КурсКак читать любимые книги по-новомуЛекцииМатериалы

Расшифровка Эжен Сю. «Парижские тайны»

Как Эжен Сю с помощью остросюжетного детектива пытался решить важные социальные вопросы

18+

Я расскажу о романе французского писателя Эжена Сю «Парижские тай­ны». Он был опубликован в 1842–1843 го­­дах и имел бешеный успех. Об этом успехе мы можем судить как минимум по тому, сколько подражаний он породил. Очень скоро после его публикации и затем в течение XIX века вышли «Лондон­ские тайны», «Россий­ские тайны», «Петербургские трущо­бы» — это роман писателя Крестов­ского, тоже подражание роману Эжена Сю. Были «Тайны» лиссабон­ские, неаполитан­ские, флорентийские, брюссельские, берлинские.

В чем, собственно, заключается сюжет книги? Нам показывают Париж, причем Париж не только и не столько великосветский, что было привычно для рома­нов, сколько парижское дно: в романе действуют воры, проститутки, разные люди сомнительных профессий, бедные, несчастные. Эжен Сю изна­чаль­но думал показать это парижское дно примерно так, как американ­ский писатель Фенимор Купер показывал индейцев, — то есть показать светским, образо­ван­ным читателям то, чего они, в общем, не знают и не замечают, хотя это происходит рядом с ними.

В то время Эжен Сю был уже очень известным писателем, и его биогра­фия довольно любопытна. Сначала он был морским врачом, потом получил наследство от отца, который тоже был врачом, и стал вести роскошную жизнь денди, то есть очень модного франта. При этом Сю писал морские романы, в которых действо­вали вовсе даже не денди, а грубые моряки. И это приводило к забавным водевильным ситуациям: читателям трудно было вообразить реальный облик писателя. В одном из очерков этого времени описывается фойе Парижской оперы, где прогулива­ются разные знаменитые люди, и автор обращается к читателям: «Вы вбили себе в голову, что господин Сю — толстый, грубый и неопрятный моряк, а господин де Бальзак — хруп­кий, бледный кавалер, с видом слащавым и задумчивым. Отодвиньте живот Бальзака, и вы насладитесь видом одетого с иголочки господина Сю». То есть Сю описывал грубых моряков, а сам был худощавым франтом; Бальзак, наоборот, описывал светскую жизнь и разных изысканных дам, которые очень любили читать его произведения, но сам был толстый и пузатый, хотя тоже претендовал на звание денди.

На стра­ницах своего романа о париж­ском дне Сю говорит о нем так: слабая книга с точки зрения искусства, но зато очень нужная книга с точки зрения морали. Это чистая правда: потом мы уви­дим почему. Я далеко не всегда соглашаюсь с Висса­рионом Григорь­евичем Белинским, нашим великим критиком, но тут он написал про этот роман очень точно: «…роман Эжена Сю — верх нелепости. Большая часть харак­теров, и притом самых главных, безобразно нелепа, события завязыва­ются насильно, а развя­зываются посредством deus ex machina». «Бог из ма­шины» — это элемент антич­ного театра: там в самом деле появлялся в конце представления бог и разрешал все противоречия, которые не могли быть разрешены челове­ческими средствами.

Действительно, в романе все это есть. Тем не менее даже сейчас, когда я его перечитывала, то не могла не при­знать, что он очень увлекателен. И чув­ству­ешь себя примерно как ребенок в театре, который видит, что сейчас Волк съест Красную Шапочку, и кричит Красной Шапочке: «Там Волк, Волк, осторожно!» Тут точно так же.

В этом романе много сюжетных линий, поэтому пересказать его совершенно невозможно — и не нужно. Но вкратце так: есть благородный и всесильный Родольф. Умберто Эко, знаменитый итальянский писатель нашего времени, рассказ об этом Родольфе включил в свою книгу о супермене  Имеется в виду «Superman для масс. Риторика и идеология народного романа».. Родольф действительно, говоря современным языком, супермен, хотя в эпоху Эжена Сю этого слова не знали. Он стран­ствует по Парижу и помогает разным людям, как правило, низкого проис­хождения, которые попали в беду. У него есть раз­ные возможности для этого: он может и поучаствовать в кулачном бою, и за­пла­­тить выкуп, он может с кем-то договориться, причем мы, читатели, очень скоро узнаём, что он на самом деле не просто Родольф, а герцог Герольштейн­ский, то есть герцог маленького германского государства, который по некото­рым обстоятельствам проживает в Париже.

