

Последний российский император Николай II был очень скрытным и сдержанным человеком, и обычно в своих дневниковых записях он не позволял себе быть откровенным. Но во время Февраля, после отречения, он написал несколько слов — о том, что видел «кругом измену… и обман». Почему в ключевой момент своей жизни российский император оказался в одиночестве и в изоляции? Это важный и интересный вопрос. И мало кто мог бы предвидеть это в 1914 году.
Начало Первой мировой войны привело к росту популярности Николая II. Он ездил по стране, и всюду его ожидал хороший прием. По всей видимости, часто люди были искренни, они искренне поддерживали российского императора. Впрочем, они руководствовались разными чувствами: некоторые были убежденными монархистами, другие были монархистами ситуативными, прагматичными.
Но достаточно и других свидетельств. Например, один из источников, который представляет немалый интерес для историков, — это дела об оскорблении членов царской семьи. В дореволюционной России это считалось государственным преступлением. Большую часть государственных преступников составляли не социал-демократы, распространявшие антиправительственные листовки, и не социалисты-революционеры, готовившие террористические акты. Самый распространенный вид государственного преступления — это оскорбление члена царской семьи.
Как следует из этого источника, чаще всего ругали государя императора. Обвинения предъявлялись разные. В некоторых источниках мы фиксируем слухи, совершенно не соответствующие действительности, в основном о том, что царь не хотел победы России. Ходили слухи, что император хотел сепаратного мира, ну а иногда воспаленное воображение современников делало царя чуть ли не предателем. Один простолюдин был обвинен в том, что рассказывал, как царь якобы продал Россию за бочку золота и уехал в Германию по подземному ходу на автомобиле. Это, конечно, совершенно абсурдный слух. Интересно, что тут вкраплены
Однако чаще всего в обвинениях простых крестьян, ругавших царя, звучит другая тема. Царя называли дураком, ему вменялось в вину то, что он не подготовил Россию к войне. Иногда даже российская правительственная пропаганда могла переводиться людьми совершенно непредсказуемым образом. Так, в ней часто миролюбивое отечество противопоставлялось воинственной Германии. Главным антигероем пропаганды был германский кайзер Вильгельм II. Германия-де сорок лет готовилась к войне. Сам Вильгельм II царствовал, конечно, не столь долго, но Германия и правда примерно сорок лет не воевала. И для многих людей это как раз было доказательством сообразительности германского императора. Они буквально говорили следующее: «Вот
Очень важный персонаж в слухах военной поры — это императрица Александра Федоровна. Царица никогда не могла быть особенно популярной, хотя некоторых успехов добилась в начале войны благодаря своим патриотическим инициативам. Императрица и две ее старшие дочери прошли курсы военных сестер милосердия, сдали соответствующие экзамены, получили необходимые дипломы и участвовали в медицинских операциях — при этом царица сама была больным человеком, и иногда она ассистировала во время сложных медицинских операций сидя. На самом деле она выполняла тяжелый патриотический долг и во многих отношениях видела войну точнее, чем ее супруг император. Он посещал фронт, но смотрел на аккуратно выстроенные войска, специально подготовленные к императорскому смотру. Царица же видела жертв войны, истерзанную человеческую плоть, она переживала смерть людей, происходившую буквально на ее глазах, людей, к которым и она, и ее дочери успевали привязаться, которых они старались вылечить.
Бесспорно, царица была большой патриоткой России, и это проявлялось не только в словах, но и в действиях. Однако удивительным образом даже ее патриотические инициативы воспринимались порой непредсказуемым образом. Это было связано, в частности, с тем, что изменился культурный контекст.
Первоначально образ сестры милосердия в российской пропаганде и в российском искусстве эпохи Первой мировой войны был символом мобилизующейся нации. Сестра милосердия олицетворяла русских женщин, выполняющих свой профессиональный, патриотический и христианский долг. Но постепенно ситуация изменилась. Сестру милосердия все чаще воспринимали как символ разгульного тыла, как символ лихачества и даже разврата. Ходила такая поговорка: «Японскую войну господа офицеры пропили, а эту с сестрами милосердия прогуляли». Некоторые профессиональные проститутки одевались в популярные костюмы сестер милосердия, и это считалось одеждой, выгодной для их профессии. В таком контексте многочисленные почтовые открытки и плакаты, на которых императрица и ее старшие дочери были изображены в форме сестер милосердия, могли восприниматься совершенно непредсказуемым образом и подтверждали самые невероятные и несправедливые слухи о якобы близости царицы с Распутиным.
Александра Федоровна также воспринималась как человек, который приобрел власть над царем. Николай II в таких слухах представал
В некоторых же слухах императрица изображалась как прогерманский политический деятель, иногда как сторонница сепаратного мира, иногда и вовсе как германский агент влияния. Ходили даже слухи, что в царском дворце расположена секретная радиотелеграфная станция, которая передает секретную информацию в Германию, — и этим якобы объясняются причины поражения русской армии на фронте. После революции эту телеграфную станцию пытались найти, но, конечно, безрезультатно.
Не так важно то, что было на самом деле, как то, что множество людей верили в эти слухи. Причем их распространяли не только необразованные современники, но и офицеры генерального штаба, и дипломаты, и офицеры императорской гвардии.
Возникает вопрос: а кто придумывал слухи? Сама постановка вопроса мне представляется не вполне корректной. Обычно у слухов не один автор, а много. Иногда говорят, что слухи намеренно распространял противник. И действительно, в годы Первой мировой войны этим занимались все воюющие державы. Говорилось и о том, что фабрикой слухов были различные оппозиционные организации. Ради дискредитации монархии они якобы сознательно создавали эти слухи и распространяли их. Возможно, в определенных случаях это и было так. Но вместе с тем некоторые слухи возникали на низовом уровне. Они напоминают
Например, в источниках, созданных интеллигентными современниками, мы практически нигде не встречаем вдовствующую императрицу Марию Федоровну. При этом в делах по оскорблению царской семьи Мария Федоровна удивительным образом появляется. Это может быть доказательством того, что такие слухи возникали по разным причинам, на разном уровне и по разным образцам. Кроме того, распространению самых невероятных слухов в значительной степени способствовала сама атмосфера Первой мировой войны — атмосфера шпиономании и германофобии.
В разных странах, не только в России, везде видели шпионов. Но России это было присуще в значительной степени. При этом немалую роль в распространении слухов сыграла и Ставка Верховного главнокомандующего, которым был в начале войны родственник царя, великий князь Николай Николаевич — младший. В 1915 году в результате расследования, инициированного командованием Северо-Западного фронта и поддержанного Ставкой, был арестован, осужден и довольно быстро — даже подозрительно быстро — казнен офицер Мясоедов, ранее служивший в жандармерии, а в годы Первой мировой войны оказавшийся в разведке. Ему в вину вменялось предательство, измена. Арестовали также и нескольких людей, связанных с ним, часть из них потом казнили. Сейчас историки установили, что для такого обвинения и тем более для такого приговора никаких реальных оснований не было. Мясоедов должен был стать козлом отпущения: изменой могли объяснить поражение русской армии. Но это способствовало и нарастанию атмосферы шпиономании и ксенофобии в стране.
Слухи поползли наверх: обвиняли уже не только отдельных офицеров, а военного министра царской России Владимира Сухомлинова. Его сняли с должности, а потом назначили следствие. Министр был арестован. Царь понимал, что в вину Сухомлинову можно было вменить халатность, но никак не измену родине и обвинения против него были явно сфабрикованы. Он перевел Сухомлинова на положение домашнего ареста. Но это еще более подогрело слухи, и теперь уже в измене стали обвинять не только генералов, не только бывшего военного министра, но и самого царя.
Вернемся к вопросу, который мы задали в начале нашего разговора. В критический момент своего царствования, когда царь вынужден был отречься, он ощущал себя покинутым всеми, он ощущал кругом измену и обман. Чем это можно объяснить? Накануне Февральской революции значительная часть населения страны, включая и многих представителей политической элиты, искренне верила, что измена существует на самых верхах, а сам царь если не изменник, то покровитель изменников. Это было, конечно, не так. И царь, и царица были патриотами России, они хотели ее победы в войне. Но если миллионы верят слухам, то это становится фактором не менее значимым, чем сама реальность.
