Расшифровка Карл Маркс: философ и человек

Как Маркс пришел к выводу, что философ должен не объяснять мир, а менять его, подружился с Энгельсом и принял участие в революции

Автор Автор Александр Погребняк

Кто такой для нас Карл Маркс? Какие ассоциации сегодня вызывает это знаменитое имя? Очевидно, что в конце 80-х годов прошлого века, в эпоху перестройки, это имя ассоциировалось прежде всего с официальной идеологией советского общества. Поэтому идеи Карла Маркса часто отторгались, воспринимались многими негативно, как нечто такое, что лучше бы оставить в прошлом. 

Но в последующие годы, когда был взят курс на либерализацию рыночных отношений, идеи Карла Маркса вдруг стали возвращаться к нам в новом, актуальном свете: пролетаризация, наемный труд, извлечение прибавочной стоимости как главная цель экономической деятельности, капитал, находя­щийся в частной собственности, и другие подобные понятия стали отсылать не к каким-то абстрактным, чисто теоретическим и идеологическим смыслам, а называть конкретные явления новой исторической эпохи. Подобно Незнайке из детской книги Николая Носова, мы вдруг как будто бы оказались на Луне — то есть в том мире, где царят капиталистические отношения, — и новая реальность оказалась во многом как раз такой, какой ее описывал Карл Маркс в своих работах еще в XIX веке. 

В XX веке идеи Маркса стали основой не только советской идеологии, но и многочисленных научных концепций, а также программ социальных и политических движений, призванных критически пересмотреть и радикально преобразовать существующий капиталистический порядок.

Предваряя наш разговор о Марксе, мы должны вспомнить, что сама его концепция носит достаточно сложный междисциплинарный характер. Проблемы и вопросы, которыми сегодня занят целый спектр научных дисциплин: таких, например, как экономическая теория, политология, социология, а также культурология, антропология, — все они были охвачены концепцией Карла Маркса. Для того чтобы понять внутреннюю логику этого синтеза, мы в нашем курсе сделаем акцент прежде всего на тех философских основаниях, из которых исходил Карл Маркс в своем понимании человека и общества, а также истории и современного ему мира.

Одно из самых известных философских изречений Маркса звучит так: «Философы лишь различным образом объясняли мир. Но дело заключается в том, чтобы изменить его»  Из работы «Тезисы о Фейербахе» (1845 год, опубликованы в 1888 году).. Многие марксисты, последователи Маркса будут считать, что здесь в предельно лаконичной форме выражено смысловое ядро его философской программы. 

Конечно, прежде всего бросается в глаза политическое требование перейти от теории к практике. Но, очевидно, здесь есть также и существенный философский смысл. Все дело в том, что изменение мира, как полагает Маркс, это не внешняя альтернатива познанию мира, а, наоборот, условие истинной, а не фиктивной познаваемости мира. Только изменяя мир, вторгаясь в его структуру, мы можем действительно познать, как мир устроен на самом деле. В реальности мы всегда вовлечены в мир, как минимум в социум, в общество: мы занимаем в нем какую-то определенную позицию, воздействуем на него, изменяем его. Парадоксально, но даже если мы бездействуем, мы все равно тем самым оказываем какое-то влияние на те процессы, которые происходят в мире и в обществе. И, конечно, наши действия являются ответом на те воздействия, которые мир и общество осуществляют по отношению к нам. Люди, как говорит Маркс, сами делают свою историю, но делают ее в рамках тех обстоятельств, которые они не выбирают.

Отсюда мы можем вывести то знаменитое определение философии Маркса, которое связывает его с так называемой традицией подозрения. Это термин, который в ХХ веке предложил французский философ Поль Рикёр  Поль Рикёр (1913–2005) — французский философ, ведущий теоретик феномено­логической герменевтики. О «традиции подозрения» см. «Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике» (1969).. Кроме Маркса к этой традиции он относил прежде всего Фридриха Ницше и Зигмунда Фрейда.