Среди прочего он помогает девушке, у которой прозвище Певунья, еще ее называют Лилия-Мария. Она падшая девушка, но абсолютно благородная и в душе чистая, и опять-таки читатель очень скоро узнаёт, что эта девушка — дочь Родольфа, а он думает, что дочь умерла (Эжен Сю от чита­теля этого не таит и сообщает в примечании). И вот мы хотим ему закричать: это твоя дочь, не упускай ее из вида! С ней происхо­дит все время то хорошее, то плохое. То она в притоне, потом Родольф ее из прито­на освобож­дает, она попадает на идеальную ферму, где все прекрасно. Оттуда ее похи­ща­ют — она попадает в тюрьму. Из тюрьмы ее освобождают, но тут же ее опять хватают плохие люди и пытаются утопить ее в реке. Утопить не удается — она попадает в больницу… И примерно по той же схеме все происходит с другими героями, которым Родольф тоже помогает, но, естественно, не сразу.

Те подражания, о которых я упомянула вначале, в основном касались таких сюжет­ных перепадов. И мы знаем несколько очень знаменитых романов тайн с многими сюжетными линиями, где рано или поздно обязательно выясняется про разных героев или что они в родстве, или что они участвовали, сами того не понимая, в каких-то общих предприятиях. Эта схема повто­ряется в романе «Отверженные» Виктора Гюго, а потом оживает в романе Пастернака «Доктор Живаго». Всегда трудно сказать, кто был самый первый, но Эжен Сю, безуслов­но, стоит у начала вот этой романной конструкции.

Казалось бы, и до сих пор это интересно читать, следить за сюжетом, волно­вать­ся за героев. Но я буду рассказывать о том, чего, я думаю, не знают совре­менные читатели романа и, главное, чего не знают зрители одноименного фильма с Жаном Маре в главной роли  Имеется в виду фильм Андре Юнебеля «Парижские тайны»(1962).. Это костюмный и до какой-то степени остросюжетный фильм, но, конечно, в него не вошли все сюжетные линии, которые на тысяче страниц современ­ного издания пересекаются одна с дру­гой. Фильм позволяет насладиться авантюрным сюжетом, где герой как будто никак не может спастись, вода подошла ему уже под горло, но в ре­зуль­тате, конечно же, он спасается. Подобное происходит в самых разных фильмах и рома­нах. Если, так сказать, опустить эти «Парижские тайны» в историю их возникновения и в ту среду, в которой они первый раз появились, окажется, что этот роман совершенно про другое, и это самое поразительное.

Чем романы XIX века были похожи на современные сериалы

Я сказала в самом начале, что роман вышел в 1842–1843 годах. Почему это заняло целых два года? Бывает, что если в романе два тома, то, например, один том выходит в одном году, а другой — в другом. Здесь не так. Этот роман печатался изначально в газете. В Париже выходила большая ежеднев­ная политиче­ская газета; она была, что называется, официозная, то есть правитель­ствен­ная. Называлась газета Journal des débats — «Газета прений». Изначально она была создана для того, чтобы печатать прения, дискуссии, которые идут в палате депутатов, но одновременно там, есте­ственно, печаталось и много другого. И есть такое изобретение, которое появилось сперва во Франции, а потом его переняли, в частности, и в России, — фельетон. Мы привыкли, что фельетон — это что-то сатирическое, когда нам разоблачают каких-то нехоро­ших людей и над ними смеются. Исходно фельетон совершенно не предполагал какой-то сатиры или юмора.

Издатели газеты платили специальный налог. Но в какой-то момент им сдела­ли послабление, так что они смогли увеличить объем своей газеты на треть, не платя дополнительного налога. Естественно, они воспользовались такой возможностью — газета стала еще больше, длиннее, и у нее появился так называемый подвал. Так мы называем это по-русски, потому что он внизу. По-французски это называлось feuilleton (от feuille — «лист»), то есть «треть листа», «листок». И получалось, что газета состоит из двух частей: навер­ху — политическая газета, то есть все сугубо современное: внутрифран­цузские и международные новости и дебаты в палате депутатов. А внизу помещалось что-то более вневременное — про искусство, литера­туру, науку. Там печата­лись всякие очерки — то, что сейчас мы назва­ли бы нон-фикшн, или научно-популярная литература. Там печатались рецен­зии — иногда на книги, иногда на спектакли. С начала 30-х годов XIX века там стали уже печатать полухудожественные очерки, иногда даже корот­кие рассказы. А в 1836 году произошло важное событие. Наступил первый год так называемой медиатической эры — после Француз­ской революции на некоторое время появилось новое летоисчис­ление: первый год Республики, второй год Республики и так далее. В чем же было дело?