Как начинается революция? Кто начинает революцию? Кто организовывает революцию? Эти вопросы историки будут задавать все время о каждой революции. И российская революция не является исключением. Ее очень часто описывают как революцию, организованную
Есть и другие сюжеты, которые сейчас приобретают все большее распространение. Одни авторы писали и пишут о роли германских спецслужб в организации российской революции, другие говорят о роли российских союзников, например Великобритании, в подготовке свержения монархии и об их контактах с российской либеральной оппозицией. Третьи — о роли российских масонов, четвертые — о заговорах предреволюционной поры, в обсуждении которых принимали участие и общественные деятели, и даже генералы, гвардейские офицеры и члены российской императорской семьи.
Все это было. Были и заговоры, и подпольщики, и масоны, и спецслужбы. Но можем ли мы российскую революцию объяснить заговорами? Что должны сделать историки, чтобы понять непосредственные причины революции? Предположим, что мы найдем некие новые источники, дополняющие наши знания, скажем, о действиях
Бывший Петербург, после начала Первой мировой войны ставший Петроградом, очень изменился во время войны. Чертой городского пейзажа стали «хвосты» — собственно, и само слово появилось в это время: это очереди перед различными магазинами, лавками, в первую очередь перед булочными. Они фиксировались как
На улицах города возникли и совершенно новые персонажи. Война для
Одним из полей действий коррупционеров был призыв в армию. Люди, приезжавшие в Петроград из столиц других воюющих стран: из Лондона, Парижа — были потрясены тем, как много мужчин призывного возраста, внешне вполне здоровых, гуляют по столице, какая веселая жизнь царит на центральных улицах этого города. Это также подпитывало ощущение несправедливости.
Важной чертой городской жизни были и всевозможные слухи. И вот очереди, хвосты, назывались иногда фабриками по производству слухов. Возбужденные люди на улице порой готовы были поверить самой невероятной молве.
Градус недовольства в городе подпитывался и речами в Государственной думе. Особенно современникам запомнилась речь председателя Конституционно-демократической партии Павла Милюкова 1 ноября 1916 года. Он обличал различные недостатки и преступления, творившиеся в стране, и каждый фрагмент своей речи заканчивал риторическим вопросом: «Что это — глупость или измена?» Вопрос предполагал различные ответы, но бóльшая часть современников как в Думе, так и за ее пределами склонна была истолковывать слова Милюкова в определенном смысле. Это — измена. Ощущение измены подтачивало режим.
Некоторые другие депутаты Государственной думы поднимали планку осуждения режима. Александр Федорович Керенский, лидер фракции трудовиков, назвал существующий режим оккупационным и фактически призвал к свержению власти, даже к физическому уничтожению ее высших представителей. От ареста его уберегала только депутатская неприкосновенность.
Но оппозиционные речи произносили не только традиционные оппозиционеры. Даже близкие к режиму политики, такие как Владимир Пуришкевич, лидер правых, выступали с зажигательными речами, и это отражало настроения многих современников. Даже самые лояльные монархисты к этому моменту переставали быть опорой режима, они просто не могли его поддерживать.
В такой вот атмосфере и началась российская революция. Когда она началась? Историки спорят об этом. Чаще всего датой революции называется 23 февраля старого стиля, по новому стилю это 8 марта. И речь идет о забастовках на Выборгской стороне Петрограда. Иногда эта точка зрения оспаривается — и начало революции ведется от речи Милюкова. Некоторые историки напоминают, что огромный Путиловский завод бастовал за несколько дней до забастовки на Выборгской стороне и реакция властей на это была достаточно жесткой. Был объявлен локаут, то есть предприятие фактически приостановило работу. Это гигантский завод, и мероприятия затронули десятки тысяч рабочих, но все-таки Путиловский завод находился на рабочей окраине, сравнительно далеко от центра. Выборгская сторона — это, во-первых, необычайно развитый индустриальный район города, с огромной концентрацией промышленных предприятий и рабочей силы. А во-вторых, он находится в двух шагах от центра города. Достаточно пересечь Неву по Литейному мосту — и вы уже находитесь в самом центре: здесь правительственные здания, недалеко находится и Государственная дума, и особняки, доходные дома — место проживания элиты страны.
Итак, 23 февраля старого стиля, 8 марта нового стиля. День не был случайным. Еще до начала Первой мировой войны Интернационал Второй интернационал — международное объединение социалистических рабочих партий. Создано в 1889 году, распалось в начале Первой мировой. Среди участников Второго интернационала были Карл Каутский, Владимир Ленин, Вильгельм и Карл Либкнехты, Роза Люксембург, Георгий Плеханов, Ираклий Церетели, Клара Цеткин. объявил его Международным днем солидарности трудящихся женщин. В годы войны эта инициатива была забыта — почти везде, но не в России. И различные социалисты — и большевики, и меньшевики, и социалисты-революционеры, и представители более мелких групп — планировали
Но 23 февраля несколько фабрик забастовали. Инициаторами выступления неожиданно для активистов-социалистов стали не рабочие-металлисты — грамотные, политизированные, так называемый авангард рабочего класса, — а работницы-текстильщицы, в значительной части своей неграмотные, ранее политикой не интересовавшиеся. Они очень часто принуждали своих товарищей принять участие в забастовке, шли на соседние фабрики и снимали их с работы.
Почему инициаторами российской революции стали простые женщины? Есть две причины. Во-первых, женщины испытывали особые трудности: на них лежало обеспечение семьи продуктами, а это становилось все более трудным делом. Во-вторых, женщины очень часто не боялись в тех ситуациях, когда мужчины побаивались. Чего же боялись мужчины? Многие мужчины, работающие на промышленных предприятиях, были освобождены от военной службы. А к 1917 году все меньше людей хотело оказаться на фронте. Этого боялись и рабочие, в том числе и политизированные. Однако столкнувшись с тем, что их снимают с работы, некоторые, с большей или меньшей охотой, присоединялись к забастовкам. Постепенно, одна за другой, фабрики Выборгской стороны начинали бастовать. Когда толпы возбужденных забастовщиков хлынули на улицы, они смешались с очередями, стоящими перед лавками, булочными. Часто это выливалось в погромы булочных, иногда во время погромов в магазинах находили припрятанные продукты. Это подстегивало самые невероятные слухи: продукты припрятывали иногда для того, чтобы получить потом лучшую цену, но ходили слухи, что голод провоцируется намеренно и сознательно.
Когда забастовщики хлынули на улицы, то сил полиции просто не хватило, чтобы их сдержать. И это была серьезная проблема. Дореволюционную Россию можно назвать полицейским государством, но с недостаточным количеством полиции. Хорошая полиция стоит дорого. Поэтому в России очень часто для различных целей, в том числе и для решения полицейских задач, использовались вооруженные силы, в первую очередь казаки. Память об этом существовала, как и напряжение между казаками и городским населением. Когда забастовщики и манифестанты встретили отряды чубатых всадников на лошадях, ожидание было достаточно напряженным. Но неожиданно казаки действовали по принципу итальянской забастовки. Они беспрекословно выполняли приказы своих офицеров, но никакой инициативы не проявляли —никаких жестоких атак, ударов нагайками. Люди почувствовали, что в казаках они препятствия не встретят.
Правда, существовала другая проблема. Выборгская сторона была отрезана от центральной части города Невой, и полиция, действуя в соответствии с разработанным уже планом, попыталась блокировать Литейный мост, чтобы не допустить забастовщиков в центр города. В значительной степени это удалось, однако Нева была покрыта льдом, и группы забастовщиков ринулись по реке в центр города. Интересно, куда же они пошли. Рядом, фактически на той стороне Невы, находилось здание Государственной думы — Таврический дворец. И к нему призывали идти многие меньшевики: они хотели использовать это для поддержки депутатов-оппозиционеров и для того, чтобы подтолкнуть Думу к более решительным действиям. Но большая часть манифестантов пошла иным путем.
