Ольга Эдельман о том, чего хотели первые русские революционеры, почему у них ничего не получилось и что они значат для истории России
Прежде чем купить подписку, пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь: так мы узнаем вас в следующий раз, когда вы зайдете на сайт или в мобильное приложение. А если вы уже покупали подписку раньше, то она заработает автоматически, когда вы войдете
Купить подписку
Если у вас есть промокод или вы хотите купить единую подписку и на Arzamas, и на наше детское приложение «Гусьгусь», перейдите, пожалуйста, в личный кабинет.
Особенности подписки
Вам есть 18 лет?
Чтобы получить доступ
к материалу, подтвердите,
что вам исполнилось 18 лет
13 января 1826 года во время следствия над декабристами лидер южных декабристов Павел Иванович Пестель получил вопрос, в общем сходный с тем, что задавали и его товарищам. Вопрос звучал так: «Каким образом революционные мысли и правила постепенно возрастали и укоренялись в умах?» То есть правительству было интересно понять, откуда вот это все взялось.
И Пестель дал пространный, чрезвычайно интересный ответ. Его слова часто цитируются, потому что, действительно, это хороший ответ на вопрос: «[В нынешнем веке] дух преобразования заставляет, так сказать, везде умы клокотать». А также:
«Происшествия 1812, 1813, 1814 и 1815 годов, равно как предшествовавших и последовавших времен, показали столько престолов низверженных, столько других поставленных, столько царств уничтоженных, столько новых учрежденных… столько революций совершенных, столько переворотов произведенных, что все сии происшествия ознакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить».
Сначала вспомним, какие события он имеет в виду. Это, конечно же, Наполеоновские войны. Наполеон, завоевывая европейские государства, менял там правительства, ставил своих родственников и генералов королями. Потом, после победы над Наполеоном, карта снова была перекроена. Но, кроме того, в начале 1820-х годов были еще революционные события в Неаполитанском королевстве, революционные события в Испании и восстание в Греции против Османской империи. Это все текущие события, которые декабристы наблюдали. Вдобавок к этому в конце XVIII века освободились от Британской империи Северо-Американские Соединенные Штаты, и это тоже была свежая тогда история.
То есть веками существовала в Европе монархия, все было довольно понятно. Иногда случались бунты, но бунты не меняли общего течения, общего порядка дел (как, скажем, Пугачевское восстание в России) — это была короткая аномалия. А теперь история как бы на глазах пришла в движение, все стало меняться, приобретать
И, говоря об этом, Пестель подчеркивал еще один момент. Это ответ на другой вопрос, но тоже в ходе следствия:
«Возвращение Бурбонского дома на французский престол… могу я назвать эпохою в моих политических мнениях, понятиях и образе мыслей; ибо начал рассуждать, что большая часть коренных постановлений, введенных революцией, были при ресторации монархии сохранены и за благие вещи признаны, между тем как все восставали против революции и я сам всегда против нее восставал. От сего суждения породилась мысль, что революция, видно, не так дурна, как говорят, и что может быть даже весьма полезна».
Для людей декабристского поколения и их родителей опыт Французской революции был негативным. Она расценивалась как кровавый кошмар, как то, чего ни в коем случае не должно больше случиться — и тем более у нас в России, потому что, действительно, это была очень кровавая история и еще вслед за ней прошла череда кровопролитных войн. Но затем, после свержения Наполеона, сам Александр I способствовал тому, что ряд государств Европы получили конституции. И Пестель говорит вот об этом: то, что нам привычно было считать дурным, вдруг оказалось не таким уж плохим и даже полезным. Все это очень сильно меняло оптику декабристов, меняло их оценки событий, не только давало
Революционеры последующих эпох составляли такую специфичную маргинальную обособленную среду. Вступить в
И, кроме того, очень существенным и важным опытом для всех них были именно заграничные походы, потому что это иллюзия — считать, что все русские дворяне путешествовали за границу. На самом деле это могли себе позволить только представители самых знатных семейств. И получилось, что поход 1813 года — это не только военный поход, но это и грандиозный, позволю себе такое выражение, туристический поход огромной массы русского дворянства, которая прошла по Европе и посмотрела на европейский уклад жизни. И они немедленно обнаружили, что Россия отстала в массе
Но точно так же они смотрели и на общественное устройство и вернулись в Россию с ощущением, что
Ну и конечно же, пребывание в Европе расширило их интеллектуальный горизонт. Попав в Париж, они вели себя как любой из нас, попавший в Париж сейчас: они бегали и осматривали Лувр, театры, музеи, дворцы — и пополняли
С другой стороны, декабрист — это явление неоднородное. У них не было того, что потом было обязательно для революционных организаций, — идеологии. В сущности, у них был довольно большой разброс мнений, они много спорили, среди них были люди очень разного уровня образования. Тоже не надо думать, что это была сплошь столичная аристократия, говорившая
Тем не менее
Декабристы были органической частью русского общества, поэтому была возможна, например, коллизия, случившаяся с другой семьей Муравьевых. Михаил Никитич Муравьев — известный просветитель и писатель екатерининского времени, конца XVIII века. В начале александровского царствования он был попечителем Московского университета и товарищем (то есть заместителем) министра народного просвещения. Так вот, Михаил Никитич давал уроки русского языка и истории молодым великим князьям Александру Павловичу, будущему Александру I, и Константину Павловичу, то есть участвовал в их воспитании. А его сын Никита Михайлович — один из крупнейших деятелей декабристского движения, автор конституционного проекта, и второй сын, Александр Михайлович, тоже был в декабристском движении. То есть один и тот же человек воспитывал будущего царя и будущего декабриста.
