Блока «Двенадцать. Скифы». Париж, 1920 годАукционный дом «Литфонд»
3 / 4
Иллюстрация Наталии Гончаровой из книги Александра Блока «Двенадцать. Скифы». Париж, 1920 годАукционный дом «Литфонд»
4 / 4
Обложка, титульный лист и иллюстрация Михаила Ларионова из английского издания поэмы Александра Блока «Двенадцать». Лондон, 1920 годАукционный дом «Империя»
Достаточно быстро Ларионов обрастает многочисленными связями и знакомствами. Собственно, часть из них он восстанавливает. Это литераторы, театральные деятели, художники. Он вливается в эту международную тусовку, в то, что потом получит название École de Paris — Парижская школа, куда входят как очень известные, так и не очень известные художники. Он восстанавливает связи со многими приехавшими из России, эмигрировавшими русскими художниками и входит в круг художественной богемы в качестве одного из лидеров и организаторов. К нему часто обращаются за помощью самого разного свойства — в получении виз, в рекомендациях, в том, каких артистов он бы посоветовал, как связаться с какими-то композиторами и литераторами. В общем, переписка и архив его огромны.
В 1921 году возникает Союз русских художников во Франции, в 1924 году его вице-президентом становится Ларионов. Одной из главных задач Союза художников была организация разнообразных мероприятий в помощь нуждающимся художникам из России, вообще интернациональной богемы. В 1920-е годы организуется целая серия так называемых художнических благотворительных балов, которые пользуются большой популярностью у публики. Ларионов подходит к этой проблеме почти с научной точки зрения. Сохранились записочки, где он выписывает традиции французских балов и маскарадов, русских балов (один из балов, еще в 1914 году, бал прессы, он оформлял вместе с Гончаровой). И вот французские балы. Выбирается очень тщательно все, даже место. Так, например, для бала Большой Медведицы (имеется в виду созвездие) было выбрано помещение на бульваре Обсерватуар. Олимпийский был предполагает, с одной стороны, художественный Олимп, поэтому на обложке программы изображена фигура Аполлона Бельведерского, а с другой стороны — спортивные Олимпиады. Поэтому предполагается соревнование разных стран, которые выступают в виде своих символов и эмблем: английский лев, галльский петух, русский медведь, немецкий орел. Каким-то образом они должны бороться между собой. В число участников входит огромное количество художников; периодически там мелькает имя Дягилева. Трудно сказать, был ли Дягилев в курсе того, что он так активно участвует в организации уже не Русских сезонов, а вот этих интернациональных художнических балов. Но, во всяком случае, роль свадебного генерала была ему отведена. Ларионов вместе с Гончаровой отвечает не только за оформление и костюмы — наконец-то, получив полную свободу, он ставит хореографические номера; занимается всем, вплоть до сочинения рецептов коктейлей, химические формулы которых он также публикует на страницах этих программ. Эти мероприятия пользуются большим успехом у французской публики, что также отмечено в прессе.
Естественно, Ларионов занимается и выставками. Вместе с Гончаровой они экспонируют свои произведения и на Осеннем салоне, членом которого Ларионов стал еще в 1906 году после приезда в Париж вместе с выставкой русского искусства, организованной Дягилевым, на Салоне независимых, на Салоне Тюильри. Но в отличие от Гончаровой, выставляющей новые вещи, Ларионов выставляет преимущественно театральные эскизы и вещи русского периода. Тем более что в 1926 году, когда становится ясно, что в ближайшее время художники не вернутся в Россию, Ларионов пытается вызволить из России работы свои и Гончаровой — в этом ему помогают два человека, знакомых ему с юности, младшие участники его выступлений — художники Лев Жегин и Сергей Романович. Они проделывают огромную работу, находят работы Ларионова, которые хранились в так называемом хранилище Виноградова Николай Виноградов — сокурсник Михаила Ларионова, благодаря которому после революции произведения Ларионова и Гончаровой попали в Государственное хранилище картин, где Виноградов был заведующим., договариваются об их изъятии оттуда. Благодаря этому мероприятию часть работ попадает уже тогда в Третьяковскую галерею, потому что нужны деньги на посылку произведений. И вот эти наконец полученные в конце 1920-х годов произведения Ларионов также экспонирует на французских выставках — и даже получает несколько ироничное замечание рецензента о том, какой он сентиментальный художник.
Где-то с середины 1920-х годов Ларионов начинает возвращаться к привычному ритму жизни: у него появляется время, которое освобождается от работы для театральной антрепризы. Заработки теперь редкие, о чем он пишет своему корреспонденту в России: «Жизнь тут паршивая, работы не покупают, театральные заработки с трудом дают возможность свести концы с концами». Он начинает ездить осенью на юг. Эти южные каникулы, возвращение традиционного ритма, когда он работал когда-то на юге в Тирасполе, снова обращает Ларионова к станковому искусству. Он много работает, более всего акварелью.
Оттуда, с юга, он привозит новые идеи, замечая, что вся французская провинция похожа на Тирасполь. Он вновь обращается к беспредметной живописи. Появляется тема моря, которая всегда наводит на какие-то новые идеи: оно всегда разное. Как Ларионов пишет в письмах Гончаровой, он находит «новую идею для выражения моря и вообще». И вот это «вообще» — это обращение к какому-то новому эксперименту, который теперь более внутренний, более ориентирован на самого себя, на собственные размышления и собственное переживание искусства, это новый этап в жизни Ларионова.