Надо помнить, что газе­ты в это время не продавались в розницу и нельзя было, как у нас сейчас, пойти в киоск и купить один номер газеты. Газеты распространялись только по подписке. Можно было подписаться на три месяца, на полгода или на год, и цена была довольно высокой. Подписка на год стоила 80 франков, а довольно обеспеченный рабочий зарабатывал в год где-то около 500 франков. То есть на газету нужно было угрохать примерно шестую часть заработка. Но французы тогда очень любили читать газеты, даже рабочие — те, кто читать умел. И журналист Эмиль де Жирарден уменьшил сумму подписки ровно в два раза. В 1836 году он начал выпускать газету La Presse, «Пресса», а другой журналист, Дютак, в том же самом году начал выпускать газету Le Siècle, «Век», но получилось так, что помнят все про Жирардена, а про Дютака помнят мень­ше. При этом Жирарден не действовал себе в ущерб. К тому времени в газетах уже печа­тались рекламные объявления, он поставил этот процесс на поток и, естественно, брал за это деньги. А для рекламы, мы знаем, нужно, сейчас сказали бы, «много посещений», а тогда нужно было привлечь много чита­те­лей. Жирарден придумал печатать романы с продолжением в этих самых фель­ето­нах, то есть в подвале. И такие романы стали называться романы-фельетоны.

«Пресса» начала выходить летом 1836 года, а осенью уже вышел первый роман-фельетон — это был роман Бальзака «Старая дева», сравнительно короткий. Эжен Сю печатал «Парижские тайны» с 19 июня 1842 года по 15 октября 1843-го, с паузой в месяц. Читатели — мы знаем этот эффект по современ­ным телесериалам — оказывались на крючке. Было специальное искусство обры­вать текст на самом интересном месте, чтобы написать там: «Продолже­ние следует». Сейчас это называется саспенс. Мы часто думаем, что такие приемы придумали в ХХ–ХХI веках, а раньше такого не было. Но такое было — вот в этих романах-фельетонах, которые пользовались страшной популярно­стью. Они печатались в газетах, и некоторые люди вырезали фельетоны и сами переплетали, чтобы получить самодельную книгу. Кроме того, главы печа­тались — уже после газетной публикации — в виде отдельных брошюрок, которые тоже можно было сплести в общий текст, а потом уже, когда печатание фельетона заканчивалось, издавалась отдельная книга. В результате аудитория романа очень увеличивалась.

Другой замечательный французский писатель, Теофиль Готье, рассказал о романе Сю: «Его читали все, даже неграмотные — им декламировал вслух какой-нибудь добрый приврат­ник-грамотей». Можно привести цифры. Тираж газеты был около 10 тысяч экземпляров, но считается, что один номер читали четыре-пять человек, потому что люди передавали газету один другому, читали вслух, иногда подписыва­лись в складчину. У отдель­ного издания «Парижских тайн» тираж был 60 тысяч экземпляров, но счита­ется, что общее число прочитавших роман в газете, в отдельных выпусках и в виде книги — от 400 до 800 тысяч читателей. В то время 800 тысяч — это примерно население Парижа.

О чем читатели писали Эжену Сю

Но почему я сказала, что люди XIX века, как выясняется, читали эти «Париж­ские тайны» не так, как мы? Они, конечно, следили за интригой, за этими «продолжение следует», интересова­лись, что произойдет дальше с героями. Но в письмах читателей к Эжену Сю (эти письма сохранились и боль­шин­ство опубликовано) обнаружи­вается совершенно потрясающая картина: роман читали не ради острой интриги. Вот, к примеру, что пишет Эжену Сю один каменотес: «Я рабочий, у меня для чтения мало времени, и еще меньше — денег, поэтому я выбираю книги как можно более серьезные, а значит, сами понимаете, романов сторонюсь. Однако я знаю, что попада­ются порой романы, свободные от обычных глупостей. Они полны настоящей философии и оказывают великую услугу делу прогресса».

