История денег в России, самые богатые люди и повседневные траты минувших дней, а также лекции Елены Корчминой о том, как зарабатывали и тратили деньги дворяне и государство
Когда мы говорим о дворянстве второй половины XVIII века, главная ассоциация, которая возникает, — роскошь. Богатые российские дворяне проматывали состояния на куртизанок и за карточным столом. А крестьянин трудился годы, чтобы оплатить колесо кареты или пуговицу с кафтана своего господина, которого он никогда не увидит. Так ли это было на самом деле?
Давайте представим ситуацию, в которой оказался дворянин второй половины XVIII века. В 1754 году открывается первый банк, который дает деньги. В 1769 году у государства появляется возможность делать внешние займы. В России становится больше денег, они тратятся с большей легкостью. Возникает благоприятная экономическая ситуация: есть много привозного товара, и есть деньги, чтобы его покупать. Государство активно внедряет такой институт, как дворянская опека: если ты промотался, имение уходит под опеку, пока ты поправляешь свое финансовое положение, а потом возвращается. Стоит ли обвинять дворян в том, что они стали роскошествовать? Есть возможность — почему нет? Что пыталось предпринять государство, чтобы показать дворянам, как правильно тратить деньги? Новым явлением в культурной истории России стали «Труды Вольного экономического общества». В этом журнале ставились важные задачи и предлагались соответствующие решения. Кто эти задачи формулировал? По всей вероятности, отношение к этому имела сама Екатерина II. Люди из ее ближайшего окружения это финансировали. Задача была сформулирована так: «Сделать учреждение для прожитка имеющему от 3 до 12 тысяч рублей доходов с обстоятельным описанием всех тех подробностей, какие к содержанию дома, услужению и управлению касаются на Петербург и Москву, поставляя все на прожиток этого человека». Говоря современным языком, нужно было придумать схему, в которой были бы расписаны все расходы человека. Что значат эти деньги? Например, подушная подать Подушная подать — основной прямой налог в России в XVIII–XIX веках. Введен Петром I в 1724 году взамен подворного обложения. Подушной податью облагалось все мужское население податных сословий. в то время была 70 копеек. Средняя величина оброка Оброк — одна из повинностей зависимых крестьян, заключавшаяся в выплате дани помещику продуктами или деньгами. — три-четыре рубля. Александр Романович Воронцов, еще не будучи канцлером Российской империи, в 1776 году потратил на себя около 20 тысяч рублей. Это огромные деньги.
Вольное экономическое общество рекомендовало тратить деньги так, чтобы было видно, что человек живет хорошо. Весь расход был поставлен на вид. Нужно было показать дворянам, что можно вести достойный образ жизни, но при этом не надо тратить на это больше, чем это стоит. Например, можно не покупать плохое вино, но разбавлять хорошее. И не нужно ставить на стол то, качество которого не оценят. Вести учет муки довольно сложно, поэтому хлеб лучше не печь дома, а покупать. Также они писали, что не нужно строить дома, а лучше снимать. Строительство домов действительно разоряло дворян. Это безумное количество денег, которые никогда не возвращались. А съем дома был значительно дешевле, причем условия были отличными, не то что сейчас.
Очень четко разделялись женские и мужские расходы. Например, женщине полагалось тратить больше денег на благотворительность, мужчине меньше. Карточные деньги были и у тех, и у других. Но женщине не полагалось иметь
Соответствовало ли это тому, как дворяне жили? На что они тратили деньги? И как узнать, на что именно они тратили? В
Сами дворяне отмечали, что очень сильно их вводили в траты путешествия, образование. Когда умирал отец Воронцова, Роман Илларионович, и стало понятно, что у него достаточно большой долг, сыновья писали ему: «Мы знаем, что эти долги появились из-за того, что мы получали образование в Европе». Так ли это? Сложно сказать. Если перевести, сколько, например, Александр Романович потратил во Франции, то выяснится, что это не более 5 тысяч рублей в год. Это не такие большие деньги. И тем не менее считалось, что это, в том числе, привело его отца к разорению. Безусловно, тратились на строительство. Как только вставал вопрос о строительстве, все писали, что это очень дорого, но это статусная вещь, это важно.