Если раскрыть смысл этого термина — «традиция подозрения», — то он состоит в следующем: там, где нам что-то представляется совершенно неизменным, вечным — как говорили классические философы, такой вечной и неизменной нам может представляться некоторая сущность вещей, а также позиция самого субъекта, — так вот, вместо этой вечной сущности или вместо этого неизменного субъекта на самом деле имеет место процесс создания и преобразования как вещей, так и субъектов. И, кроме этого, сам этот процесс, его форма тоже открыта для преобразований. 

С точки зрения Маркса, за всяким положением, которое претендует выражать некоторое вечное правило человеческой жизни: например, кто-то всегда должен командовать, а кто-то — всегда подчиняться, или, как говорил Аристотель, одни люди по своей природе свободны, другие по своей природе рабы, или, например, кто-то всегда должен получать больше, а кто-то меньше, — так вот, говорит Маркс, за этими так называемыми вечными и неизменными правилами мы должны заподозрить попытку закамуфли­ровать, затормозить, предотвратить тот процесс, который направлен на возможное преобразование существующего порядка. Этот порядок может быть кому-то из нас выгоден или просто привычен, но это вовсе не означает, что он единственно возможный и наилучший. 

Таким образом, главная идея Маркса заключается в следующем: не только философ критикует действительность — то есть, говоря философски, мы не просто движемся от внешних явлений к какой-то внутренней сущности, — но и сама объективная действительность дана нам как процесс своей самокритики: то есть в действительности всегда уже заключен потенциал для ее преобразования. И поэтому то, что философы называют сущностью, — это не какое-то неизменное ядро явлений, а, наоборот, это раскол, существующий в сердце действительности, это как будто бы неудовлетворенность самого мира своим сегодняшним наличным состоянием. На социальном, на политическом уровне Маркс это будет связывать прежде всего с расколом внутри общества, с так называемым классовым антаго­низмом — борьбой классов друг с другом. 

Конечно, нельзя сказать, что философская позиция Маркса возникает на пустом месте, что ей вообще ничего не предшествует. Например, уже философия эпохи Просвещения претендовала на то, чтобы изменить мир, сделать его максимально рациональным. Прежде всего этой рационализации мира предполагалось достичь на путях научно-технического и социального прогресса. Однако философы эпохи Просвещения  Эпоха Просвещения — эпоха, зародившаяся во Франции в начале XVIII века и сильно повлиявшая на культуры Европы и Северной Америки. Основные идеи: приоритет разума как высшей инстанции при решении всех проблем человеческого общества, свободо­мыслие и антидогматизм, антиклерикализм, политический радикализм. в большинстве своем считали, что таким образом они смогут освободить вечную и универсальную сущность человека как прежде всего разумного, рационального существа от различных суеверий, которые представляют собой просто некоторое временное явление. 

Но Маркс радикализирует подобную постановку вопроса. Он показывает, что и сама сущность человека не есть нечто от века данное. Эта сущность непрерывно трансформируется, она никогда не совпадает с тем, что человек о себе думает, исходя из стереотипов того общества, в котором он живет. Кроме того, история развивается не просто линейно, скорее она развивается циклически. Поэтому бывает так, что прошлое, от которого человечество полагает, что раз и навсегда избавилось, возвращается назад, хотя, конечно, в видоизмененной форме. 

За любым прогрессом мы всегда можем увидеть и какие-то регрессивные тенденции, движение вперед может сопровождаться движением вспять. Например, буржуазные революции освобождают человека от форм личной зависимости, они делают его юридически, формально свободным. Но при этом они восстанавливают зависимость и даже рабство человека на уровне эконо­мики. Например, добровольно подписывая трудовой контракт, мы тем самым подчиняем себя целому ряду требований нашего работодателя, эксплуати­рующего наш труд во имя увеличения своей прибыли. 

Таким образом, с точки зрения Маркса, за рациональным фасадом просве­щенного — а по Марксу это означает буржуазного — мира мы можем выявить различные иррациональные процессы. То есть наш современный мир, раскол­дованный мир вновь оказался внутренне противоречивым, непрозрачным, мистифицированным. А значит, изменение мира — это многоактная драма. И главное, полагает Маркс, что развязка, последнее действие еще впереди. 

