КурсАмериканская литература XX века. Сезон 1АудиолекцииМатериалы

Литературная журналистика: 10 главных текстов

Как Марк Твен, Трумен Капоте, Том Вулф и другие делали журналистику литературой, а литературу — правдивой

18+

Литературная журналистика — это журна­листика, похожая на художе­ственную литературу: она читается как литература, в ней используются ее приемы. При этом она остается журналистикой, то есть не предпо­лагает вымысла: читая самое увлекательное и яркое литературно-журналистское сочинение (скажем, Трумена Капоте), мы предполагаем, что автор руковод­ствовался фак­тами, со­бран­­ными в соответствии с принятыми журналист­скими стандартами (что, разумеется, не озна­чает, что каждое слово в этом сочинении — святая правда). Зада­чей автора было не просто сообщить нам о неких событиях, но и воздей­ст­во­вать на наши чувства, в первую очередь эстетические, и рассказать историю в подробно­стях, которыми обычная журналистика не интересуется.

Американскую литературную журналистику долгое время затмевала собст­вен­но литература: в XIX веке «высокое» (изящная словесность) разошлось с «низ­ким» — журналистикой; в ХХ веке разрыв между ними усугубил модер­низм: в его системе ценностей журналу и газете достойного места не на­шлось. Нашему гибриду пришлось дожидаться торжества «новой журна­листики» 1960-х годов. Главный ее апологет Том Вулф, перечисляя в преди­словии к антологии «Новая журналистика» (1973) черты этого феномена: повество­вательность, диалоги, смена ракурсов, внимание к деталям, полная творче­ская свобода и отказ от «объективности» при установке на «правди­вость», — назы­вает черты той самой литера­турной журна­листики, существо­вания которой он  по-настоящему не заметил.

Рассказываем о 10 важнейших текстах амери­канской литера­турной журналистики.

1. Марк Твен, «Простаки за границей» / «The Innocents Abroad» (1869) 

Журналистикой Марк Твен занимался с 12 лет и всю жизнь — она принесла ему первую славу, псевдоним, сделала его писателем. В 1860-е годы тяготение к точ­ности и «фактич­ности» (вскоре приведшее к культу объективности) легко уживалось с самыми откровенными развлека­тель­ностью и вымыслом; Твен отдал дань и одному, и другому.

В 1867 году Твен в качестве корреспон­дента газеты Daily Alta California (Сан-Франциско) отправился в морское путешествие по Евро­пе, Ближнему Востоку и Египту. Из его отчетов и путевых записей получилась книга «Простаки за границей», прославившая его на весь мир.

В  каком-то смысле американская журнали­стика вышла из писем: когда-то они служили важным источником сведений о жизни в колониях и за их пределами. Газете долго была присуща эпистолярная субъектив­ность — и книга Твена напоминает о временах, когда никто не думал, что одним из признаков «пра­виль­ной» журналистики однажды станет нейтральность.

В своих письмах Твен не стесняется высту­пать шутом, подчас недобрым и совсем не «политкор­ректным», как сказали бы сейчас. Откровенно глумясь над расхожими представ­лениями о «загранице», предназна­ченными для чин­ных туристов и содержащимися в соответствующей литературе, он с наслажде­нием заступает за границы если не прилич­ного, то ожидае­мого: непочтительно отзывается о «Тайной вечере», поносит французских цирюль­ников и итальян­ских гидов, приветствует оскопление «наглого соблазнителя» Абеляра.

Путешествие Твена по Старому Свету — это, разумеется, путешествие не только по гео­графии, но и по истории, перед которой Твен решительно отказывается благоговеть. Иногда это смешно, иногда не слишком — но тем ценнее лирические, возвышенные ноты, звучащие, когда Твена что-то по-настоящему захватывает. Тогда он пуска­ется в описания и рассуждения, которых только и ждешь от умного, наблюдательного, осведомлен­ного «палом­ника». Он восхитится римским солдатом, не оставившим пост в гибнущих Помпеях; египетским сфинксом, взирающим на океан времен; русским импе­ратором, пригласившим американских путешественников в гости, но и не до­пустит излишнего пафоса: «Мы видели великолепный парад, мы видели седоусого ветерана Крымской войны Канробера, маршала Франции, мы видели… короче говоря, мы видели все и отправились восвояси, очень довольные».