Каким образом учитывали свои финансы женщины? Рассмотрим для примера двух женщин, чьи приходно-расходные книги сохранились. Так получилось, что потом их судьба пересеклась. Первая — это Екатерина Алексеевна Воронцова, которая вела свою книгу в 1782 году, незадолго до своей смерти и почти сразу после рождения сына Михаила. Вторая женщина не менее известная. Это Александра Васильевна Браницкая, которая вела книгу в 1796 году. Она тоже была молодой мамой, и впоследствии дети этих дворянок стали мужем и женой.
Чуть ли не 10 % денег, которые получает Екатерина Алексеевна Воронцова, она тратит на подарки свекру, близкой родне, дальней родне. Значительную часть денег она тратит на покупки сыну, который только что родился. Это удивительно, потому что, по идее, все это она должна была получать из деревни. Но тем не менее она покупает свивальники, ленты, колыбельку, погремушки, она чинит погремушки. Незначительные траты у нее идут на чисто женские потребности, например на косметику — это меньше одного процента от общей суммы. Деньги она получает в первую очередь от мужа. Мы не видим денег, которые пришли из ее вотчины.
А Александра Васильевна Браницкая спустя 10 лет ведет значительно более активную экономическую деятельность. Часть платежей, достаточно крупных, по 120 тысяч (а это большая сумма), связана с оплатой кредита. Часть денег выплачивается по залогу за бриллианты. Она достаточно активно кредитует сама, например Державина. Она посылает солидные подарки важным персонам. Например, двести бутылочек жизненной эссенции тому же Державину.
То есть две молодые мамы в приблизительно одном временном периоде ведут себя абсолютно
Приходно-расходные книги отражают особенность дворянского менталитета той эпохи, причем в первую очередь элитарного, потому что у провинциальных дворян в таком количестве эти книги не сохранились. Эти книги вступают в явное противоречие с системами нормированных трат, которые выдвигало Вольное экономическое общество. Фактически этот источник отражает, что рекомендации общества вступали в противоречие с привычками дворян. Те предпочитали тратить деньги на подарки, пить спиртные напитки и строить то жилье, которым мы теперь восхищаемся. Именно благодаря этому формируется наше представление о роскоши, но это же и разоряло дворян, вгоняло их в долги — и как раз о долгах мы дальше с вами и будем разговаривать.
Долги дворян второй половины XVIII и всего XIX века — это притча во языцех. Из многих книг мы узнаем, что дворяне должны были очень много, как отдельным лицам, так и государству. И после их смерти начинались сложные дела по ликвидации долгов.
Я предлагаю размер долга соотносить с размером ежегодного дохода. Не всего капитала, который можно было превратить в деньги и заплатить по долгам, а именно дохода, который человек мог получить. Известен пример с Яковом Ивановичем Булгаковым: к началу XIX века сумма всех его долгов была около 300 тысяч, а ежегодный доход ориентировочно составлял 30 тысяч рублей. Важно понять, как дворяне эти долги для себя учитывали. Чтобы учесть их все, нужно было вычленить свои долги из всех документов и завести тетрадь, в которой бы они перечислялись. Я думаю, наше время очень в этом смысле похоже: почти у каждого есть кредиты, а то и несколько. Знаем ли мы точную сумму долга, если у нас десять, например, кредитов? Подсчитать общую сумму было сложно, но Яков Иванович Булгаков именно это и сделал. Он понимает, что должен много, и составляет бумагу, в которой записывает все долги, и очень интересно по этому поводу рассуждает. Предположим, он должен кому-то 300 рублей. Он говорит: «А этот долг я за долг не почитаю, потому что я им очень много помог и тем самым они могут мне это простить. А этот долг я за долг не почитаю, потому что он мне обещал перед смертью, что он мне его простит».
Попробуем разобраться в паутине долгов и посмотрим приходно-расходные книги — в них видно, каким образом эти долги появляются. У дворянина была масса возможностей получить деньги в долг. Он мог брать из крестьянской суммы, из мирской суммы Мирская сумма — деньги, которые крестьянская община собирала на свои нужды.. В книге так и писалось: приказчик занял из крестьянской суммы 2 тысячи рублей и через три месяца вернул. И добавляли почти всегда в таких случаях: «Из-за отсутствия наличной суммы в господской сумме Господская сумма — деньги, которые крестьянская община собирала для помещика.». Это первый вариант долга, который, как правило, перекрывался.