9 февраля 1816 года в Петербурге, в казармах гвардейского Семеновского полка, в квартире двух братьев, молодых офицеров Сергея и Матвея Муравьевых-Апостолов, собрались их друзья, однополчане и отчасти родственники. Поспорив некоторое время про политику, они решили создать тайное политическое общество, которое получило название Союз спасения, или Общество истинных и верных сынов Отечества.
Собственно учредителей общества было шесть человек: сами Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы, полковник генерального штаба Александр Муравьев, будущий автор «Конституции» Никита Муравьев, князь Сергей Трубецкой и Иван Якушкин. Семеновские офицеры были очень молодыми — от 21 до 26 лет, самым старшим был 26-летний Сергей Трубецкой. Они недавно вернулись с войны, они были в боевых наградах. Это был костяк основателей Союза спасения. Впоследствии довольно быстро к ним примкнули их друзья и единомышленники, такие как Михаил Лунин, Павел Пестель, уже известный тогда поэт и литератор Федор Глинка, князь Федор Шаховской. Однако в целом Союз спасения был немногочисленной организацией, исследователи насчитывают в нем примерно до 30 членов.
Собственно, что они хотели? Как вспоминал Иван Дмитриевич Якушкин, основное их настроение было такое:
«В продолжение двух лет мы имели перед глазами великие события, решившие судьбы народов, и некоторым образом участвовали в них; теперь было невыносимо смотреть на пустую петербургскую жизнь и слушать болтовню стариков, выхваляющих все старое и порицающих всякое движение вперед. Мы ушли от них на 100 лет вперед».
Вот оно — ощущение молодых офицеров, вернувшихся с войны, на глазах которых преобразовался мир, а дома все осталось
Прежде всего, конечно, их возмущало крепостное право. Они хотели ограничения самодержавия, во-первых, конституцией, которая бы ставила законодательные рамки, и, во-вторых,
При этом нужно помнить, конечно, что декабристы — дворяне, а их отцы — помещики. Этим молодым людям при нормальном течении вещей
При этом они сильно отличались от нас тем, что мы живем в мире, пережившем марксизм, и мы уже привыкли считать, что экономика лежит в основе всего, что происходит с обществом. Это для нас аксиома, но в ту эпоху это не то что не было аксиомой — а наука политической экономии тогда только возникла, только появились первые работы под таким грифом. Декабристы, будучи людьми любознательными, интересовались этой новой наукой, и в том же 1816 году некоторые из них слушали в Петербурге частные лекции профессора Куницына (это был профессор из Царскосельского лицея, он среди прочего учил Пушкина). Они заказали частные лекции по политэкономии, чтобы ознакомиться с этой новой наукой.
Мысль, что крепостное право тормозит экономическое развитие России, совершенно не была для них фундаментальной. Мы сейчас, говоря о крепостном праве, в первую очередь думаем об этом. Для них такой подход и такая постановка вопроса были не актуальны, для них главным и актуальным были нравственное содержание и вопрос элементарной человеческой справедливости. Как один человек может быть принадлежностью другого? Им это уже казалось достаточно диким и архаичным.
Мне бы хотелось сказать, что, с одной стороны, декабристы, получается, первое русское поколение, которое всерьез готово отменить собственные привилегии. С другой стороны, сама по себе эта идея о равенстве людей, о всяком гуманизме не была абсолютно новой, и история — очень лукавая и часто ироничная штука.