2. Джон Херси, «Хиросима» / «Hiroshima» (1946) 

Военный корреспондент и лауреат Пулитце­ровской премии за дебютный роман «Колокол для Адано» (1944), Джон Херси одним из первых западных журна­листов прибыл в Хиросиму, чтобы описать для журнала The New Yorker последствия атомной бомбардировки.

Начав с того, где были и что делали двое врачей, двое священнослужи­телей, швея и заводская служащая ровно в 8 часов 15 минут утра 6 августа 1945 года, когда бомба взорвалась над Хиросимой, Херси подробно описывает прожитый ими после этого год. Он рассказывает о том, в какой ад превратила их город «бесшумная вспышка»; о том, как они спасали в этом аду себя и других; о том, как полуразрушенная, заваленная трупами Хиросима постепенно возвращалась к жизни, и они вместе с нею, — и о том, какое мрачное будущее в конце концов перед ними предстало.

Разворот из журнала アサヒグラフ (Asahi Graph) с портретами героев книги Джона Херси. Япония, 6 августа 1952 годаfutakin.txt-nifty.com

Ровный, отстраненный тон Херси кажется единственно уместным примени­тельно к тому, что хочется назвать неописуемым и невырази­мым. Не позволяя себе ни сенти­ментальности, ни любования ужасами, ни многозначительности, ни явной пристрастности, он не упускает деталей, складываю­щихся в кошмар­ную и величе­ствен­ную картину: люди с волдырями вместо лиц, приподни­маясь, кланяются человеку, дающему им пить; раненые плачут от востор­га, слыша по радио голос императора, сообщающего о капитуляции и необходи­мости «идти новым путем»; руины зарастают цветами, которым взрыв пошел на пользу; Хиросиму наводняют японские ученые, стремительно разбираю­щиеся в том, что едва ее не уничто­жило.

«Хиросима» стала сенсацией, и важную роль тут сыграла грозная лаконичность прозы Херси, стремившегося дать читателю как можно более ясное — и при этом как можно более полное — представление о случив­шемся впервые в истории. Узнав, кажется, все, что можно было узнать о том, что его герои делали, видели, слышали, говорили и чувствовали тогда в Хиросиме, и все, что можно было узнать из других источ­ников, Херси соеди­нил это в неболь­шую, по-прежнему потрясающую воображение книгу, в которой ни одна «мелкая» подробность не диссонирует с грандиоз­ностью того, чему она посвящена, а лишь подчеркивает ее.

В 1985 году Херси прибавил к книге эпилог, в котором сообщал о дальней­шей судьбе своих героев — и о том, как одна страна за другой обретает оружие, способное уничтожить жизнь на Земле.

3. Лиллиан Росс, «Картина» / «Picture» (1952)

Как только журналистка Лиллиан Росс узнала, что режиссер Джон Хьюстон соби­рается экранизи­ровать классику — «Алый знак доблести» Стивена Крейна — на студии «Метро-Голдвин-Майер», она начала следить за процессом съемок и запечатле­ла его во всех подробностях. Изначально заданием Росс от The New Yorker было всего-навсего написать «портрет» режиссера, но вскоре ее пред­метом сделался сам фильм, а также собственно Голливуд накануне того, как он уступит свои позиции телевидению.

Режиссер Джон Хьюстон на съемках фильма «Алый знак доблести». 1951 год © Hulton Archive / Getty Images

Литературная журналистика сильна тем, что может вникать в то, куда обычной журна­листике ходу нет: в психологию дей­ствующих лиц и «чело­веческую» сторону их занятий, и книга Росс держится именно на этом. В своем невымыш­ленном «производственном» романе она расска­зы­вает историю фильма как историю взаимодей­ствия людей, его создававших. Взаимодействие это сложно и конфликтно; за судьбу картины, которая, как линза, вобрала в себя великое множество страстей, амбиций, художественного пыла и ком­мер­ческого расчета, начинаешь волноваться с первых страниц.