Всякий раз, когда Маркс использует выражение «буржуазный», «буржуа», «буржуазия», он, разумеется, использует это понятие в рамках своей теоре­тической модели, в рамках своей концепции. Под буржуазией понимается класс людей, который обладает средствами производства.

Итак, говорит Маркс, необходимо изменить мир. Но возникает вопрос: а что тогда остается на долю философии, если простое объяснение нас уже не удо­влетворяет? Не означает же это, что философия вообще остается не у дел? Нет, очевидно, это не так. Философия должна вырабатывать прежде всего метод изменения мира. И, как полагает Маркс, чтобы этот метод был эффективным, он должен принять форму материалистической диалектики. Но чтобы понять, что такое материализм и диалектика, как их понимает Маркс, и как они связаны друг с другом, мы расскажем вначале о жизни Маркса. 

Маркс родился на западе Германии в городе Трире в 1818 году. Родом он был из еврейской семьи, которая обратилась в протестантизм. Начиная с 1835 года Маркс учится: вначале в Бонне, потом в Берлине. Первоначально он посвящает себя праву, но в какой-то момент его очень начинают занимать философия и история. В 1841 году он защищает диссертацию по философии. Тема — античная натурфилософия  Натурфилософия — область философских исследований, которые стремятся рационально постичь целостность природы и ее первоначала, осмыслить природу как общее, предельное понятие, задающее принципиальную схему понимания и объяснения отдельных вещей, построить рационально-научную картину мира, восполнив данные естествознания и выявив внутренние принципы взаимосвязи и детерминации вещей., если более точно, то сравнение концепций Демокрита и Эпикура  Демокрит (ок. 460–370 до н. э.) был основоположником атомизма, учения, согласно которому все материальное в мире состоит из неделимых частиц, атомов. Позже Эпикур (341–270 до н. э.) заимствовал и развил эту концепцию.. В дальнейшем знание античной натурфилософии окажется очень важным для Маркса. 

Дело в том, что Демокрит и Эпикур предполагали, что мир, физический мир, состоит из многочисленных атомов, любая вещь — это прежде всего соединение атомов различной формы. А Маркс, как мы увидим дальше, будет критиковать современное ему буржуазное общество в том числе за атомизацию человеческих отношений. Означает это, что люди разобщены: каждый индивид рассматривает себя как противостоящий другим индивидам, и все отношения между такими индивидами оказываются как будто бы исключительно внешними, механическими. 

В какой-то момент Маркс примыкает к движению так называемых младо­гегельянцев — так называли последователей великого немецкого философа-идеалиста Гегеля. Но — в отличие от так называемых старогегельянцев, которые трактовали философию Гегеля в консервативном ключе, видели в ней базу оправдания существующего порядка как наиболее разумного, идеаль­ного, — младогегельянцы старались максимально развить именно критический потенциал философии Гегеля и тем самым как бы обратить ее против суще­ствующих порядков, прежде всего — против религии как основы консерватив­ной идеологии прусского государства. Наиболее ярким среди младогегельянцев был Людвиг Фейербах. Именно Фейербах противопоставлял свою философию гегелевской как материализм идеализму. 

Гегель считал, что в процессе истории люди достигают максимального освобождения, но происходит это в духовной сфере, то есть в сфере мышления, которая воплощается прежде всего в разумном устройстве современного государства, где люди, несмотря на принадлежность к различным сословиям, становятся равноправными гражданами. Фейербах же полагал, что такое освобождение, освобождение в сфере духа, как минимум неполное, потому что единству людей на уровне духа, — например, на уровне национальной идеи — может противостоять их разобщенность на уровне телесного, чувственного бытия. Конкретный, а не абстрактный человек, с точки зрения Фейербаха, это прежде всего телесный, чувственный человек. Поэтому подлинное освобо­жде­ние должно быть освобождением коммунистической природы его чувствен­ности. Любовь, дружба, общительность — это прежде всего чувственное и в этом смысле материальное, а не только лишь идеальное, абстрактное выражение родовой общечеловеческой сущности. Это очень важная мысль Фейербаха: по своей сути человек является прежде всего родовым существом. Собственно человеческие, а не животные чувства предполагают, что мы раз­деляем их с другими, — в языке, в любви, в других формах отношений выра­жена прежде всего эта коммунистическая, то есть общественная, обобщенная природа человеческого существования. 

