Расшифровка Франция в 1960-е: победа молодых

Cодержание пятой лекции из курса «Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо»

Автор Мария Аннинская

Важный рубеж был преодолен в 1958 го­ду. Из-за того что правитель­ство Чет­вертой республики не могло справиться с ситуацией, возникшей в результате войны в Алжире, в 1958 го­ду, опасаясь назревавшей гражданской войны, пре­зидент Рене Коти обратился к герою военных лет генералу де Голлю с просьбой вернуться к власти и навести в стране порядок. Тот согласился — при условии, что ему предоставят полную свободу действий. Для решения алжирской проб­лемы понадобится время, а вот порядок в стране генерал взялся наводить немедленно. Прежде всего была разработана и вынесена на голосование путем всенародного референдума новая конституция; за нее проголосовали 80% фран­­цузов. Де Голль вообще очень любил спрашивать мнение народа: к этому способу в годы своего десятилетнего правления он прибегнет пять раз. Де Голль избирается президентом новой, пятой по счету французской респуб­лики, оказавшейся на редкость стабильной и гибкой, в результате чего она функционирует и по сей день. Новая конституция укрепила роль президента, который отныне избирается не на заседании парламента, а всенародным голо­сованием сроком на семь лет. На этом посту генерал де Голль пробудет без ма­лого полтора срока, вплоть до событий 1968 года.

Самое главное, что произошло в новое десятилетие, — это решение коло­ниаль­ной проблемы. Почти все французские колонии в Азии, Африке и Индонезии получили независимость. Однако Алжир, которым Франция дорожила больше всего, оказался крепким орешком. В 1958-м де Голль еще не был склонен даро­вать ему свободу. Но алжирская война была столь кровавой и дорогостоящей для бюджета Франции, что президент в конце концов склонился к решению «Алжир для алжирцев» и подписал в марте 1962 года Эвианские соглашения. Насколько трудно и драматично было переселение алжирских французов на кон­тинент, можно себе представить. Свои дома покинули рабочие, торгов­цы, предприниматели, преподаватели, чувствовавшие себя европейцами в ко­ло­нии, а теперь оказавшиеся в роли «черноногих» изгоев  Pieds-Noirs, то есть «черноногие», — так называли французов, жив­ших в Алжире., претендовав­ших на французскую территорию и чужие рабочие места. Кстати, их «голосом» стал знаменитый Энрико Масиас, сладко­голосый автор и испол­ни­тель песен, музыкант-виртуоз испано-еврейско-алжир­ского про­ис­хожде­ния, а гим­ном — песня «Я покинул свою страну».

Однако новое десятилетие принесло Франции бурное развитие и благоден­ствие. Была проведена денежная реформа, уменьшившая инфляцию: в 1960 го­ду старый франк был заменен на новый в соотношении 1 к 100; правда, фран­цузы долго не могли привыкнуть к этому нововведению и продолжали всё пересчитывать в старых франках. Сельское хозяйство было модернизировано, механизи­ровано и переведено на рентабельные рельсы. Вперед рванула про­мыш­ленность, в особенности такие области, как строительство жилья, черная металлургия, энергетика, телеком­муника­ции, автомобилестроение, химия и атомная промышленность. Шаги к развитию последней, очень важной обла­сти были сделаны в 1950-х и 1960-х годах: были построены и введены в экс­плуата­цию девять атомных реакторов, и атомная промышленность стала глав­ным источником производства электроэнергии.

Развивается в эти годы и сфера обслужи­вания: так, в 1958-м в небольшом городке под Парижем открывается первый супермаркет, а в 1963 году в Сент-Женевьев-де-Буа (это название для нас связано прежде всего с русским кладбищем и могилами белогвардейцев, но это также просто городок под Па­рижем) был открыт первый гипермаркет Carrefour, что значит «Перекресток». Благосостояние французов ощутимо растет: в каждой семье появляются такие атрибуты комфорта, как холодильник, стиральная машина, телевизор, транзи­стор, проигрыватель для пластинок, автомобиль.

Всё активнее развивается культура досуга, которой французы придают огром­ное значение, ведь они работают меньше всех в мире и очень этим гордятся: например, рабочая неделя сейчас составляет 35 часов. А тогда увеличился рабочий отпуск: если в 1956-м трудящиеся получили в придачу к двум неделям третью оплачиваемую, то в 1969 году — уже четвертую. Что касается воскресе­ний — тут особая история. С 1906 года во Франции существует закон, который никто не отменял и согласно которому воскресенье является обязательным для всех днем отдыха. Именно поэтому вот уже больше века магазины по вос­кре­­сеньям не работают.