Главная драма начинается после съемок, когда картину монтируют, пере­краивая так и сяк (а сам режиссер тем временем уже снимает новый фильм), и в  какой-то момент делается непонятно, что получится в итоге. Росс умело поддерживает это волнение, практически не появляясь в повествовании, словно растворив­шись в мощном потоке разговоров, переживаний, дел и обстоя­тельств, несущем читателя к неожидан­ному и закономерному финалу: фильм не имеет успеха, ради которого вроде бы городился этот колоссальный огород, — а потом еще и выясня­ется, что не все участники процесса были в успехе заинтересованы.

4. Трумен Капоте, «Хладнокровное убийство» / «In Cold Blood» (1965) 

Капоте пришел к журналистике молодым писателем, ищущим новую форму. Дебютировав во второй половине 1940-х годов, десятилетие спустя он оказался в творческом затруднении, выйти из которого ему помогла командировка в СССР в составе труппы, гастролировавшей с оперой «Порги и Бесс». Капоте написал об этих гастролях очерк «Музы слышны» (1956), в котором опробовал и оценил новый метод: факты — хорошо, но и присочинить не грех, если ладно получается.

Ферма Герберта Клаттера в городе Холкомб, штат Канзас. 1960 год© Bettman / Getty Images

Три года спустя он прочел в газете заметку об убийстве в канзасском городке Холкомб семьи фермера Герберта Клаттера и отпра­вился туда собирать материал, взяв на подмогу свою подругу Харпер Ли (еще не опубликовав­шую роман «Убить пересмешника»). Его первоначальным замыслом было написать о том, как жестокое убийство сказалось на жизни тихого, спокойного захолу­стья. Сказалось оно так, что в городке воцарились страх и тревога, и Капоте стоило большого труда добиваться ответов на свои многочисленные вопросы. Мало-помалу ему удалось преодолеть недоверие, но тут вмешалась судьба: убийцы были пойманы, и Капоте решил, что без их рассказа о случив­шемся ему не обойтись. Войдя к ним в доверие, он, естественно, использовал все их признания в книге, закончил которую лишь после того, как убийц повесили и у истории длиной в шесть лет появился финал.

«Хладнокровное убийство» было опублико­вано в The New Yorker в 1965 году, а в следую­щем году вышло книгой, ставшей эталоном true crime (то есть основанного на реальных событиях повествования о преступлении) и супер­бестсел­лером. Капоте удалось показать, что документаль­ная книга может не уступать роману ни в художе­ственности, ни в драматизме, ни в глубине. В «Хладнокровном убийстве» есть и стилистиче­ский блеск, и неумолимая поступь рока, губящего невинных и виновных, и ужас, скрывающийся в человеке и ждущий случая вырваться наружу.

5. Норман Мейлер, «Армии ночи» / «The Armies of the Night» (1968) 

В октябре 1967 года Норману Мейлеру, на тот момент не только одному из самых извест­ных писателей в Америке, но и видной общественной фигуре, «левому консерва­тору», выступавшему против вьетнамской войны и только что опубликовавшему малоуспешный роман «Почему мы во Вьет­наме?», предложили принять участие в антивоенной акции под названием «Поход на Пентагон». Он нехотя согласился, и с этого началось одно из самых удачных предприятий в его жизни: написанная о «Походе» книга принесла ему две престижные премии (Пулитце­ровскую за нон-фикшн и Национальную книжную) и предварила следующий большой успех, тоже связанный с журнали­стикой, — «Песню палача» (1979).

Участник антивоенной акции «Поход на Пентагон». Фотография Берни Бостона. 21 октября 1967 года © The Washington Post / Getty Images

«Армии ночи» — своего рода роман в двух частях. В первой части Мейлер-протагонист, характери­зующий себя как «издерганного стареющего enfant terrible литературного мира, мудрого отца шестерых детей, радикального интеллектуала, экзистенциаль­ного философа, работящего писателя, рыцаря непристойности, мужа четырех боевых жен, достойного барного выпивоху и непомерно славного уличного драчуна, задава­теля гулянок, оскорбителя хозяек дома», рассказывает о том, что он делал в Вашингтоне накануне и во время антивоен­ной демонстра­ции, закончившейся для него арестом, и во время последующего за этим кратковременного заключения. Получается почти что роман воспитания: Мейлер предпочитает арест вечеринке.