Я покажу одну цитату отца Павла Пестеля, Ивана Борисовича, который был очень крупным чиновником и много лет занимал должность генерал-губернатора всей Сибири. Когда сын был еще маленьким, ему было лет 11, отец как сенатор совершал ревизию Казанской губернии. Была такая практика, потому что средства связи были слабые, в Петербурге плохо понимали, что происходит на самом деле в той или иной губернии, и посылали сановника разобраться. И вот он проводил эту ревизию и счел нужным написать сыновьям, Павлу и его братьям, очень длинное и чрезвычайно эмоциональное письмо, оно прямо выделяется из всего, что отец писал сыновьям в то время.
Он описывал, как, проезжая по казанским деревням, нашел множество всевозможных злоупотреблений: бедных крестьян притесняли местные чиновники. И вот он, проезжая, принимал жалобы, на месте
«Ах! Дорогие мои дети, просите Бога, чтобы он дал вам сердца, способные живо чувствовать счастье от того, что доставляешь его ближним. Нет блаженства равного тому, когда облегчаешь угнетенных. Вот, мои добрые друзья, единственное и наибольшее удовольствие, какое дает нам высокое положение, — это иметь возможность сделать больше счастливых».
В целом то, что пишет Пестель-отец, было вполне в рамках сентиментальной добродетельной проповеди XVIII века. Но он, наверняка, не рассчитывал, что сын его поймет настолько буквально.
На фоне этого разговора о равенстве декабристы, конечно, выступали против всевозможных сословных перегородок, против привилегий собственного сословия и за ограничение ничем законодательно не ограниченной власти самодержавного монарха.
Опять же, голоса об ограничении самодержавия раздавались и в XVIII веке, но тогда это было скорее некой претензией аристократии на свою долю власти, на то, чтобы больше и плотнее участвовать в государственном управлении. Декабристы же говорили о всеобщем участии во власти, о, может быть, если не всеобщем, то очень широком избирательном праве — тут приходится сделать такую оговорку, ведь они мечтали о республике и об избирательном праве в стране, где население по большей части было аграрное и почти поголовно безграмотное. Совершенно непонятно, каким образом эти крестьяне реально должны были голосовать.
В принципе, декабристы это осознавали, и как вариант решения Никита Муравьев в своей «Конституции» предлагал имущественный ценз. То есть право избирать и право быть избранными имели бы только люди, обладающие уже
А Пестель, наоборот, очень решительно с этим спорил, и вот почему я подчеркиваю разницу с XVIII веком. У Пестеля очень много раз — и в его конституционном проекте, и в том, что он писал на следствии, объясняя свои взгляды, —присутствовал такой момент: он предостерегал против того, что в таком случае возникнет пагубная «аристокрация богатств». То есть на смену родовой аристократии придет власть людей богатых. Он считал, что этого нельзя допускать, и настаивал на всеобщем избирательном праве.
При этом для декабристов был характерен постоянный спор, как должна быть устроена верховная власть: республика или конституционная монархия. Но они понимали конституционную монархию, когда при короле существует парламент и конституция, и республику как практически одно и то же. На самом деле разница между президентом и царем в их понимании состояла только в форме передачи власти, потому что президент выбирается, а монархия — это власть наследственная. Никита Муравьев склонялся к конституционной монархии, а Пестель менял свои взгляды и склонялся то к конституционной монархии, то к республике. На следствии сам он утверждал, что считал этот вопрос не самым принципиальным, и «Русскую правду» «Русская правда» — программный документ декабристов, разработанный Павлом Пестелем в 1821–1823 годах. писал так, чтобы эту главу можно было легко заменить, не трогая все остальное.
Сам по себе этот спор о республике и конституционной монархии показывает одну важную характерную черту декабристов. Они, в принципе, хотели преобразований и реформ, но они не были одержимы идеей революции и непременно маниакального свержения самодержавия. Если бы власть сама пошла на реформы, наверное, эти молодые люди были бы первыми, кто ринулся бы участвовать в этом, помогать, занимая
Устав Союза спасения, первой созданной декабристами организации, был написан Пестелем по поручению товарищей, и устав всем не понравился, потому что Пестель пытался заимствовать очень много организационных форм, в том числе масонских. Он создал очень сложный устав со сложным ритуалом приема, градациями посвящения членов, разнообразными клятвами, но мы не знаем точно, поскольку этот устав до нас не дошел — мы знаем о нем только в пересказе декабристов. Остальным это все не понравилось, показалось слишком ритуализованным, возникло много споров о внутреннем содержании общества, и в результате в 1818 году они распустили Союз спасения и преобразовали его в Союз благоденствия, устав которого до нас дошел. Там очень большой акцент делался на нравственном совершенствовании, благотворительности и всевозможном распространении добра и справедливости вокруг себя.