Где еще могли занимать дворяне? Везде, где эти деньги были в наличии: в полковых кассах Полковая касса — государственные деньги, хранившиеся в полку и предназначавшиеся на его содержание. — то есть у государства, в крестьянских хозяйствах — своих вотчинах, у купцов. С последними была сложная система займов. Дворянин приходил в купеческую лавку, брал товар, купец выставлял счет. Вот один из купцов пишет графу Александру Романовичу Воронцову: «Вы мне, конечно, денег должны за тот товар, но я не вправе вас принуждать к платежу. Если вы не посчитаете возможным его уплатить, то можете не платить». У купца была кредитная линия для знатного дворянина, и он понимал, что даже в случае смерти должника есть вероятность, что деньги он получит. Кроме того, он мог сказать: «В моей лавке этот товар покупает Воронцов». Это была такая своеобразная реклама. А менее богатый дворянин уже должен будет заплатить наличными.
Что происходило в провинции? В одном из следственных дел описывается, как один из провинциальных дворян купил в купеческой лавке дорогого вина и не заплатил. Купец выставляет счет, пишет о том, что за вино не заплачено. На что дворянин отвечает: «А я думал, вы это мне все в подарок дали».
Потом у дворян появляется доступ к банкам. Уже через полгода после открытия первого банка Михаил Илларионович Воронцов занимает в нем 10 тысяч рублей. До этого он занимал у Голицына, а тут сменил кредитора. Это очень важный инструмент в жизни дворянина — к концу века они стали понимать, что с большим количеством долгов сложно справиться. Голицыны, например, писали, что лучше долг свести в одно место и в одном месте быть должным большую сумму, нежели иметь много мелких долгов, которые сложно отслеживать. Банки позволяли закрыть частные долги, взяв большой кредит в банке.
Печальная история произошла с известным банкиром Сутерландом, который очень долго был одним из главных банкиров, давал кредиты и государству, и разным чиновникам. Он покончил жизнь самоубийством. Я просматривала бумаги, которые остались после его смерти, и в списке его должников была вся дворянская элита. Например, Потемкин был должен какие-то безумные деньги.
Кредиторами выступали и приказы общественного призрения Приказы общественного призрения — губернские учреждения, созданные Екатериной II в 1775 году. В их ведении находилось управление народными школами, приютами, больницами, богадельнями и тюрьмами. в провинции. Была ситуация, когда князь Барятинский при строительстве имения Марьино писал, что на следующий год планируется увеличение расходов, потому что ему выставили очередные счета, а он хочет еще одну оранжерею. Ему нашептали, что, скорее всего, в приказе общественного призрения на следующее лето будут сложности с наличными деньгами (у государства вообще было не так много наличных, в том числе и в кредитных учреждениях), и советовали получить кредит. И хотя в этом году он не нужен, в следующем может пригодиться. То есть советовали кредитоваться заранее.
Считали ли дворяне необходимым свои долги выплачивать? Если мы посмотрим на примеры крупных дворянских родов, то увидим, что государство очень часто прощало им долги, самостоятельно закрывая их. Но, безусловно, оно стремилось деньги вернуть — пыталось создать аппарат, который позволял бы преследовать недобросовестного плательщика. Что могло ожидать такого дворянина? Описание имения. Но до этого доходило далеко не сразу. Государство было в высшей степени лояльно. Например, если дворянин писал, что он не может оплатить, и объяснял почему, то он мог гасить проценты без капитальной суммы и так далее. То, что мы сейчас называем реструктуризацией платежа.
Дворяне четко разделяли долги. Процентные долги они далеко не всегда были согласны платить, считая проценты несправедливыми. А вот капитальную сумму, как они думали, стоит закрывать. Из каких денег? Например, если мы посмотрим на Якова Ивановича Булгакова или тех же Воронцовых, мы увидим, что крупные долги закрывались путем продажи чего-то.
