1/22
Рейв: как электронная музыка изменила Британию (18+)
Лев Ганкин, социальный исследователь Марк Симон и музыкант и журналист Ник Завриев рассуждают, почему рейв-культура стала определяющей для британского общества 1990-х. Что заставляло толпы людей танцевать под эйсид-хаус? Как на рейв-вечеринки реагировала власть, а как — рок-музыканты? Что сегодня можно считать наследием рейв-эпохи и как клубные тусовки связаны с Маргарет Тэтчер?
2/22
Чем велик Генри Пёрселл?
Лев Ганкин и музыковед Юлия Бедерова обсуждают, как опознать произведение Пёрселла, где искать его отголоски в Бриттене, Наймане и музыке из советского «Шерлока Холмса», что такое кулисные трубы, антемы и кетч-клубы — и при чем тут пуританская цензура, итальянцы, благородные девицы и матросы
3/22
От джаза до грайма: музыка иммигрантов
Ведущий Лев Ганкин, редактор Кирилл Головастиков и социальный исследователь Марк Симон выясняют, как люди, приезжавшие в Великобританию из-за моря в XX веке, изменили музыку этой страны и в конечном итоге всего мира. Герои выпуска — Фела Кути, MIA, Osibisa, Принц Бастер, The Clash и The Rolling Stones; звучат калипсо и афробит, ска и фанк, грайм и трип-хоп
4/22
Почему в Британии так хорошо поют хором?
Лев Ганкин, редактор Arzamas Юлия Богатко и художественный руководитель вокального ансамбля Intrada Екатерина Антоненко обсуждают, на чем основана британская вокальная традиция, как хоровое пение вошло в национальную идентичность и каким образом мальчики, поющие при колледжах, становятся большими музыкантами. А еще — Генделя, Бёрда, Таллиса, мотеты, оратории, антемы и Кровавую Мэри
5/22
Как The Beatles изменили мир?
Почему говорят, что The Beatles уничтожили рок-н-ролл, — и почему это неправда? Как выглядела поп-музыка до Леннона и Маккартни и почему музыканты не отваживались петь собственные песни? Зачем битлы начали выступать на стадионах — и отчего это плохо для них закончилось? И наконец, что связывает The Beatles с Radiohead, Билли Айлиш и Кендриком Ламаром? Лев Ганкин обсуждает величайшую группу с редакторами Arzamas Кириллом Головастиковым и Алексеем Пономаревым
6/22
Зачем слушать Бенджамина Бриттена?
Что думали друг о друге Бенджамин Бриттен и Пол Маккартни? Можно ли быть консервативным композитором — но использовать достижения авангарда? Как заставить английские народные песни и индонезийский традиционный оркестр звучать современно? И, наконец, к какой музыке лучше всего подходят крабы? Все это Лев Ганкин обсуждает с музыковедом Юлией Бедеровой
7/22
Как британцы придумали свою классическую музыку?
Почему при Елизавете I наступил золотой век? Как Британия переходила из католицизма в протестантизм и обратно — и как это влияло на музыку? Как получилось, что католики писали протестантские религиозные песнопения? Почему именно Бёрд, Таллис, Доуленд и другие герои елизаветинской эпохи вдохновляли композиторов уже XX века? И где в католической мессе можно найти песню о любимом, который согреет в дождливую погоду? Обо всем этом Лев Ганкин говорит с искусствоведом и музыкальным критиком Сергеем Ходневым
8/22
Как современную музыку изменили саундтреки и радиозаставки?
Что можно сделать с пленкой при помощи ножниц и клея? Как создать звуковой образ бурчащих внутренностей? Зачем сотрудникам радиостанции могли понадобиться ватные шарики, абажур и ванная, наполненная гравием? И как радиозаставки и саундтреки к телесериалам повлияли на рок, электронику и авангард? Рассказывает ведущий подкаста «Британская музыка от хора до хардкора» Лев Ганкин
9/22
Из чего состоит английский фолк?
Кто сохранил для нас английский фолк — и как им мешала идеология? О чем обычно пели пахари и моряки? Почему в Британии так много баллад про преступников? Зачем из пьес Шекспира и песни про олених убрали непристойности? Про что сочинил песню Генрих VIII — и почему это тоже фолк? Рассказывает ведущий подкаста «Британская музыка от хора до хардкора» Лев Ганкин
10/22
Постпанк, синтипоп, инди — что это все такое?