При этом, по воспоминаниям некоторых членов, была еще вторая, секретная часть устава, которую не всем членам даже показывали, и вот там были более революционные вещи. Но в целом Союз благоденствия и его устав показывают, что для декабристов оставались открытыми оба этих пути. Они колебались и спорили, рассуждали о возможности как революционных преобразований, так и просто постепенной работы на спокойную эволюцию общества путем распространения своих взглядов, идей равенства и конституционных идей, о которых тогда много говорили.
В январе 1821 года участники Союза благоденствия собрались на съезд в Москве. Собирались они в доме Михаила Александровича Фонвизина на Рождественском бульваре. Собственно, зачем им этот съезд понадобился?
К 1820 году просто в силу служебных и семейных обстоятельств, в силу того, что Союз благоденствия разросся, ситуация изменилась. Н
С другой стороны, осенью 1820 года произошло восстание Семеновского полка, того самого, офицеры которого создали Союз спасения. Там был назначен новый полковой командир, солдаты против него возмутились и отказались ему повиноваться. В результате тех событий полк был раскассирован, то есть весь состав полка из гвардии перевели в армию в разные места, и офицеров тоже. Они оказались разбросаны, но интересующие нас главные действующие лица, Сергей Муравьев-Апостол и его близкий друг Михаил Бестужев-Рюмин, попали на службу в войска Первой армии, в пехотный Черниговский полк, который располагался недалеко от города Василькова, то есть они тоже оказались на юге, на Украине.
Кроме того, многие члены тайного общества вышли в отставку и жили в своем имении, как, например, Александр Николаевич Муравьев. В общем, их раскидало, и они решили собраться и заново обсудить дела тайного общества. Съехались в Москве.
Центральными событиями съезда были два момента.
Михаил Федорович был человек чрезвычайно яркий. Он племянник екатерининских фаворитов, служил в кавалергардском полку, был героем Наполеоновских войн, флигель-адъютантом Александра I. В качестве флигель-адъютанта во время Наполеоновских войн он выполнял важнейшие поручения императора, например вел переговоры и подписывал капитуляцию Парижа в 1814 году. К моменту описываемых нами событий Михаил Федорович командовал пехотной дивизией, которая была дислоцирована в Кишиневе. Там он достаточно часто встречался со ссыльным Пушкиным — это в стихах Пушкина отразилось.
Так вот, Михаил Федорович, явившись на московский съезд, объявил, что у него есть дивизия, он готов к восстанию, о котором так много говорится, и требует немедленно приступать к действию. Остальные участники съезда были совершенно не готовы к такой постановке вопроса, стали с ним спорить и отговаривать. Тогда Орлов сказал, что в таком случае он выходит из тайного общества, и действительно ушел. Больше он в тайных обществах не состоял.
Что это было, не понял никто, потому что Михаил Федорович был серьезным человеком и подозревать его в таком безумном авантюризме — мол, ни с того, ни с сего возьму, подниму свою дивизию и начну восстание — было странно и нелепо. С другой стороны, обстановка на тот момент очень интересная, потому что дивизия Орлова находится в Кишиневе, а по ту сторону границы, в Молдавии и Валахии, ровно в это время собираются войска греческих повстанцев, воюющих против Османской империи. И в России достаточно сильны настроения, что единоверцам-грекам нужно помочь, и многие надеются, что Александр I двинет войска и начнет войну с турками в поддержку греков.
И когда на этом фоне Михаил Орлов объявляет, что готов затеять восстание, исследователей это очень интригует, потому что, с одной стороны, сложно считать, что он кидает пустые слова, а с другой стороны, невозможно считать, что он такой безумный авантюрист. Лично я думаю, что разгадка может быть в том, что он действительно просто хотел выйти из тайного общества и провоцировал своих товарищей, чтобы показать им, что все их разговоры о восстании и преобразованиях пустые и на самом деле они ничего делать не хотят. Может быть, так.
Вкупе с тем, что были получены известия о доносах, этот демарш Орлова побудил всех остальных распустить Союз благоденствия. Московский съезд постановил считать союз уничтоженным.