В дворянских письмах встречается риторическая конструкция, что хорошо бы долги не иметь. Тот же Яков Иванович пишет: да, хорошо долги не иметь, но так как я хорошо служил государству, то я и долги приобрел. То есть, не из службы вынимая деньги, а, наоборот, вкладывая, чтобы службу нести достойно.
Есть определенный рубеж между второй половиной XVIII века и первой половиной XIX века: между дворянами, которые набирали долги, и их детьми, которые были вынуждены их закрывать.
Речь пойдет о подушной подати. Почему это важно? Подушная подать, прямой налог, введенный Петром I для содержания армии в мирное время, была одной из важнейших финансовых артерий в нашем государстве, которая очень долго формировала половину бюджета.
Про налоги мы знаем три ключевые цифры: сколько нужно собрать, сколько фактически собрано, а далее путем нехитрой арифметической операции мы получаем сумму налогов, которые не собраны. На данный момент в историографии существует две точки зрения: первая — что недоимки были большими, вторая — что маленькими. Я могу ответственно заявить: и те и другие правы. И те и другие цифры реально существуют. Если мы говорим о больших недоимках, о том, что налоги платились плохо, мы берем это из отчетов, которые были в правительстве; если о том, что недоимки маленькие, то мы обращаемся к тем документам, которые остались в провинциях и губерниях. Что стоит за этими цифрами?
В России не было централизованного бюджета, деньги никуда не свозились.
В год собиралось около 4 миллионов рублей. В одну бочку по закону нельзя было класть более 57 килограммов — то есть 2 тысяч рублей серебряными монетами. А было много и медной монеты, которая еще больше по объему и весу. То есть 4 миллиона рублей — это минимум 2 тысячи бочек. В России не было помещений, куда можно было эти 2 тысячи бочек поместить, — бюджета единого не было.
Петр I решил, что свозить деньги в одно место бессмысленно: их все равно не довезут. Кроме того, телеги — это расходы; чтобы бочки купить, тоже нужны деньги; чтобы связать мешки, нужны веревки. И он сказал: «Развозить будем с мест». То есть распределять деньги сразу на местах, не свозя их в центр. А что было в центре? В центре были только отчеты. Местные отчеты пишут местные чиновники, итоговые отчеты — центральные чиновники. И вот в конце почти каждого итогового отчета стоит изумительная фраза: «А сколько подлинно в доимке То есть сколько денег недостает. , того познать не можно». То есть отчеты составлялись, цифры писались, на их основе принимались решения, но сами чиновники признавались: точных данных мы не знаем.
Яков Петрович Шаховской в 1762 году в отчете по сбору подушной подати за 30 лет написал: «Миллионы казны в неизвестности находятся». Обратите внимание: не разворованы, не потрачены, а просто неизвестно где находятся. Потому что деньги развозятся из провинции. Что значит написать отчет в провинции? Давайте представим камору офицеров при подушном сборе.
В Московской губернии эта камора была в подвальном помещении в здании Берг-коллегии, и они в своем отчете в те же 1760-е годы писали: «У нас одна камора. В ней три ларца, чтобы хранить деньги, и еще 30 сундуков, в которых лежат документы. Нам негде хранить эти документы. Даже днем мы считаем деньги при свечах». И если бы пришел запрос, то чтобы эти 30 сундуков разобрать, физически нужно было бы много времени. Это значит, что велика опасность просчета.
Представьте, что такое медные деньги. Если мы привезли, условно говоря, 10 рублей медью — это минимум 20, 30 монет. Их нужно пересчитать, проверить, фальшивые или нет. При свече. Там, где только один стол и вся комната заставлена. Если писец сидит, то офицеру при подушном сборе уже нет места. И они пишут в центр: «Дайте нам, пожалуйста, место гауптвахты у Ивановской колокольни». Им тогда отказали, но суть не в том. Суть в том, что они три года не могли найти себе места и писали правительству, что если будут недоимки, то штрафовать их бессмысленно, потому что они просто не могут физически все правильно посчитать.