Традиционным местом политического протеста в городе был Невский проспект, в особенности площадь перед Казанским собором. Манифестанты знали, куда идти, — полиция знала, где их встречать. И первые группы протестующих пробивались именно на Невский проспект. Но тут очень многое зависело от поведения публики. Невский проспект — место демонстративного потребления, здесь находятся рестораны, дорогие магазины, театры, банки, правительственные ведомства. Здесь студенты, офицеры, банковские клерки, дамы, делающие покупки в магазинах. Отношение публики Невского проспекта было непредсказуемым, но очень часто она сочувственно относилась к манифестантам-забастовщикам. А те останавливались на
Невский проспект притягивал протестующих и в последующие дни. 25 февраля он превратился в место гигантской манифестации. Полиция не могла практически ничего сделать, а казаки занимали позицию, близкую к нейтральной. Власть не могла контролировать самую главную улицу столицы империи. И мне кажется, что изложение хода событий в эти первые дни революции позволяет нам дать ответ на вопрос, который был задан в начале этого разговора.
Если бы революция действовала в соответствии с замыслами заговорщиков, то они бы избрали целью своих действий инфраструктуру власти. Однако в эти дни — 23, 24 и 25 февраля — участники антиправительственных манифестаций не атаковали министерства и ведомства, не уделяли внимание почте, телефону, телеграфам. Роль стихийного начала в возникновении Февральской революции — когда множество людей нескоординированно действовали в одном направлении, руководствуясь только политической традицией радикального протеста, —
Волнение, начавшееся в Петрограде 23 февраля и перекинувшееся в центр города, привело к тому, что уже 25 февраля в столице огромной империи во время войны власти не смогли контролировать главную улицу страны — Невский проспект. Его заполнили манифестанты, которые пели революционные песни и выкрикивали антиправительственные лозунги. Полиция не могла с этим справиться. Возникает вопрос: а почему власти не использовали войска?
Российская империя очень много внимания уделяла безопасности. В мирное время в стране было сложно устроить беспорядки чисто технически, во всяком случае в столице. Дело в том, что значительную часть столичного гарнизона составляли гвардейские полки. Российская императорская гвардия была мощной силой, главной задачей которой оставалась охрана императорской семьи.
В современном Лондоне одна из туристических достопримечательностей — это смена караула у Букингемского дворца, все любуются на английских гвардейцев. Английская гвардия, дислоцированная в Лондоне, состояла из пяти пехотных полков и двух кавалерийских. Это совершенно несопоставимо с тем, что находилось в Петрограде: несколько дивизий императорской гвардейской пехоты, по четыре полка в каждой. В столице и пригородах находилось две дивизии императорской гвардейской кавалерии, по четыре полка в каждой. Плюс несколько полков гвардейских казаков, императорский конвой, гвардейские саперы, гвардейский экипаж, морской экипаж, гвардейская артиллерия, гвардейская конная артиллерия, батальоны стрелков императорской фамилии. Это была настоящая армия с артиллерией, со вспомогательными войсками, главной задачей которой была защита императорской семьи.
Огромное внимание уделялось до войны подбору личного состава. Крепкие парни, получившие должные характеристики полицейских властей, которых набирали из крестьянских районов империи, не тронутых влиянием города, — таких людей брали в императорскую гвардию. О них специально заботились, их специально снабжали, кормили и обучали. Ресурсы империи были таковы, что в разные полки стремились набрать похожих солдат. В один полк — рыжих, в другой — блондинов, в третий — брюнетов. Курносых ребят направляли в Павловский полк — напоминание об императоре Павле I.
Специальным был и отбор в офицеры. Очень часто в одном и том же полку служили дворяне, члены одной и той же семьи. В кавалерийских полках — представители аристократии. А в первых кавалерийских полках — представители очень богатой аристократии. Не все могли себе позволить службу в императорской гвардии из-за значительных трат. Для того чтобы поддержать эту службу, требовались большие семейные деньги. Офицеры были спаяны, знали друг о друге очень много. Гвардеец мог сидеть на том же стуле, что и его дед раньше, и есть из той же тарелки, а напротив него мог сидеть его дядя-офицер. Он даже мог знать детскую кличку отца своего сослуживца по батальону.
Гвардейские полки соревновались в преданности императорской семье. Во время революции 1905 года преданность императорской гвардии чисто технически сыграла немалую роль. Когда в декабре началось восстание в Москве, туда перебросили Семеновский полк, который действовал решительно и крайне жестоко. Противостоять этой силе было очень сложно. Возникает вопрос: почему она не была использована в дни Февральской революции? Дело в том, что этой силы уже более не существовало.
Российскую императорскую гвардию двинули на фронт, и многие солдаты и офицеры погибли на полях Польши и Галиции. В столице же оставались только запасные батальоны этих полков, главная задача которых была подготовка пополнения солдат. Их набирали в армию, а затем направляли в гвардейские казармы в Петрограде, где они проходили начальный курс обучения, после чего отправлялись на фронт. Они назывались батальонами, но были необычайно разбухшими: в каждом по несколько тысяч солдат. Должного количества офицеров не было, да и качество очень часто подводило: это был не специально отобранный офицерский состав дореволюционного времени, а прапорщики военного времени, иногда из студентов, люди совсем другой культуры и с иными представлениями о военной дисциплине. Некоторые понимали, что вскоре их самих пошлют на фронт, и не очень много внимания уделяли своим обязанностям командиров.
Солдаты очень часто находились не в лучших условиях. В казармах не хватало стекол, не всегда было хорошим питание. Многие солдаты болели и оказывались в госпиталях, не доехав до фронта. Из опоры режима императорская гвардия могла превратиться в толпу вооруженных людей, для этого режима опасных. И поэтому генералы побаивались использовать эту силу. Тем не менее они получили вполне определенный приказ от императора, который находился в это время в Ставке, в Могилеве: он повелел прекратить беспорядки, совершенно недопустимые во время войны с Германией и Австро-Венгрией. Было решено использовать войска. В качестве силы решили применять учебные команды соответствующих полков. Это были солдаты, которые готовились стать унтер-офицерами. Они проходили специальную подготовку, о них лучше заботились, их держали в более жестких рамках.
26 февраля учебные команды различных запасных батальонов гвардейских полков расположились на улицах столицы. Солдаты применили оружие. Подчиняясь приказу своих офицеров, они стреляли по толпе. Некоторые делали это без особого энтузиазма, но все же подчинялись. Однако немедленного эффекта это не оказало. Эйфория, восторженный напор предшествующих дней сменился
И в этот же день, 26 февраля 1917 года, произошел первый бунт. Бунтовщиками стали солдаты, ветераны, которые были выписаны из госпиталей и перед отправкой на фронт находились в своем батальоне. В каждом батальоне была специальная рота, четвертая, состоявшая из таких ветеранов. И солдаты Павловского полка, расположившегося недалеко от Невского проспекта, бросились туда, чтобы снять свою учебную команду и вернуть ее в казармы. Они не хотели, чтобы их полк участвовал в полицейской акции. Однако до Невского проспекта солдаты не добежали, они буквально столкнулись с конным отрядом полиции и обстреляли его. Стало ясно, что это уже бунт с использованием силы, и запасной батальон Павловского полка забурлил. Во время этого выступления были убиты несколько офицеров, но восставшими солдатами никто не руководил, и они не знали, что делать. Некоторые сочли за лучшее попросту исчезнуть из казарм, другие
Казалось, первая попытка восстания была подавлена, однако важные события в это же время проходили в другом конце города, в огромном квартале гвардейских казарм, где был расположен, помимо прочих, запасной батальон Волынского полка. В обычное время, до войны, полк находился в Варшаве, входя в так называемую Варшавскую гвардию. Но в ходе войны, после того как Варшава была оставлена, его перевели в Петроград, в столицу империи. В казарме учебной команды Волынского полка шли разговоры, унтер-офицеры собрались и решили, что на следующий день они не будут участвовать в обстрелах и не станут подавлять движение на улицах. Они рассказали это солдатам, те согласились. Конечно, мало кто спал в эту ночь, все очень нервничали.
