ПодкастКак училась РоссияПодкаст

Расшифровка Общественное благо образования: от колоний для беспризорников до институтов красной профессуры

Как революция потребовала сформировать нового человека и зачистить старые кадры

Александр Архангельский: Это четвертый выпуск подкаста «Как училась Россия», и в нем мы поговорим о том, что происходило со школами и универ­ситетами после революции и до начала 50-х годов — институты красной профессуры, философский пароход, Макаренко и его колонии для беспризор­ников, наука педология и, наконец, возвращение некоторых элементов дорево­люционного образования. И мой гость в этом выпуске — кандидат историче­ских наук Александр Дмитриев.

В разговоре об истории реформ отечественного образования и отечественной педагогики приходится подниматься на высоту птичьего полета и, не считаясь с деталями, пытаться выявить сквозной сюжет. В некоторые эпохи это сделать легче — так, в XVIII веке образованием занимаются люди, которые хотят реализовать свои замыслы, и ищут поддержку государя. В некоторых слу­чаях реформы образования связаны с идеологизацией, как в эпоху Николая I. Так что, когда происходит двойной революционный слом в 1917 году, ждешь очередной смены логики. Но когда я читаю документы этой поры, я вижу, что многое поначалу лишь отвечает на запросы прежней эпохи. Это автономизация университета. Это требование принятия студентов вне зависимости от того, какому сословию они принадлежат. Это наднациональный характер образова­ния. Это справедливость по отношению к женщинам, потому что хотя еще до рево­люции был принят закон о разрешении присуждения женщинам ученых степеней, он не работал. Отменяются все прежние заслуги, и таким образом все профессора, что мужчины, что женщины, оказываются в равной ситуации. Что было принципиально нового в истории университетских реформ после 1917 года?

Александр Дмитриев: Если говорить про университетские реформы, то новым было понимание образования как блага, которое нужно обобществить. Как дворцы должны достаться трудящимся — в формах музеев, библиотек или культпросветучреждений, — так и наука должна распахнуть двери перед трудящимися классами. С одной стороны, необходимо было привлечь новые силы и кадры — был запрос на людей изнутри университета, которые будут сочувствовать этим сдвигам, с другой — нужен был государственный надзор, который будет эту реформу проводить в соответствии с целями власти. Какое-то время эти движения были параллельными, но довольно быстро, уже летом 1918 года, выяснилось, что стороны смотрят на реформы по-разному.

 
12 вопросов об Октябрьской революции
Что такое Советы, правда ли, что все случилось 25 октября, при чем тут Ленин — и другие вопросы

Александр Архангельский: Тем не менее в 1919 году были основаны рабочие факультеты, то есть появляется классовый подход, только наизнанку — если раньше образование было по преимуществу дворянским с допуском других слоев и других кругов, то сейчас оно стало по преимуществу рабоче-крестьян­ским с допуском других групп населения. Уже в 1920 году без всякого согласо­вания с профессорскими коллективами власть начинает тянуть рычаг на себя. Упраздняется профессорский совет как главный орган управления универси­тетами, выходит нашумевшее распоряжение Наркомпроса о тройках. Слово «тройки» появляется вовсе даже не в уголовном производстве и не во вре­мя Большого террора, а в этот самый момент. Имелось в виду, что правление университета состоит из трех человек, которые назначаются сверху, принцип избираемости раз и навсегда отменен. Правда, было возмущение, Высшее техническое училище объявило забастовку, Ленину пришлось вмешиваться, но тем не менее первый шаг в заданном направлении был сделан. Что проис­ходило дальше?

Московское высшее техническое училище. 1900–1917 годы© П. Фон-Гиргенсон / pastvu

Александр Дмитриев: Было две волны забастовок — 1921 и 1922 год. После окончания Гражданской войны, когда по политическим соображениям была взята пауза, к проблеме высших учебных заведений вернулись. Перестраивали изнутри, ликвидируя, в частности, юридические факультеты и старые историко-филологические факультеты, заменяя их — правда, ненадолго — факультетами общественных наук, то есть происходила явная индоктринация марксизма и новых курсов, связанная с новым идеологическим содержанием. Рядом со старой университетской системой выстраивалась параллельная — институты красной профессуры вроде коммунистических университетов, более массовых, отчасти политпросветных, для политруков и комиссаров. Как наряду с Академией наук существовала сначала Социалистическая, а потом Коммуни­стическая академия, так и наряду с системой университетской, отчасти акаде­ми­ческой, была вплоть до 1936 года и система институтов красной профессуры. Притом ученые старой школы — хорошие спецы, говоря языком тех лет, — могли преподавать, наряду с университетом, и в институтах красной профес­суры. То есть все-таки нельзя считать эту систему чем-то абсолютно парал­лельным старому миру.