Таких писем очень много, из экономии времени я не буду их цитировать все, потому что, повторюсь, они изданы и проанализированы. Я сказала, что сначала Сю не думал превращать свой роман в какую-то социальную проповедь или манифест — он просто хотел описать экзотические нравы парижских «индейцев». Есть легенда о том, что он познакомился с каким-то социалистом и тот обратил его в свою веру. Но я думаю, что последователь­ность событий была другая: Сю начал писать остросюжетный роман, а потом, читая письма, как бы сам отчасти превратился в Родольфа: у него откры­лись глаза; он уви­дел, что происходит на этом социальном дне; увидел, выражаясь уже более поздними словами Гюго, отверженных и стал думать, как этим отверженным помочь. А письма его толкали в эту сторону и показывали, что можно и нужно сделать для улучшения положения людей — парижан, французов.

Когда школьники пишут сочинение про «Евгения Онегина», обычно упоми­нают лирические отступления. А в «Парижских тайнах» — не лири­ческие, а, я бы сказала, идеологические отступления. Что там обсуждается? Права женщин, право на развод (в течение почти всего XIX века развод был во Фран­ции запрещен), польза одиночного заключения — потому что во Франции одиночное заключение было большой редкостью, все заключен­ные спали вповалку и, естественно, заражали друг друга пороками, физиче­скими и нравствен­ными. В романе обсуждаются и другие серьезные проблемы: обязанности правительства и государства по отношению к оступившимся гражданам, вред смертной казни и прочее.

Эти отступления были не очень длинные, но они очень важные, и читатели реаги­ровали именно на них. Постараюсь показать, как они устроены. Напри­мер, про развод. В романе есть второстепенный, в сущности, персо­наж — некий маркиз д’Арвиль. Он же­нился и скрыл от жены, что страдает эпилеп­сией, и поэтому жене д’Арвиль омерзителен, а он ее любит. И из благород­ства он кончает с собой, чтобы не мешать ей жить счастливо. И Сю подводит итог: «Но если бы у нас существовал развод, разве этот несчастный покон­чил бы с собой? Нет — он мог бы частично искупить содеянное зло, вернуть своей жене свободу, чтобы она могла найти счастье в новом супружестве. Так неумо­лимая окостенелость закона делает порой некоторые ошибки непоправи­мыми или, как в нашем случае, позволяет их исправить лишь ценой нового преступ­ления» — потому что самоубий­ство в христианском обществе счита­ется преступлением.

Еще один пример — про тюремное наказание. Сю пишет: «…ваша система нака­заний, вместо того чтобы исправлять, развращает людей. Вместо того чтобы улучшать нравы, она их ухудшает. Вместо того чтобы исце­лять моральный недуг, она превращает его в неисцелимую болезнь». Смертная казнь никого ничему не учит, если она происходит вдали от толпы. Впрочем, чаще всего в то время она как раз происходила на виду, но и это не при­но­сило никакой пользы. В тогдашнем Париже была специальная площадь для казней, толпа ходила туда как на праздник, хохотала, и никакой поучительности в этом вовсе не было.

Как роман Эжена Сю влиял на жизнь, а жизнь — на роман

Роман Сю печатался, напомню, в почти правительственной газете, и читатели получали вместе с острым сюжетом проповедь. И проповедь эта была обращена не только и не столько к низшим классам, сколько к высшим. Сю призывал богатых заниматься благотворительностью. Одновременно Сю их немножко пугал — мол, если вы не будете помогать бедным, то они сделаются разбойниками и грабителями, которых уже никто не исправит.

И дальше происходит удивительное. Возникает постоянный контакт романа и жизни, и одно влияет на другое, причем это влияние работает в обе стороны, чего, конечно, не происходит, когда роман появляется сразу в виде книги; в этом случае читателям гораздо труднее повлиять на роман. А вот когда роман печатается в газете, эти контакты между жизнью и произведением становятся гораздо более интенсив­ными. Например, Сю получает письмо от благотвори­тельницы, и эта дама ему пишет, что она занимается благотвори­тельностью, но ей недостает рекламы. Ей надо, чтобы об этой благотворитель­ности знали другие люди, и они тоже тогда, может быть, к ней присоеди­нятся. И после этого Сю усиливает линию благотворительности в своем романе и показывает разных прекрас­ных дам, которые этим занимаются. Таких писем у Эжена Сю накопилось огромное количество — до 500 или даже больше. И он завел специальную рубрику в этой же газете, которая называлась «Письмо господина Эжена Сю редактору Journal des débats», и в этой рубрике он печатал отрывки из писем к самому себе. То есть вот этот контакт с одними читате­лями был явлен остальным читателям, которые могли про это не знать.