В таких условиях писались отчеты. Все нужно пересчитать, записать в огромные книги. К тому же чиновники на местах были малограмотные. Чиновники центрального правительства понимают, что отчеты неверны, а половина вообще не успела дойти. Так появляется сложная двойная бухгалтерия. Архангелогородская канцелярия не присылала свои отчеты на протяжении 20 лет. Я до сих пор не могу найти цифр, сколько там было уплачено налогов, — ни в одном архиве их нет. Из-за того что отчет не дошел или дошел не в полном объеме, наверху у нас получаются огромные недоимки, а внизу-то все собрано. Более того, развезено по местам и потрачено.
Если разобрать все эти документы, я могу точно сказать, что подушная подать платилась в России хорошо. Средний уровень недоимок по России составлял
Как собирали подушную подать? Действительно ли фискальное насилие играло большую роль? Интересно, что в законах государство не предполагало, что ему придется заставлять людей платить. Было прописано, что крестьяне должны сами собрать подушную подать, сами привезти ее в ближайший административный центр, сами сдать, получить бумагу и уехать. Важно отметить, что в большинстве случаев крестьянин действительно приезжал сам.
А если недоимка возникла, то есть крестьянин не приехал? Государство считало, что платить должен каждый. Оно готово было выбивать и 30 копеек недоимки. Какие были меры фискального принуждения? Первое, что приходит в голову абсолютно любому человеку, кто знаком с российскими учебниками, — правёж. Это такой метод взыскания долга, когда крестьян ставили босыми ногами на снег (часто это было осенью, зимой, потому что в это время заканчивался фискальный год) и совершали над ними насильственные действия, били палками. Это яркий образ, который легко укладывается в логику больших недоимок. На самом деле меры были довольно разнообразными.
Первая — это посылка команды. Важно понимать, что команда могла набираться только из отставных военных, а отставные военные в то время здоровыми людьми не могли быть по определению. То есть это было фактически сборище инвалидов: 5–10 человек, из них один глух, другой страдает падучей, третий не может ходить, четвертый слеп, пятый не читает, шестой не является. Что они должны были сделать? Они должны были привезти бумагу, в которой сообщалось: «Уплатите подушную подать». Конечно, они могли попробовать побить неплательщиков, но могли и их побить или выгнать. Обычно это было просто напоминание о платеже.
Если недоимка не уплачивалась, что было дальше, какие меры? Можно было посадить помещичьих крестьян под караул, под арест, пока не выплатят недоимку. Эта мера применялась достаточно часто, и чиновники, отчитываясь, писали, что «все недоимщики под караулом сидят». Могли посадить помещика. Об этом реже говорят, но в 30-е годы помещики, чьи крестьяне не платили, оказывались под караулом подчас рядом со своими крестьянами. Более того, помещики могли там умереть — и тогда под караулом оказывались их малолетние дети, например.
Является ли посылка таких команд фискальным насилием и что фактически значит приход команды? Прежде всего, они могут набезобразничать; а еще по закону община должна была их кормить. А если пришла команда из пяти человек? Каждого накорми. Хорошо, если одним днем отделается. А если на постое будут стоять? Тут получается уже не физическое, а экономическое принуждение. Проще заплатить в срок. Тем более если он повезет деньги сам: он повезет рыбу в подарок и будет с чиновником в хороших отношениях.
Раз мы говорим, что налоги собирались хорошо, то было что-то, что обеспечивало хорошую собираемость налогов. В нашем сознании образ России легко ассоциируется с фискальным насилием, но было ли оно серьезным — вопрос спорный.
Просидев в архиве почти полгода, я поняла, что в России со второй четверти и до конца XVIII века налоги собирались хорошо. Но как они тратились?
Чтобы стало понятно, что значит потратить деньги, собранные с помощью подушной подати, приведу пример, в котором есть несколько институций: это Волоколамская провинциальная канцелярия, которая подчиняется Московской губернской канцелярии, Московская губернская канцелярия, которая, в свою очередь, подчиняется Кригскомиссариату в Петербурге, и Московский карабинерный полк, который приписан к Волоколамской провинциальной канцелярии.