Как был устроен британский постпанк и откуда отсчитывать начало его эпохи? Что общего у Joy Division и Depeche Mode? При чем тут Маргарет Тэтчер и MTV? И что, наконец, называют словами «новая волна» и «инди»? Отвечают знатоки: ведущий проекта Лев Ганкин, музыкальный журналист Ник Завриев и социальный исследователь Марк Симон. Ну и само собой, в выпуске много отличной музыки — от New Order и The Smiths до Soft Cell и даже Throbbing Gristle
11/22
Техно, транс и хеппи-хардкор: немецкая электроника после падения Берлинской стены
Как техно попало в Германию и что с ним там произошло? Какую роль электронная музыка сыграла в объединении страны? Чем отличается мейнстримная электроника от электронного андерграунда? А также что такое глитч, минимал, индитроника и даб-техно? Все это Лев Ганкин обсуждает с музыкантом и журналистом Ником Завриевым
12/22
Джаз, кабаре, Курт Вайль и Марлен Дитрих: что звучало в Германии накануне нацизма
Откуда взялись кабаре и что такое шлягер? Когда в Германию пришел джаз и что случилось с музыкой после изобретения звукозаписи? Как бы звучал Бах в эпоху фокстрота, моды на спорт и первых трансатлантических перелетов? Об этом ведущий Лев Ганкин разговаривает с музыковедом и композитором Федором Софроновым
13/22
Краут-рок: как в Германии появилась собственная рок-музыка
Зачем играть длинные композиции без музыкального развития, ясного текста и красивого вокала? Что немецкие музыканты позаимствовали из Индии и Марокко? Как сделать несколько альбомов из одной импровизации? И, наконец, как краут-рок связан с квашеной капустой? Ведущий подкаста Лев Ганкин признается в любви к краут-року
14/22
Немецкое барокко: почему музыка Баха казалась современникам старомодной
Где (и зачем) звучала музыка в конце XVII и начале XVIII века? Какую музыку любили современники Баха? Лев Ганкин обсуждает немецкое барокко с Сергеем Ходневым, искусствоведом, музыкальным критиком и заведующим отделом культуры газеты «Коммерсант», а также с Патриком Ханом, художественным руководителем кельнского Гюрцених-оркестра
15/22
Как понять и полюбить современную академическую музыку Германии?
Можно ли получить удовольствие от Neue Musik, если ничего о ней не знаешь, и как научиться ее понимать? По каким законам строилась музыка послевоенной Германии? Лев Ганкин разговаривает с композитором Сергеем Невским, одним из представителей современной немецкой академической традиции, и с Патриком Ханом, художественным руководителем кельнского Гюрцених-оркестра, который часто такую музыку исполняет
16/22
Чем возмущен немецкий хип-хоп?
Существует ли немецкий гангста-рэп? На каких языках говорят о своих проблемах немецкие мигранты? О каких социальных противоречиях рассказывает немецкий хип-хоп? И как вообще звучит рэп на немецком языке? Лев Ганкин разговаривает с социальным исследователем Марком Симоном и с критиком Арно Раффайнером, бывшим главным редактором журнала Spex, сыгравшего ключевую роль в развитии немецкого хип-хопа
17/22
Что особенного в немецкой опере: Моцарт, Вагнер и не только
Оперы Моцарта — это развлечение или интеллектуальный труд? Что такого невероятного придумал Вагнер и для кого написаны его многочасовые циклы? Как менялись оперные театры и что они могут рассказать о своих слушателях? Как звучит немецкая опера в наши дни? Все это Лев Ганкин обсуждает с музыковедом Юлией Бедеровой и художественным руководителем кельнского Гюрцених-оркестра Патриком Ханом
18/22
«Новая немецкая волна»: от подпольного панка до поп-хитов
Как панк появился по обе стороны Берлинской стены? Почему панки из ГДР не уважали своих западногерманских коллег? Зачем агенты Штази играли панк-рок? И для чего музыканты вооружились строительной арматурой? Лев Ганкин обсуждает Neue Deutsche Welle с главным редактором DIY-панк-вебзина Sadwave Максимом Динкевичем и с критиком Арно Раффайнером, бывшим главным редактором немецкого журнала Spex
19/22
Немецкий романтизм: с чего началась популярная музыка?
Правда ли, что романтизм начался с Бетховена? Как публика стала решать, что сочинять Шуберту? Какие скрытые послания оставляли романтики в своей музыке? Как дирижеры и музыканты-виртуозы стали первыми поп-звездами? И что связывает романтические идеи и национализм? Лев Ганкин разговаривает с музыковедом Мариной Раку и худруком кельнского Гюрцених-оркестра Патриком Ханом
20/22
Немецкая авторская песня: кто такие лидермахеры и о чем они пели?
Мог ли Шуберт стать бардом? Против чего боролись лидермахеры в ФРГ и ГДР? Как одни оказались в палатках у костра, а другие — на сценах огромных дворцов культуры? Почему объединение Германии стало серьезным испытанием для восточногерманских бардов? Все это Лев Ганкин обсуждает с Петрой Шварц, журналисткой и музыковедом, участницей клуба авторской песни Oktoberklub
21/22
Как немцы научились играть джаз?
Как вышло, что нацисты запрещали свинг, но сами использовали его в пропаганде? Как после войны Западная Германия искала свой джазовый язык и нашла его во фри-джазе? Наконец, зачем легендарный лейбл ECM многие свои записи начинал с пяти секунд тишины? О том, что такое «яцц», Лев Ганкин разговаривает с музыковедом Федором Софроновым и директором Джазового института Дармштадта Вольфрамом Кнауэром
22/22
Кто делал немецкую электронную революцию?
Что такое синтезатор Муга и как вообще работает синтезатор? Как немецкие электронщики повлияли на Дэвида Боуи, Донну Саммер и Depeche Mode и чем они помогли зарождающемуся американскому хип-хопу? И при чем здесь сериал «Очень странные дела»? Лев Ганкин разбирается вместе с музыкальными журналистами Ником Завриевым и Арно Раффайнером