Расшифровка Йоханнесбург и апартеид
Начать свою лекцию я хотела бы с одной важной мысли. Апартеид, или апартхейд, что в переводе с африкаанс означает «разделение», стал логическим продолжением политики сегрегации, начатой колонистами на территории Южной Африки с момента первого европейского заселения в 1652 году. Важно понимать, что до установления режима апартеида в 1948 году Южно-Африканский Союз представлял собой государство переселенческого колониализма. Это такой тип колониализма, который выживает за счет расширения жизненного пространства самих колонистов в ущерб автохтонным, коренным народам. Итак, в 1652 году на территорию современной ЮАР к мысу Доброй Надежды прибывает корабль голландской Ост-Индской компании, участники которой во главе с Яном ван Рибеком образуют первую поселенческую Капскую колонию и ее центр Капстад, ныне Кейптаун.
Потомки голландских переселенцев создают свое поселение, вступая в конфликт с местными народами банту. Их именуют африканеры. Африканеры говорят на видоизмененном голландском, занимаются земледелием и проповедуют кальвинизм. Через полвека в Капскую колонию приплывают англичане и начинают довольно активно устанавливать там свое присутствие. В череде захватнических войн, кульминацией которых стали две англо-бурские войны, англичане отвоевывают себе право стать частью новой политической и экономической элиты и образуют в 1910 году Южно-Африканский Союз — государство-доминион в составе Британской империи. Получается, что на протяжении 300-летней истории европейского господства в Южной Африке белое меньшинство, африканеры и англичане, занимало высшие позиции в общественной иерархии, а коренное население экономически порабощалось и использовалось преимущественно в качестве дешевой рабочей силы. Именно об этом говорил главный идеолог апартеида, кальвинистский проповедник Малан. Он утверждал, что в апартеиде нет ничего нового, это не что иное, как продолжение традиционной политики сегрегации колонистов, начавшейся 300 лет назад. Политика апартеида, по его мнению, выражала укорененное расовое самосознание белых южноафриканцев, прежде всего африканеров, принципиально отличное от самосознания коренных народов банту. Таким образом, в основе апартеида лежал африканерский национализм.
В
Апартеид стал своеобразной идеологизированной и радикализированной формой колониальной политики, которую проводили сначала африканеры, затем англичане — в течение почти что ста лет своего господства. Важно отметить, что европейская идея гражданства, наделения граждан своего государства правами, политическими свободами и социальными благами, при колониальных системах практически никогда не распространялась на коренное население колоний. Коренное население не считалось гражданами. Это проявлялось в разной степени в португальской, британской и французской колониальных системах. Все эти системы начали терпеть крах сразу после Второй мировой войны и рушились во многом благодаря массовому сопротивлению африканских народов снизу. В этом ряду колониальных империй ЮАР стала уникальным случаем, поскольку система расовых законов просуществовала там вплоть до 1994 года, до первых демократических выборов, в ходе которых к власти пришел первый африканский — или, как было принято тогда говорить, «черный» — президент Нельсон Мандела.
Здесь я хочу обратить ваше внимание, что в своей лекции я буду использовать расхожие и принятые в сегодняшнем научном дискурсе ЮАР расовые категории — «черные», «белые», «цветные» — в кавычках, чтобы подчеркнуть их сконструированный характер.
Итак, установление апартеида произошло в 1948 году. Чтобы рассказать о том, как развивался и жил главный экономический центр ЮАР Йоханнесбург, необходимо понимать, что из себя представлял апартеид как политическая и экономическая система. В 1948 году на выборах, в которых тогда принимало участие только белое население, к власти приходит крайне правая африканерская Национальная партия. Партия установила в стране расовую политику, концептуальную основу которой развил и обосновал кальвинистский пастор Малан.
Законы, которые придумал режим апартеида, должны были привести к полной сегрегации населения в соответствии с расовыми группами. Для этого была проведена расовая классификация всего населения. Согласно этой классификации, все жители делились на четыре группы: «белых», то есть европейцев; коренных, то есть «черных» (это были в основном народы банту). Далее в расовой классификации шли «цветные», это была очень «непонятная» с точки зрения расистской классификации группа, которая состояла из потомков от смешанных браков между африканерами с разными местными народами. «Цветные» говорили на языке африкаанс и исторически проживали в Капской провинции. Индийцев, которые традиционно имели большую колонию в регионе Наталь, и китайцев, которые исторически имели большое сообщество в Йоханнесбурге, относили к четвертой расовой группе — азиатам. К этим разным группам применялись разные подходы в управлении. Начиная с 1950-х годов происходят серьезные изменения в городском пространстве.