Подушные деньги, которые собирались в Волоколамске, должны были отправляться на содержание Московского карабинерного полка. И вот провинциальная канцелярия пишет в Московскую: «Мы не знаем, где находится этот полк. Он должен был прийти, но не пришел. У нас лежат 20 тысяч. Куда нам их отправить?» А по закону они должны отправлять подушные деньги сразу после сбора. И они, не зная, что делать, отправили их просто в вышестоящую инстанцию, в Кригскомиссариат. Получили квитанцию. Московская губернская канцелярия спустя какое-то время им пишет: «А почему вы отправили деньги в Кригскомиссариат? Вы должны были спросить нас и дождаться ответа». Но если бы они стали дожидаться ответа, они были бы оштрафованы за то, что деньги у них лежат.
Через некоторое время выясняется, что Кригскомиссариат денег не получил: в это время поблизости находился князь Хованский со своими собственными интересами. Ему потребовались деньги, поэтому он взял 20 тысяч из Волоколамска, дав квитанцию, что потом вернет их в Кригскомиссариат. А с Волоколамской канцелярии, которая деньги собрала, отдала, получила квитанцию, требуют еще 20 тысяч рублей, которые она заплатить не может.
Что мы видим в этом примере? Во-первых, непонятно, куда отправлять деньги. Изначальная идея Петра была в том, чтобы деньги отправлялись сразу в полки и нигде не задерживались. Однако когда он придумал эту систему, полки размещались в провинции. Позже, поскольку население было не согласно, что армия будет жить у них в деревнях, полки вывели из провинций. Но прикрепление осталось. В результате провинциальная канцелярия разыскивает полк, которому должна отправить деньги. Во-вторых, на этом примере мы видим, что если нужны были средства на какие-то дополнительные нужды, то из подушных денег могли их взять. При этом механизм их возврата и отчета о том, что взяли, не был разработан.
Подать собиралась два раза в год. Деньги в мешках и бочках везлись из одного места в другое. В апреле заканчивался сбор за первую половину, и с апреля по России начинали развозить бочки, мешки. Одна телега, вторая телега. Даже если подушные деньги воровали (кстати, не очень часто), их в течение месяца находили — бочку денег надо где-то спрятать, что довольно сложно. Какая-то часть была потрачена, но в большей степени они возвращались обратно. Это была система сбора, разработанная и прописанная в законах вплоть до того, кто именно запаковывает мешок. Но дальнейшую систему государство не смогло разработать. После введения подушной подати Петр Первый очень быстро умер, и система начала функционировать без идейного вдохновителя.
Провинциальная канцелярия должна была отправить деньги в полки, причем не в один, а в несколько. Полк приписывался изначально к провинции, но целый полк в провинции разместить нельзя. Там размещалось несколько полков по частям. Одна провинциальная канцелярия должна была отвезти деньги в несколько полков, в Москву, в Питер, отдать запросные деньги Запросные деньги — деньги, которые собирались с населения сверх регулярных налогов., если таковые возникали, и все это проходило на местном уровне. С чего решили, что местные провинциальные чиновники могли с этим справиться? Во второй половине XVIII века к тому же меняются деньги. Есть медные, есть серебряные и есть новые бумажные деньги — ассигнации. Что с ними делать, как хранить? Неоднократно офицеры при подушном сборе писали, что ассигнации плохо хранятся — они не хотели их везти, это было неудобно, хотя и сокращало, безусловно, объемы перевозок. Получается, есть три вида денег, которые нужно каким-то образом учитывать. Был курс медных денег по отношению к серебряным один, по отношению к ассигнациям — другой. То есть итоговую сумму собранных и потраченных денег подсчитать было сложно.
Вы не управляете Россией с ее безумными деньгами, но если я вас спрошу, помните ли вы точно, куда потратили деньги четыре дня назад? Если у вас были наличные, вы скажете одним образом, а если дебетовая карта — другим. И не всегда вообще сможете сказать, как именно вы эти деньги потратили. То же было и с государством: до той поры, пока не появился единый бюджет, оно просто не знало, куда тратило деньги.
Эти модели фискального поведения мы встречаем в XVIII веке. Так что, возможно, мы вообще родом оттуда, в том числе и с нашим пониманием, и с нашим отношением к налогам, к тому, что мы платим государству.
Оставьте ваш e-mail, чтобы получать наши новости
