Расшифровка На службе государю и отечеству
Этот курс лекций посвящен профессиям в Российской империи конца XVIII — первой половины XIX века. Почему выбран этот период? На него приходится царствование императора Павла и двух его сыновей — Александра I и Николая I. Каждый из них управлял страной по-своему, но эти три царствования характеризуются все же относительной социальной стабильностью. Восстание декабристов 14 декабря 1825 года не то чтобы не в счет, но оно практически ничего не изменило в той сфере, которая нас интересует. XVIII век, напротив, несет на себе отпечаток ломки, вестернизации, решительного поворота к Европе, предпринятого Петром I. А после смерти Николая I уже довольно скоро начались Великие реформы Отмена крепостного права и другие реформы 1860–70-х годов, проведенные в царствование Александра II — финансовая, земская, судебная, образовательная, военная, цензурная и т. д..
В первую очередь нас будет интересовать привилегированное сословие — дворяне. В чем их привилегии? Во-первых, дворяне не платят налоги, они так называемое неподатное сословие. Во-вторых, они не могут быть подвергнуты телесным наказаниям, даже если совершили уголовное преступление. А кроме того, у них свой суд — дворян судят только дворяне. Это не пассивная привилегированность, а активная: дворяне управляют, дворяне воюют, дворяне создают законы, дворяне их реализуют.
Кто еще, кроме дворян, живет в Российской империи этого времени? Это купцы — довольно замкнутое в себе сословие, которое из поколения в поколение реализует одни и те же практики (хотя иногда выходцы из этого сословия попадают и в другие). Это священники, дети которых в эту эпоху, как правило, тоже становятся священнослужителями. Все меняется с конца 1850-х. Например, такие крупные литературные фигуры, как Николай Добролюбов и Николай Чернышевский, дети провинциальных священников, уже сами отказались от этой карьеры.
Кто еще кроме купцов и священников? Мещане — строго говоря, это городское население (происходит от польского слова mieszczanin, то есть тот, кто живет в городе). Среди них могут быть достаточно состоятельные люди, могут быть почти что бедняки. И тем не менее мещане — это аналог, пусть и условный, того, что, например, во Франции называется tiers état, то есть третье сословие — не дворяне и не священники.
Ну и, конечно, основную массу жителей Российской империи этого времени составляют крестьяне — те, кто работает на земле. Они делятся на две группы. Первая — это крепостные, то есть состоящие в личном владении дворян, которые распоряжались их судьбой в буквальном смысле: продавали, покупали, наказывали и так далее. И вторая группа — это государственные крестьяне, которые немножко свободнее, потому что они принадлежат не частным лицам с их прихотями, нравом и иногда патологиями, а государству. Им чуть легче, потому что государство все-таки выстраивает некоторые стратегии в отношениях с теми крестьянами, которые ему принадлежат.
Мы будем говорить практически исключительно о дворянах и дворянских социальных практиках, но даже здесь просматривается неоднородность. С одной стороны, существует дворянская элита, элитарная культура и элитарные профессиональные практики. С другой — относительно демократическая культура в этом же дворянском кругу. Понятно, что элитарная культура более монолитна и более закрыта — она не пускает в себя не своих, и в нашем контексте это прежде всего гвардейские полки и высшее чиновничество. Демократический слой как раз более подвижен, открыт и чем ближе к ХХ веку, тем активнее прирастает за счет выходцев из других сословий. Межсословная мобильность имеет место, но она довольно ограниченна. Те, кто не родился дворянами — сыновья священников, реже сыновья купцов, мещан и крестьян, — в принципе могли выслужить дворянство. Как личное, когда дворянином становился конкретный человек, получавший первый так называемый классный чин — 14-го класса по Табели о рангах (речь о ней пойдет чуть ниже). Так и потомственное дворянство, когда не только конкретный человек становился дворянином со всеми вытекающими последствиями и привилегиями, но и его дети. Для этого в то время, о котором мы говорим — до середины XIX века, — на гражданской службе нужно было получить чин 8-го класса, а на военной достаточно было 14-го.