 
Коммунизм как новая религия
Во что верили большевики и почему компромисса между старым и новым миром быть не могло

Александр Архангельский: Некоторые деятели новой эпохи, обладая поразительной откровенностью, формулировали честно и в лоб. Я приведу цитату сотрудницы Наркомпроса, бывшей сотрудницы Петроградской ЧК  Петроградский орган Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.Варвары Яковлевой, которая писала:

«Когда по истечении двух лет большевистской диктатуры гражданские свободы как буржуазный предрассудок были всецело ликвидированы, независимая высшая школа, главным регулятором деятельности кото­рой являлась научная мысль, оказалась в состоянии резкого противо­речия с остальным укладом русской жизни. За запоздавшую реформу принялись с особой энергией, и в короткое время высшая школа была низведена до уровня остальных советских учреждений»  Расписание перемен. Очерки истории образовательной и научной политики в Российской империи — СССР (конец 1880-х — 1930-е годы). М., 2012..

То есть Яковлева прямо говорит: низведена до уровня. Это очень важный сюжет, о котором невозможно не сказать: задача форми­рования новых коммунистических, идеологически выверенных кадров совпала с задачей высылки, пусть и мягкой на первых порах, старых универ­ситетских кадров. Это произошло 100 лет назад, в 1922 году, — философский пароход. 

Александр Дмитриев: Первыми кандидатами на высылку — так сказать, на карандаше у ГПУ, а потом и у Политбюро — были как раз не столько философы, сколько деятели, связанные с Техническим училищем, где была забастовка. 

Александр Архангельский: Пароход был не один, был не только пароход — были поезда. Философский пароход — это собирательный образ, сама процедура высылки неугодной интеллигенции за пределы Российской Советской Республики.

 
Философский пароход в цифрах
Количество кальсон, число инакомыслящих, сумма ненаписанных в СССР книг и время до апоплексического удара Ленина
Список активной антисоветской интеллигенции от 31 июля 1922 годаРоссийский государственный архив социально-политической истории

Александр Дмитриев: Речь шла и о том, чтобы отлучить старую профессуру, точнее нежелательную часть прежних профессоров, от студенчества. Парал­лельно в университетах создаются научные институты и подразделения. Они были не в системе Академии наук, а как раз в системе вузов. И одна из целей этой вроде бы научной реформы в рамках вузовской системы как раз заклю­чалась в том, чтобы ограничить общение ученых — пусть они занимаются своей наукой в кельях, библиотеках и лабораториях без прямого допуска и связи со студенческой массой, которая, в принципе, еще до середины 1920-х годов, до довольно интенсивных чисток студенчества 1923–1924 годов, была к новой власти, в общем-то, не слишком лояльной. Поэтому высылка была частью более общего процесса переналадки интеллигенции, обеспечения лояльности образованного слоя — как старших, преподавателей, так и млад­ших, студентов.

Александр Архангельский: Это связано с ленинской статьей 1919 года «Вели­кий почин», в которой ставится вопрос о судьбе интеллигенции в целом — «не с помощью интеллигенции, а вопреки ее противодействию… пролетариат победит». Начинается пролетаризация образования как минимум на уровне университетов. Одновременно идет и расширение сети универси­тетских учреждений — это не только университеты в узком смысле слова, но и инсти­туты. И что же потом происходит? Вроде бы власть победила, старых фило­софов и университетских профессоров выслала, новых поставила на ноги, создала альтернативную сеть университетских учреждений — и вдруг ставится вопрос о закрытии университетов.