Если в первой части Мейлер описывает события как их участник (он неустанно копается в себе, рассуждает, размышляет, иронизирует, спорит, брюзжит и бранится), то во второй части он пре­вращается в историка и аналитика, в деталях рассказы­вающего о том, как это все устраивалось и происходило.

6. Том Вулф, «Электропрохлади­тельный кислотный тест» / «The Electric Kool-Aid Acid Test» (1968) 

Для литературной журналистики Том Вулф — фигура из самых главных: во многом благодаря его творческим и, так сказать, продюсерским усилиям «новая журналистика» оказалась важным фактом американской культуры и привлекла к себе пристальное внимание, критическое и академическое.

Одним из дел его жизни было доказать, что «новая журналистика» 1960–70-х годов по-настоящему нова — и что тот переворот, который она, по его мнению, устроила в американской словесности, она устроила без посторонней помощи и предварительной подготовки. Суть этого переворота, по Вулфу, заключалась в том, что «новая журналистика» отобрала у художе­ственной литературы ее прие­мы и успешно применила их к неверо­ятной действительности 1960-х годов, от которой «настоящие» писатели надменно отвернулись. Одной из ви­зитных карточек этой журналистики с ее установкой на эстетическую вырази­тельность вкупе с докумен­тальной достоверностью и стал «Электро­про­хладительный кислотный тест» — история писателя Кена Кизи и коммуны его друзей и единомышленников «Веселые проказники», распространявших мысль о пользе расширения сознания.

«Веселые проказники» в Сан-Франциско. 1966 год © Ted Streshinsky / Corbis via Getty Images

Вулф не был причастен к этой группе, но живо интересовался культурными и социальными переменами в стране, а Кизи и компания имели самое непосредственное отношение к психодели­ческой революции, без которой 1960-е годы себе не представить. Увидев в Кизи нечто вроде пророка, Вулф решил приглядеться к его «культу» — и, похоже, проникся его обаянием: во всяком случае, заинтересовался настолько, чтобы с головой погрузиться в «субъективную реальность» своих героев, их быт и приклю­чения. Для того чтобы донести их до читате­ля, ему пришлось выжать из английского языка все соки: Вулф сбивается с прозы на стихи, ныряет в потоки сознания, изгаляется над пунктуацией — в общем, делает все, чтобы на его страницах ожил безум­ный карнавал, участником которого он сам отнюдь не был.

Созданный Вулфом эффект присутствия замечателен двумя обстоятельствами: тем, что возникает вообще (сдержанный и корректный журналист в неизмен­ном костюме изо всех сил держал дистанцию, не позволяя «субъективной реаль­ности» развеселых хиппи вторгнуться в свою), и тем, что возникает в сценах, которые Вулф не наблюдал лично. Основная часть книги посвящена странствию «проказников» на психоделическом агитавтобусе и соб­ственно «кислотным тестам», представляв­шим собой, грубо говоря, дискотеки под ЛСД. Все это Вулфу пришлось реконструировать по разного рода источ­никам — и очень трудно поверить, что он всего этого не видел, не слышал, не чувствовал и не употреблял. Какими бы яркими красками ни переливалась его книга, какой бы свободой от нее ни веяло, Вулф ясно дает понять, что рассказывает об уходящей натуре, обреченном проекте и кончаю­щейся эпохе.

7. Джоан Дидион, «Бредем к Вифлеему» / «Slouching Towards Bethlehem» (1968)

Свой первый роман Дидион написала в нача­ле 1960-х, но прославилась только в их кон­це, поскольку очерки писала в основном не для Esquire и не для The New Yorker (двух столпов литературной журналистики), а для газе­ты The Saturday Evening Post, несколько теряв­шейся на фоне этих гигантов.