Про себя при этом центральные члены, которые принимали это решение, думали, что они таким образом переформатируют, говоря современным языком, организацию — то есть избавятся от случайных людей. Некоторые говорили, что хотели избавиться и от слишком радикальных, таких как Пестель, и учредить новое тайное общество уже с
Аналогичная вещь случилась в Петербурге, там в центре были Трубецкой и Никита Муравьев. Они тоже решили продолжать тайное общество. И вот тут надо сказать, что если Союз спасения и Союз благоденствия — это придуманные декабристами самоназвания организаций, то Южное и Северное общества — это названия, возникшие просто потому, что организаций стало две и их надо было
В чем была, собственно, разница с предыдущими обществами? Они уже не пытались особенно писать устав, там был минимум формальностей. И вообще довольно сложно для исследователя говорить о деятельности общества декабристов, потому что какой-либо деятельности, привычной для революционной организации или политической партии, декабристы, в общем, не вели. У них не было партийной печати, партийной идеологии или
Поэтому мы можем судить о том, что между ними происходило, только по их мемуарам (но только отчасти — мемуары дают очень мало информации) и по их показаниям на следствии. А в общем, понятно, что на следствии люди говорят не совсем правду, это довольно сложная ситуация, в которой они могут и
Если говорить о событийной стороне истории тайных обществ, то в Петербурге членам было проще — они все жили в одном городе и могли периодически собираться. Северное общество при этом довольно вяло существовало
В 1824-м состав Северного общества заметно обновился. Туда пришли молодые энергичные члены: в первую очередь поэт Рылеев, лицейский товарищ Пушкина Пущин, офицер князь Евгений Оболенский и братья Бестужевы, Александр и Николай.
Они несколько изменили суть тайного общества, потому что до сих пор в его рядах были в основном офицеры, боевые офицеры (и южане остались целиком офицерским обществом), а члены группы Рылеева были литераторами. Рылеев — известный поэт, Александр Бестужев — известный тогда уже автор литературно-критических статей и прозаических произведений, они выпускают в Петербурге очень популярный литературный альманах «Полярная звезда», в который пишут Пушкин, Жуковский, ведущие тогдашние литераторы. И с их появлением в деятельности Северного общества возникает отчетливая литературная струя. Они много пишут, их взгляды, их романтический патриотический освободительный порыв проявляются в литературном творчестве.
Потом в восстании на Сенатской площади немножко скажется отсутствие у них военного опыта и банальной офицерской практичности. Они скорее будут вести себя как романтические герои, как литераторы, нежели как опытные офицеры, которые понимают, куда и как войска двинуть.
Южное общество тоже в первые два года своего существования вело себя довольно вяло. С 1823 года у них очень активизировались совещания. Они придумали проводить ежегодные собрания общества в Киеве во время так называемой январской контрактовой ярмарки. Это была крупная ярмарка по оптовым закупкам, и под предлогом этой ярмарки можно было приехать в Киев и там, соответственно, собираться.
Летом 1825 года во время армейских сборов энергичные Муравьев и Бестужев-Рюмин случайно обнаружили, что рядом с ними существует еще одно совершенно самостоятельное офицерское тайное общество — Общество соединенных славян. Это были молоденькие армейские офицеры, артиллеристы по большей части, у них были
И конечно, писались конституционные проекты. На юге Пестель писал свою «Русскую правду», на севере Никита Муравьев писал свою «Конституцию». Тексты их до нас дошли. «Русская правда» была не окончена, у нас в Государственном архиве хранится черновая рукопись Пестеля. А «Конституция» Никиты Муравьева известна аж в трех вариантах. Одна копия была во время обыска взята у Трубецкого и хранится в составе следственных материалов. Затем Никиту Муравьева попросило следствие — и он, уже находясь в тюрьме, по памяти записал заново этот свой конституционный проект — эта тюремная версия существует. И кроме того, Иван Иванович Пущин, лицейский друг Пушкина, перед арестом, то есть в промежутке между 14 декабря и тем моментом, как его арестовали, успел свои самые важные бумаги отдать в одном портфеле на сохранение лицейскому товарищу, не замешанному в этом деле. Это был Александр Михайлович Горчаков, будущий министр иностранных дел и канцлер Российской империи. Занимая такие должности, он до самого возвращения Пущина из Сибири хранил этот портфель, в котором в том числе была «Конституция» Никиты Муравьева.
Жизнь Южного общества декабристов с 1823 года строилась вокруг постоянно возобновлявшейся дискуссии по двум проблемам: восстание и цареубийство. Надо сказать, что декабристы учитывали и анализировали текущие события и в России очень много говорили об испанской революции, о Рафаэле дель Риего. Это был испанский офицер, который поднял восстание как раз в те годы, у них на глазах. Восстание он начал на юге страны, в Андалусии, со своими войсками успешно прошел по стране, добился от короля соблюдения конституции, и власть короля была существенно ограничена. Но через пару лет король совершил контрпереворот, Риего арестовал, конституцию отменил, Риего потом казнил.
Какой вывод делал из этого Сергей Иванович Муравьев-Апостол? Восстание на юге страны вполне может быть успешным, но при соблюдении
С этим связан второй вопрос. Допустим, восстание. А что в случае победоносного восстания делать с императором? Вот Риего оставил короля в живых — и зря он это сделал.