Нужно проговорить основные законы, с помощью которых апартеид пытался существовать. Первый закон был принят в 1950 году. С помощью этого закона были созданы сегрегированные районы в городах, и если район назывался белым, все небелые должны были оттуда уехать. Таким образом в период с 1960 по 1983 год порядка трех с половиной миллионов африканцев были выселены из центральных городских районов. Выселены они были в бантустаны, специальные резервации в сельской местности, на периферию городов, в так называемые тауншипы. «Тауншип» можно перевести на русский язык словом «поселок».
Интересна история сноса знаменитого тауншипа Софиятаун, который был образован в Йоханнесбурге еще в 1886 году и умудрился просуществовать практически в центре города вплоть до вот бесславно известного закона о городской сегрегации. Как только закон был принят, тауншип начали сносить.
Следующий закон, о котором обязательно нужно сказать, это закон о создании бантустанов: The Bantustan Act 1959 года. По сути, это были анклавы вдали от промышленно развитых городов, и предполагалось, что бантустаны должны стать как бы маленькими государствами с самоуправлением коренного населения. В основном в бантустанах проживали женщины, дети и старики, потому что все трудоспособное активное мужское население работало на производствах. Мужчины, которые выезжали в белые города, становились гастарбайтерами, у них не было официального разрешения оставаться на ночь в городах, и они должны были уезжать после работы в специальные общежития на окраине этих городов или к себе в тауншипы.
Еще один важный закон — о сегрегации в образовании, Bantu Education Act 1953 года. Он предполагал разное обучение для белых и черных студентов. Как говорил министр по делам коренного населения Фервурд: «Африканские дети должны учиться только тому, что позволит им жить в их собственном обществе, зачем им учить то, что понадобится в европейском обществе, ведь они никогда не будут жить рядом с нами». Естественно, эти расовые законы встречали волны сопротивления, причем как в среде так называемых черных жителей, так и в среде цветных, но не только. В среде белых благополучных горожан формировались группы, недовольные такой расовой политикой. Например, в 1955 году в Йоханнесбурге шестеро женщин из среднего класса создали общественную организацию Black Sash. Она выступала против жестких расовых практик апартеида и впоследствии создала адвокатскую контору по защите прав небелого населения.
На международном уровне апартеид вызвал резкое осуждение, прежде всего со стороны социалистических стран и СССР, а также со стороны ряда прогрессивных левых политических партий в Западной Европе. В результате жесткой политики апартеида в 1961 году Южно-Африканский Союз выходит из Содружества наций и становится полностью независимым государством, Южно-Африканской Республикой, или ЮАР. ЮАР восстановила свое членство в Содружестве только в 1994 году, после ликвидации системы апартеида.
Интересно, как такие чудовищные законы сказывались на повседневной жизни горожан. Пример Йоханнесбурга особенно показателен, поскольку в этом городе исторически концентрировалось большое количество мигрантов из разных уголков света. Город был основан в 1886 году австралийским золотоискателем Джорджем Харрисоном и стал магнитом для предпринимателей и авантюристов всех мастей. После открытия рудников и таких крупнейших корпораций, как Anglo American, Йоханнесбург стал местом концентрации рабочего класса, трудившегося на шахтах вблизи города, и растущего числа офисных работников. В городе на разных предприятиях трудились рабочие, которые после рабочего дня разъезжались по сегрегированным жилым комплексам. «Черные» рабочие жили в общежитиях вдали от своих семей, которые, как я уже говорила, оставались в бантустанах. В 50-е годы после введения законов о сегрегации в городской среде государство начало массовое строительство жилых кварталов для «черного» населения, так называемых тауншипов. Идея заключалась в том, чтобы освободить города от коренного населения: оно должно обслуживать «белые» города, а проживать
Один из самых известных жилых массивов — комплекс Соуэто, который был создан в начале 50-х годов, как раз во времена расцвета апартеида. Создавая серию экспериментальных проектов массового типового жилья, архитекторы, работавшие в Южной Африке, и в частности Калдервуд, использовали классические модернистские идеи. Калдервурд был студентом архитектурного факультета Университета Витватерсран и в своих работах цитировал основополагающие работы Патрика Геддеса и Льюиса Мамфорда. В своем подходе он подчеркивает важность социологических исследований для понимания изменений в урбанизации. Отмечая необходимость социальных исследований, Калдервуд указывал, что, к сожалению, в ЮАР информации касательно пожеланий и предпочтений «черного» населения не существует. Отсутствие социальных данных о том, как живут и чего хотят африканцы, позволило планировщикам пойти по рациональному методу с его упором на технические решения, чтобы минимизировать расходы.