Александр Дмитриев: Было на самом деле две волны. В Гражданскую войну университеты создавали в тех местах, где их раньше не было, по почину мест­ной власти и главным образом местной интеллигенции, очень часто буквально бежавшей из голодных столиц. Это все рождается стихийно и, в общем-то, без контроля красной власти. Например, философ Моисей Рубинштейн, руково­див­ший университетом, а потом педагогическим институтом в Иркутске, когда приходили белые, доставал мандат, выданный ему предыдущим белым прави­тельством, когда приходили красные, доставал распоряжение, подписанное рабоче-крестьянской властью, и учебные заведения жили при разных прави­телях. И вот в 1921–1922 годах начинается кампания по экономии и сокраще­нию образования — это даже школы коснется. Полигоном, как ни странно — тогда же еще не было союзного государства, — стала рабоче-крестьянская Украина, где университеты были просто закрыты. На месте Императорского университета Святого Владимира, где учился, например, Михаил Булгаков, создается КИНО, как шутили многие киевляне и не только, — Киевский инсти­тут народного образования. Параллельно развивается тенденция на политех­низацию образования. Курс на политехнизацию и педагогизацию характерен для начала 1920-х годов. Это сокращение лишней надстройки, в рамках кото­рого в том числе убирают вольницу времен Гражданской войны, когда просто не могли справиться с университетами и не могли их контролировать.

Александр Архангельский: Но когда все уже под контролем, зачем пытаться уничтожить университеты как таковые?

Александр Дмитриев: Заводилами во второй волне атаки на университеты стали новые выращенные младшие кадры, комсомольцы. Это был период великого перелома. Я бы даже тут применил китайские аналогии: во-первых, большой скачок, а во-вторых, культурная революция. Младшие кадры, как китайские хунвейбины, устроили огонь по штабам. В том числе по старой нэповской профессуре, а иногда по людям, которые были когда-то лояльны большевикам или с большевиками работали (эсерам, меньшевикам, социа­листам), которые в годы нэпа попытались вместе с новой властью строить новую страну. Вот по ним и ударили комсомольцы в 1929–1932 годах. Это как раз совпало с юбилеем Московского университета в 1930 году, и появлялись, например, такие статьи: «Пора старику-университету на 175-летнем юбилее своей жизни на покой». Многие люди, которые потом работали уже во время оттепели 1960-х годов в журналах на цензорских, сталинских позициях, про­явили себя как раз в этой хунвей­бинской кампании рубежа 1920–30-х годов, когда нужно было покончить с университетами. Правда, эта же кампания стала причиной возникновения довольно странных образований — например, в Москве появился ИФЛИ.

Александр Архангельский: Институт философии, литературы и искусства.

Первый выпуск литературного факультета ИФЛИ. Москва, 1939 годРоссийский государственный архив литературы и искусства / Архивы России

Александр Дмитриев: Где преподавали уже потом лучшие кадры, в том числе с гимназическим или университетским дореволюционным опытом, с хорошим знанием латыни и греческого. Но это был следующий этап. А в конце 1920-х, во время второй атаки против университетов, их закрытия и реорганизации, пытались взять курс на сближение с жизнью. То есть лишить университет его фундаментального начала — исследований, связанных с наукой как автоном­ных поисков независимой научной истины, — и сориентировать на задачи народного хозяйства. Иногда это сопровождалось резким расширением приема. Но резкое расширение приема — это всегда снижение критериев. Приходят люди неподготовленные, и очень часто проще таких неподготовленных людей обучать с помощью профессоров нового призыва или профессоров, которых можно только в кавычках называть таковыми.

Александр Архангельский: Будущих студентов готовят в школе. Давайте спустимся на образовательный этаж ниже — посмотрим, что там происходило. Тут ситуация была иной, потому что был игрок: Надежда Константиновна Крупская, жена основателя нового государства, считала себя большим педа­гогом и разбиралась, как она думала, прежде всего в школе. Она и в универси­тетской полемике участвовала и как раз занимала там гораздо более прогрес­систскую позицию. Может быть, именно потому, что не так хорошо разбира­лась в деталях. Крупская боролась с пролетаризацией: она говорила, что это дворянство навыворот, нельзя отсекать другие слои и сообщества, то есть стояла на дореволюционной левой платформе. А в школе она, как мне кажется, занимала позицию гораздо более революционно-реакционную, в одно и то же время отрицая прошлое и пытаясь создать будущее, но это будущее было гораздо более консервативным, чем прошлое.

 
Почему в СССР запрещали сказки Чуковского
Надежда Крупская против «буржуазной мути» «Крокодила» и «Бибигона»

Уже в июне 1917 года были опубликованы материалы по пересмотру партийной программы, и Крупская составляла раздел, относившийся к школьному обра­зованию. С одной стороны, это демократические преобразования — в школе отменялись обязательный государственный язык, обязательное общее образо­вание для детей до 16 лет, образование передавалось местному самоуправле­нию. То есть сегодня поговори с любым либеральным реформатором — он скажет: отлично, годится. Но при этом уже в 1918 году опубликовано положение о единой трудовой школе РСФСР и узаконена школа, которой государство управляет напрямую. 