Пестель с его неумолимой логикой — он был человек очень логичный и с очень сильным интеллектом — доказывал, что опыт как Французской революции, так и испанских событий совершенно однозначно доказывает: оставлять в живых свергнутого монарха нельзя. Дальше по той же логике возникало следующее: ровно так же нельзя оставлять и возможных наследников престола как очаг возможной контрреволюции. Среди декабристов шла речь о том, что жизнью всех членов царской семьи придется пожертвовать, для того чтобы избежать большого кровопролития, избежать гражданской войны и того, чтобы контрреволюция сплотилась вокруг фигуры возможного наследника. То есть им казалось, что если нет наследника, то нет и проблемы — можно будет
Вот этот момент — чтобы все произошло бескровно — их очень сильно беспокоил. Все-таки они действительно были прошедшими войну офицерами, для них это были не пустые слова. Именно поэтому декабристы говорили только о варианте военного восстания, то есть восстания с помощью тех войск, которыми они сами командовали. Никаких широких народных масс, никакого народного восстания: это хаос, кровь и гражданская война.
Значит, своей задачей декабристы, думавшие о восстании, считали в том числе продвижение по службе, чтобы получить эти войска себе в командование. В Южном обществе в этом отношении было неплохое положение, потому что Пестель уже командовал полком, Сергей Муравьев-Апостол командовал батальоном в своем полку, князь Сергей Волконский командовал бригадой. И в тайном обществе было довольно много полковников.
Они предполагали опираться именно на свои войска, которые послушаются приказа командира. Они не вели пропаганду или агитацию революционных идей среди своих солдат. Они считали, что достаточно просто быть хорошими командирами и хорошо относиться к своим солдатам, чтобы солдаты были привязаны к ним лично и, в случае начала
Вопрос о цареубийстве был очень жгучим, и он вставал не только в Южном обществе. Первые серьезные разговоры о возможности цареубийства были еще в Союзе спасения, это так называемый московский заговор 1817 года. Осенью 1817 года значительная часть гвардии была в Москве, на праздновании пятилетия изгнания Наполеона, и члены тайного общества собирались в шефском доме при Хамовнических казармах (этот дом до сих пор стоит на Комсомольском проспекте), в квартире Александра Николаевича Муравьева. Там они получили известие о каких-то новых злоупотреблениях власти, и Иван Дмитриевич Якушкин, распалившись, сказал, что он готов убить Александра I, раз тот так вреден для страны. Остальные поспешили его от этого дела отговорить, и с этого начался существенный кризис Союза спасения.
Теперь южные декабристы возвращались к этой проблеме. Царя надо убить, чтобы избежать, по их понятиям, большого кровопролития. С другой стороны, лично к Александру I они относились скорее хорошо, привыкли его уважать, видели его на полях сражений. Он вообще был человек обаятельный, и все его окружение вполне его любило. В общем, убивать его совершенно не хотелось.
Поэтому после долгих споров они придумали такую уловку: восстание надо начать в тот момент, когда император умрет, а новый еще не вступит на престол. Императора не будет вообще, и в эту паузу нужно выступить и потребовать конституции, потребовать созыва
Таким образом получалось, что вопрос о восстании, если принимать этот план, откладывается в совершенно неопределенное будущее. Потому что Александр I был человек молодой, в расцвете сил. С другой стороны, Сергей Муравьев-Апостол очень торопил товарищей, ему хотелось начать
Одновременно если поднимать восстание, то, конечно же, нужно договариваться о совместных действиях с Северным обществом. Тем более если, как утверждает Пестель, восстание должно непременно начаться в столице, то его должно начать именно Северное общество. Они вели переговоры, но без большого успеха: у них было довольно много противоречий в планах и в программах.
И тут встает основной вопрос, который должен непрерывно задавать себе исследователь декабризма и ответа на который мы не знаем. Они вообще на самом деле собирались совершать
С одной стороны, они все-таки действительно были боевыми офицерами, и в их устах это вроде бы не должно быть пустыми словами. Более того, декабристские восстания-то состоялись: они произошли на Сенатской площади и в Черниговском полку, где служил тот самый Сергей Муравьев-Апостол.
Но эти реально произошедшие восстания не выглядят как закономерный результат деятельности тайных обществ, которые готовили восстание — и вот восстание происходит. Они выглядят как совершенно спонтанные события, зависящие от случайных внешних обстоятельств. То есть, в принципе, мы вполне можем предполагать, что, не случись вот этой ситуации междуцарствия, декабристские общества никакого восстания не предприняли бы, а просто некоторое время говорили бы.