В сам роман Сю включал факты (например, судебные случаи), взятые из жиз­ни. Скажем, там показан вор-рецидивист, который украл какую-то несу­ществен­ную мелочь, и судебный исполнитель — мэтр Буляр, присвоивший огромные суммы, деньги своих клиентов. Так вот, наказание их настигает совершенно непропор­циональное: естественно, что вору-рецидивисту, который украл чей-то кошелек с 10 франками, назначают суровое наказание, а мэтру Буляру, который всех знает в судейской среде, — совсем маленькое. И в каче­стве примера, что так бывает на самом деле, Сю приводит два приговора из газеты «Судебный бюллетень», и там рассказана ровно такая же история: судебного исполнителя, который злоупотреблял доверием клиентов, приговорили к двум месяцам тюрьмы и 25 франкам штрафа — этого даже на треть подписки на газету не хватит, — а несчастного, укравшего жалкую мелочь, «поношенную одежду, старые простыни, дырявые сапоги, две прохудившиеся кастрюли и к тому же две бутылки белой швей­царской водки», отправили на каторгу на 20 лет. У Сю свои, выдуманные герои, но в качестве параллели к рассказу об их судьбе он ссылается на реальный факт. А с другой стороны, был один судейский чиновник, который писал Сю очень подробные письма и объяснял, что он замечательно пишет, но у него есть неточности в изображении судебной системы и законов. То есть Сю находился в постоян­ном контакте с читателями и, более того, предлагал им рецепты!

Еще интереснее дело обстоит с концом романа. По походу своего повество­вания Сю ищет способы, как помочь бедным людям, отверженным. И пред­ла­гает такую меру — создать беспро­центный банк, который будет выдавать рабочим, потерявшим работу, беспроцентную ссуду с тем, чтобы они потом, когда начнут работать, благородно сами ее возвращали. Вот такой рецепт. Казалось бы, чистая утопия.

Как я сказала, роман печатался в Journal des débats до 15 октября 1843 года. В книжном издании есть эпилог, последние слова. Роман заканчивается на том, что Лилия-Мария, та самая Певунья, хотя и обрела своего родителя, но тем не менее умерла, ее похоронили. Но в газете роман на этом не кончается, потому что в последнем номере есть датированное тем же числом письмо Эжена Сю к редактору Journal des débats. И в этом письме он рекомендует ему газету «Народный улей», которую выпускали рабочие. Эта газета на первой странице цитирует слова Родольфа, главного героя «Парижских тайн», о том, как хорошо помогать несчастным, но лучше предупреждать несчастье и преступление. Дальше эта народная газета призывает богатых следовать примеру Родольфа и сообщает, что в редакции есть адреса тех, кто нуждается в помощи, а вы, богатые, можете обратиться в редак­цию, если хотите участвовать в благотворительности, и получить эти адреса. А дальше сам Сю пишет, что ему из Лиона и Бордо сообщают, что там начали воплощать в жизнь утопиче­скую, казалось бы, идею о беспроцент­ном банке для безработных трудящихся.

К чему я клоню все это время: что тот факт, что роман печатался в газете, менял отношения текста с жизнью, напрямую соединял писателя с читате­лями, и оказывалось, что ценен он не столько интригой, сколько вот этим своим социальным пафосом. Это довольно удивительно, и этого нельзя понять из самого текста или из фильма.

Почему это для нас важно? Не только потому, что затрагиваются вопросы, которые остаются вполне современ­ными: права женщин, смертная казнь, возвращение бывших заключенных к нормальной жизни и прочее. Мне кажется, что есть минимум еще две причины, почему это важно. Во-первых, есть такая идея, которую часто повторяют, и мне самой случалось ее повто­рять, что Россия — литературо­центрическая страна и у нас в XIX веке не было философии и ничего не было, кроме литературы, и поэтому все социальные вопросы решались в рома­нах, в художественной литературе. Это правда, но гордость за то, что это было только у нас, не совсем правильная. Не скажу про другие страны, но во Франции мы видим на примере «Парижских тайн», что роман читали не только и не столько как художе­ственное произве­дение, а как учебник жизни. Там искали рекомендации, как жить. В этом смысле мы с французами очень, так сказать, сродни — мы не одни были такие литературо­центричные.