Маркс находится под большим влиянием философии Фейербаха где-то до 1844 года. Позже он отходит от него и подвергает резкой критике его идеи, как и идеи других младогегельянцев. Он критикует их прежде всего за их ограниченный характер, за их неспособность выйти за пределы того, что Маркс будет называть буржуазной идеологией. 

При этом, однако, Маркс сохраняет верность так называемому диалекти­ческому принципу именно гегелевской философии. Что такое диалектика? Диалектика — это философский метод. Разработка его восходит еще к Антич­ности, прежде всего — к взглядам Сократа и Платона. Само слово означает, что наше осмысление предмета проходит через речь, предмет обсуждается с раз­ных сторон. Вследствие этого каждое явление рассма­тривается не только как позитивное, равное себе, самотождественное, но и как то, что содержит момент своего самоотрицания. В любом явлении есть что-то, что выходит за его пределы, преодолевает его ограниченность и в итоге может трансформировать его природу. 

Именно поэтому, разговаривая друг с другом, мы часто начинаем спорить и не соглашаться. Дело не в том, что мы не согласны исключительно на уровне наших взглядов, а в том, что и сам предмет является многосторонним и каждый из собеседников может видеть ту его сторону, которую не видит другой. Уже только давая имя предмету, мы выявляем в нем его отличия от самого себя. Например, назвав данное дерево деревом, мы как минимум отличаем его от других деревьев, от кустов, от травы и так далее. 

Но особенно важной диалектика, конечно, становится при осмыслении человеческой реальности, поскольку человек обладает не только сознанием окружающего мира, но и самосознанием. Говоря про себя «я», человек противопоставляет себя как всему миру, так и себе самому как всего лишь части этого мира. Таким образом, можно сказать, что «я», с помощью которого каждый человек означает свою позицию в мире, оказывается как бы требова­нием преодолеть свою ограниченность, превзойти теперешнюю ситуацию как неадекватную нашему чувству свободы. 

Поэтому в предисловии ко второму изданию «Капитала», своей главной книги, Маркс скажет, что буржуазия, которая знает или хочет знать человека только на атомарном, на эгоистическом уровне, ненавидит диалектику именно потому, что с точки зрения диалектики в любом позитивном явлении — природном, общественном — уже всегда содержится момент его самопре­одоления, самокритики. За буржуазным человеком, который знает себя свободным, но только в своем частном жилище, идет, с точки зрения Маркса, коммунистический человек, свобода которого должна совпасть в пределе с границами Вселенной. 

Итак, в 1841 году Маркс защитил диссертацию, то есть он стал профессио­нальным философом. Однако места в университете, на которое он рассчи­тывал, он не получил, потому что в это время правительство начинает внима­тельно наблюдать за младогегельянцами, видит в их взглядах чрезмерную критику и старается удалять их из университетов. Поэтому Маркс стал журналистом, а именно — главным редактором «Рейнской газеты», которая, впрочем, за свои либеральные критические взгляды тоже преследуется цензурой и сталкивается с многочисленными трудностями. В 1843 году Маркс, женившийся на Женни фон Вестфален, подруге своей юности, переезжает в Париж, где сходится с Фридрихом Энгельсом. Дружба с ним будет, можно сказать, главным событием его жизни. 

Энгельс — сын немецкого фабриканта. Он работает в фирме отца. В то же время Энгельс — интеллектуал, ученый, философ, историк. Маркс и Энгельс практически сразу признают друг в друге единомышленников, поскольку они оба соглашаются в том, что реальным субъектом современной им истории, то есть тем, на кого возложена миссия реально, а не только в теории — как получалось у младогегельянцев — изменить мир, является рабочий класс, пролетариат. И Маркс, и Энгельс полагают, что именно реальное положение этого класса воплощает диалектический принцип внутреннего противоречия как источника всякого изменения. Дело в том, что рабочие своим трудом производят все богатства современного общества и в то же время практически исключены из числа тех, кто обладает этим богатством, пользуется им, делает его источником своего развития, своего совершенствования. В этом Маркс и Энгельс видят объективное противоречие.