Надежда Крупская и Анатолий Луначарский среди работников Наркомпроса. Москва, 1918 годНациональный музей Республики Башкортостан

Александр Дмитриев: Крупская была, кстати, не одинока: сестры, жены, род­ствен­ницы большевистских вождей — Людмила Менжинская  Людмила Рудольфовна Менжинская (1876–1932) — педагог, сестра Вячеслава Менжинского, революционера, партийного деятеля и преемника Феликса Дзерджинского на посту председателя ОГПУ., например, — участвовали в реформаторско-педагогическом движении еще до 1917 года. Можно сказать даже, что ранний большевизм, еще не пришедший к власти, был во многом движением социальной инженерии, педагогики и прожек­терства. Неслучайно педагогика занимала на страницах дореволюционной и революционной периодики довольно большое место, сейчас бы нашего современника это, наверное, удивило. Тут я бы еще вспомнил из дореволю­ционного опыта двух министров просвещения, имена которых часто склоняли и в 1920-е годы. Это Лев Кассо  Лев Аристидович Кассо (1865–1914) — министр народного просвещения с 1910 по 1914 год., который был воплощением консервативной и крайне реакционной линии, хотя именно он начал резко расширять сеть школ еще в дореволюционной России и идея всеобщего начального обучения — это заслуга именно реакционного министра. И второй, может быть, даже более важный министр времен Первой мировой войны — это Павел Игнатьев  Павел Николаевич Игнатьев (1870–1945) — министр народного просвещения с 1915 по 1916 год.

Александр Архангельский: Игнатьев был прогрессивный министр.

Александр Дмитриев: Да, он как раз был на другом полюсе. Реформы, которые Крупская и ее сподвижники проводили после 1918 года, были во многом подго­товлены при Игнатьеве. Технически то, что делали в единой трудовой школе, во многом брали из инструкций и обсуждений педагогических съездов, кото­рые проходили еще в 1915–1916 годах. Учебные планы реализовывались в 1918–1919 годах при самых разных правительствах примерно с одной программой: расширение доступа к образованию, ликвидация церковно-приходской школы, девочки и мальчики обучаются вместе. Но здесь тоже, как и с университетами, в начале 1920-х годов вступило в дело соображение экономии. В частности, местным органам разрешили, вопреки декларациям, взимать плату за обучение в школах, многие созданные на волне голодного энтузиазма Гражданской войны школы закрывались. То есть 1922–1923 годы — это время кризиса школь­ного образования, который был связан в том числе и с тем, что новая власть пыталась эту систему упорядочить и сэкономить немножко.

Александр Архангельский: То есть, если я правильно понимаю, с вашей точки зрения, Крупская — не такой уж реакционный деятель образования.

Александр Дмитриев: Как и у французских якобинцев, которые тоже закры­вали университеты, у Крупской явно была логика завоевания социальных союзников. И, кстати, в Китае ее и Макаренко  Антон Семенович Макаренко (1888–1939) — педагог и писатель. Начинал как школьный учитель в Полтавской губернии. В 1919–1920 годах по поручению местного губнар­образа создал трудовую колонию для бес­при­зорников и правонарушителей, дал ей имя Горького (колония в 1926-м переве­дена под Харьков). В 1928 году поступил в аппарат НКВД УССР и с 1927 по 1935 год руководил подведомственной НКВД комму­ной имени Дзержинского под Харьковом. С 1935 года работал в отделе трудовых колоний центрального аппарата НКВД УССР. Основное произведение Антона Макаренко — «Педагогическая поэма» (1935). продолжают считать вполне релевантными педагогами — не столько из-за коммунистических взглядов как таковых, сколько из-за того, что часть ее реформ, в том числе идея единой трудовой школы (немецкая идея на самом деле), были общими для прогрес­си­стов социально-либерального или во всяком случае левого социал-демокра­тического толка в Европе.

Александр Архангельский: Макаренко вздрогнул бы, если бы узнал, что мы его поставили через запятую с Крупской, отношения у них складывались не блестяще.

