От «лохматушек» до асушников: история профессии советского программиста

Кто такие советские программисты? Рассказываем историю профессии по воспоминаниям, фильмам и книгам

Автор Роман Абрамов

До ЭВМ: «лохматушки» на службе атомного проекта

Первая советская атомная бомба была испытана в августе 1949 года, а первая атомная станция — в Обнинске — заработала летом 1954 года. Все сложные математические расчеты по запросу физиков производил математический отдел. Рабочие места расчетчиков были оборудованы настольными механи­ческими вычислительными машинами «Рейнметалл», «Мерседес», а также арифмометрами  Механические устройства, придуманные еще в XVII веке. Коммерческий выпуск арифмоме­тров начался в 1820 году, самая распростра­ненная модель — арифмометр петербург­ского инженера Однера. Именно к системе Однера относится наиболее известная всем советская модель арифмометров «Феликс».. Для сложных математических расчетов приходилось прибегать к неординарным решениям. Вот как об этом вспоминает академик Александр Самарский  Александр Андреевич Самарский (1919–2008) — советский и российский математик, академик РАН, председатель Ученого совета ИММ РАН, заведующий кафедрой вычисли­тельных методов факультета ВМК МГУ, заведующий кафедрой математического моделирования МФТИ:

«Я горжусь тем, что придумал „распараллеливание вычислений“. В моем подчинении было тридцать девушек. Уравнений было несколько сотен. Получалось приблизительно по десять уравнений на каждую девушку. Они считали как будто независимо, но передавали свои данные друг другу… Я, конечно, несколько упрощаю, но идея метода, мне кажется, ясна… „Распараллеливание вычислений“ дало возмож­ность провести нам расчеты за два месяца, примерно раз в пятнадцать мы ускорили процесс работы… Это я считаю самым крупным достиже­нием в первый год работы над атомной бомбой»  Портрет первой и других бомб // В. С. Губарев. Белый архипелаг Сталина. М., 2004..

Практика использования «живых калькуляторов» описана и в воспоминаниях академика Гурия Марчука  Гурий Иванович Марчук (1925–2013) — советский и российский ученый в области вычислительной математики, физики атмосферы, геофизики, профессор, доктор физико-математических наук. Президент Академии наук СССР с 1986 по 1991 год. и его жены Ольги:

«В городке  Речь идет об Обнинске. появилась масса молоденьких модно одетых девочек. Это математический отдел, чтобы справиться с нарастающим потоком задач, затребовал себе всех выпускниц московских курсов програм­мистов. Почти все девочки имели пышно причесанные головы, а вернее, модно непричесанные. К ним прилипло прозвище „лохматушки“»  Г. И. Марчук, О. Н. Марчук. Пройденный путь. М., 2004.. 

Вычислительная техника появилась, когда основы атомного проекта уже были заложены. Вот, как об этом пишет автор книги «Повседневная жизнь Арзамаса-16»  Арзамас-16 — название одного из первых закрытых административно-территориаль­ных образований, созданных после Второй мировой войны для разработки и производ­ства ядерного оружия. Владимир Матюшкин:

«Ситуация с расчетами всегда была авральной. Заказчики (теоретики) требовали их, а техническая база состояла из ручных вычислительных машин — арифмометров. Работали с двумя получасовыми перерывами по восемь часов. <…>
     Первая ЭВМ «Стрела» появилась на объекте лишь в 1954 году, и лишь в 1970-х — начале 1980-х годов осуществлено кардинальное преобразо­вание математического сектора…»

Впрочем, довольно быстро кибернетика и математические машины были поставлены на службу уже не только атомного, но и стремительно развиваю­щегося космического проекта, а также других военных и производственных расчетов для гражданских целей.

