Расшифровка Демидовский дом

Демидовский дом призрения трудящихся, меняя формы своей работы и названия, существовал в Петербурге в течение 85 лет, с 1833 по 1918 год. Назван он в честь учредителя, Анатолия Николаевича Демидова, происхо­дившего из знаменитого рода тульских оружейников и уральских горно­заводчиков. Демидов родился в 1812 году во Флоренции, где его отец, Николай Никитич, служил русским посланником  Посланник — дипломатический пред­ста­витель государства на один ранг ниже посла., и учился в Париже. Став после смерти отца наследником огромного состояния, шестнадцатилетний Анатолий Демидов приехал в Петербург и был поражен количеством нищих на улицах.

23 марта 1830 года он обратился к императрице Александре Федоровне с прошением об открытии в Петербурге Дома призрения трудящихся. Дом создавался, чтобы предоставить работу бедным женщинам столицы вне зависимости от их сословной принадлежности. Демидов пожертвовал на его создание огромную по тем временам сумму, полмиллиона рублей, и был награжден орденом Святой Анны второй степени, а также стал потомственным попечителем заведения. Детей у него не было, и звание после смерти Демидова перешло к потомкам его брата Павла Николаевича.

Демидов в основном жил за границей, поэтому его попечительские обязан­ности исполнял шталмейстер  Шталмейстер — человек, заведовавший придворными конюшнями. Иван Дмитриевич Чертков, который был членом попечительских советов и почетным членом многих заведений обще­ствен­ного призрения. Но сейчас Чертков известен не благодаря своей филан­тропической деятельности, а потому, что в 1835 году стал восприем­ником при крещении  То есть крестным отцом. Марии Бланк, дочери его соседа по дому на Английской набережной, доктора Александра Дмитриевича Бланка. Мария Александровна выйдет замуж за Илью Николаевича Ульянова, и в их семье родятся Александр и Владимир Ульяновы. 

Демидовы оставались главными жертвователями дома до его закрытия, но с самого начала своего существования дом считался не частным, а казенным благотворительным заведением. Может показаться странным, но долгие годы им руководили люди из высшего эшелона управления Третьего отделения Собственной Его Император­ского Величества канцелярии: сначала — Александр Бенкендорф, а после — Леонтий Дубельт  Один из самых доверенных сторонников Николая I Александр Бенкендорф занимал должность главноуправляющего Третьего отделения с 1826 по 1844 год, Леонтий Дубельт был управляющим с 1839-го по 1856-й. Дубельт участвовал в Заграничных походах 1813–1814 годов и имел знакомых среди декабристов, из-за чего даже попал под следствие, но был оправдан, а уже на службе в тайной полиции расследовал дело петрашевцев и был членом управления цензуры.. Вероятно, это и поддерживало легенду о том, что, назна­чая Бенкендорфа начальником тайной полиции, Николай I протянул ему платок со словами: «Этим платком ты должен будешь вытирать слезы несчастным, сиротам, вдовам и всем обиженным». 

Дом Демидов разместил в купленной у барона Александра Раля, разорившегося банкира и фабриканта, старинной усадьбе на берегу реки Мойки, напротив Новой Голландии. Усадьба, меняя хозяев, существовала там с петровских времен. На участке площадью больше 8350 квадратных сажень  То есть около 4 гектаров. расположи­лись красивый особняк с колоннами, несколько флигелей, сад с прудами и разными затеями  Затеями раньше называли причудливые сооружения и украшения.. Роскошный дом был перестроен по проекту архитектора Егора Диммерта и приспособлен для новых функций. 

Демидовский дом призрения трудящихся начал работать 1 января 1833 года. Первое время в заведение принимали и женщин, и мужчин, всем предостав­лялись материалы, инструменты и помещения, оборудованные под мастерские, где можно было работать с раннего утра до вечера. Вскоре в отделении трудящихся остались только женщины: из них около 50 были дворянками, около 20 — других званий. Они в основном работали на заказ: шили белье, одежду, перчатки, занимались вышивками. Зарабатывали по-разному, но после вычетов за содержание (c дворянок за стол и квартиру вычитали по 40 копеек медью в сутки, с остальных — по 25) они могли скопить от 60 до 185 рублей серебром за год. Заказов было много, поэтому около 50 женщин из бедных получали работу на дом  Речь идет о женщинах, которые не жили в доме, но выполняли часть многочисленных заказов со стороны, с которыми не справ­лялись подопечные дома.. Во флигеле, выходящем фасадом на Мойку, был устроен магазин, где изготовленные вещи продавались, хотя в основном там торговали тем, что самостоятельно, а не по заказам сделали бедные женщины со стороны. Бедность удостоверялась специальным свидетельством.

