Восток

Персидская поэзия как ключ к культуре Ирана

Читает Наталья Чалисова

Иран называют «страной поэзии». Это популярное определение из путево­дителей верно отражает существо дела. Фирдоуси, Саади, Хафиз и другие избежали участи «старых мертвых поэтов», их читают по сей день. Персидская поэзия составляет предмет гордости иранцев: стихи классиков используют как решающие аргументы в самых разных сферах культуры — от бытового спора до политической дискуссии. 

Период расцвета персидской поэзии называют «шестью веками славы». Они начались в X веке, когда зазвучали стихи «Адама персидских поэтов» Рудаки, и завершились в XV веке, когда Джами подвел «предварительные итоги» классической традиции. Но и в дальнейшем поэзия сохранила свое ведущее место на карте иранского культурного ландшафта. 

О вкладе персидской поэзии в мировую культуру красноречиво свидетель­ствует, например, зал заседаний Генеральной ассамблеи ООН. Над входом в него помещены стихи о том, что племя Адама — единое тело: когда ранена часть, оно болит целиком. Это цитата из книги «Гулистан», которую Саади, «соловей из Шираза», написал в XIII веке и, как оказалось впоследствии, на все времена.

Наталья Чалисова
Наталья Чалисова
Кандидат филологических наук, исследователь и переводчик персидской классической поэзии. Руководитель отдела научных исследований Института восточных культур и античности РГГУ, заместитель заведующего лабораторией востоковедения ШАГИ РАНХиГС.

Тезисы

Истоки классической поэзии. Слово-мантра — грозное оружие (гимны Заратуштры, авестийский язык); слово — украшение пира (застольные песни эпохи Сасанидов, среднеперсидский язык); усвоение правил араб­ской поэзии с приходом ислама (VII век).

Классический период. Мгновенная классика: появление поэзии на ново-персидском (классическом персидском) языке в IX–X веках. Метрика и рифма, жанры и формы бытования; роль поэзии при дворе и «цех поэ­тов».

Сады, соловьи и розы: «выражения поэтов», «искусственный» язык поэ­зии, многомерность поэтического смысла и приемы принуждения слу­шателя к обдумыванию. Какое вино пили и чью красоту воспевали клас­сики? Поэты светские, суфийские мистики и проповедники «религии любви».

«Что теряется в переводе?» — о переложениях на русский язык.

Интервью с лектором

— Расскажите, почему вы стали заниматься персидской поэзией?

— Мой выбор определил случай. Я поступала в Институт стран Азии и Африки на индийское отделение, но тогда, в далеком 1971 году, окон­чательное распределение языков от абитуриентов не зависело. В итоге я оказалась на персидском и очень горевала. Однако, как писал поэт Низами, то, что на вкус подобно уксусу, может оказаться сахаром. Так оно и вышло. Нашлись интересные книги и встретились хорошие учи­теля. Когда я, отличница и умница, поступила в аспирантуру Института востоковедения РАН, мой научный руководитель профессор Магомед-Нури Османович Османов начал знакомство с того, что сурово сказал: «Вы не знаете персидского языка!» Его уроки «пристального чтения» стихов я с благодарностью вспоминаю всю жизнь.

— Какое место занимает персидская поэзия в современном мире?

— Примерно такое же, как любая другая почтенная поэтическая тради­ция. Поскольку начиная с XIX века персидских классиков активно пере­водили на западные языки, в каждом поколении для них находятся читатели и почитатели. Что до академических исследований, то здесь ведется довольно активная работа, как в Иране, так и за его пределами. Множество сохранившихся текстов до сих пор не опубликованы и не введены в научный обиход, поэтому особенное значение сейчас, в эпоху цифровых технологий, приобретает современное описание рукописных фондов библиотек. 

— Если бы вам нужно было очень быстро влюбить незнакомого человека в персидскую поэзию, как бы вы это сделали?

— Я бы не стала этого делать ни за что. Принуждение к любви обречено по определению. А вот тем, кто уже полюбил персидскую поэзию в рус­ских переводах, я бы предложила «читать вокруг», расширять свои представления об истории и культуре Ирана, а также не забывать, что всякий перевод — это плод соавторства, и обращать внимание на имена переводчиков. А тем, кто молод, любопытен и не ленив, совет один: чтобы полюбить персидскую поэзию, надо учить персидский язык. Приведу в пример переводчика Осипа Румера. Он прочел Омара Хайама в английском переводе Фицджеральда, опубликовал в 1922 году русскую поэтическую версию и понял, что влюбился по уши. Тогда он потру­дился выучить персидский, и в 1938 году вышел уже его знаменитый перевод трехсот рубаи с оригинала на русский язык.