Самая модная профессия оттепели

На волне послевоенной научно-технической революции, освоения космоса, появления новых медиа, ядерной бомбы и атомной энергетики инженерно-техническая интеллигенция стала одной из самых заметных групп советского общества. Во время оттепели именно физик, кибернетик и инженер считались главными интеллектуальными профессиями, хотя, конечно, влиятельность лириков (писателей, поэтов, журналистов, режиссеров) тоже никто не отменял. В 1960–80-е годы повседневность и культуру советского общества в значи­тельной мере определяли стиль жизни и практики труда именно научно-технической интеллигенции (обычно ее называли инженерно-технической интеллигенцией, а в штатных расписаниях обозначали ИТР — инженерно-технические работники). Это были люди, окончившие политехнические институты и университеты по инженерным и естественно-научным специаль­ностям и работавшие в растущей системе НИИ, КБ и на промышлен­ных предприятиях в цехах  Система политехнического высшего обра­зования в 1950-е годы была расширена, и профес­сии инженера, технолога и специа­листа по вычислительным системам стали относительно массовыми: в 1960 году по численности инженеров СССР опередил США (1135 тыс. человек против 850 тыс. человек), а в 1981 году около половины (44,8 %) всех советских студентов (всего тогда в вузах учились 5235,2 тыс. человек) составляли слушатели инженерно-техни­ческих специальностей. Престижной считалась работа в военно-промышлен­ном комплексе, например на одном из предприя­тий или в конструкторских бюро Министерства среднего машиностроения, связанного с советским атом­ным проектом. У предприятий, КБ и НИИ, работавших на нужды оборонной промышленности и космической отрасли, было приоритетное финансиро­вание, туда направлялись лучшие выпускники вузов и техникумов. Были и социальные преимущества — например, сотруд­ники могли получить отдельную квартиру в относительно короткий срок. Правда, у «ящиков», как называли НИИ, работающие на военные нужды, были и серьезные недостатки — более жесткий контроль и более высокий уровень секретности, что могло помешать выезду за границу. Впрочем, в то время поездки за рубеж были относительно редки, и эти особенности статуса работников военно-промышленного комплекса не сильно сказывались на их повседневной жизни.

Вот, как вспоминает про работу в «Морфизприборе», занимавшемся гидро­акустическими системами для подводных лодок в конце 70-х, Александр Иофы:

«Работали с колоссальным энтузиазмом, еще бы — бросили вызов всему миру. Приходили рано утром, уходили бог знает когда. Один из моих товарищей держал в лаборатории надувной матрас, чтобы можно было спать, не уходя домой. И это на закрытом предприятии, где мне голову могли оторвать за то, что кто-то остался ночевать!
     Помню первую ожившую систему. Запустившись, система выдала мощный сигнал „Я Саня!“. Так она сообщала, что включилась.
     <…>
     <…> Только у руководителей групп и начальников секторов было право свободного выхода из института на улицу во время рабочего дня. Еще один важный момент: руководители получали за проделанную работу наравне с ведущими специалистами»  Интервью полностью можно прочитать здесь..

Также престижным считалось попасть в систему научных институтов Акаде­мии наук СССР. В системе АН СССР в 1955 году был создан собственный Вычислительный центр в Москве под руководством академика Анатолия Дородницына, а в 1964 году — Вычислительный центр Сибирского отделения АН СССР  Сейчас — Институт вычислительной математики и математической геофизики СО РАН. по инициативе академика Гурия Марчука. Академия наук обладала значительными ресурсами, а работа в ее подразделениях и научных институ­тах не имела столь жестких ограничений, как в системе ВПК.

В 1960-х в науку, промышленность и оборону массово внедряли счетно-математические машины, а недавно открывшиеся факультеты не успевали выдать достаточное количество инженеров-наладчиков и программистов. Так что сначала программист, кибернетик и вообще человек, имеющий отношение к обслуживанию ЭВМ, воспринимался как обладатель довольно редкой, интересной профессии. И не просто интересной — эта профессия приближала человечество к прекрасному завтра, обязательным элементом которого будут космические полеты. Тема космоса была отражена, например, в дизайне технического паспорта универсальной автоматической цифровой вычисли­тельной машины «Урал-4»  Пенза, конструктор Башир Рамеев., где межпланетный корабль футуристического вида завис у края планеты на фоне темно-синего космического пространства.