Вскоре в доме было открыто еще одно отделение — камер-юнгферская школа для девочек от 8 до 12 лет. В школу принимались сироты и дети бедных родителей, в первое время их было около ста сорока. Готовили девочек, как писали в отчетах заведения, к камер-юнгферской услуге, то есть к работе горничными, и обучали в первую очередь «всякого рода рукодельным работам, до женского портного мастерства относящимся» и разнообразным видам вышивания, а также Закону Божьему, русскому языку, истории, географии, арифметике. 

Форма у девочек была такая же, как во всех закрытых воспитательных заве­дениях: платье, белые фартук и пелеринка. Содержание одной пансионерки в начале 1840-х обходилось в 57 рублей 14 копеек серебром в год. За 80 де­вушек плату вносил Демидов, за десять — Императорское человеколюбивое общество, за остальных — другие благотворители: кто за одну, как импера­трица Александра Федоровна или Бенкендорф, кто за восемь, как табачный фабрикант и городской голова Василий Жуков.

В 1840-х годах открыли новое отделение — для призрения малолетних девиц, по существу подготовительное перед камер-юнгферской школой. Еще одно отделение в Демидовском доме помогало бедным с пищей. Оно возникло по инициативе одного из самых крупных петербургских благотворителей, коммерции советника Прокофия Ивановича Пономарева. Он был почетным членом дома и постоянно вносил крупные суммы. Пищу оплачивали благотво­рители, которые выкупали у дома специальные билеты (на месяц — за 1 рубль серебром, на один день — за 12 копеек медью) и раздавали их бед­ным по удо­стоверениям о крайней нужде. Обед состоял из двух горячих куша­ний, супа или щей с мясом (в пост — со снетками) и каши с маслом, фунта  1 фунт — 409,5 г. ржаного хлеба и кружки кваса. Раздавали еду в столовой дома и еще в пяти снятых для этого квартирах в разных частях города, куда ее привозили горячей в специальных котлах. Квартиры оплачивали старшины заведения, они же по очереди дежурили в столовых. В 1841 году, например, было роздано 202 254 порции.

Кроме денег Демидовский дом получал от благотворителей помощь вещами. Так, граф Александр Григорьевич Кушелев-Безбородко принес в дар камер-юнгферской школе 1006 аршин  1 аршин — 71,1 см. полушерстяной и полубумажной материи. Прокофий Пономарев пожертвовал для воспитанниц школы 150 форменных платьев из нанки  Нанка — прочная хлопчатобумажная ткань, часто буровато-желтого цвета., столько же фартуков и пелеринок из коленкора  Коленкор — плотная хлопчатобумажная отбеленная ткань, напоминающая ситец. и козловые башмаки. Еще было приношение в виде 14 дюжин серебряных ложек. Заведению дарили муку и крупы в больших количествах, писчую бумагу, мебель, водоочистительные машины и многое другое — безусловно, по согласованию с администрацией.

Ближе к концу XIX века изменился порядок награждения орденами за благо­творительность: получать их стало гораздо сложнее, вследствие чего сократи­лось и число дарителей. Постоянная нехватка денег заставляла руководство демидовского заведения искать новые формы работы. В это время в разных сферах бурно росло применение женского труда. Принимая это во внимание, учебно-воспитательное отделение дома в 1894 году преобразовали в женское училище коммерческого счетоводства и женскую рукодельно-профессиональ­ную школу при Доме Анатолия Демидова. В 1909 году училища были преобра­зованы в Демидовскую женскую гимназию с пансионом и педагогические курсы иностранных языков при ней. Обучение там было уже платным.