Как «Парижские тайны» повлияли на Достоевского и Чернышевского

Почему роман Эжена Сю еще важен? Без него, я думаю, не было бы как мини­мум двух очень знаменитых произведений русской классической литературы XIX века.

Прежде всего, это, конечно, «Преступ­ление и наказание» Достоевского, кото­рый, бесспорно, читал Эжена Сю. В «Парижских тайнах» есть такая героиня Луиза Морель, которая вынуждена, чтобы спасти свою семью, вести жизнь падшей женщины и даже потом рожает ребенка. Над ней надругался злой человек, и ребенка она рожает мертвого, а ее обвиняют в том, что она его убила, — в общем, страшная история. И конечно, эта Луиза Морель, как и Лилия-Мария, хотя ведет грязную жизнь, но в душе чистая, как Сонечка Мармеладова. Однако этим дело не ограничивается.

Я упоминала маркиза д’Арвиля, но в романе есть еще другой знатный герой, герцог де Люсине, довольно нелепый персонаж, но тем не менее он очень скорбит о том, что его друг д’Арвиль покончил с собой. И в связи с этим он вспоминает притчу о портном: «Некоего портного осудили на казнь через повешение, но во всем городке больше портных не было. Как поступают горожане? Они пришли к судье и сказали ему: „Господин судья, у нас в городе только один портной, а башмачников — трое; если вам все равно, повесьте лучше одного из них вместо портного — нам хватит и двух башмач­ников“». И этот герцог мыслен­но составляет список людей, чья смерть была бы для него совершенно безразлична: пусть бы лучше умерли они, а не маркиз д’Арвиль.

Так вот, вся эта коллизия в точности повторена в «Преступлении и нака­зании», хотя об этом, может быть, не все помнят. Раскольников, когда он уже обдумы­вает убийство старухи-процентщицы, слышит разговор офицера и студента. И студент говорит офицеру: вот, с одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и даже, напротив, всем вредная, а с другой стороны, если ее убить и взять ее деньги, можно сделать тысячу полезных дел.

«Одна смерть — и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика! — говорит этот студент. — Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана. Да и того не стоит, потому что старушонка вредна». Как мне кажется, это рассуждение очень похоже на рассуждение того довольно нелепого герцога. И Эжен Сю, и Досто­евский считают, что такая арифметика невозможна, она безнравственна. Достоевский, конечно, мог и сам придумать эту коллизию, но я думаю, что гораздо более вероятно, что он запомнил ее, когда читал «Парижские тайны».

Еще один роман, который, наверное, был бы по меньшей мере другим без «Парижских тайн», — это «Что делать?» Николая Чернышевского. В романе Сю есть повторяющийся мотив — один герой говорит другому: ну давай помечтаем, вот представь себе, как бы могла сложиться твоя жизнь, если бы все было так, как ты мечтаешь, идеально. И тот, второй, сначала не соглаша­ется: ну а что мечтать о невозможном! — а потом начинает эту утопию рисо­вать, строить воздушные замки, придумывать идеальный вариант. А потом оказывается, что этот воздушный замок вдруг осуществляется.

Конечно, в «Парижских тайнах» чаще всего всё осуществляется с помощью Родольфа, который — и это в романе даже внятно проговорено несколько раз — такая замена Бога на земле. Он всемогущ, как Бог. Мы скажем — супермен, а Эжен Сю говорил «как Бог», и те люди, которых он спасает, смотрят на Родольфа как на божество. Но одно­временно там есть и конкретные почти что бизнес-планы — в частности, тот самый беспроцентный банк, о котором я говорила.

И еще вот что: в романе есть более или менее второстепенная героиня, ее зовут по-французски Риголетт, а русские переводчики перевели ее прозвище как Хохотушка, потому что rigoler по-фран­цузски — это «смеяться, хохотать». Она гризетка, работница-швея, работает дома. Она очень положитель­ная, очень бережливая, и в романе приводятся трогательные подсчеты: она расска­зывает, сколько тратит сантимов на то, на другое, на еду, на одежду, сколько она может сэкономить, чтобы потом купить себе букет цветов, а сколько — на корм двум своим птичкам. Когда я это читала, сразу вспомнила «Что делать?», как Вера Павловна, рассказывая о своей мастерской, с маниа­кальной дотош­ностью подсчитывает, сколько работницы тратят на зонтик — и как они покупают зонтик для нескольких швей один, потому что все швеи в дурную погоду не пой­дут под дождь и потому они могут купить один хороший зонтик, а не пять плохих, — и сколько стоит все остальное. Эти подсчеты, а также эта манера строить конкретный бизнес-план для утопии — я думаю, что Черны­шев­ский, когда это сочинял, держал в голове «Парижские тайны», потому что роман этот был страшно известный и страшно популярный.