Вот как видели свою профессию выпускники технических вузов в 60-х: 

«Было развитие техники, и мы себя чувствовали людьми, что называется. Мы создаем вычислительные системы — и это самое важное и престижное для страны — и при этом создаем что-то свое. Может быть, мы считали себя впереди планеты всей»  Из интервью Дины Дониной, специалиста по автоматизированным системам, окон­чившей в 1964 году Пензенский политех­нический институт..

Программисты или кибернетики нередко становились героями художе­ственных произведений. Так, в философской фантастической повести Станислава Лема «Солярис» кибернетик Снаут, заместитель покончившего с собой Гибаряна, — один из главных героев, встречавшихся с посланцами планеты Солярис и занимавшихся соляристикой.

Конечно, самым известным художественным воплощением образа специалиста по вычислительной технике стал Александр Привалов из повести братьев Стругацких «Понедель­ник начинается в субботу» (1965). Молодые ученые-маги из НИИЧАВО переманивают дефицитного программиста из Ленинграда в провинциальный город, подкупая его не большой зарплатой, а интересной работой, своим энтузиазмом и перспективами творческого роста, при этом не забывая упомянуть, что у них в институте стоит мощная ЭВМ: 

«„А где вы работаете?“ Я ответил. „Колоссально! — воскликнул горбоносый. — Программист! Нам нужен именно программист. Слушайте, бросайте ваш институт и пошли к нам!“ — „А что у вас есть?“ — „Что у нас есть?“ — спросил горбоносый поворачиваясь. „Алдан-3“, — сказал бородатый. „Богатая машина, — сказал я. — И хорошо работает?“ — „Да как вам сказать…“ — „Понятно“, — сказал я. „Собственно, ее еще не отладили, — сказал бородатый. — Оставайтесь у нас, отладите…“ — „А перевод мы вам в два счета устроим“, — добавил горбоносый. <…> „Нам позарез нужен программист“. — „Я поговорю с ребятами, — пообещал я. — Я знаю недовольных“. „Нам нужен не всякий программист, — сказал горбоносый. — Программисты — народ дефицитный, избаловались, а нам нужен небалованный“. — „Да, это сложнее“, — сказал я».

Утопии АСУ и стандартизация профессии 

1967 год считается поворотным в истории советской вычислительной техники. Руководство страны приняло решение перейти от разнообразия архитектуры и семейств математических машин к единому стандарту, но сделать это не за счет собственных разработок, а заимствовав архитектуру IBM  Подробнее о том, как это происходило можно прочитать в материале «История вычислительной техники в 10 предметах».. Многие считают, что именно это решение спровоцировало дальнейшее отставание отрасли. Но был у него и положительный результат: благодаря стандартизации вычислительной техники, машины серии ЕС (Еди­ная система) появились во множестве институтов и предприятий стран советского блока. Еще одним последствием поворота к техническому заимствованию стало внедрение в промышленность автоматизированных систем управления (АСУ). 

В 1960-е годы часть руководства Советского Союза была очарована научным и прогрессивным образом кибернетики и перспективами алгоритмизирован­ного планирования, учета и организации производства в масштабах всей страны с помощью математических машин. Автоматизированные системы и кибернетические модели управления предприятиями казались политически безопасным и понятным способом повышения эффективности советской экономики. Вычислительная техника обещала открыть бесконечные горизонты рационализации системы управления, в том числе управление персоналом и обратную связь между руководством и коллективом. Например, активно продвигалась заводская социология (аналог современного консульти­рования в области управления и кадрового менеджмента): машинные расчеты при обработке анкетных опросов воспринимались руководством как чудо.