Наутро они построились, взяли винтовки и в строю ждали офицеров. Когда появились офицеры и перед ними начал выступать командир роты, солдаты начали его перебивать, крича: «Ура!» Это была демонстрация неповиновения. Офицер попытался взять ситуацию под свой контроль, но это ему не удалось, и он побежал. Солдаты кричали, вслед ему раздались выстрелы, и один выстрел достиг цели. Офицер был убит. Для солдат пути назад не было: они не только восстали во время войны, но и убили своего командира. Они бросились на плац и стали выводить на улицы солдат других частей, находившихся рядом. Это был военный городок в центре города, буквально набитый солдатами. Не все они хотели выходить на улицы, некоторых пришлось заставлять силой,
Среди солдат оказалось два оркестра, которые стали играть «Марсельезу», и толпы солдат, без особого порядка, как цунами, двинулись по параллельным улицам по направлению к Литейному проспекту. Они двинулись на Выборгскую сторону, которая в предшествующие дни была эпицентром протестного движения. Их пытались задержать на Литейном мосту, но этих неорганизованных, плохо дисциплинированных солдат было так много, что они буквально прорвали оцепление. И когда солдаты оказались на территории мятежного рабочего района, это стало некоторой точкой невозврата. Две силы — бастующие рабочие и восставшие солдаты — соединились. Лидеры иногда появлялись буквально на улице. Возникла мысль освободить заключенных из тюрьмы, которую называли «Кресты», по форме корпусов. Стражу заставили открыть ворота и освободить всех заключенных. Освободили не только политических, но и уголовных преступников, людей, которые были заподозрены в шпионаже в пользу противника, освободили финских сепаратистов.
Солдаты иногда призывали, иногда заставляли встать на свою сторону всё новые воинские части. Впоследствии в эмиграции немало говорилось о том, что хватило бы одного дисциплинированного батальона, чтобы разогнать эти солдатские толпы. Но в условиях восстания обычная дисциплина и стандартная логика военного повиновения действует не всегда. В эти дни в Петрограде оказался один очень решительный и боевой гвардейский офицер — Александр Кутепов. Получив приказ, он повел сводный отряд для того, чтобы противостоять восставшим. Однако, двигаясь по городу, наполненному революционными толпами манифестантов, он через некоторое время ощутил, что никто за ним не следует, никакого отряда за ним нет. Как кусок твердого сахара, брошенного в стакан с горячим чаем, этот отряд просто растворился в толпе. Никаких сил, поддерживающих власть, в городе не было. Проправительственные силы таяли и таяли.
И в это время центр событий переместился в Государственную думу, в Таврический дворец. На протяжении нескольких предшествующих дней там произносились горячие оппозиционные речи, и это также влияло на ситуацию. Однако император повелел приостановить заседание Государственной думы, и депутаты решили собраться на частное совещание. Они обсуждали, что им делать в этой ситуации: оппозиционных речей было уже недостаточно. Нарушить царское повеление о роспуске Думы означало бросить открытый вызов власти. Левые депутаты, прежде всего Керенский, стремились подтолкнуть Думу к решительным действиям. Думское большинство опасалось таких шагов, но ситуация менялась вслед за тем, как толпы солдат и манифестантов подходили к Таврическому дворцу. На
Первоначально его задачи были не очень определенно названы. Фактически Дума действовала как протоправительство, как некий центр власти, который пытается взять контроль над ситуацией. Однако в тот же самый день в Государственной думе возник еще один центр власти, которым стал Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Некоторое количество активистов-социалистов и радикальных интеллигентов, оказавшихся в Думе, при поддержке Керенского и некоторых других депутатов выпустили обращение к рабочим. Они призывали рабочих избирать своих представителей и направлять их в здание Таврического дворца. Через некоторое время этот призыв распространился и на солдат. Так возникла первоначальная сложная ситуация, которая потом вошла в историю как двоевластие. Это очень сложная комбинация, и роль Думы в этом тоже была достаточно велика.
Во-первых, поведение Государственной думы влияло на очень многих людей — чиновников, офицеров, генералов. Дума пользовалась авторитетом. Не будь Думы, вряд ли восстание одерживало бы такие победы. Но и появление Петроградского совета было необычайно важным, потому что подталкивало к более решительным действиям, и для людей, уже втянутых в противостояние на улицах в предшествующие дни, совет был достаточно авторитетным органом. Свой авторитет Петроградский совет укрепил 1 марта старого стиля, 14 марта нового стиля, когда издал Приказ № 1. Это был один из важнейших документов в истории российской революции. Приказ был обращен к армии, в первую очередь к петроградскому гарнизону: солдатам предоставлялись гражданские права, но самое главное — приказ требовал создания войсковых выборных комитетов в частях и подразделениях. Таким образом, двоевластие переносилось на армию. Параллельно с властью офицеров, которая ограничивалась, появилась вторая структура — структура военных комитетов. И это было необычайно важно для дальнейшего хода революции.
Хотя революция побеждала на улицах Петрограда, положение в стране в целом оставалось непонятным, и в Таврическом дворце начались переговоры между представителями либеральных политических партий и социалистов о создании временного правительства. Оно начало действовать 2 марта 1917 года. Возглавил его московский общественный деятель князь Георгий Львов, получивший широкую известность как лидер Земского союза — общественной организации, отвечавшей за снабжение армии в годы Первой мировой войны. Львов был необычайно популярен, его рекламировали как крепкого хозяйственника и эффективного менеджера, способного навести порядок в стране.
Важнейшие события в это время происходят и в Пскове. Дело в том, что Николай II решил покинуть Ставку верховного командования в Могилеве, потому что понимал, что ему нужно быть ближе к столице. Он также беспокоился за судьбу своей семьи. Однако к этому времени комиссары Временного комитета Государственной думы уже контролировали железные дороги, пробиться в Петроград императору было достаточно сложно, и он оказался в Пскове, где находился Штаб Северного фронта. Фактически он был там заперт. И в Пскове Николай II принял решение об отречении.
Первоначально предполагалось, что он отречется в пользу своего сына, царевича Алексея, но затем царь изменил свое решение и отрекся в пользу брата, великого князя Михаила. Впрочем, он не предполагал, что произойдет дальше: великий князь Михаил Александрович, находившийся в Петрограде, после совещания с представителями Государственной думы решил, что он не сможет занять престол, и отказался от этого. Таким образом, в России власть перешла к Временному правительству, которое должно было существовать вплоть до созыва Всероссийского учредительного собрания. Однако де-факто власть Временного правительства с самого начала была ограничена Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов.
В России в марте 1917 года пала монархия. И сейчас мы, наверное, даже не можем представить, каким шоком это событие было для современников. Дело не только в том, что монархия существовала долго, казалась прочной и привычной. Просто внезапно для людей изменился весь политический мир, раньше замыкавшийся на императоре. Возникает вопрос: как нужно относиться к новым политическим деятелям? Как их называть, какие слова использовать? Можно ли над ними смеяться? Можно ли над ними шутить? Допустима ли тут ирония? Какие эмоции должен пробуждать видный политический деятель?
Монарха следовало любить. Язык монархии насыщен эмоциями — вроде словосочетания «возлюбленный государь», которое встречается довольно часто. А следует ли любить политического лидера республики? Требовались новые слова, новые отношения, символы, ритуалы. Новый политический язык в значительной степени нужно было изобрести, принять и усвоить. И это была большая проблема.
Первоначально человеком, который олицетворял Февральскую революцию для многих людей в стране, был председатель Государственной думы Михаил Владимирович Родзянко, который стал и председателем Временного комитета Думы — своего рода протовременного правительства. Родзянко — бывший гвардейский офицер, представитель очень известного дворянского рода, владелец больших имений, человек абсолютно связанный с дореволюционной политической элитой — именовался борцом за свободу; ему было адресовано множество приветственных писем и телеграмм, написанных с разной степенью искренности, которые направлялись в это время людьми со всей России.
Термин «борцы за свободу» неслучаен. При строительстве политической культуры новой революционной России использовались блоки подпольной, альтернативной политической культуры России. На подготовку русской революции ушли десятилетия. И немало креативных людей создавало символы, ритуалы, песни, стихи, тексты революционного подполья. Важным элементом этой альтернативной политической культуры стал культ борцов за свободу — мучеников и героев, боровшихся за приближение революции. После свержения монархии этот культ фактически стал государственным, различные церемонии в память павших борцов за свободу проходили по всей стране. Этот образ использовался и при описании новых лидеров революционной России. Со временем это обращение, ставшее своего рода титулом, стало адресовываться в первую очередь Александру Федоровичу Керенскому — депутату Государственной думы, главе фракции трудовиков, который был еще и связан с революционным подпольем и сыграл немалую роль во время Февральской революции.