Но не только досуг — вся жизнь Франции в 1960-е годы отмечена радостью, дружелюбием, все большим стремлением к свободе и аппетитом к жизни. Это мировосприятие отразилось в шуточной песне Жильбера Беко «Salut les copains» («Привет, друзья»), которая в 1959 году дала название ежедневной радиопередаче, а в 1962 году — молодежному журналу. Собственно, в песне речь идет о неудавшемся путешествии в Италию, потому что герой опоздал на поезд. Что касается передачи и журнала, то они были посвящены эстраде и новому, популярному среди молодежи тех лет стилю йе-йе — иначе говоря, стилю джаз-рок. Радиостанция вещала на всю Европу. Передача просущество­вала 10 лет, тогда как журнал Salut les copains окончил свои дни только в 2006 го­­ду. В нем можно было найти все что душе угодно: информацию о со­бытиях в области музыки, интересо­вав­ших молодежь, о концертах, француз­ских, американских и английских певцах (о The Beatles и The Rolling Stones, само собой, в первую очередь); журнал публиковал постеры, тексты песен, фото модных дефиле с участием звезд эстрады, портреты кумиров эпохи.

Кто же были эти кумиры? Самой яркой звездой был и остается Джонни Холли­дей, абсолютный селф-мейд, воспитан­ный за кулисами мюзик-холлов париж­ской танцовщицей, потому что отец бросил младенца голым на полу и ушел пропивать его колыбельку. При таком дебюте 17-летнему подростку и начи­наю­щему певцу ничего другого не оставалось, кроме как сменить имя, взяв американский псевдоним, и начать подражать Элвису Пресли. Успех был мгно­венным и оглушительным: в 1961-м на его сольном концерте во Дворце спорта публика уже ломала в экстазе стулья. Надо заметить, что подобная реакция стала стилем эпохи: Жильбер Беко (тоже, кстати, псевдоним) вспоми­нал, что гораздо раньше, уже в 1954-м, он разбил рояль в концертном зале «Олимпия», а публика, в свою очередь, выражала восторг, ломая кресла.

На эстраду повалила молодежь, причем довольно часто приходившая случай­но: не обязательно было иметь музыкальное образование. Так, к примеру, совершенно неожиданно взошла звезда красавицы Мари Лафоре (опять вы­мыш­ленное имя). Она всего-навсего заменила сестру на конкурсе «Рождение звезды» — и победила. Звезд образовалась целая плеяда, причем интернацио­наль­ная: болгарка Сильви Вартан, гречанка Нана Мускури, сын беженцев из Одессы Мишель Польнарефф, выходец из Египта Клод Франсуа, сицилиец и бельгиец Сальваторе Адамо, французы Мирей Матьё, Серж Лама и многие другие. Особым статусом пользовалась самая «французская» из всех звезд — Брижит Бардо, не только воплощение женственности, секс-бомба, но и жен­ское воплощение галльского духа; не только самая снимаемая киноактриса тех лет, но и весьма успешная исполнительница песен. Она была настолько пи­кант­на, дерзка, задорна, естественна и непосредственна, что в нее были влюб­лены все поголовно. Она стала скульптурным воплощением Французской Республики. Самым громким ее любовным романом была, пожалуй, история с ныне культовым, а тогда еще неуверенным в себе Сержем Генсбуром; сра­женный наповал, он посвятил ей песню «Инициалы Б. Б.», в которой есть такие строчки: «Она в высоких сапогах до верха длинных ног, / Над этой чашей — красоты невиданной цветок». Кроме ботфортов, на Брижит в тот момент ничего не было.

Однако всё, о чем мы говорили, — это только эстрада, то есть искусство испол­нения песен легкого жанра, написанных другими, где текст не столь важен, зато важна музыкальная составляющая: голос, мелодия, аранжировка, акком­па­немент оркестра, в котором звучат новые инструменты (электрогитары, ударные); где появляется новая манера подтанцо­вы­вать, введенная Джонни Холлидеем и Клодом Франсуа и подхваченная другими исполнителями.

Так формируется молодежная культура, которой прежде как таковой не было. Формируется и мода для молодых, и новый стиль поведения, и в дальней­шем эта тенденция примет более широкие масштабы. Это будет новая волна миро­восприятия, станет модно быть молодым.