В итоге к 1980-м годам различные варианты АСУ или вычислительных центров появились на большинстве советских предприятий и во многих учреждениях. Программистов и наладчиков ЭВМ семейства ЕС становилось все больше — впрочем, многие из них уже были не универсалами, а специалистами узкого профиля. Вот как говорит об этом один из программистов, работавших в то время в том числе и с АСУ:

«Массовой профессия становится в семидесятые, по ходу массового внедрения ЕС ЭВМ и других компьютеров невоенного (не только военного) назначения.
     Именно тогда к ней приклеилось прозвище «асушник». А к восьми­десятым профессия достигает своего расцвета: успели выучиться и приобрести рабочий опыт выпускники факультетов автоматизации, сформировались организационно, сложились и устаканились коллек­тивы на предприятиях, наконец, программисты успели понабивать себе шишек во всех местах, тоже понабраться опыта и сделать — запроекти­ровать, отладить и внедрить эти самые АСУ»  Беркович Е. Воспоминания советского еврея-программиста. Medium. 3 июля 2017 года..

В 1960–80-е годы интерьеры вычислительных центров НИИ и заводов нередко становились фоном для личных и производственных кинодрам: программисты и кибернетики одновременно решали научные и прикладные задачи и разби­рались со своими любовными переживаниями. Позднесоветские инженеры и научные сотрудники что-то считали на больших вычислительных машинах в фильмах «Кто поедет в Трускавец», «Уникум» и многих других.

В фильме «Обычный месяц», снятом в 1976 году, главный герой по фамилии Греков все три серии решает, нужно ли внедрить АСУ на свой приборострои­тельный завод и как это сделать. Греков — прогрессивный, ответственный, одинокий, замученный бардаком на вверенном ему предприятии — мечтает о том, чтобы план был выполнен, работники получили премии, а авралов при этом не случилось. Он ищет новые пути оптимизации управления, но ему противостоит пожилой директор завода — честный ретроград, который не верит в электронику. Инженер едет за помощью в продвинутый московский институт с огромным вычислительным центром и современными ЭВМ. У снизошедшего до проблем завода профессора в кабинете вместо портрета Леонида Брежнева висит портрет Норберта Винера  Норберт Винер (1894–1964) — американский математик, один из основоположников кибернетики и теории искусственного интеллекта.. После долгих дискуссий и лоббирования проекта внедрения АСУ в министерстве главный инженер получает возможность компьютеризировать управление на своем заводе. Зритель так и не увидит результатов работы АСУ — в фильме почти нет программистов, а ЭВМ показаны издалека как некие магические объекты. Тем не менее эта производственная драма, с одной стороны, иллюстрирует реаль­ные проблемы среднестатистического советского предприятия, а с другой — увле­че­ние АСУ, которую считали панацеей от сбоев в управлении и органи­зации производства в позднесоветскую эпоху.

Обычные советские инженеры

Вместе с распространением ЭВМ и появлением вычислительных центров при крупных предприятиях и учреждениях профессия программиста становится все более массовой, а сами программисты превращаются в обычных советских инженеров:

«…Механик на станции техобслуживания „жигулей“ — это была очень, очень романтическая фигура, куда там программисту. В общем, за десять лет  Начиная с 1965 года. профессия [программиста] стала обыденной, ЭВМы жужжали в каждой мало-мальской проектной конторе, НИИ, заводе. В бумагу „с дырочками“ отлично заворачивались бутерброды, летом на грядках весело поблескивала магнитная лента… на перфокартах очень удобно было делать записи»  Е. Беркович. Воспоминания советского еврея-программиста. Medium. 3 июля 2017 года..

Еще одно интересное описание профессии программиста есть в повести Виктора Пелевина «Принц Госплана», написанной накануне распада Советского Союза. Пелевинский программист Саша Лапин трудится в Госснабе, одной из бессчисленных позднесоветских контор, занятых планированием, учетом и распределением непонятно чего. Здесь профессия программиста окончатель­но теряет ореол загадочности и исключительности и превращается в техниче­ское обслуживание номенклатурных работников министерств и ведомств, которые на излете перестройки заняты собственными делами и компьютер­ными играми:

«Саша прислушался к их разговору и понял, что оба они из игры „Пайпс“, или по-русски „Трубы“. Саша ее видел и даже ездил устанав­ливать ее на винчестер какому-то замминистра, но ему самому она не нравилась полным отсутствием романтики, поверхностным пафосом и особенно тем, что в левом углу был нарисован мерзкого вида водо­проводчик, который начинал хохотать, когда какую-нибудь из труб на экране прорывало».