Александр Дмитриев: Макаренко сделал себя и свою систему в 1920-е годы, но по стилю педагогики и педагогической мысли в целом он скорее принад­лежал уже к волне середины 1930-х, которую можно было бы назвать рестав­раторско-реформистской. Сам он был из числа тех самых низовых педагогов, мобилизованных Первой мировой войной, а потом революцией, но 1920-е не были его временем. Те, кто читали «Педагогическую поэму», вспомнят, сколько раз там Макаренко уже задним числом клянет наркомпросовских чиновниц, новые планы, реформистские циркуляры, идеи перестройки образования, которые были ему, в общем, чужды. Он сам знал, как пере­страивать образование, но во многом это был уже дисциплинарный, отчасти военизированный подход, ориентированный, конечно, на задачи, близкие середине 1930-х.

Александр Архангельский: Если уж мы заговорили о Макаренко, давайте тогда на этом эпизоде остановимся. Макаренко был профессиональным дореволюционным педагогом, правда слишком юным, слишком резким, и он пришел не из ВЧК  Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем., хотя с ВЧК оказался связан, но из педагогической системы. Его педагогика довольно странная. Она, с одной стороны, коллек­тивистская — как по-другому работать с беспризорниками, оторванными от семьи, прошедшими через улицу, через бандитизм, через воровство, через насилие. А с другой стороны, она гуманная, потому что принцип номер один — мы не помним прошлого. Ты к нам попал в эту колонию, и для нас важно, каким ты будешь, а каким ты был, не имеет никакого значения. Это принцип самоуправления, выявляется ядро среди мальчиков, попавших в колонию, и в этом ядре выбираются вожаки, которым доверяется часть воспитательного процесса. Тут есть и элемент саморазвития, потому что не только педагог, но и сам коллектив воспитывает лучше, чем любой наставник. Так что это довольно сложная система. Другое дело, что, конечно, без ВЧК этот проект не был бы реализован. 

 
8 фильмов о сиротах и беспризорниках в СССР
Как перевоспитывали героев «Республики ШКИД» и «Подранков»
 
Элитный детский дом
Фильм о детях опальных лидеров и революционеров из 85 стран мира

Александр Дмитриев: Я бы даже вернулся чуть раньше — в дореволюционные времена. Во многом это было практическое воплощение горьковских и богда­новских идей  Александр Александрович Богданов (настоящая фамилия — Малиновский; 1873–1928) — русский социал-демократ, философ, экономист, врач. по переделке, воспитанию нового человека  Основные идеи — коллективизм, решающая роль труда, борьба с природой, в том числе человеческой, создание пролетарской культуры., не чуждых и Луна­чарскому, наркому просвещения всех 1920-х годов. Макаренко, отсекая лишние и утопические планы вроде ликвидации школы и полной перестройки системы воспитания, во многом проводил эту линию на переделку и формиро­вание нового человека — тоже, кстати, идея немецких социал-демократов начала ХХ века, свойственная потом уже коммунам 1960-х и 1970-х годов. Макаренко изучают в педагогических вузах и колледжах не только как пример страшного тоталитарного извращения, но как крайний случай общей рефор­мистской линии начала ХХ века.

Александр Архангельский: И ведь трудовая политика в его колониях была успешной.

Максим Горький и Антон Макаренко в трудовой колонии имени Горького. 1928 годИнститут мировой литературы им. А. М. Горького Российской академии наук (ИМЛИ РАН)

Александр Дмитриев: Кстати, главным оппонентом для Макаренко и его героев — это тоже видно по его художественным произведениям — было крестьянство. Индивидуалистическое, привязанное к своей земле, недалекое крестьянство противопоставляется новому индустриальному пролетарскому коллективу молодых сознательных ребят, рабочих и девушек, которые строят свою новую жизнь совсем по-другому. Это очень напоминает горьковскую неприязнь к темной крестьянской стихии, которая должна быть переделана — даже чекистскими мерами.

 
Семь мифов о Горьком
Друг Ленина, жертва Сталина, защитник крестьян, отец соцреализма и другая неправда

Александр Архангельский: И здесь надо, конечно, упомянуть еще об одной важной инновации — это пионерская организация. Работа с детьми по скаут­скому принципу, но на новых коммунистических основах. Это пионеры нового общества, те самые дети, которым принадлежит будущее и которые в это будущее движутся наравне со взрослыми. Такой коммунистический детский мир. Это очень важный эпизод формирования коммунистической личности будущего. Но давайте, поскольку времени у нас не так много, а тем еще немало, скажем о педологах, потому что это люди, без упоминания которых разговор об истории образования в 1920–30-е годы невозможен. Что это за движение такое и почему оно было сначала поддержано, а потом уничтожено?