Калдервуд разработал типовой четырехкомнатный дом площадью 40 квадратных метров, который лег в основу знаменитого жилого комплекса Соуэто. В народе эти домики получили название спичечных коробок, matchboxes. При проектировании тауншипов были установлены минимальные жилищные стандарты, принятые правительством и жилищными властями для воспроизведения тысячами по всей Южной Африке в течение трех десятилетий, начиная с 1950-х годов и заканчивая 1980-ми. В духе идей Ле Корбюзье, на которого также ссылался в своих работах Калдервуд, каждый домик должен был иметь свой придомовой садик, чтобы пространство тауншипа не выглядело скучным. Еще один интересный сдвиг происходит относительно идеи домовладения. Ведь, как мы знаем, апартеид запрещал иметь в собственности дома коренному населению, и даже в тауншипах африканцы и «цветные» не могли выкупать дома до определенного момента.
После 1976 года, после знаменитого восстания школьников в Соуэто (восстание закончилось убийством более сотни демонстрантов и вызвало огромный резонанс в мире), режим апартеида решил пойти на ряд уступок. В частности, в Соуэто в 1978 году разрешилось выкупать дома в собственность. Какая идея лежала в основе этого решения? Как полагали государственные деятели апартеида, идея частной собственности противоречила идее коммунизма. Иными словами, дав возможность благосостоятельным африканцам выкупать дома в собственность, правительство полагало, что таким образом оно будет способствовать формированию среднего класса и сдерживать протестные настроения, которые существовали в Соуэто. Конечно, необходимо понимать, что Соуэто, как и другие тауншипы, построенные во времена апартеида, несмотря на красивый план Калдервуда, были местами очень отсталыми с точки зрения городской инфраструктуры: далеко не везде было электричество и канализация, плохо были оснащены школы и больницы.
Таким образом, с юго-запада Йоханнесбург был окружен конгломератом тауншипов, которые назывались Соуэто, — на самом деле это целый конгломерат тауншипов. Соуэто существует до сих пор, и там проживает более миллиона человека. Конечно, сейчас он выглядит
Что же происходило в центре Йоханнесбурга? Удалось ли архитекторам апартеида реализовать свой безумный план по сохранению этнической гомогенности?
Это интересно, потому что, как я уже говорила, по замыслу всей инфраструктурой в городах могло пользоваться только привилегированное «белое» население. Процитирую, как вспоминает свое пребывание в Йоханнесбурге в начале 70-х годов французская журналистка Ани Франкос:
«Всю первую половину дня я разгуливаю по улицам Йоханнесбурга, по сравнению с которым самые большие африканские столицы кажутся глухими деревушками. Всюду бетон, прямые строго распланированные улицы, сверкающие неоном витрины, огромные рекламные щиты. В центре города царит необычайное оживление — здесь расположены административные учреждения, банки, представительства международных компаний и большие магазины. Всюду полно кофеен, точно таких, как в Лондоне. Чаще всего их содержат итальянцы и греки, эмигрировавшие из Египта… Много американских и английских машин. Они протискиваются между двухэтажными красными автобусами, напоминающими о том, что совсем недавно Южная Африка была доминионом Английского королевства. В основном толпа состоит из белых, но во время ланча мне приходилось наблюдать любопытнейшее явление: улица словно меняет окраску — белые устремляются из магазинов и контор к своим огромным машинам, торопясь домой или в ресторан. И тысячи черных в рабочих комбинезонах завладевают улицей. Они рассаживаются группами на земле и тротуарах и, опустив ноги в ручей, играют в домино, читают газеты, о
чем-то спорят. Некоторые входят в магазины и выходят оттуда с бутербродом, апельсинами и большими картонными бутылками, на которых написано „Пиво банту“. Я никак не могу понять, почему они сидят вот так, на тротуарах, ведь в кафе, наверное, было бы удобнее. Проверяю надписи на дверях нескольких ресторанов, но нигде не вижу таблички „только для белых“. Обращаюсь за разъяснением к африканской девушке, которая уже давно наблюдает за мной. Сначала она несколько удивилась, потом, уловив по моему акценту, что я нездешняя, ответила: да потому что весь Йоханнесбург только для белых, и напоминать об этом не следует. Как это, изумляюсь я, наверное, африканцам запрещено все-таки посещатькакие-то определенные места — и все? Нет, отвечает она, для нас в Йоханнесбурге вообще нет места. Нет ни ресторанов, ни кино, ни столовых — это белая зона. <…> За нарушение городского закона о раздельном пользовании общественными зонами полагался штраф — тюремное заключение до трех лет, штраф в несколько сотен фунтов или 10 ударов плетьми, а то и два наказания сразу».