Почему именно Керенский стал олицетворением Февральской революции? Отчасти это объясняется его политической позицией. Он был членом Временного комитета Государственной думы, он вошел во Временное правительство в качестве министра юстиции, и он также был заместителем председателя исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. То есть в ситуации двоевластия он одновременно находился и в одной, и в другой власти. Такое положение может оказаться довольно сложным. Нередко мы слышим слова «нельзя сидеть на двух стульях», которые адресованы политикам. Но это зависит от техники усидчивости, иногда можно на этих стульях сидеть достаточно прочно. И Керенский использовал эту возможность — свой статус пребывания в двух институтах власти.
Помимо этого, Керенский занимал и очень важную политическую позицию, хотя и не был лидером
Временное правительство после февраля опиралось на соглашения между умеренными социалистами и либералами. Это соглашение было не очень простым. Правительство распадалось, создавалось вновь, однако каждый раз основу этого правительства составляло соглашение, которое потом было оформлено в виде коалиции либералов и умеренных социалистов. Керенский не принадлежал ни к тем, ни к другим. Он был как раз посередине между этими силами. Но не только политическая позиция определяла значение и первоначальные успехи Керенского — важно сказать и о его особой политической специализации.
Как политические лидеры пытались руководить своими сторонниками? Для ответа на этот вопрос подойдите к книжной полке, на которой стоит полное собрание сочинений Ленина. Вы увидите несколько томов, которые состоят из работ, написанных Лениным в 1917 году. Что из этого следует? Ленин значительную часть времени в эпоху революции провел за письменным столом, сочиняя статьи, письма и даже находя время для написания брошюр и книг. А для того чтобы писать, нужно было немало читать. Так же проводили свое время некоторые другие политические лидеры. Павел Милюков, лидер русских либералов, почти ежедневно писал для газеты своей политической партии. Эсер Виктор Чернов, меньшевик Юлий Мартов, большевик Лев Троцкий и многие другие деятели российской революции — все они пытались руководить своими сторонниками с помощью написанных текстов. Это продолжало известную российскую традицию: политический деятель должен быть одновременно и властителем дум.
Керенский мало писал, но довольно много говорил. Он был публичным политиком с опытом парламентских выступлений. Но еще лучше он чувствовал себя в эпоху революции, когда стал митинговым оратором. Дело в том, что после Февральской революции мы отмечаем явную тенденцию к театрализованности политики. Театр политизировался, политика театрализировалась. Керенский в детстве подумывал о карьере оперного певца, он даже брал специальные уроки, и хорошо поставленный голос очень пригодился ему, когда он выступал перед огромными аудиториями на площадях и в первую очередь в театрах. Лучшие театры страны: московский Большой театр, Александринский театр в Петрограде, Одесский театр, театральные площадки других городов — все они видели Керенского в 1917 году. Он получал явное удовольствие от произнесения этих речей, и его аудитория требовала именно таких выступлений, в которых политика смешивалась со специальной театрализацией. Специализация политика-оратора, который руководит таким образом своими сторонниками, была в это время востребована.
Но было и еще одно важное обстоятельство: необычайная эйфория после февральских дней, колоссальный, очень наивный энтузиазм. Людям казалось, что сказка революции делает возможным все. Стихотворение той эпохи:
Россия вся в сиянье солнца,
Наш Петроград — четвертый Рим.
Эй! Гряньте «Марсельезу» громко,
Свободного народа гимн.
Казалось, что отомрет преступность, станут ненужными тюрьмы, в новой жизни будут совершенно недопустимы бордели и даже ругательства. Это была наивная вера во всемогущество революции, которая изменяет все стороны жизни. Такая вера не могла быть долгой. Но короткий период энтузиазма был важным политическим ресурсом, и многие политики старались использовать этот ресурс — правда, с разной степенью искренности.
Для многих либеральных политических деятелей, не говоря о консерваторах, Февральская революция изначально зашла слишком далеко влево, для них она была левее здравого смысла. Для социалистов, даже для меньшевиков и эсеров, революция была все-таки буржуазная, не совсем своя, и они не могли себя полностью отождествлять с нею. А вот Керенский, энтузиаст Февральской революции, полностью отождествлявший себя с ней, был адекватен этому эйфорическому состоянию. Действия Керенского как министра юстиции были популярны, потому что в стране существовал некий консенсус по отношению к мерам, предпринимаемым этим ведомством. Отмена смертной казни, политическая амнистия, реорганизация суда — это нравилось большинству населения. Но после апрельского кризиса, когда было реорганизовано Временное правительство, Керенский занял новую позицию, еще более важную: он стал военным и морским министром.
В этой сфере единства в стране не существовало. Вопрос об армии и об участии или неучастии России в войне раскалывал буквально все общество. И Керенский взял на себя колоссальную задачу: перестроить армию на основах революционной дисциплины, провести ее демократизацию, использовать военные комитеты. Он связал свою судьбу с подготовкой наступления российской армии. 18 июня старого стиля, 1 июля нового стиля, российская армия пошла в свое последнее наступление. Начато оно было на участке Юго-Западного фронта. Наступлению предшествовала колоссальная артиллерийская канонада, войска шли в атаку под красными знаменами, оркестры играли «Марсельезу». Первоначально атакующие колонны добились некоторых успехов, которые преувеличивались в тылу. Но затем последовал мощный контрудар немецких войск, часть из которых была переброшена заранее с Западного фронта, потому что Германия и ее союзники знали о готовящемся наступлении. Удар был страшным, многие части и соединения Российской армии его не выдержали. Отступление превращалось в бегство. При отсутствии снабжения армия переходила на самоснабжение, иногда это перерастало в погромы. И современники, и историки очень часто спорили о том, почему это наступление закончилось поражением. Эти споры кажутся излишними: оно было изначально обречено.
Многие из нас носят наручные часы. Это такой обычный и привычный для нас инструмент измерения времени. На самом деле наручные часы — мода эпохи Первой мировой войны. До этого часы очень часто носили в жилетном или
Российская же армия после Февральской революции была демократизирована. Многие важные приказы обсуждались, иногда выносились на голосование — причем не только военным комитетом, но и общим собранием соответствующей части. В этой ситуации уместно ставить вопрос не о том, почему Российская армия потерпела поражение, а почему она вообще смогла начать наступление. Ведь многие солдаты демократическим путем обсуждали вопрос о своем участии в боях и сами голосовали за то, чтобы подвергнуть свою жизнь смертельному риску. Как случилось, что тысячи и тысячи солдат добровольно, по собственному выбору участвовали в такой сложной операции? Дело в их пропагандистской обработке. Многие российские солдаты верили, что наступают за демократический мир, что несут свободу и революцию народам Европы. Некоторые пропагандисты призывали их водрузить красный флаг над германским Рейхстагом и обещали им, что своим наступлением они помогут германским социал-демократам и приблизят революцию в лагере противника.
И огромную роль в пропагандистской обработке российских солдат сыграл Керенский. Он ездил по фронту и бесконечно выступал перед ними. Не всегда выступления Керенского на фронте были успешными, но в целом они сыграли свою роль при подготовке наступления. Впоследствии Керенского назвали «главноуговаривающим». И это прозвище носило, конечно, негативную окраску. Однако в конкретных условиях мая — июня 1917 года только так можно было организовать гигантское наступление. Успех Керенского основывался и на том, что ему оказывали поддержку члены многочисленных войсковых комитетов — активисты, младшие офицеры, унтер-офицеры, вольноопределяющиеся. Те, кто делал карьеру в эпоху революции, смотрели на Керенского как на своего лидера, считали его образцом для подражания. Керенский мог исполнять свои обязанности главноуговаривающего, потому что его поддерживали десятки тысяч уговаривающих батальонного, полкового, дивизионного, корпусного и армейского уровней.
Наступление закончилось страшным поражением. Однако иногда поражение также становится политическим ресурсом. Как ни странно, Керенский, организатор неудачного наступления, лишь укрепил свою власть в июле 1917 года.
С чем это было связано? В июле 1917 года в Петрограде произошел кризис. Большевики и их политические союзники, в первую очередь анархисты, бросили вызов власти Временного правительства. Они инициировали демонстрации на улицах города и надеялись, что те перерастут в штурм, который приведет к реорганизации власти, где найдется место и им. Впоследствии Керенский и его сторонники обвиняли большевиков и их союзников в том, что они нанесли удар в спину наступающей армии. Таким образом, вся ответственность за поражение была списана на них. И дело не только в том, что после этого июльского кризиса Керенский, сохранив за собой пост военного и морского министра, стал главой Временного правительства, то есть еще более укрепил свою власть.