История профессии советского программиста не закончилась вместе с Союзом: умения и знания талантливых специалистов по IT, вышедших из советских НИИ, факультетов вычислительной техники и прикладной математики, уже после распада СССР оказались востребованы во многих странах мира.

Постжизнь советской кибернетики: музеи и мемуары

Интерес к истории советской кибернетики, программирования и вычислитель­ной техники растет: ей занимаются не только профессиональные исследова­тели, но и любители, есть немало коллекционеров советской микроэлектро­ники, появляются виртуальные и реальные музеи, публикуются книги. Ниже — небольшая подборка важных и интересных примеров музеев, мемуаров и книг на русском языке. 

В 1995 году в Киеве вышла книга Бориса Малиновского «История вычислительной техники в лицах» — первый опыт последовательной реконструкции истории развития ЭВМ и кибернетики в СССР. Современный читатель найдет в труде Малиновского немало устаревших и неточных сведений, но долгое время его книга оставалась главным источником для всех, кто интересовался этой темой. Малиновский рассказывает о героях советской кибернетики в стиле советских биографий знаменитых ученых, а параллельно рассматривает эволюцию вычислительной техники. Кроме того, в книге говорится об орга­низациях и научных коллективах, разрабатывавших различные семейства советских математических машин. 

Отдельный жанр — юбилейные сборники, посвященные той или иной научной школе или ее основателю  См.: Алексей Андреевич Ляпунов. 100 лет со дня рождения. Новосибирск, 2011.
Новосибирская школа программирования. Перекличка времен. Новосибирск, 2004.
В. А. Долгов. Китов Анатолий Иванович — пионер кибернетики, информатики и автоматизированных систем управления. Научно-биографический очерк. М., 2010.
В. Н. Васильев. Истории кафедры «Компьютерные технологии» НИУ ИТМО. СПб., 2013.
Аксель Иванович Берг. 1893–1979. М., 2007.
Андрей Петрович Ершов — ученый и человек. Новосибирск, 2006.
Вашкевич Н. П. Кафедра вычислительной техники: к 60-летию со дня основания. Пенза, 2009.
Игорь Александрович Мизин — ученый, конструктор, человек. М., 2010.. Чаще всего их составляют старейшины инженер­ных и научных коллективов. Мемуары советских специалистов в области кибернетики и вычислительной техники встречаются в корпоративной и региональной прессе  См.: Б. Малашевич. Зеленоградский Центр микроэлектроники: создание, расцвет, закат… // Электроника: наука, технология, бизнес. № 1. 2007.
Б. Малашевич. Разработка вычислительной техники в Зеленограде: неизвестные суперЭВМ // Электроника: наука, технология, бизнес. № 2. 2004., блогах  См.: Е. Беркович. Воспоминания советского еврея-программиста. Medium. 3 июля 2017 года.
В. Баронин. Байки из НИИТМ (3): Квадратные лучи Гришки Сбежнева. Живой журнал. 29 сентября 2010 года., некоторые книги публикуются за счет автора и его семьи  См.: Г. С. Смирнов. Семейство ЭВМ «Урал». Страницы истории разработок. Пенза, 2005.
Г. С. Смирнов. Ферритовая память ЭВМ «Урал». Пенза, 2006.. 