Конечно, аккумулировав некоторый капитал, государственный крестьянин или мещанин мог записаться в купечество. Но этот ручеек был не очень полноводным. Многие оставались более или менее там, где родились. И каждый находился в своей социальной клеточке. Это не значит, что из нее не было выхода, просто она была довольно четко определена — даже если человек двигался по социальному полю, он, как шахматная фигура, переходил с одной клетки на другую по определенным законам. И тут мы подходим к тому, что производило эти клеточки и регулировало перемещения. Это Табель о рангах — именно в женском роде, хотя в других контекстах слово «табель» у нас в мужском. Табель о рангах была введена Петром I в 1722 году. Он придумал ее сам, хотя, конечно, ориентировался на европейские практики, прежде всего немецкие. Табель о рангах окончательно сложилась к началу XIX века и насчитывала 14 ступенек, они назывались классами. 1-й класс — высший, 14-й — низший. Все военные и гражданские чины определялись Табелью о рангах. Кроме них в этот перечень входили также придворные чины. Например, для 2-го класса это такие чины, как обер-камергер Руководит придворными кавалерами, представляет монарху тех, кто пришел к нему на аудиенцию., обер-гофмейстер Заведует штатом и финансами императорского двора., обер-егермейстер Заведует императорской охотой., обер-гофмаршал Отвечает за все придворное хозяйство и путешествия монарха., обер-шенк Отвечает за запасы вина при императорском дворе., обер-церемониймейстер Отвечает за соблюдение придворных церемоний. (все это заимствования из немецкого языка). При равенстве классов по Табели о рангах военный чин считался выше придворного, а придворный выше гражданского. Это кое-что говорит нам о престиже той или иной службы в глазах государства. Военная считалась наиболее престижной. Но и внутри нее была иерархия. В тот период, который нас интересует — до середины XIX века, чины в гвардии считались на два класса выше армейских. И этим преимуществом нередко пользовались. Скажем, дослужившись в гвардии до сравнительно небольшого чина поручика (11-й класс), можно было перевестись в армейский полк уже в чине капитана.
Обязательно ли было во всей этой довольно сложно и в то же время понятно устроенной реальности занимать какую-то клеточку? Да, это была важная часть социальной идентичности, официального аватара практически любого человека, в том числе женщин. Знаменитая княгиня Наталья Петровна Голицына, которую многие с достаточным основанием считают прототипом графини из повести Александра Пушкина «Пиковая дама», в свое время не нуждалась в представлении. Она была авторитетом, своего рода крестной матерью всего петербургского общества 1810–30-х годов. Например, к ней за благословением на вступление в свет ездили молодые девушки. И тем не менее в официальных документах она подписывалась «Наталья Петрова, княгиня Голицына, вдова бригадира». Бригадир — тоже чин по Табели о рангах, достаточно высокий, но в 1799 году отмененный.
С одной стороны, дворянская служба считалась делом чести. Но с другой — было жесткое принуждение дворян к службе, идущее со времен Петра I, который вытащил дворян и бояр, представителей иногда очень знатных родов, из их имений, из Москвы, погнал учиться, отправил за границу, сделал деятельным сословием. Выпущенный императором Петром III в 1762 году указ о вольности дворянства это принуждение ослабил — можно было выйти в отставку, не нужно было служить практически пожизненно, как это завел Петр I и от чего дворяне, конечно, очень страдали. Но тренд, заложенный Петром Великим, действовал фактически в течение всего XIX века. Дворяне получали от государства жалование, награды, денежные выплаты, земельные наделы с крестьянами — так называемые аренды, то есть временное владение тем или иным имением, — двигались по службе, поднимались по карьерной лестнице. В царствование Николая I были приданы зримые очертания пенсионной системе — чиновники, прослужившие определенное количество лет и не имевшие взысканий по службе, могли рассчитывать на регулярные денежные выплаты.