В ходе наступления возник настоящий культ Керенского, культ вождя. Многие слова, которые впоследствии использовались большевиками на протяжении десятилетий для описания своих политических лидеров, были найдены в это время для описания Керенского и укрепления его авторитета.
В августе 1917 года возник конфликт между главой Временного правительства Александром Федоровичем Керенским и верховным главнокомандующим генералом Лавром Георгиевичем Корниловым. У этого конфликта были очень серьезные последствия — последствия необратимые: сценарий гражданской войны в России стал неизбежным. Июльский кризис создал для Керенского необычайные возможности — он потерпел поражение на фронте, но власть Временного правительства, казалось, укрепилась. Большой вопрос, почему этот конфликт состоялся и каковы были его последствия.
Во время июльского кризиса большевики и их союзники попытались оказать давление на правительство. Они требовали от лидеров советов и комитетов, находившихся под контролем меньшевиков и эсеров, взять власть в свои руки. Этого не последовало. Большевиков арестовали, некоторые их газеты были закрыты, а часть сторонников — разоружена. Казалось, возникла возможность для некоторой стабилизации страны. Двоевластие прекратило свое существование, потому что лидеры меньшевиков и эсеров объявили правительство правительством спасения революции и декларировали свою безусловную поддержку Керенскому, чего они не делали по отношению к предшествующим правительствам. Однако, хотя двоевластие и прекратило свое существование, единовластия Временного правительства так и не наступило. Некоторые советы и комитеты все-таки сохранили изрядную долю своего влияния. Это и советы рабочих и солдатских депутатов, это и войсковые комитеты в армии, и некоторые другие организации, которые возникли в это время в империи, например Центральная рада в Киеве, созданная украинскими национальными активистами.
Вместе с тем ситуация во власти осложнялась еще одним обстоятельством. В результате июльского кризиса, после наступления, сменившегося поражением, резко возросла роль Ставки верховного главнокомандующего. И тут важна роль не только институции, но и роль человека, возглавившего этот орган власти. Новым верховным главнокомандующим был назначен Лавр Георгиевич Корнилов. Это удивительно смелый человек, крайне решительный, уверенный в себе, довольно образованный. Он с детства знал несколько восточных языков, получил академическое образование, действовал в качестве разведчика на территории различных азиатских стран. Он был довольно известным путешественником, своего рода герой Киплинга на русский лад. Его отчет о путешествии в Кашгарию, Восточный Туркестан, территорию, контролируемую Китаем, представляет собой том, который мог бы потянуть на докторскую диссертацию. Вместе с тем этот смелый, образованный и решительный человек был, как и многие другие генералы того времени, политически наивным. Традиция российской армии требовала от офицеров быть людьми аполитичными, и суждения многих генералов в годы революции поражают своей простотой и неподготовленностью к этому времени.
При этом Керенский и Корнилов во многих отношениях имели и немало схожего. Оба — провинциалы, оба — люди внешние по отношению к дореволюционной элите, оба — безусловные патриоты. Керенский пытался
Таким образом, у них были точки соприкосновения, но вместе с тем союза не получилось. В это время политические круги — либеральные, консервативные и правые — решили, что настало время остановить революцию и обратить ее вспять, и своим инструментом они избрали генерала Корнилова. Но это создавало определенные проблемы. Если раньше в качестве уникального спасителя страны рекламировался Керенский, то теперь на эту роль претендовал Корнилов. У страны не может быть двух уникальных вождей-спасителей, и это уже закладывало основы для некоторого конфликта.
Кроме того, Корнилов и поддерживающие его политические силы начали решительное наступление на войсковые комитеты в армии. В этом были свои резоны, потому что восстановить традиционную дисциплину при комитетах было невозможно. Но вместе с тем это было явной политической наивностью. В комитетах были десятки, даже сотни тысяч энергичных, амбициозных людей, часто с боевым опытом, которые ощущали себя новым политическим классом России, которые участвовали в подготовке наступления. Некоторые их товарищи погибли в результате этого наступления, некоторые были ранены. Они ощущали себя героями и не готовы были принять все обвинения со стороны Корнилова, генералитета и либерально-консервативной прессы.
Кроме того, сторонники Корнилова решили расширить фронт своего наступления на политические партии и стали обвинять в бедах России не только большевиков и анархистов — все больше огонь критики сосредотачивался на лидере социалистов-революционеров, партии, где формально состоял и Керенский. Этим человеком был Виктор Михайлович Чернов. Удар наносился по наиболее известному и авторитетному лидеру самой крупной политической партии России.
Тем не менее Керенский и Корнилов пытались достигнуть
Однако соглашение было очень непрочным. Керенский и его сторонники продолжали интриговать против Корнилова, а тот со своими сторонниками — против Керенского. Между участниками соглашения не было доверия. Все это затруднялось еще и тем, что Корнилов большую часть времени находился в Могилеве, где была Ставка верховного главнокомандующего, и встречи с Керенским в Петрограде и Москве, во время московского государственного совещания, не во всем способствовали нормализации отношений. Кроме того, посредники между Керенским и Корниловым тоже иногда вели свою игру и недостаточно точно формулировали послания.
Политику сложно представить без интриги, но в данном случае было слишком много интриг, затенявших это политическое решение. Керенский получил сведения о том, что Корнилов нарушает достигнутые между ними соглашения в отдельных очень важных деталях. Действуя, возможно, чрезмерно импульсивно, без должной проверки, он объявил об отстранении Корнилова от должности верховного главнокомандующего. Зная Корнилова лучше, можно было бы предположить, каким будет его ответ. Корнилов не только отказался сдать свою должность, но фактически объявил, что во Временном правительстве находятся предатели России. С этого момента Корнилов бросил вызов не только советам и комитетам, но и власти Временного правительства.
Казалось бы, у Керенского нет никаких шансов на победу. В Петрограде находится демократизированный, не очень дисциплинированный гарнизон — а к городу двигаются по трем железным дорогам три боевые элитные кавалерийские дивизии Российской армии. Казалось, что они сметут всех и вся. Однако логика политического конфликта отлична от логики военного времени. Брошенные в политический конфликт дисциплинированные части оказываются совсем не таким эффективным механизмом. В результате кавалерийские дивизии, в разной степени распропагандированные, застыли, не достигнув Петрограда. А деморализованный по большому счету и непригодный к большой войне петроградский гарнизон оказался достаточно решительным для того, чтобы оказать в случае чего сопротивление Корнилову.
Лавр Корнилов потерпел поражение еще до того, как он выступил против Александра Керенского. Вызов, брошенный им войсковым комитетам, фактически лишал его
Почему же — еще раз зададим этот вопрос — Керенский и Корнилов не достигли соглашения? Свой ответ на него дает Федор Степун, русский философ, который в это время служил начальником политического управления армии. То есть был сотрудником Керенского, хотя и во многом симпатизировал Корнилову. Он говорил о том, что за конфликтом этих людей стоит некий культурный конфликт, культурный раскол в русском обществе. Для Керенского, хотя он и пытался восстановить армейскую дисциплину, армия все-таки была
И если мы поместим этот конфликт, который не был, конечно, конфликтом только личным, в международный контекст, то получим материал для сравнения. Вскоре после начала российской революции произошло немало других революций. В ноябре 1918 года началась революция в Германии. Всякая революция — потенциальная гражданская война, и это нужно понимать тем, кто в ней участвует и в ней живет. В Германии возникли локальные гражданские войны. В январе 1919 года произошел конфликт в Берлине, который закончился убийством коммунистов Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Была подавлена Советская республика в Баварии, после чего там начался «белый» террор. Эти конфликты вспыхивали в Германии вплоть до 1923 года. Но там локальные гражданские войны не переросли в гражданскую войну. Отчасти это объяснялось тем, что с самого начала был заключен некоторый пакт между немецкими социал-демократами и генералитетом. Генералы и социал-демократы не
В России это было не так. Российские социалисты — гораздо более левые и менее опытные, чем их немецкие партийные товарищи, — не обладали никаким фактическим опытом участия в государственной деятельности. А российские генералы совершенно не представляли себе социалистов. Поэтому стабилизирующий союз, сдерживающий страну от сползания к гражданской войне, не мог сложиться, и это одно из важнейших последствий так называемого дела Корнилова. Механизм гражданской войны был запущен.