И это, мне кажется, уже немалый вклад Эжена Сю в русскую литературу. А главное в его книге — тот самый феномен, о котором я говорила: когда прямо на наших глазах роман перетекает в жизнь, а жизнь потом перетекает обратно в роман. Такое случается нечасто, и, по-моему, это очень интересно.

P. S.

У меня нет воспоминаний о том, как я в детстве зачитывалась этим романом. Я его читала в первый раз, наверное, когда училась в универси­тете — честно сказать, он на меня не произвел сильного впечатления. Но лет десять назад вышла книжка замечательной современной французской исследовательницы Жюдит Лион-Каэн, она историк и историк литературы. Лион-Каэн написала книгу, которая называется по-французски «La Lecture et la Vie», «Чтение и жизнь», и речь там идет о переписке читателей с авторами.

Есть пьеса Пиранделло «Шесть персо­нажей в поисках автора», а я написала рецензию на эту книгу и назвала ее «Персонажи в переписке с автором»  В. А. Мильчина. Персонажи в переписке с автором. Рец. на кн. J. Lyon-Caen. La Lecture et la Vie. Les usages du roman au temps de Balzac // Новое литературное обозрение. № 3. 2008.. И тут для меня открылось то, о чем я сейчас попыталась рассказать, а имен­но то, что «Парижские тайны» — это не только остросюжетный роман, но еще и роман идеологический, мораль­ный. Лион-Каэн подробно анализирует, что писали читатели Эжену Сю и Бальзаку. И оказывается, что в историческом контексте «Париж­ские тайны» звучат совершенно иначе. То есть Лион-Каэн, как настоящий хороший историк, опускает этот роман в историческую действительность. Это страшно увлекательно.

Я написала рецензию, перевела главу из этой книги как раз про то, как читали Эжена Сю. Так что мое сильное впе­чатление от «Парижских тайн» было опосредованное — через другую книгу. 

Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы и подкасты
«Махабхарата»: великий древнеиндийский эпос
Как живые
Ереван: город и его мир
Вселенная Достоевского
Культура Китая в страшных сказках и преданиях (18+)
Шутки в сторону
Лучший друг Владимир Высоцкий (18+)
Вершки и корешки: культурная история растений
Мир Толкина. Часть 2: три великих сказания Средиземья
Цивилизация древних майя
Иранская мифология: боги, герои и злодеи
Поэзия скальдов: загадки и герои
Мыслители Древней Руси
Что там, за Садовым
Кто такие обэриуты
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1: жизнь и легендариум
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
«Махабхарата»: великий древнеиндийский эпос
Как живые
Ереван: город и его мир
Вселенная Достоевского
Культура Китая в страшных сказках и преданиях (18+)
Шутки в сторону
Лучший друг Владимир Высоцкий (18+)
Вершки и корешки: культурная история растений
Мир Толкина. Часть 2: три великих сказания Средиземья
Цивилизация древних майя
Иранская мифология: боги, герои и злодеи
Поэзия скальдов: загадки и герои
Мыслители Древней Руси
Что там, за Садовым
Кто такие обэриуты
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1: жизнь и легендариум
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Все курсы
Спецпроекты
История евреев
Исход из Египта и вавилонское пленение, сефарды и ашкеназы, хасиды и сионисты, погромы и Холокост — в коротком видеоликбезе и 13 обстоятельных лекциях
Искусство видеть Арктику
Подкаст о том, как художники разных эпох изображали Заполярье, а также записки путешественников о жизни на Севере, материал «Российская Арктика в цифрах» и тест на знание предметов заполярного быта
Празднуем день рождения Пушкина
Собрали в одном месте любимые материалы о поэте, а еще подготовили игру: попробуйте разобраться, где пишет Пушкин, а где — нейросеть
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотвори­тельной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское
приложение с лекциями,
подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война
и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре учителя литературы рассказывают о главных произведениях школьной программы
Лекции
35 минут
1/16

Александр Дюма. «Три мушкетера»

Почему роман «Три мушкетера» так называется и похож ли кардинал Ришельё на свой прототип

Читает Мария Неклюдова

Почему роман «Три мушкетера» так называется и похож ли кардинал Ришельё на свой прототип