Александр Дмитриев: Оно имело отношение к программе перестройки и формирования нового человека, в том числе и научными методами. Многие современные практики — психологическое консультирование, тестирование, которые нам кажутся вполне либеральными и креативными, берут начало в этих движениях первой четверти ХХ века. Я бы сказал, что большевики во многом развили, довели до крайности — иногда до абсурдной крайности — те прогрессистские идеи, которые были заложены в реформаторском педаго­гическом движении начала ХХ века, когда в систему образования действи­тельно вливалось большое количество людей снизу. Переварить эту массу идей, сделать ее сознательной и новой — вот чем занималось движение. Оно было связано и с работой по научному изучению ученика, которую вели видные психологи вроде Льва Выготского  Лев Семенович Выготский (1896–1934) — советский психолог, одним из направлений деятельности которого были педология и исследование когнитивного развития ребенка.. Решили, что вместо старой педагогики будет новая педология, объектом которой будет ребенок-коллективист, который будет воспитываться на новых принципах, в том числе научными методами. Считается, что запрет педологии специальным постановлением ЦК от 1936 года был связан с тем, что Василий Сталин получил низкие баллы в этой системе, то есть тут, как в случае с Крупской или с Менжинской, тоже вмешался семей­ный фактор. Но на самом деле то, что произошло, очень характерно для двух­тактной системы 1920–30-х годов: в 1920-е годы — привлечение реформаторов и прогрессистов, технизация, рационализация, а в 1930-е годы — обратное движение с возвратом к почти гимназическому принципу, к послевоенному разделению обучения мальчиков и девочек…

Александр Архангельский: Возвращение школьной формы.

Александр Дмитриев: Да. То есть педология скорее была частью первого реформаторского цикла 1920-х годов, и ее свертывание, крайняя профессио­нализация и в принципе отход психологии далеко на второй и третий план в 1930-е годы были неизбежны.

 
Создание нового советского человека
Как большевики превращали человека в машину, чего они хотели от детей и зачем были нужны пионеры

Александр Архангельский: Так же как и конец проектной деятельности. В 1920-е годы вместо классно-урочной системы предлагалась проектная, как в современной школе. Правда, проекты были рабоче-крестьянские в основном, не научные, но отсюда, формируя проектное мышление (так это называлось), можно было сделать шаг в любую сторону. Это логика любой большой революции: сначала прогресс побеждает, вслед за этим наступает умеренная реставрация, за умеренной реставрацией — неумеренная реакция, наконец, финальный этап — это реваншизм. Эти этапы практически неизбежны. Но давайте перескочим через войну — это последнее, о чем мы скажем в этой части разговора. Сталин, который недолюбливал и Луначарского, и особенно Крупскую, постоянно ему напоминавшую, что он не прямой наследник, тем не менее приглядывал за всеми образовательными процессами. И вдруг во время и после войны — казалось бы, нужны рабочие, нужны четко выпол­няющие свои задачи крестьяне — Сталин озаботился философским и юриди­ческим образованием. В Московский университет возвращаются философские и юридические факультеты. Происходит невероятное — из мальчиков и дево­чек из того самого комсомольского слоя начинают формироваться крупные философские фигуры. Одновременно учатся на философском факультете МГУ и Юрий Левада (один из основателей будущей российской социологии), и Мераб Мамардашвили (крупнейшая философская фигура), и Георгий Щедровицкий, который создавал методологию как замену прежнему фило­софскому дискурсу. А на юрфаке Михаил Горбачев — один из ключевых реформаторов не только в педагогике, но и в истории страны в целом. Как это могло произойти?