Казалось, Керенский выиграл от поражения Корнилова. Но на самом деле он оказался проигравшим, потому что терял базу своей поддержки. Некоторые организации, всевозможные революционные комитеты, созданные для борьбы с Корниловым, фактически сохранили свое существование и позже. Они контролировали запасы оружия, сохраняли контроль над цензурой, то есть во многие рабочие поселки Центрального промышленного района Октябрь пришел уже в сентябре. Но это касается и некоторых других, более крупных территорий. Страна распадалась на регионы с совершенно разными политическими режимами. Возможности для общенационального компромисса были урезаны. Линия соглашения между либералами и умеренными социалистами, между кадетами с одной стороны и меньшевиками и эсерами с другой стороны становилась все более неопределенной, а возможность коалиции — все менее вероятной.
В конце концов Керенскому удалось воссоздать коалиционное правительство, в которое вроде бы вошли и меньшевики, и эсеры, и представители тех, кого тогда называли буржуазией. Но показательно, что в это правительство не вошел ни один крупный политический деятель ни с одной, ни с другой стороны. Это правительство оставалось в первую очередь правительством Керенского, терявшего свою популярность.
В советское время, в 1920–30-е годы, многим детям давали революционные имена. Часто они были посвящены Ленину — например, один мальчик получил имя Вилсор, это аббревиатура: «Владимир Ильич Ленин совершил Октябрьскую революцию». Это имя отражало некоторые марксистские представления о роли личности в истории, удивительным образом сочетаясь с мнением о том, что вождь всемогущ и только его точные и своевременные действия сделали возможным такое событие, как революция.
Если мы посмотрим исторические работы, как советские, так и другие, мы увидим, что они лениноцентричны. И тут авторы-антикоммунисты ничем от коммунистов не отличаются: знак оценки разный, но в центре повествования всегда оказывается Ленин и его действия, его тексты, его поступки. Поэтому авторы совершенно разных взглядов говорят: не будь Ленина, не было бы и Октября.
Допустим, что Ленина по
С самого начала Февральской революции существовало определенное противоречие между Временным правительством и Петроградским советом. Они боролись за власть, и главным объектом этой борьбы были вооруженные силы России — в первую очередь петроградский гарнизон. От контроля над ним зависело очень многое. Ситуация перетягивания власти в петроградском гарнизоне возникла не осенью 1917 года, а значительно раньше: этот конфликт существовал и в то время, когда Петроградский совет контролировали меньшевики и эсеры. После дела Корнилова в Петроградском cовете руководящую роль занимают большевики — исполком возглавляет Троцкий, вступивший уже к этому времени в партию большевиков. Таким образом, большевики получили прежде всего довольно большой и слаженный аппарат Петроградского совета: комнаты, телефоны, другие материальные ресурсы, которые важны для осуществления власти. Но самое главное — большевики получили уже сложившийся авторитет Петроградского совета. Не все солдаты петроградского гарнизона готовы были делать
К этому времени возникла довольно сложная ситуация на фронте. Немецкая армия осуществила совершенно неожиданную операцию по захвату Моонзундских островов. Это одна из первых в мировой истории операций, где взаимодействовали армия, флот и авиация, и это был новый уровень координации. Захватив острова, немцы, казалось бы, прокладывали себе дорогу в Финский залив — то есть опасность уже приближалась к Петрограду. Правительство требовало посылок из Петрограда, подкрепления на фронт.
Но тут Петроградский совет во главе с Троцким сделал очень сильный тактический ход. Совет заявил, что генералам он не доверяет, потому что те поддерживают Корнилова, что они, может быть, и скрытые, но корниловцы в душе, и для обеспечения действий в петроградском гарнизоне создается Военно-революционный комитет. Формально целью комитета было обеспечить защиту революционного Петрограда от немцев, но де-факто он становился органом легальной подготовки к борьбе, к противостоянию с Временным правительством. Через Военно-революционный комитет Петроградский совет рассылал своих комиссаров в полки и другие части петроградского гарнизона.
Но когда мы говорим о событиях Октября, мы должны говорить не только о большевиках и не только о Петрограде. Если Февральская революция может в значительной степени описываться как реакция огромной страны на то, что происходило в Петрограде, то Октябрь — явление гораздо более сложное. Октябрей было очень много, они были очень разные и очень
В некоторых случаях Октябрь начался уже в сентябре. Чрезвычайные органы власти, революционные комитеты, созданные для борьбы с Корниловым, далеко не везде прекратили существование, несмотря на все призывы Керенского. Они продолжали осуществлять власть в первую очередь в различных рабочих поселках промышленных районов. В Харькове, например, большевики, действуя вместе с левыми украинскими эсерами, фактически получили власть, а это центр очень важного индустриального района России.
Временное правительство теряло Финляндию, причем как бы в двух измерениях. С одной стороны, финские элиты уже решили к этому времени максимально дистанцироваться от Временного правительства, чувствуя для себя опасность в связи с происходящим в России. Но одновременно вызов Временному правительству бросали и расположенные в Финляндии гарнизоны российских войск.
Гельсингфорс, нынешний Хельсинки, был главной базой Балтийского флота. Там, в частности, находились броненосцы, в том числе и первая бригада линейных кораблей, состоявшая из дредноутов. Дредноуты, мощнейшие линейные корабли, были своеобразной входной карточкой в клуб военных держав. Если после Второй мировой войны таким признаком было наличие ядерного оружия, то во время Первой мировой статус великой державы определялся обладанием дредноутами, современными линейными кораблями. И вот первая бригада — четыре дредноута Российского военно-морского флота — вместе с другими соединениями Балтийского флота бросили вызов Временному правительству, заявив, что не подчиняются его распоряжениям.
Таким образом, многие районы страны еще до октябрьских событий в Петрограде бросали вызов центральной власти. Но делали это не только левые. На Дону казаки избрали свое казачье правительство во главе с генералом Калединым и тоже далеко не во всем следовали указаниям Временного правительства. Этот процесс привел к образованию областей с разными политическими режимами, их можно назвать протобелыми и протокрасными областями. Установить
Но все-таки постараемся взглянуть на ситуацию не со стороны большевиков и других противников Временного правительства, а со стороны самого правительства. Его власть ослабевала, и одним из проявлений этого было падение авторитета Керенского. Так же как накануне Февральской революции циркулировали совершенно немыслимые слухи о Николае II, Александре Федоровне или Распутине, так и накануне Октября левые и правые передавали невероятные слухи о Керенском — о его пьянстве, любовных похождениях, приверженности наркотикам. Но были и собственно политические слухи.
В английских архивах мне доводилось встречать документ, полученный британским министерством иностранных дел от своих агентов, где они говорили, что Керенский де-факто уже заключил соглашение с Германией о перемирии и его противостояние с большевиками просто внешняя маскировка. Я не хочу сказать, что английское министерство иностранных дел на сто процентов верило в это. Но точно можно утверждать, что они не отбрасывали это как совершенную чушь и абсолютную ложь, чем это было на самом деле.
В пропаганде большевиков мы можем встретить утверждения о том, что германский империализм и английское правительство на самом деле заключили тайный сговор против мировой революции и элемент этого сговора — коварный план сдачи революционного Петрограда немцам. Эта мысль совершенно абсурдна, невозможно представить, чтобы в это время, в момент напряженной борьбы, англичане и немцы о
Против Керенского в это время плели интриги не только левые — большевики, левые эсеры, анархисты, меньшевики-интернационалисты, которые составляли достаточно широкий и противоречивый фронт. Против Керенского вели интригу и правые силы. В уличной прессе в это время встречаются колоссальные яростные атаки на Керенского. И аргументы левых и правых иногда одинаковы.