Еще один момент, который возвращается с устройством на стационарном месте обитания, — это коллекционирование. Ларионов всегда был страстным коллекционером. Но его коллекция коллекция лубков, иконописных подлинников. И когда он оказывается в квартале, где недалеко набережная Сены с лавками букинистов, где его окружает куча книжных магазинов, в которых продаются и старые гравюры, и то, что тогда называют лубками, он буквально в течение года-двух практически восстанавливает свою коллекцию. В начале 1920-х годов он пишет Дягилеву: «Я собрал уже 600 предметов всяких, гравюр, теперь уже собираю их под углом зрения танца, которым вы меня заразили». Эта коллекция тоже вызывает большой интерес и пользуется популярностью. Ларионов собирает ее, с одной стороны, как страстный увлекшийся коллекционер, а с другой — это то, что они с Гончаровой (Ларионов в большей степени) используют в качестве источника информации, источника вдохновения, работая над театральными спектаклями. Какие-то идеи, например разноцветные фоны вьетнамских лубков, наводят Ларионова на мысль об экспериментах с фактурами, бумагами, с цветом бумаги, когда один и тот же натюрморт или изображение обнаженной возникает на разного рода бумагах.
В общем, жизнь в какой-то степени входит в свою привычную колею. В конце 1920-х годов в Париже появляются сотрудники и Русского музея, и Третьяковской галереи. Вернее, сначала появляется Борис Терновец, который тогда был директором Музея нового западного искусства и которому Ларионов всячески пытался помочь. Он подарил ему рисунки Пикассо и Модильяни, которые сейчас находятся в коллекции ГМИИ имени Пушкина. Он помогал ему налаживать контакты, дал адрес художника Джорджо де Кирико, организовывал встречи с русскими художниками. Затем появляется сотрудник Третьяковской галереи Виктор Мидлер. В 1928 году искусствовед Николай Пунин, увидевший последние вещи Ларионова, отзывается о них с таким восторгом, что итогом этого становится приобретение Русским музеем нескольких работ Ларионова. В 1928 году Ларионов принимает активное участие в организации выставки французского искусства, которая должна пройти в Москве, и сам в ней участвует. Эти 1920-е годы, видимо, последнее время, когда Ларионов так или иначе появляется в России. В это же время он помогает своим русским коллегам, в какой-то степени отплатив им за участие и помощь в возвращении своих работ. Он помогает организовать выставку объединения «Пути живописи» в Париже.
Вся эта налаживающаяся активная жизнь прерывается Второй мировой войной. Когда война кончается, Ларионов встраивается в нормальную жизнь, возвращается в театр. Но в 1950 году у него случается инсульт. После этого, конечно, его творческая активность несколько затухает. Он по-прежнему пытается помочь организовывать какие-то выставки, но это уже, конечно, малореально. Он очень много рисует. Симптоматично, что незадолго до этого, в 1949 году, Мишель Сёфор, с которым Ларионов долго общается, обсуждая вновь возникший интерес к беспредметному искусству, рассуждая об истоках современного искусства, абстрактного искусства, публикует книгу, где имена Ларионова и Гончаровой указаны как имена предтеч собственно современного искусства. В какой-то степени это помогает Ларионову, потому что музеи приобретают некоторые его работы. Гончарова, пытаясь оплатить медицинские счета, продает несколько работ Ларионова, которые вновь вызывают интерес благодаря вышедшей книге.
В последние годы Ларионов почти прикован если не к кровати, то к дому. Он по-прежнему много рисует, пытается сформулировать какие-то мысли, касающиеся искусства; задумывает написать историю русского искусства. Все это, конечно, не осуществляется. Но его последние рисунки фломастером прекрасны. В них даже обыграно легкое дрожание не до конца восстановившейся после паралича руки. Удивительно, что понятие неразрывности искусства и жизни, которое подчеркивал один из первых биографов Ларионова Сергей Романович (писавший, что для Ларионова это отнюдь не фигура речи), в случае Ларионова оказалось реальностью. Даже когда говорят, что когда-то он мало работал, он все равно работал, потому что для него жить означало думать об искусстве, пребывать на территории искусства и заниматься им. И, наверное, тот факт, что последний его рисунок датирован 1961 годом, а в 1964 году Ларионова не стало, символичен: жизнь и искусство закончились практически одновременно.
Исход из Египта и вавилонское пленение, сефарды и ашкеназы, хасиды и сионисты, погромы и Холокост — в коротком видеоликбезе и 13 обстоятельных лекциях
Искусство видеть Арктику
Подкаст о том, как художники разных эпох изображали Заполярье, а также записки путешественников о жизни на Севере, материал «Российская Арктика в цифрах» и тест на знание предметов заполярного быта
Празднуем день рождения Пушкина
Собрали в одном месте любимые материалы о поэте, а еще подготовили игру: попробуйте разобраться, где пишет Пушкин, а где — нейросеть
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотворительной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское приложение с лекциями, подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре учителя литературы рассказывают о главных произведениях школьной программы
Почему эволюцию Михаила Ларионова критики обозвали «прогрессивным параличом», против чего он бунтовал, кого вел за собой — и зачем Наталия Гончарова отрезала косу