 
Возвращение философии
Александр Архангельский рассказывает, кто, как и почему в сталинское время стал заниматься философией
 
Homo soveticus
Не всегда приятный человек в описании социолога Юрия Левады
 
10 высказываний Мамардашвили
Цитаты из лекций и статей, которые помогут понять Россию и не только

Александр Дмитриев: Речь шла о таком кромвелевском, я бы сказал, восста­новлении преемственности. Лорд-протектор делал новое дворянство как раз из людей макаренковского типа, выдвинувшихся в коллективных процессах, линейках, трудовом энтузиазме 1920–30-х годов. То есть зачистка кадров и культуры уже произошла, так что можно ставить на упорядочивание с возвра­щением к элементам старого образования вроде введения логики в школах и повышения культуры мышления или философской культуры. В 1960-х и 1970-х эту реставраторскую волну в гуманитарном образовании вспоминали с интересом и позитивно. Потому что без этого сдвига, наверное, не было бы будущих реформ и, главное, реформаторов, которые смогли сформироваться в, казалось бы, самые мрачные ждановские годы рубежа 1940–50-х. Связано это в том числе и с победой в Великой Отечественной войне, с тем, что представители старой профессуры вдруг оказались уважае­мыми деятелями. Началось с есте­ственников вроде Тимирязева  Климент Аркадьевич Тимирязев (1843–1920) — естествоиспытатель, специалист по физиологии растений, исследователь фотосинтеза, популяризатор и историк науки., но затронуло потом и более широкий пласт профессоров дореволюционного университета. Фигура профессора уже к началу 1950-х годов, когда МГУ отмечал 200-летие, вдруг снова стала уважае­мой, стали ставить памятники Ломоносову. Ведь МГУ одно время носил имя Покровского  Михаил Николаевич Покровский (1868–1932) — историк, профессор, заместитель народного комиссара просвещения РСФСР с 1918 по 1932 год, президент Общества историков-марксистов. Имя Покровского Московский университет носил с 1932 по 1937 год. — совсем недолго, вот ровно в период бури начала 1930-х годов. Этот знак возвращения к традициям был не только внешним — в архитектуре и оформлении главного здания МГУ, — он касался и содержания, возврата к классике, логике, но, конечно, на новых советских условиях.

Александр Архангельский: И, конечно, пришедший после Сталина Хрущев не мог не начать с новой пролетаризации образования, которая потом обер­нулась рывком научно-технической революции. Об этом мы поговорим в следующем выпуске подкаста.

СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ
Образование — мощная сила, которая способна изменить мир. Миссия «Рыбаков Фонда» — сделать качественное образование доступным всем, независимо от возраста
Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Все курсы
Спецпроекты
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотвори­тельной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское
приложение с лекциями,
подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война
и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре легендарных московских учителя литературы рассказывают о своих любимых произведениях из школьной программы
Подкаст
27 минут
1/6

Авантюристы и прожектеры: от Навигацкой школы до Московского университета

Почему в XVIII веке у Российского государства появился интерес к образованию и кто этим воспользовался

Беседуют Александр Архангельский и Игорь Федюкин

Почему в XVIII веке у Российского государства появился интерес к образованию и кто этим воспользовался

36 минут
2/6

Воспитание нового человека: от идей Просвещения к душе государственной машины

Как при Екатерине II возникает система народных училищ, а при Александре I создаются и уничтожаются университеты

Беседуют Александр Архангельский и Андрей Зорин

Как при Екатерине II возникает система народных училищ, а при Александре I создаются и уничтожаются университеты

27 минут
3/6

Маятник реформ и контрреформ: от либерализации образования к закручиванию гаек

Почему в XIX веке в гимназиях учили латынь и греческий, что входило в программу по литературе и чем были недовольны студенты

Беседуют Александр Архангельский и Алексей Вдовин

Почему в XIX веке в гимназиях учили латынь и греческий, что входило в программу по литературе и чем были недовольны студенты

29 минут
4/6

Общественное благо образования: от колоний для беспризорников до институтов красной профессуры

Как революция потребовала сформировать нового человека и зачистить старые кадры

Беседуют Александр Архангельский и Александр Дмитриев

Как революция потребовала сформировать нового человека и зачистить старые кадры

32 минуты
5/6

Послевоенные задачи образования: от фабрично-заводского обучения до языковых спецшкол

Как во времена Сталина, Хрущева и Брежнева создавали квалифицированных рабочих и элиту

Беседуют Александр Архангельский и Мария Майофис

Как во времена Сталина, Хрущева и Брежнева создавали квалифицированных рабочих и элиту

35 минут
6/6

Внимание к личности и свободный выбор: от педагогики сотрудничества до ЕГЭ

Как в самом начале перестройки возникла идея новой открытой школы, а в 90-х появились новые университеты

Беседуют Александр Архангельский и Александр Асмолов

Как в самом начале перестройки возникла идея новой открытой школы, а в 90-х появились новые университеты