— Что самое интересное — или важное, страшное, смешное — вы узнали, работая с персидской поэзией?

— Самое интересное — и важное, и страшное, и смешное — оказалось связано для меня с процессом перевода. Персидская классика рассчита­на на искушенного читателя. Даже у самих носителей традиции порой возникали герменевтические трудности; так, поэт Джами собирался, повстречав Низами в раю, наконец выспросить у него про смысл тысячи смутных мест. Так что самое интересное и важное — разгадывать смысл очередной непонятной строки, самое страшное — когда все ресурсы исчерпаны, а смысл не выстраивается, а самое смешное — если вдруг повезет и поймешь, как все просто на самом деле.

— Если бы у вас была возможность заняться сейчас совсем другой темой, что бы вы выбрали и почему? 

— В индоевропеистике уже давно ведутся исследования по реконструк­ции «индоевропейского поэтического языка». Я бы выучила древнегре­ческий, санскрит, древнеирландский, доучила авестийский и искала бы в памятниках древней поэзии архетипы знакомых мне по персидскому материалу формульных сочетаний.

Где узнать больше

Андрей Волос. «Возвращение в Панджруд» (2013)

Исторический роман об «Адаме персидских поэтов» Рудаки (умер в 941 году); многие страницы романа воссоздают атмосферу жизни поэта при дворе эмира Бухары. Это роман не только увлекательный, но и, по мнению поэта и критика Льва Оборина, «отвечающий кри­терию актуальности. Оказывается, что события, происходившие в государстве Саманидов почти 1200 лет тому назад, вполне можно проецировать на современность». Андрей Волос специально отметил в предисловии к роману, что его книга не претендует на роль научного исследования, однако, благодаря таланту и эрудиции автора, она оказалась не только интересной, но и весьма достоверной и полезной для тех, кто хочет познакомиться с эпохой становления персидской классической поэзии.

«Классическая восточная поэзия. Антология». Составитель Халык Короглы (1991)

Книга включает образцы стихов наиболее известных персидских поэтов: Рудаки, Фирдоуси, Хайяма, Низами, Руми, Саади, Амира Хосрова Дех­леви, Хафиза, Джами. Отобраны хорошие переводы Семена Липкина, Вильгельма Левика, Ивана Тхоржевского, Осипа Румера, Владимира Державина, Веры Звягинцевой, Наума Гребнева, Льва Пеньковского, Анатолия Старостина и других. Книга снабжена необходимым аппара­том, она включает предисловие, введение, глоссарий и комментарии к стихам (Халык Короглы); в приложении приведены отрывки из работ Евгения Бертельса, Виктора Жирмунского, Николая Конрада, Яна Рипки, Павла Антокольского, Николая Тихонова, Мариэтты Шагинян, Иоганна Вольфганга Гете, а также «персидские» стихи Пушкина и Есенина.

Аннемари Шиммель. «Мир исламского мистицизма» (2012)

Книга посвящена не специально персидской поэзии, речь в ней идет об истории суфизма (исламского мистицизма). Однако она написана исследовательницей, глубоко и всесторонне знакомой с персидской поэзией в целом и с суфийской поэзией Ирана в частности. Поэтому прочесть стоит хотя бы главу 7 «Роза и соловей. Персидская и турецкая мистическая поэзия», где замечательно представлено творчество Санаи, Аттара и Руми.

Михаил Занд. «Шесть веков славы: очерки персидско-таджикской литературы» (1964)

Эта небольшая книга (230 страниц) замечательного ираниста Миха­ила Занда, работавшего в Москве, а затем в Израиле, рассчитана на самый широкий круг читателей и дает запоминающиеся портреты поэтов на фоне эпохи. Однако она написана уже более полувека назад, несет в некоторых формулировках неизбежный отпечаток советской эпохи, а найти ее можно, кажется, только в РГБ.

Выставка к лекции

Иллюстрация: Каллиграф и миниатюрист за работой. Фрагмент миниатюры из персидского манускрипта поэта Низами Гянджеви «Хамсе». 1593–1595 годы
The British Library
Другие лекции
Восток