Джоан Дидион. 1 апреля 1967 года © Ted Streshinsky / Corbis via Getty Images 

«Бредем к Вифлеему» — неточная цитата из стихотворения ирландского англоязычного поэта Уильяма Батлера Йейтса «Второе пришествие» (1919), проникнутого апокалипти­ческим ужасом: «Все рушится, основа расшата­лась, / Мир захлест­нули волны беззаконья; / Кровавый ширится прилив и топит / Стыдливости священные обряды…» (в переводе Григория Кружкова). Это стихотворение задало тон сборнику очерков Дидион; именно через его мрачные образы она увидела свою эпоху: если Тому Вулфу 1960-е представ­лялись фантасти­ческим преображением страны, которое он вдохновенно живописал, то Дидион взглянула на современную ей Калифорнию как будто с изнанки, где вместо единства была разобщенность, вместо красоты — уродство, а вместо готов­ности изменить мир к лучшему — оторванность от него.

Среди текстов сборника — «нуар» о неверной жене, заживо сжегшей мужа ради страховки; портрет легендарного актера Джона Уэйна, еще величест­венного, но уже больного раком; рассказ об открытом другой легендар­ной личностью — певицей Джоан Баэз — Институте по изучению ненасилия; размышле­ние еще об одной национальной легенде — эксцентричном мил­лионере Говарде Хьюзе. Все это вроде бы в стороне от социально-культурных громов и молний 1960-х годов (войны во Вьетнаме, политических убийств, отчаянной борьбы за граж­дан­ские права и всего прочего), но все-таки о том, как менялась жизнь: навсе­гда и вовсе не обязательно к лучшему. Дидион не находит оснований востор­гаться молодежной культурой; хиппи у нее — не очарованные стран­ники, исследующие сознание и страну, а потерянные, несчастные дети (и действи­тельно, в конце очерка, давшего название книге, возникает пяти­летняя девочка, читающая комикс под воздействием ЛСД).

8. Хантер С. Томпсон, «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» / «Fear and Loathing in Las Vegas» (1971) 

© Random House

Книга Хантера Томпсона — олицетворение так называемой гонзо-журна­листики, то есть вызывающе субъективной журналистики и доведенной до предела в том, что касается художественных вольностей, — родилась из вполне невинного заказа: Томпсону предложили написать о мотогонке по невад­ской пустыне — и он поехал туда вдвоем с другом. (В 1998 году Терри Гиллиам снял по «Страху…» одноименный фильм, и теперь Томпсон прочно ассоциируется с Джонни Деппом, а друг, Оскар Акоста, — с Бенисио Дель Торо.)

Получилась сага о сошествии за аме­рикан­ской мечтой в психоделический ад, символом которого стал Лас-Вегас. Блуждая по его кругам, местами и време­нами так похожим на реаль­ность (вот казино, вот гостиница, вот конференция блюсти­телей закона, посвященная борьбе с наркотика­ми), наши герои проти­во­стоят окружающему миру (или его чудовищной иллюзии), постоянно находясь в измененном состоянии сознания, принципиально не делая ничего рационального и вышучивая действитель­ность, подчеркивая ее опасный абсурд.

Решительный отказ Томпсона от всего, что хоть отдаленно напоминало бы традицион­ные профессиональные стандарты, не только обогатил американ­скую прозу и возвысил журнал Rolling Stone (Томпсон быстро стал звездой журнала и сильно способствовал его популярности), но и породил едва ли не самую пронзительную и вместе с тем гомерически смешную эпитафию 1960-м годам. Если другие выдающиеся литературно-журналистские сочинения об этой эпохе повествуют о том, как (и что) это было, «Страх…» показывает, чем это кончилось.

9. Майкл Герр, «Репортажи» / «Dispatches» (1977) 

Предлагая в мае 1967 года журналу Esquire свои услуги в качестве корре­спон­дента во Вьетнаме, Майкл Герр одновременно предлагал новое понимание журналистики — в частно­сти, военной.