Параллельно с молодежной эстрадой во Франции развивалась и другая ветвь сценического искусства — авторская песня. Этот жанр процветал давно, вос­ходил к трубадурам, труверам и менестрелям и продолжал существовать со­гласно традициям, которые менялись от эпохи к эпохе. Эти песни исполнялись, как правило, самими авторами в кафе, барах, кабаре и кафе-концертах; в них главным был литературный текст и авторская концепция. В 1950-х годах сформи­ровалась целая плеяда ярких, друг на друга непохожих поющих поэтов и иногда поэтесс, которые, как правило, продолжали творить в 1960-е годы и позже. Рань­ше всех, пожалуй, вышел на сцену Шарль Азнавур, незаходящая звезда на французском небосклоне. Он ни на кого не похож, создал собствен­ный стиль, его знают все, говорить о нем не ново. А вот Борис Виан, год не до­жив­ший до 1960-х и посвятивший песне последние несколько лет своей жизни, был во многом грунтом, из которого произросли другие барды. Серж Генсбур, например, признавался, что не стал бы писать песни, если бы в свое время не впитал песни Виана с их иронией, сарказмом, надломлен­ностью и неповто­римой интонацией. Самой скандальной и одной из самых знаменитых была песня «Дезертир», написанная как реакция на войну в Индокитае, но восприня­тая ветеранами войны как надругательство над их прошлым.

Жак Брель в представлении не нужда­ет­ся: он не француз, а бельгиец, что во Фран­ции является не козырем, а скорее отягчающим обстоятельством. Но его стихи, которые лучше него никто не пел, столь прекрасны, и он оказался при этом столь замечательным исполнителем и актером (как и Азнавур), что в конце 1950-х покорил Францию. Начинал он, как и Борис Виан, в кабаре Trois Baudets («Три осла») и брал рациональных французов за душу: посреди концер­та они устраивали ему овации, требуя повторного исполнения полюбившихся песен — «Не покидай меня» или «Амстердам».

За живое брала и Барбара (ее сцениче­ское имя), одна из немногих женщин в этой области, сочетавшая великолепную поэзию, прекрасную музыку, кото­рую она сочиняла сама, аккомпанемент на рояле (а не на гитаре, как, скажем, Брассенс, который помог ей, кстати, выйти на эстраду) и колдовской голос, низкий и нежный одновременно. Исполняла она только собственные песни.

Жорж Брассенс в 1960-е годы был уже классиком жанра, без которого не было бы ни самого жанра, ни других бардов. Это как Пушкин в русской словесности. На сцену из хижины он выбрался благодаря известной певице 1950-х Паташу — и сразу же, в 1954-м, получил Гран-при Академии песни и пропуск в самые пре­стижные концертные залы столицы. Французы всегда любили анархистов, ниспровергателей буржуазных ценностей. Брассенс был совершенно беском­про­миссной личностью, которой было глубоко наплевать на комфорт, на день­ги, на социальные институты, даже на собственное здоровье — на все, кроме поэзии. Собственно, это единственное, что он изучал в жизни, и не где-то, а само­стоятельно. И песни его — это в первую очередь высокая поэзия, несмо­тря на грубоватый юмор и нецензурную лексику.

Кроме перечисленных звезд интеллек­туального жанра были еще такие вели­чины, как Жорж Мустаки, Клод Нугаро, Лео Ферре, Жан Ферра и многие дру­гие, но для разговора о них надо очень много времени.

«Новая волна» формируется в 1960-е годы и в кино: большое количество моло­дых режиссеров принимаются снимать короткометражки, причем в основном документальные. Отточив свое мастерство на документальном кино, новые режиссеры принимаются за худо­жественные (правда, малобюд­жет­ные) филь­мы. Мелькают новые имена: Ален Рене, Александр Астрюк, Франсуа Трюффо, Жан-Люк Годар… Режиссер стано­вится автором. Фильмы снимаются на легких камерах, которые можно носить на плече, оператор выходит на улицу, в объек­тив попадают молниеносные, бы­стро сменяющие друг друга эпизоды, блики солнца, мельтешение толпы. Са­мым ярким и типичным фильмом «новой вол­ны» становится «На последнем дыхании» Годара с двумя молодыми актерами: обворожительным Жан-Полем Бельмондо и мальчикоподобной Джин Сиберг. 