Маркс и Энгельс становятся, можно сказать, боевыми друзьями в Париже, а затем Брюсселе Маркс напишет ряд своих важнейших работ, часть из них в соавторстве с Энгельсом. В 1847 году Маркс и Энгельс примкнут к политической организации социалистического толка «Союз справедливых», которая затем будет переименована в «Союз коммунистов». В самом начале 1848 года выйдет знаменитый «Манифест Коммунистической партии», который Маркс и Энгельс написали в соавторстве специально для «Союза коммунистов» как программный документ этого движения. 

В этом же году начинается европейская революция во Франции, затем и в Германии   Европейские революции 1848–1849 годов —череда революционных событий в европей­ских странах началась с февральской революции 1848 года во Франции. Эта революция закончила эпоху Июльской монархии и привела к возникновению Второй республики. Во Франции были введены всеобщие выборы для мужчин старше 21 года, проведена реформа парламента. Главными идеями революции в Германии было объединение страны и предоставление демократических свобод.. Маркс с Энгельсом участвуют в ней, но революция терпит поражение, и в 1849 году Маркс эмигрирует в Лондон, где он останется до самой своей смерти в 1883 году. Именно в Лондоне, помимо других важных работ, Маркс будет писать «Капитал» — свое главное произведение, посвя­щенное исследованию капиталистической экономики. 

В то же время Маркс активно участвует и в политической жизни. Например, в 1864 году создается Международное товарищество рабочих, более известное под названием Первого Интернационала. Одним из его лидеров становится Маркс. Другим является русский анархист Бакунин  Михаил Александрович Бакунин (1814-1876) — русский революционер, теоретик анархизма., с которым Маркс будет яростно бороться за лидерство в этой организации. В 1871 году во Франции произойдет революция, в результате которой возникнет Парижская коммуна. Несмотря на то что она потерпит поражение, сам опыт коммуны Маркс будет рассматривать как первый росток будущего коммунистического общества, которое возникает не из каких-то утопических фантазий, не из чисто теоретических представлений, а из самой исторической практики. 

Конечно, хотелось бы немного подробнее рассказать о характере дружбы Маркса и Энгельса. Энгельс был моложе Маркса, но зато изначально он очень хорошо изнутри знал капиталистическую экономику, ее устройство. Дело в том, что он имел коммерческое образование и, как мы уже говорили, работал в хлопкопрядильной компании своего отца, которая называлась «Эрмен и Энгельс», вначале как приказчик, а потом и как компаньон. Сама компания находилась в Манчестере — в одном из главных промышленных городов Англии. И поэтому для понимания перспектив развития капитализма именно английский пример был наиболее важным. В лондонской эмиграции Маркс будет получать от Энгельса не только финансовую помощь, хотя она, конечно, будет крайне важна, поскольку дела самого Маркса окажутся очень тяжелыми: у него было многочисленное семейство, большую часть времени он старался посвятить научной работе, а доходы от каких-либо публикаций были минимальны. Но кроме материальной помощи от Энгельса Маркс получит еще и очень важные эмпирические сведения о состоянии британской промыш­ленности, положении рабочего класса. Эти сведения он будет использовать для развития и эмпирического подкрепления своей концепции. 

Сам Энгельс еще в 1845 году написал работу «Положение рабочего класса в Англии», где описал тяжелейшие условия пролетариата в самой передовой стране мира. Кстати, сам Маркс признавал, что многие свои мысли, многие свои тезисы он развивал, идя по следам Энгельса, который двигался в этом направлении раньше него. Энгельс, правда, признавал при этом интеллек­туальное лидерство Маркса и считал, что в их паре именно Марксу принадлежит ведущая роль теоретика. 