Американские солдаты во Вьетнаме. 1967 год © Patrick Christain / Getty Images

Увиденное во Вьетнаме его потрясло: вошедшие в книгу «Репортажи» очерки отражают не только жестокость войны, но и ее сюрреали­стичность, тотальное сумасшествие, сказывающееся на всем и вся.

Нервная проза Герра устроена так, что вроде бы комическая деталь наполня­ется ужасом. Например, в эпизоде, когда все повалились на землю от взрыва мины и Герру уже кажется, что он чувствует во рту вкус собственных мозгов, — а он всего-навсего получил сапогом в лицо от упавшего перед ним солдата. Так повезло не всем: кто-то выблевывает нечто мерзкое, розовое, кто-то разгляды­вает изуве­ченную ногу, кто-то лежит мертвый, потому что забыл застегнуть бронежилет.

Очерки могут показаться фрагмен­тарными, раздробленными — но пере­пол­няю­щие их мысли, зарисовки, разговоры, портреты, факты соединяются в жуткое зеркало, отразившее эпоху: вернувшийся с войны Герр не может отличить ветеранов Вьетнама от ветеранов рок-н-ролла.

Едва ли не самое пугающее в пережитом авто­ром — то, что не все из этого осталось во Вьет­наме, не все забылось как страшный сон: кое-что подсветило послевоенную, посттравма­тическую жизнь ярким больным светом, и вывод из этого был сделан такой: «Я думаю, что Вьетнам был у нас вместо счастли­вого детства». Все это вошло в статьи, публиковавшиеся в Esquire и впоследст­вии составившие книгу, а также в фильмы «Цельнометал­лическая оболочка» и «Апокалипсис сегодня» (Герр — соавтор сценария первого и автор закадро­вого текста второго) — и оказалось столь сильно, что погрузило автора в депрессию и психоанализ.

Любой серьезный разговор о книге Герра с большой вероятностью зайдет о вольно­­стях, которых не гнушался автор, составляя, например, героев из черт, принадлежавших разным людям. Но такова уж специфика литературной журналистики, что в ней при всем тяготении к достоверности этот прием встречается.

10. Джо Макгиннис, «Гибельное видение» / «Fatal Vision» (1983)

В 1979 году бывший военный врач Джеффри Макдональд был приговорен к пожизнен­ному заключению за убийство жены и двух дочерей, совершенное девятью годами ранее; не признавая вины, во время судебного разбирательства он заказал книгу о своем деле писателю Джо Макгиннису. Тот, получив доступ ко всем материалам и к самому Макдональду, создал судопроиз­вод­ственный эпос — кажется, не было упущено ни одной детали дела, ни одной относящейся к нему биографической подроб­ности, хотя том Макгинниса менее всего похож на документальную компиля­цию. Обвиняемый был уверен, что Макгиннис будет транслировать его версию событий, и говорил с ним много и охотно — но, когда книга была опубликована, оказалось, что автор настаивает на винов­ности своего героя и ему есть что сказать на этот счет.

Джеффри Макдональд. 1970 год © Bettmann / Getty Images

Макгиннис сумел вместить циклопи­ческий объем материала в стройное, рит­мичное повествование, хотя трудно вообразить, что, например, многостра­ничные, воспроизве­денные дословно допросы свидетелей могут не перегру­жать текст. Но здесь кажется важным каждое слово, кому бы оно ни принад­­лежало: отцу убитой женщины, какому-нибудь совершенно случайному человеку или самому Макдональду, чей автобиографи­ческий монолог то и дело вклинивается в повествование.

«Гибельное видение» — очень пугаю­щая книга: если Макдональд виновен, то это еще одно свидетельство того, что зло всегда ближе, чем кажется, и совершенно нормаль­ный с виду человек способен убить жену и двух детей, а потом годами отпираться; если он невиновен (отметим, что Макдо­нальд жив и  по-прежнему настаивает на том, что его семью убили четверо неизвестных), то это значит, что все эти годы страдает невиновный, убийцы остаются безнаказан­ными и зло торжествует.