Особняком стоит биография министра электронной промышленности СССР Александра Шокина  А. А. Шокин. Министр невероятной промышленности СССР. М., 1999., подготовленная его сыном и освещающая историю отрасли и профессии с позиций крупного советского чиновника, курировав­шего эту сферу. Не менее интересный источник, рассказывающий о внутрен­ней кухне управления советской микроэлектроникой, — дневник руководителя Главного научно-технического управления Министерства электронной про­мыш­ленности СССР Валентина Михайловича Пролейко, опубликованный на сайте «Прожито». 

Одним из крупнейших хранилищ мемуаров и исторических материалов по истории советского программи­рования и вычислительной техники является «Виртуальный компьютерный музей», начавший свою работу в 1998 году при участии ведущих советских и российских ученых в этой области. Музей содержит огромный массив систематизированной инфор­мации о большинстве моделей совет­ских вычислительных машин, биогра­фии конструкторов, мемуары, сканы технической документации и многое другое. С 2015 года совет музея вместе с издательством «Альпина Паблишер» и компанией «АйТи» начал издание многотомной работы «Страни­цы истории отечественных ИТ» (к настоящему времени вышло пять книг этой серии), где собраны воспоминания, интервью и материалы о развитии совет­ской вычисли­тельной техники, программирования, микроэлектроники. 

Кроме того, существует несколько виртуальных музеев советской микро­электроники и вычислительной техники. В «Коллекции советской цифровой электроники» собраны изображения и описания самых разных устройств, имеющих отношение к вычислениям и микроэлектронике, — от механических арифмометров до ЭВМ и электронных часов. Музей поддерживается коллек­ционером и историком-любителем из Санкт-Петербурга.

Большая коллекция изображений и описаний собрана в «Музее советских калькуляторов», в основе виртуального музея — реальное частное собрание.      

В этом году открылся и еще один проект — IT-музей DataArt. В коллекции музея — 400 экспонатов, от ферритовых ячеек памяти до ком­пьютера «Электроника КР-03», а также сотрудники музея собирают все, что относится к истории IT в Восточной Европе: воспоминания, изображения, предметы.

В Музее «Яндекса» собраны советские и зарубежные образцы вычислительной техники, которые сотрудники поддерживают в рабочем состоянии. В основе — коллекция ретрокомпьютеров Виктора Боева. В музее пред­ставлены не только персоналки, но и периферия ЭВМ более ранних поколений — например, тяжеленный аппарат по набивке программ на перфо­ленту швед­ского производства, который подошел бы в качестве антуража для старого фильма о дальних космических полетах. В СССР выпускалось довольно много разных моделей персональных компьютеров и ЭВМ, однако теперь очень трудно найти сохранившиеся экземпляры: в них содержались ценные металлы и после списания машин в 1990-е многие были разобраны.

Если говорить о художественных текстах, то стоит обратить внимание на мно­готомный роман Павла Дмитриева «Еще не поздно», написанный в жанре альтернативной истории. В романе действуют все основные исторические персонажи, активно работавшие в советской кибернетике, и сохранена хронология развития отрасли. Попаданец из 2010 года привозит в СССР 1965-го идеи и устройства, которые позволяют осуществить резкий скачок в обла­сти микроэлектроники и вычислительной техники. Советские руководители Александр Шелепин, Владимир Семичастный и Алексей Косыгин, благодаря гостю из будущего и его сведениям о том, что ждет СССР, отодвигают Бреж­нева на задний план и берутся за технологическую модернизацию страны. Мотором этой модернизации становится сам попаданец, назначенный руково­дителем НИИ «Интел» в одном из подмосковных наукоградов и получивший карт-бланш на реализацию своих проектов, большинство из которых заклю­чается в адаптации IT-разработок ХХI века к условиям советской электронной промышленности шестидесятых. Этот роман выглядит как запоздалый вирту­альный реванш советских инженеров-электронщиков, в реальной жизни не встретивших понимания у консервативного руководства СССР и проиграв­ших западным коллегам. Смущает только то, что и этот реванш осуществля­ется с помощью японских, американских и европейских разработок и техно­логий, пиратским образом доставленных в прошлое программистом из XXI века.