48 минут
2/16

Вальтер Скотт. «Айвенго»

Как «Айвенго» учит искать компромисс и почему в книге столько фактических неточностей

Читает Александр Долинин

Как «Айвенго» учит искать компромисс и почему в книге столько фактических неточностей

34 минуты
3/16

Рафаэль Сабатини. «Одиссея капитана Блада» (18+)

Сколько стоили рабы во времена капитана Блада и почему его пиратская команда такая дисциплинированная

Читает Юлия Вымятнина

Сколько стоили рабы во времена капитана Блада и почему его пиратская команда такая дисциплинированная

29 минут
4/16

Роберт Льюис Стивенсон. «Остров сокровищ»

Кто был прототипом капитана Флинта и почему жестокость пиратов часто преувеличивали

Читает Юлия Вымятнина

Кто был прототипом капитана Флинта и почему жестокость пиратов часто преувеличивали

32 минуты
5/16

Эжен Сю. «Парижские тайны» (18+)

Как Эжен Сю с помощью остросюжетного детектива пытался решить важные социальные вопросы

Читает Вера Мильчина

Как Эжен Сю с помощью остросюжетного детектива пытался решить важные социальные вопросы

34 минуты
6/16

Александр Дюма. «Граф Монте-Кристо» (18+)

Где Дюма взял сюжет для своего романа и что книга рассказывает о внутренних конфликтах во Франции

Читает Вера Мильчина

Где Дюма взял сюжет для своего романа и что книга рассказывает о внутренних конфликтах во Франции

33 минуты
7/16

Артур Конан Дойл. «Приключения Шерлока Холмса»

Каким методом на самом деле пользовался Шерлок Холмс

Читает Михаил Велижев

Каким методом на самом деле пользовался Шерлок Холмс

35 минут
8/16

Джейн Остин. «Гордость и предубеждение»

Почему Джейн Остин в своем романе так увлеклась темой зрения и оптики

Читает Татьяна Смолярова

Почему Джейн Остин в своем романе так увлеклась темой зрения и оптики

35 минут
9/16

Шарлотта Бронте. «Джейн Эйр»

Зачем детей во времена Джейн Эйр постоянно пугали адом и почему переводчики по-разному интерпретировали концовку романа

Читает Александра Борисенко

Зачем детей во времена Джейн Эйр постоянно пугали адом и почему переводчики по-разному интерпретировали концовку романа

30 минут
10/16

Дж. Р. Р. Толкин. «Властелин колец»

Как Толкин придумал мир Средиземья и заново поставил главные этические вопросы

Читает Николай Эппле

Как Толкин придумал мир Средиземья и заново поставил главные этические вопросы

32 минуты
11/16

Герман Мелвилл. «Моби Дик, или Белый кит»

Как странная книга о китобоях, которую сначала никто не понял, стала главным американским романом

Читает Татьяна Венедиктова

Как странная книга о китобоях, которую сначала никто не понял, стала главным американским романом

27 минут
12/16

Артур Конан Дойл. «Затерянный мир»

Как книга о динозаврах рассказывает о расовых предрассудках начала XX века

Читает Наталия Мазур

Как книга о динозаврах рассказывает о расовых предрассудках начала XX века

32 минуты
13/16

Генрик Сенкевич. «Камо грядеши»

Как жили рабы и гладиаторы в Древнем Риме и каким образом автору книг о польской истории удалось достоверно описать времена Нерона

Читает Александр Бутягин

Как жили рабы и гладиаторы в Древнем Риме и каким образом автору книг о польской истории удалось достоверно описать времена Нерона

30 минут
14/16

Виктор Гюго. «Собор Парижской Богоматери»

Как Гюго пробудил интерес к Средним векам и спас Нотр-Дам от сноса

Читает Павел Уваров

Как Гюго пробудил интерес к Средним векам и спас Нотр-Дам от сноса

38 минут
15/16

Вальтер Скотт. «Квентин Дорвард» (18+)

Что можно узнать из приключенческого романа о политических процессах в Европе конца XV века

Читает Екатерина Шульман*

Что можно узнать из приключенческого романа о политических процессах в Европе конца XV века

45 минут
16/16

Чарльз Диккенс. «Дэвид Копперфилд» (18+)

Чем жизнь Дэвида Копперфилда напоминает жизнь самого Диккенса

Читает Ксения Гусарова

Чем жизнь Дэвида Копперфилда напоминает жизнь самого Диккенса