«Гибельное видение» — веха в жанре true crime, но связанные с нею вне­лите­ратурные обстоятель­ства едва ли не важнее литера­турных: разочаро­ванный Макдональд подал в суд на Макгинниса, обвинив в мошенни­че­стве: по его мнению, автор нарушил условия их договора, притворяясь его другом и якобы сочувствуя, а на самом деле копая ему могилу. Этой коллизии — и, шире, проблеме журналистской этики вообще — посвящена книга Джанет Малкольм «Журналист и убийца» (1990), в которой конфликт между Макгин­нисом и Мак­до­нальдом представлен типичным, а не исклю­чи­тельным случаем: «Всякий журналист, если он не слишком глуп или самовлюб­лен, чтобы отда­вать себе отчет в происходящем, знает, что с нрав­ственной точки зрения его дела оправдать нельзя». 

Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы и подкасты
Настоящий Репин
«Махабхарата»: великий древнеиндийский эпос
Как живые
Ереван: город и его мир
Вселенная Достоевского
Культура Китая в страшных сказках и преданиях (18+)
Шутки в сторону
Лучший друг Владимир Высоцкий (18+)
Вершки и корешки: культурная история растений
Мир Толкина. Часть 2: три великих сказания Средиземья
Цивилизация древних майя
Иранская мифология: боги, герои и злодеи
Поэзия скальдов: загадки и герои
Мыслители Древней Руси
Что там, за Садовым
Кто такие обэриуты
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1: жизнь и легендариум
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Настоящий Репин
«Махабхарата»: великий древнеиндийский эпос
Как живые
Ереван: город и его мир
Вселенная Достоевского
Культура Китая в страшных сказках и преданиях (18+)
Шутки в сторону
Лучший друг Владимир Высоцкий (18+)
Вершки и корешки: культурная история растений
Мир Толкина. Часть 2: три великих сказания Средиземья
Цивилизация древних майя
Иранская мифология: боги, герои и злодеи
Поэзия скальдов: загадки и герои
Мыслители Древней Руси
Что там, за Садовым
Кто такие обэриуты
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1: жизнь и легендариум
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Все курсы
Спецпроекты
История евреев
Исход из Египта и вавилонское пленение, сефарды и ашкеназы, хасиды и сионисты, погромы и Холокост — в коротком видеоликбезе и 13 обстоятельных лекциях
Искусство видеть Арктику
Подкаст о том, как художники разных эпох изображали Заполярье, а также записки путешественников о жизни на Севере, материал «Российская Арктика в цифрах» и тест на знание предметов заполярного быта
Празднуем день рождения Пушкина
Собрали в одном месте любимые материалы о поэте, а еще подготовили игру: попробуйте разобраться, где пишет Пушкин, а где — нейросеть
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотвори­тельной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское
приложение с лекциями,
подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война
и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре учителя литературы рассказывают о главных произведениях школьной программы
Аудиолекции
36 минут
1/5

Амброз Бирс

Как Бирс делает ужас обыденностью, а героев рассказов — монстрами, которые любят свои семьи

Читает Андрей Аствацатуров

Как Бирс делает ужас обыденностью, а героев рассказов — монстрами, которые любят свои семьи

39 минут
2/5

Уильям Фолкнер (18+)

Как Фолкнер строит новые миры и забрасывает в них читателя без карты

Читает Андрей Аствацатуров

Как Фолкнер строит новые миры и забрасывает в них читателя без карты

38 минут
3/5

Эрнест Хемингуэй (18+)

Почему герои Хемингуэя все время пьют и живут несмотря на то, что в жизни нет никакого смысла

Читает Андрей Аствацатуров

Почему герои Хемингуэя все время пьют и живут несмотря на то, что в жизни нет никакого смысла

37 минут
4/5

Джон Апдайк (18+)

Как герои Апдайка перемещаются от гордыни к смирению и обратно

Читает Андрей Аствацатуров

Как герои Апдайка перемещаются от гордыни к смирению и обратно

40 минут
5/5

Генри Миллер (18+)

Как Миллер познает мир при помощи собственной литературы

Читает Андрей Аствацатуров

Как Миллер познает мир при помощи собственной литературы