Конечно, это история великой дружбы. Но всем нам свойственны какие-то специфические человеческие черты характера, в силу которых даже у самых близких друзей могут возникнуть разногласия, недопонимания. Например, когда гражданская жена Энгельса скончалась — а она, кстати, была выходцем из ирландских рабочих, — то Маркс довольно холодно отреагировал на это известие своего друга. Дело в том, что Маркс по отношению к браку занимал достаточно консервативную позицию: гражданский брак он в общем не при­знавал. В отличие от Энгельса, который, наоборот, был против официального брака. Так вот, Энгельс, узнав о холодной, равнодушной реакции Маркса, высказал ему свою обиду, упрекнул его в том, что тот не вполне по-дружески отреагировал на смерть очень дорогого для него человека.

Между Марксом и Энгельсом есть и достаточно большая разница как между философами. Энгельс тоже ратовал за диалектику как метод истинного познания, как за метод критики, но тем не менее сам он часто тяготел к позитивизму, то есть к такой философской концепции, которая, чтобы обосновать различные процессы, опирается прежде всего на факты, доступные наблюдению, и при этом сами эти факты часто рассматриваются не крити­чески, не диалектически. То есть Энгельс не был до конца последователен в применении диалектического метода. 

Но, вообще говоря, полемика по поводу аутентичного понимания идей Маркса началась еще при его жизни. Известно, что когда Марксу рассказали про некоторых авторов, которые называли себя марксистами, Маркс сказал: если это марксист, то я не марксист. Но важно, что эта полемика продолжается и до сих пор, что доказывает, помимо прочего, актуальность идей Маркса. 

Если говорить про историю, то в России, например, в конце XIX — начале ХХ века эта полемика так же, как и в других европейских странах, носила довольно острый характер. Главным был вопрос о развитии капитализма и перспективах пролетарской революции в России. Многие русские марксисты считали очевидным, что Россия — отсталая, по преимуществу аграрная страна — еще не созрела для подобной революции. Но Ленин будет крити­ковать тезис о том, что пролетарская революция должна произойти сначала в наиболее развитых странах, как нетворческое понимание марксизма. Им будет создана так называемая концепция слабого звена, с помощью которой он будет обосновывать возможность революции как раз в сравнительно отсталой России. 

Как Ленин это делает? Дело в том, что, с точки зрения Маркса, главным социальным противоречием, которое должно привести к революции, является прежде всего противоречие между трудом и капиталом, между рабочими и капиталистами, между развитой капиталистической промышленностью и эксплуатируемым трудом наемных рабочих. Но известно, что в России пролетариат был сравнительно малочислен. Однако, полагал Ленин, в конкретной исторической ситуации это главное противоречие может соединиться со множеством других противоречий, которые существуют в отсталых странах, и поэтому именно в сравнительно отсталой стране может произойти резкий рывок вперед. То есть, по сути дела, мы можем миновать буржуазную революцию и сразу совершить революцию пролетарскую. Такова была позиция Ленина, и, как известно из истории, она была проведена в жизнь. 

В ХХ веке идеи Маркса будут лежать как в основе политической борьбы, в основе рабочего движения, так и в основе многих теоретических иссле­дований, включая и академическую, и университетскую науку. В Советском Союзе марксизм, а точнее говоря — марксизм-ленинизм будет превращен в официальную идеологию, хотя, конечно, отдельными авторами будут предприниматься попытки бороться с ее догматическим характером. Можно назвать московского философа Эвальда Васильевича Ильенкова, который сделал очень многое для того, чтобы освободить истинный смысл учения Маркса от различных его идеологических упрощений и искажений. 

Если говорить о Западе, то там в ХХ веке возникает целый ряд школ и направлений, которые принято обобщать под рубриками «неомарксизм» и «постмарксизм». Постмарксизм — это более поздние течения, которые возникли после революции 1968 года. 

Для всех этих школ характерны, помимо прочего, попытки синтезировать идеи Маркса с более поздними философскими направлениями — такими как, например, психоанализ, экзистенциализм, структурализм. Если назвать только самые известные имена западного марксизма, то это будут Георг (Дьёрдь) Лукач, Вальтер Беньямин, Теодор Адорно, Герберт Маркузе, Жан-Поль Сартр, Луи Альтюссер, Юрген Хабермас, Фредрик Джеймисон и, наконец, Славой Жижек. Последний — это один из наиболее популярных и известных совре­менных философов, который соединяет идеи Маркса с идеями французского психоаналитика Жака Лакана. 