Дальше мы наблюдаем личную историю многих центральных декабристов, которые по достижении
Может быть, все это просто ничем бы не разрешилось. С другой стороны, к концу 1825 года Александр I получил доносы на декабристов. Прежде он не очень реагировал на эти доносы, потому что сам разделял эти либеральные убеждения, и ему приписывают фразу: «Не мне их судить». Но как раз на последний донос он действительно начал реагировать, и одним из последних его распоряжений была отправка генерала Чернышева в Тульчин разобраться, что там с тайным обществом, и Чернышев арестовал Пестеля до 14 декабря, до восстания. Может быть, были бы
Нам может быть сложно представить, что образованные, культурные люди вдруг возьмут и начнут вооруженное восстание с войсками. Это может показаться нелепым, и может быть, уже именно наш собственный исторический опыт давит на наше сознание и заставляет думать, что декабристы на самом деле никаких восстаний совершать не собирались и это была просто принятая тогда форма говорить о политике.
Но мы так и останемся в неопределенных гаданиях, потому что восстания были. Было 14 декабря в Петербурге, и было очень странное восстание Черниговского полка на юге России. С одной стороны, это был нервный поступок, потому что восстание случилось в тот момент, когда жандармы приехали их арестовывать. С другой стороны, Сергей Муравьев-Апостол в
Никто из южных декабристов его не поддержал, вот это тоже важно. Говоря о том, кто у нас декабрист, нужно думать: а кого мы вообще имеем в виду? Участников восстания? Участников тайного общества? Эти круги людей не совпадают. Никто из южных декабристов — полковников, командиров полков — не присоединился к восстанию Сергея Муравьева-Апостола, и его несчастный восставший полк был расстрелян правительственными войсками, офицеры арестованы и привезены в Петербург на следствие и под суд.
Восстание в Петербурге 14 декабря тоже было в очень большой степени спонтанным событием именно под влиянием той же самой идеи: мы же планировали восстание при смене монарха на престоле. А тут еще такая провоцирующая ситуация междуцарствия, потому что этот момент, когда монарха нет вообще, затянулся.
В сухом остатке вот что. Достаточно часто и сейчас можно слышать обвинения декабристов в том, что они цареубийцы и вообще убийцы. Но декабристы никакого царя не убили — они 10 лет об этом говорили, но не убили именно потому, что им очень не хотелось этого делать.
Восстание 14 декабря на Сенатской площади было подготовлено за считаные дни. Нельзя сказать, что оно готовилось долго в процессе существования Северного общества. Оно в значительной степени было спонтанным и зависящим от событий. И далеко не все находившиеся в Петербурге декабристы даже в нем участвовали.
А вот для властей оно стало большой неожиданностью. Говорят: «Правительство знало, правительство получало доносы на декабристов». Но получал доносы Александр I, который умер в Таганроге. Он ставил в известность об этих доносах очень узкий круг ближайших к нему людей, которые в тот момент по разным причинам тоже не находились в Петербурге. Некоторые были в Таганроге с телом покойного императора, некоторые
За день до восстания, 12 декабря, Николай получил подробное донесение от начальника штаба, генерала Дибича, который тоже был в Таганроге. Дибич ставил его в известность о поступивших доносах на декабристов, о том, что есть обширное тайное общество среди офицеров. Для Николая это было шокирующей неожиданностью — об этом он написал в своих записках. Он был потрясен и не понимал, что с этим делать, потому что мало того, что он вступает на престол в сложных обстоятельствах, не получив формального отречения от старшего брата, а тут еще и офицерский заговор.
Поэтому когда случилось восстание на Сенатской площади, перед Николаем стоял вопрос, на ту секунду было не очевидно: это восстание подготовлено тем тайным обществом, про которое писал Дибич, или это совершенно другое явление, связанное именно с повторной присягой? Потому что декабристы вывели солдат на Сенатскую площадь не под
Собственно, солдаты шли за законного государя, что потом, кстати, дало Николаю Павловичу повод не карать солдат строго за участие в восстании. Из всех солдат были осуждены шесть человек, которые в ходе восстания совершили
И Николай оказался в достаточно щекотливой и сложной ситуации, потому что он вроде как легитимный монарх, но в этом некоторые сомневаются. И главная и самая актуальная проблема: что делать с самими декабристами? Одним из первых государственных решений Николая после осуждения декабристов было учреждение Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, которое стало органом политического надзора за положением дел в стране. А возглавил его Бенкендорф, один из основных деятелей следствия над декабристами и бывший боевой товарищ некоторых из них.