Возможность законно увеличить собственное благосостояние была в основном у тех, кто шел по гражданской службе. Военные в гораздо большей степени служили из чести, а не ради выгод, — во всяком случае, не ради прямых (косвенные, конечно, были). По окончании военной службы, особенно если она была пройдена успешно или даже со славой, дворянин с гораздо большим основанием мог претендовать на хорошую партию, мог вступить на гражданское поприще и делать там карьеру, мог выдвигаться на выборные должности в дворянском самоуправлении (предводитель дворянства губернии или уезда). А главное, военная служба давала связи — бесценный капитал, на который можно было опираться почти с такой же уверенностью, как на родственные узы. Поэтому герои русской литературы так часто считаются не только родством и соседством по имению, но и местом службы, определяя себя и других в этих координатах.
Например, граф Б. в пушкинском «Выстреле» узнает в рассказе своего соседа и гостя знакомое ему лицо:
«— „Сильвио! — вскричал граф, вскочив со своего места, — Вы знали Сильвио?“ — „Как не знать, ваше сиятельство; мы были с ним приятели; он в нашем полку принят был как свой брат товарищ; да вот уж лет пять, как об нем не имею никакого известия. Так и ваше сиятельство, стало быть, знали его?“ — „Знал, очень знал“».
Выясняется, что Сильвио и граф тоже некогда служили в одном полку, *** гусарском. (Три звездочки заменяют у Пушкина название полка, чтобы не возникало нареканий. Сейчас в фильмах и сериалах пишут, что все действующие лица и ситуации вымышлены — это примерно то же самое).
Или вот Фамусов разговаривает со Скалозубом:
Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:
Позвольте нам своими счесться,
Хоть дальними, наследства не делить;
Не знали вы, а я подавно,
Спасибо научил двоюродный ваш брат;
Как вам доводится Настасья Николавна?
Скалозуб отвечает: «Не знаю-с, виноват; / Мы с нею вместе не служили». Скалозуб, понятное дело, шутит — женщины и не служили. Разве что при дворе, где представительницы самых родовитых фамилий могли состоять при той или иной особе императорской фамилии — например, императрице, великой княгине или великой княжне — в качестве гофмейстерины Старшая придворная фрейлина. или обер-гофмейстерины Заведует двором и канцелярией императрицы.. Тогда женщины попадали в Адрес-календарь, сначала однотомное, а ближе к середине XIX века уже двухтомное ежегодное издание, где перечислялись все чиновники, служащие в Российской империи, а также некоторые военные офицеры (у военных были свои списки). При дворе женщины и девушки из богатых и аристократических семейств имели некоторые обязанности, так же как и фрейлины. Но по военной части женщины, разумеется, не служили, и исключение здесь одно — знаменитая Надежда Дурова, которая, переодевшись в мужской костюм и остригши волосы, убежала из дома, сделалась корнетом Александровым и действительно воевала. Насколько нам известно, никто больше не повторял этой рискованной и по тем временам совершенно сумасшедшей карьеры Если говорить о гражданской сфере, то женщины могли заниматься бизнесом, причем довольно разнообразным, — об этом рассказывает книга историка Галины Ульяновой «Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века»..
Возвращаясь к Скалозубу, нельзя не заметить, что для него категория службы чрезвычайно важна и, в сущности, является единственной значимой. Он говорит: «Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы». Об этих каналах мы еще поговорим в следующих лекциях нашего курса. А сейчас важный вопрос: чья деятельность в профессиональном отношении разнообразнее, кто свободнее себя чувствует? Представители привилегированного сословия — дворяне, хозяева жизни XIX века, или те, кто принадлежит к другим сословиям? Один из возможных ответов: каждый ограничен по-своему, и довольно существенно. Другое дело, что дворяне все на виду, а людишки помельче, как любили выражаться в то время, заметны в гораздо меньшей степени. За свою относительную свободу, за возможность укрыться от всевидящего ока государства они платят отсутствием привилегий. Дворяне же, привилегированные, которым разрешено почти все, что не запрещено законом, тем не менее могут выбрать, в сущности, только две стези — военной и гражданской службы. Впрочем, бывали и исключения, о них — в лекциях нашего курса о литераторах и художниках.