В период расцвета апартеида, в 50–60-е годы, городские власти Йоханнесбурга благоустраивают центральные районы города. Я бы хотела выделить два района, которые интересны своей потрясающей историей. Они были основаны как мигрантские кварталы — до апартеида, практически с момента образования Йоханнесбурга. Первый район, о котором я хочу рассказать, это Хиллброу. В 1890-х годах там уже были первые сообщества мигрантов. Во времена апартеида он был маркирован как «белый» и, все, кто принадлежал к другим расовым группам, должны были оттуда уехать. Этот район хорошо благоустраивался: в 1960-х годах там строились многоэтажные квартирные дома, которые заселяли молодые «белые» пары. Эти квартиры были стартовым жильем для молодых семей, которые впоследствии покупали более престижные дома в пригородах Йоханнесбурга. Соответственно, во времена апартеида Хиллброу имел особый молодежный вайб и был символом благополучной «белой» жизни. К концу 60-х годов за счет быстрого строительства высотных офисных и жилых домов район был преобразован.
Но в 70-е годы Хиллброу становится местом концентрации «белого» гей-сообщества Йоханнесбурга: первые клиники для лечения ВИЧ-инфицированных появились в Хиллброу. И когда молодежь уезжала, квартиры выкупали молодые гей-пары. В 1980-х годах, после отмены режимом апартеида печально известного Group Areas Act, закона о сегрегации городского пространства, режим апартеида уже понимает свою несостоятельность, в тауншипах постоянно идут протесты, бунты, и начинается политика послаблений и уступок. В Хиллброу заезжают индийцы и «цветные» — некоторые районы перестают маркироваться как «белые», и он становится одним из первых районов, куда прибывают иноэтничные группы. Этот район становится более мультикультурным и быстро меняется. Вместе с тем нужно понимать, что режим апартеида ослаб не только благодаря протесту африканцев снизу, хотя, конечно, это было значительной силой, но в том числе благодаря экономическому кризису, который разразился в конце 70-х годов. У режима остается все меньше денег, и благоустраивать городскую среду в центре города в тех объемах, в которых это делалось в 60-е годы, становится невозможно. Хиллброу начинает немного запустевать, а к началу 90-х приходит в упадок.
Еще один район Йоханнесбурга, основанный как мигрантский анклав сразу же после основания города, это Йоувилл. Это один из самых старых районов города. Как и Хиллброу, исторически он был заселен мигрантами, в основном евреями и белыми южноафриканцами. Йоувилл был центром богемной культурной жизни: там были литературные кафе, ночные клубы, рестораны и так далее. Но как и Хиллброу, Йоувилл начал меняться, и в
При этом я ни в коем случае не хочу истолковывать это как следствие выхода «белого» населения из центральных районов — это неверная логика. Нужно хорошо понимать структуру апартеида, его законы, то, как в 1960-е годы финансировались благополучные районы Центрального Йоханнесбурга и почему в 1980-х годах это финансирование прекратилось.
Таким образом, оказалось, что при помощи технических методов решить социальные проблемы в городе было невозможно. Задумав благоустроенное жилье для отдельных расовых групп и наделив его жителей правом собственности, режим апартеида проводил вместе с тем жесткую расистскую политику, и эта политика на долгие годы укрепила пространственное неравенство Йоханнесбурга. Сегодня, если вы приедете в Йоханнесбург, вам станет очевидно, что география апартеида не преодолена, хотя сегодня она имеет скорее классовое измерение, чем расовое.
Реклама. Архив. Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» («НИУ ВШЭ») / ООО «ВЕКА Рус»