С другой стороны, декабристы арестованы, их допрашивают, они
Если ориентироваться на Судебник Ивана Грозного, их всех можно сварить в кипящей смоле, но
Чтобы выкрутиться из этой ситуации, Николай поручил очень известному государственному деятелю Михаилу Сперанскому разработать
Осужденных декабристов было 126 человек, а арестовано было еще больше — достаточно много людей в процессе следствия оправдали и освободили. Но все равно 120 обвиняемых — это большое количество. Сперанский придумал разделить всех подсудимых на 11 разрядов по степени вины и продумал состав обвинения для каждого разряда. Первый разряд был самый тяжелый — в него входили умысел на цареубийство, соучастие в разговорах о цареубийстве и другие столь же тяжкие обвинения, а дальше тяжесть обвинений постепенно спадала. Каждой степени вины был придуман примерный
Судить тоже было некому, и следствие, на самом деле, вести было некому, в государственной машине ничего подобного не существовало. Для следствия был создан Тайный следственный комитет, в который Николай назначил преимущественно генералов. Этот комитет имел очень много черт военно-судной комиссии, и судя по тому, как лихо генералы взялись за дело и сразу начали очень содержательные допросы, они использовали именно свой опыт военно-судных комиссий.
А чтобы судить декабристов и выносить приговор, был собран специальный, не существовавший постоянно орган, Верховный уголовный суд, в котором заседали сенаторы, члены Государственного совета, члены Святейшего синода — в общем, вся сановная верхушка России. Им следствие подготовило записку о силе вины,
В результате они создали градацию. Пятеро главных осужденных были поставлены вне разряда — это были Павел Пестель, Сергей Муравьев-Апостол, Кондратий Рылеев, Михаил Бестужев-Рюмин и Петр Каховский. Первоначально они были приговорены к смертной казни четвертованием. Весь первый разряд приговаривался к смертной казни отсечением головы, следующим разрядам были уготованы ссылка в Сибирь на бессрочные каторжные работы и постепенно убывающие по строгости наказания. Последние разряды получили не очень жесткие приговоры, например недлительную ссылку. Некоторые разряды отправлялись служить в дальние гарнизоны и крепости. И не все разряды формально лишались дворянского достоинства, чинов и званий.
Приговор был сделан, естественно, с некоторым запасом на проявление монаршего милосердия — это тоже полагалось, надо было оставить
Надо сказать, что Николаю хотелось сделать так, чтобы декабристы вообще исчезли из общественной жизни и о них забыли. Они же были помещиками, владельцами имений, отцами семейств, и с этим тоже надо было
Николай поступил довольно тонко. Он сделал одновременно ряд жестов, примиряющих его с дворянским обществом, и подчеркнул, что вина декабристов никоим образом не ложится на их семьи. Более того, он распорядился выяснить положение родственников декабристов — и тем из них, кто с потерей декабриста лишался кормильца, назначил государственные пенсии. А пенсии тогда назначались далеко не всем даже служащим чиновникам — это была действительно монаршая привилегия.
Сначала предполагалось, что декабристы отправятся в Сибирь на разнообразные каторжные заводы и рудники. И действительно, первую партию декабристов, первых восемь человек, отправили на настоящую каторгу в Благодатские рудники. Они провели очень страшную первую зиму на настоящей каторге.
Дальше Николай спохватился: что же мы делаем? Сибирь большая, она плохо контролируется, она далеко, а мы собственными руками по всей этой Сибири распространяем заразу вольнодумства в лице декабристов. И он приказал собрать их всех в одной каторжной тюрьме. Поэтому в дальнейшем все, кого осудили именно на каторгу, а не на вольное поселение, отбывали каторгу вместе. И им это очень сильно помогло, потому что они могли поддержать друг друга.
Декабристы ухитрились прожить компактной группой, замкнутые в своей каторжной тюрьме, не оставив нам вообще никаких свидетельств о каких бы то ни было ссорах, разногласиях или противоречиях между собой. Они предстают таким абсолютно дружественным, пронизанным взаимопомощью коллективом. Видимо, в этом сказывалось дворянское воспитание: они прилагали к этому сознательные усилия и исходно понимали, чем ситуация чревата. Они писали, скажем, что первое, что они сделали, — это запретили в своей среде азартные игры и спиртные напитки, чтобы ликвидировать все поводы для
Они помогали друг другу, потому что среди них были и состоятельные, и очень бедные. Естественно, поначалу состоятельные товарищи стали помогать неимущим. Дальше они поняли, что так тоже нельзя, потому что прямая помощь тоже ведет к неравенству отношений и к возникновению
Очень любопытно изучать сибирский опыт декабристов именно с точки зрения того, как люди, оказавшись в достаточно экстремальных условиях, ухитрились сохранить человеческое достоинство, благородный облик и репутацию благородных людей. Любопытно смотреть, как они это делали, какие усилия они к этому прилагали.
Самый удобный способ слушать наши лекции, подкасты и еще миллион всего — приложение «Радио Arzamas»
Узнать большеСкачать приложение
Оставьте ваш e-mail, чтобы получать наши новости