Если для неомарксизма, который развивался прежде всего в первой половине — середине ХХ века, одной из главных тем была критика овеществления обще­ственного сознания. Например, Теодор Адорно и Макс Хоркхаймер свяжут это овеществление с так называемой культуриндустрией, то есть многочислен­ными способами фабрикации различных образов, клише и стереотипов: самый известный и очевидный пример — это клише голливудского кинематографа, которые так или иначе примиряют массы с действительностью. Так вот, если неомарксисты занимались прежде всего критикой овеществления обществен­ного сознания, то для постмарксизма, более позднего направления, главной проблемой станет поиск нового определения современного субъекта борьбы с капитализмом. 

Все дело в том, что капитализм по-прежнему налицо, это по-прежнему господствующий строй, а вот пролетариат в его классическом понимании по крайней мере в развитых странах во многом сходит с исторической сцены. Поэтому появляются различные теории, которые пытаются обозначить или найти какой-то новый революционный класс. Например, предлагается такой термин, как «прекариат», когда главным признаком этого нестабильного, потенциально опасного класса становится нестабильный характер занятости. Или, например, используется понятие когнитариата, где акцент делается прежде всего на том, что механический и физический труд все больше и больше вытесняется интеллектуальным трудом. То есть когнитариат — это работники интеллектуального труда. 

Различные школы марксистской мысли во многом не похожи друг на друга, да и наследие самого Маркса, а также Энгельса не всегда выглядит одно­родным. Оно хранит в себе следы поиска, различные варианты ответов на те или иные вопросы. Но все-таки должен быть некий общий знаменатель. Мы не ошибемся, если скажем, что в политическом плане марксизм — это только тогда марксизм, когда он определяет сущность социальных изменений как борьбу за освобождение труда от господства капитала. А в философском плане марксизм является марксизмом, только если он признает, что материа­листическая диалектика — это единственно адекватный метод понимания действительности, как минимум действительности человеческих, то есть общественных, отношений. Но если присмотреться внимательнее, то эти два плана, политический и философский, практический и теоретический, предполагают друг друга: метод выражает специфику предмета. 

Диалектика исходит из того, что явление постоянно переопределяет свои границы, и делает оно это только на основе своей внутренней противо­ре­чивости. Человек как природное существо обладает свободой и разумом, благодаря которым он рассматривает свои природные задатки, а также весь окружающий мир как ту материю, форма которой сама может быть транс­формирована. В этом смысл человеческого труда. Труд — это не просто добы­вание пищи и удовлетворение каких-то своих естественных потребностей. Человеческий труд — это прежде всего качественное преобразование всех условий существования. 

Однако, пусть только относительно, но все-таки преодолевая свою зависимость от природы, человек создает новые формы материальных предметов — не толь­ко орудия труда, но и все культурные ценности, социальные институты и так далее. И в какой-то момент эти новые формы материальной предметности могут противостоять самому человеку как его вторая природа, то, от чего теперь зависит его нынешний труд. Собственно говоря, это и есть капитал в самом широком смысле слова. Капитал, который при определенных условиях может подчинить себе труд и тем самым отрицать, затормозить, извратить изначальный смысл этого труда, то есть развитие человека. 

Дело в том, что результаты труда по преобразованию материи сами материа­лизуются, в том числе в виде общественных отношений, когда трудящемуся начинает противостоять собственник средств труда, то есть капитала. И теперь эти материализовавшиеся условия сами начинают требовать новой трансфор­мации. Здесь можно представить любого творческого работника, который испытывает кризис из-за того, что в какой-то момент его прошлые успехи и достижения превратились в навязчивые клише, которые тормозят его развитие. 