В театре в 1960-е годы продолжается тенденция децентрализации. В регионах формируются компании молодых актеров, молодежные театры, не имеющие помещения и компенсирую­щие все своим энтузиазмом и работоспособно­стью. Обосновавшись в каком-нибудь городе или рабочем пригороде (напри­мер, в Нан­тере, в Сен-Дени, в Вильжюифе и т. д.), они получали субсидию муници­палитета и должны были доказать министерству культуры, что их про­фессио­наль­ный и артистический уровень достаточно высок, чтобы театру присвоили статус «перманентной труппы», а его руководителю — наименова­ние «анима­тора». Наивысшей степенью признания молодежного театра было его превра­ще­ние в театральный центр, а затем — в Дом культуры. Дома куль­туры приду­мал тогдашний министр культуры писатель Андре Мальро, нахо­див­шийся на этом посту с 1959 по 1969 год. Среди руководителей театральных трупп выделяются такие имена, как Габриэль Гарран, работающий в коммуне Обер­вилье, Габриэль Кузен, ставящий спектакли в Гренобле и сам пишущий пьесы, и другие. Стили­стически их любимым приемом является слияние жан­ров — песни, пантоми­мы, музыкальных номеров, кино, актерской игры. Роль руко­во­ди­теля труппы, то есть режиссера, подвергается пересмотру: отныне ника­кой диктатуры, каждый член труппы имеет право вносить свою лепту в поста­новку, высказы­вать критические замечания, пожелания, предлагать свое виде­ние. Пол­ная демократия. Темы постановок заимствованы из животре­пещущей современности: например, колониальные проблемы, ядерная угроза, взаимоза­виси­мость угнетателей и угнетенных и проч. Среди театральных авто­ров на слу­­­­ху такие имена, как Жан Жене (со своими пьесами «Балкон», «Нег­ры», «Ширмы»), Эме Сезер, Арман Гатти, Жан Вотье, Жак Одиберти, Фернандо Арра­баль и другие. В 1964 году появляется на свет знаменитое творение Ариа­ны Мнушкин Théâtre du Soleil (Театр солнца). Это был коллективный театр, орга­низованный как кооператив трудящихся (в данном случае трудя­щихся сце­ны), в котором все делали всё и получали одинаковую зарплату. Самой Ариане Мнушкин нередко доводилось проверять у входа билеты. Театр солнца отли­чался сценическими эффектами, наглядностью действа, пере­движными деко­рациями, динамичностью постановки, а также живой музыкой. Со време­нем руководительница театра, наигравшись в демократию, переменит стиль и вер­нется к строгой режиссуре — но это будет уже в 1980-х годах. По прин­ципу Театра солнца были построены и работали театр «Аквариум» и На­родный театр Лотарингии (TPL).

В целом самым главным итогом 1960-х годов было появление так называемого общества потребления, формирование американизированной молодежной демократической культуры и все большее стремление к свободе в разных ее про­­явлениях. Миру надоело жить по-старому; насытиться новшествами не по­лучалось. И особенно чувствительным к этому недовольству оказалось очень многочисленное поколение, рожденное в годы беби-бума (то есть в пер­вой половине 1950-х годов) и достигшее бунтарского возраста к концу 1960-х. В первую очередь это студенты. Любопытно, что студенты демонстрировали свое недовольство не только во Франции, но и по всему миру: весной 1968-го студенческие выступления захватили Мадрид, Берлин, Рим, Беркли и даже Токио. Это был протест против всех — буржуазных или нет — устоев, против авторитета властей, семейных традиций, патриархальных заповедей и запретов. 

Но вернемся во Францию. Чем были недовольны парижские студенты? Стилем преподавания, университетскими программами, нехваткой рабочих мест по окон­чании университета, традиционным французским отбором по успевае­мости, новым, неудобным филологическим факультетом в Нантере, условиями проживания в университетском кампусе и унылостью окружающего пейзажа, а также — невозможностью свободного перемещения между мужским и жен­ским общежитием в кампусе. Разумеется, лозунги повстанцев были ско­рее общесоциальными, чем практическими: «Беги, товарищ, старый мир пре­сле­дует тебя», «Сорбонна — студентам», «Будем реалистами — будем требо­вать невозможного», «Под мостовой — пляжи», «Не хотим тратить жизнь на за­ра­батывание денег», «Заниматься любовью, а не войной». Любви, вернее сво­боды любви, требовали студенты и за океаном. Уж не с эстрады ли пришел этот ло­зунг? «All you need is love», как пели The Beatles в 1967-м. Во главе сту­денческих демонстраций очень быстро встали левые группировки и прежде всего так на­зы­ваемое «Движение 22 марта» под предводительством молодого вожака Дани­эля Кон-Бендита. Одним из политических лозунгов левых группи­ровок был следующий: «La volonté générale contre la volonté du général». С поте­рей иг­ры слов его можно перевести как «Всеобщая воля против воли генерала». Это означало, что генерал де Голль стал непопулярен, его стиль правления не нра­вил­ся молодежи, то есть эпоха де Голля подошла к концу. И события мая 1968 года это доказали.