Итак, деятельность, попавшая в зависимость от собственного продукта, — вот это и есть то материально воплощенное противоречие, которое должно быть разрешено, причем разрешено диалектически, то есть путем выхода на каче­ственно иной, более высокий уровень отношений. Теперь мы понимаем, чем же Маркса не устраивал материализм Фейербаха. Апеллировать к чув­ственности человека, которая якобы в основе своей свободна, недостаточно. 

Все дело в том, что сами чувства современного человека историчны, а это означает прежде всего, что они являются продуктом предшествующего развития, в том числе и промышленности. Мы ведь не просто видим как люди — видеть как люди означает, что наше зрение сформировано: например, живописью, фотографией, кинематографом, рекламой, то есть тем контекстом, внутри которого наше зрение развивается, эволюционирует. В своих рукописях Маркс так и скажет, что история человеческих чувств — это история развития промышленности. И то же самое касается объектов нашей чувственности, то есть самого окружающего мира. Например, иронически замечает Маркс, вишневое дерево в нашем поясе появилось только благодаря торговле и только поэтому оно дано нашему созерцанию. То есть, казалось бы, чисто природный объект, который находится в окружающем мире, появился в этом окружающем мире благодаря деятельности человека, благодаря торговле, благодаря экономике и так далее. 

Обычно марксистский материализм понимается согласно формуле «бытие определяет сознание». Но понять смысл этого тезиса можно лишь в той уточненной формулировке, которую Маркс предложит в своем тексте «К критике политической экономии». В уточненной формулировке этот тезис звучит так: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их обще­ственное бытие определяет их сознание». Слово «общественное» часто забывается. Что это означает? Означает это прежде всего то, что в сознании нашем лишь выражаются, причем часто выражаются в превратной, иллю­зорной форме, те противоречия, которые существуют в обществе в силу его исторической динамики. Эти противоречия, по Марксу, связаны прежде всего с поляризацией общества на угнетенных трудящихся с одной стороны и угнетателей, эксплуататоров с другой стороны. 

Поэтому материалистическая трактовка сознания видит в сознании не только и не столько способ раскрытия истинного смысла вещей, сколько под видом такого раскрытия, наоборот, способ скрыть, завуалировать, загладить конфликтный характер реальности. Иначе говоря, там, где идеализм видит торжество истины, там Маркс обнаруживает производство и функционирование некоторой идеологии. 

Понятие «идеология» появилось, опять-таки, еще в эпоху Просвещения, но там оно означало просто учение о сознании, то есть о тех понятиях, которые возникают и существуют в нашем сознании. Маркс же понимает идеологию иначе. Идеология — это ложное сознание в том смысле, что оно является частичным, оно выдает часть за целое. А точнее говоря, идеология выдает частный интерес господствующего класса за некий общечеловеческий интерес. То есть частный человек выдается за человека как такового.

Поэтому мысли господствующего класса в каждую эпоху являются господ­ствующими мыслями: класс, который господствует материально, то есть господствует прежде всего над производством, господствует и духовно. Таким образом, то, что нам кажется просто лишь какими-то представлениями, каким-то мировоззрением, на самом деле всегда является инструментом господства одной части человечества над другой его частью. 

Итак, метод материалистической диалектики не просто открывает за явлением сущность, а за иллюзией — истину. В «Капитале» Маркс следующим образом резюмирует смысл своего материалистического метода, полемизируя прежде всего с Фейербахом: «Легко с помощью анализа найти земное ядро туманных религиозных представлений вместо того, чтобы, наоборот, из данных отно­шений реальной жизни вывести соответствующие им религиозные формы». Здесь речь идет о религии, но то, что характерно для религии, то характерно и для других форм идеологии: например, для художественных, или полити­ческих, или правовых представлений. Тезис Маркса означает, что нельзя просто-напросто взять и отбросить идеологию как некоторую внешнюю форму и остаться наедине с истиной. Наоборот, истинный смысл обществен­ных отно­шений, какими они существовали до сих пор, заключается в необхо­димости этого идеологического искажения реальности. Только понимая идеологию как инструмент господства одного класса над другим, мы можем поставить вопрос о сознании угнетенным классом своего собственного интереса, направленного на радикальное изменение существующего порядка. И только если будет изменен сам существующий порядок, будет разрушена и идеология.