Само по себе это свидетельствует о фантастическом сужении политической базы Керенского. В это время, конечно, мало кто хотел умирать за большевиков, за установление власти Советов. Но уж точно никто не хотел поддерживать Керенского. Кроме того, многие люди консервативных взглядов рассматривали это как возможный элемент политической игры. Керенский — отыгранная карта, на Учредительное собрание надежды нет — так считали многие генералы, представители бизнеса консервативных и даже некоторых либеральных кругов. Учредительное собрание все равно будет социалистическим, вряд ли это будет деловой работающий орган; может быть, и неплохо, если большевики скинут власть Керенского: их опереточная власть продержится не очень долго, и это будет естественный шаг на пути к установлению нормальной крепкой военной диктатуры. Многие же искренне верили в то, что хуже Керенского ничего быть не может. Вполне образованные современники полагали: «Ну что большевики? У нас уже был Керенский, большевики — примерно то же самое».
Однако такое отношение к Керенскому и к последнему Временному правительству — индикатор не только политического состояния этих дней. Это отражало и другие процессы, еще более глубокие. Февральская революция пробудила колоссальный энтузиазм, многие прошли в это время невероятную политизацию. Выпускались политические брошюры, люди ходили на всевозможные митинги. Появилось слово «помитинговать»: «я пойду вечерком помитингую» — в смысле «поучаствую в митинге, послушаю, поговорю». Это гиперполитизированность, когда люди готовы тратить время и деньги на политические мероприятия. Но политический энтузиазм, вера в чудо революции к осени 1917 года сменились разочарованием. На смену политизации пришла нарастающая аполитичность, пессимизм. Люди все меньше заботились о революции и о судьбах страны, они все больше думали о выживании своем или членов своих семей в грядущей ситуации.
Если посмотреть некоторые неполитические газеты осени 1917 года, то о большевиках они пишут гораздо меньше, чем о других проблемах. Дефицит — в особенности проблемы продовольствия, холод, рост преступности — это тоже беспокоило жителей многих городов. Люди уходят из политики, разочаровываются в ней. И это необходимо брать в расчет. Мы обычно описываем революции как действия необычайно активных людей, через их активных участников. На самом деле эффект политической мобилизации, осуществленной большевиками и их союзниками, зависит и от политической демобилизации их врагов. И положение Временного правительства объяснялось не только активизацией его противников слева, но также действиями их оппонентов справа и нарастающей аполитичностью многих людей, которые ранее были горячими сторонниками Керенского и Временного правительства.
Если вернуться к вопросу, поставленному в начале, о роли Ленина, то нужно сказать, что он был, безусловно, политиком технически очень высокого класса и наложил очень большой отпечаток на историю. Без его участия конфигурация политических сил была бы совершенно другой. Но даже при отсутствии Ленина сложно себе представить такое развитие событий, которое бы полностью исключало сценарий гражданской войны.
Как вспоминалась российская революция? Как вспоминался тот день, который стал важнейшим эпизодом события, именовавшегося потом большевистским Октябрем? Со временем сложился миф, главными элементами которого были события в Смольном, залп «Авроры», штурм Зимнего дворца. Многие талантливые люди сделали немало для создания и укрепления этого мифа, и сила текстов и образов, созданных, например, Эйзенштейном или Маяковским, такова, что мы все равно видим эту картинку и вспоминаем эти слова.
Если говорить о фильме Эйзенштейна «Октябрь» «Октябрь» — фильм Сергея Эйзенштейна, снятый в 1927 году, завершающая часть трилогии, в которую также входили «Стачка» и «Броненосец „Потемкин“». В США шел под названием «Десять дней, которые потрясли мир»., то это гениальная фальсификация. Все происходило совсем не так, как он изображает. И у Маяковского: «Каждой лестницы каждый выступ брали, перешагивая через юнкеров». К тому моменту, когда красногвардейцы и матросы ворвались в Зимний дворец, там уже не было такого количества юнкеров, чтоб их разложить на каждой лестнице на каждый выступ. Этот сакрализующий миф стал потом выворачиваться наизнанку противниками коммунистов, что для многих в эпоху перестройки стало совершенным культурным шоком. Оказалось, что картинки, которые они видели с детского возраста в школьных учебниках, не имеют ничего общего с действительностью.
Появился другой такой миф, снижающий:
Город отнесся к этому событию безучастно. Многие даже не замечали важных событий, происходивших в это время в центре города. Ушли казаки, ушли различные отряды юнкеров, за ними артиллеристы-юнкера, несколько орудий было захвачено. Но не стоит полагать, что все произошло мирно, тихо и спокойно. Зимний дворец подвергся артиллерийскому обстрелу, особенно сильному со стороны Петропавловской крепости. Некоторые снаряды разорвались над Невой, но отдельные шрапнели попали в здание Зимнего дворца. Это оказало психологическое воздействие на участников обороны дворца. К тому моменту, когда силы Военно-революционного комитета ворвались собственно в Зимний, там оставалось всего несколько сотен защитников, не оказавших решающего сопротивления.
Но когда речь идет о различных мифах, связанных со штурмом Зимнего дворца, с событиями 25 октября, 7 ноября нового стиля, мы должны говорить не только о
Я глубоко уверен, что ужасы коллективизации, которая унесла миллионы людей, а потом и массовые политические репрессии, направленные уже и против советской политической, культурной, интеллектуальной элиты, были бы невозможны без страшного травматического опыта Гражданской войны. Основные потери тогда понесли не воюющие армии — главными жертвами этого конфликта стало мирное население. Многие пали жертвой террора — и красного, и террора других политических сил. Многие стали жертвами этнических конфликтов. Но еще больше жертв унес голод и сопутствующие ему эпидемии, бушевавшие в стране. Это было страшное время, когда миллионы людей старались выжить и по возможности спасти своих близких. Именно это определяло их действия внутри тех многочисленных конфликтов, в которых они оказались.
Современный историк Игорь Нарский написал большую книгу «Жизнь в катастрофе», где он попытался описать состояние маленьких людей в эпоху этого грандиозного конфликта. И там он приводит совершенно потрясающие факты о голоде на Урале. Мы знаем, что этот ужасный голод привел к тому, что в некоторых районах нашей страны были случаи каннибализма. Об этом мало писалось впоследствии, по многим причинам. Вспоминать это страшно. Документы, в которых население нескольких деревень принимало резолюцию, где они просили у властей разрешения употреблять мясо погибших односельчан. Они просили разрешить им быть людоедами.
И такой, если угодно, демократический каннибализм — одна из наиболее ярких характеристик Гражданской войны. Мы до сих пор находимся в поле влияния травмы этого ужасного конфликта. Кто виноват в этой Гражданской войне? Когда она началась? Каков был ее исход? Безусловно, ответственность за начало войны несут большевики и их политические союзники. Ленин говорил о том, что империалистическую войну (так он ее характеризовал) следует превратить в войну гражданскую, только так можно закончить мировую бойню. То есть гражданской войны и он, и многие его союзники не боялись.
Но этой характеристики недостаточно. Такое событие, как Гражданская война, подготавливалось предшествующими десятилетиями, в том числе и культурно. Политическая культура российских революционных партий была направлена на подавление политического врага. Если мы посмотрим тексты революционных песен, то они довольно жестоки, свирепы и кровавы. Гражданская война была подготовлена многократным проговариванием, пропеванием жестоких действий, освящавших революционный террор.
В подготовку Гражданской войны внесли свой вклад и другие силы. Очень важная характеристика разных обществ — это культура конфликта. Как проходят различные страны и различные общества через политические конфликты? Как используются или не используются компромиссы? Как проговариваются соглашения? Как морально оцениваются компромиссы? Такая практическая подготовка к большим кризисам важна для сравнительно мягкого их прохождения. В годы, предшествующие революции, различные конфликты протекали как малые гражданские войны, причем без
Если же говорить о ситуации в 1917 году, то отношение к Первой мировой войне заставляло думать о войне гражданской и другие политические силы. Один из лидеров российских социалистов, эсер Виктор Чернов, сказал: «Или война убьет революцию, или революция убьет войну». Но война перетекла в гражданскую. Если большевики готовы были превратить империалистическую войну в гражданскую, то некоторые генералы готовы были пойти на риск гражданской войны, чтобы остаться в Первой мировой и продолжать ее в союзе с Англией, Францией, Соединенными Штатами. Этот страшный конфликт привел к победе большевиков. Правда, и большевики существенно изменились в ходе Гражданской войны: они отказались от некоторых своих программных установок, изменили свои политические лозунги. Возникает вопрос, а почему это произошло? Гражданская война — очень сложный феномен, и нам даже довольно трудно сказать, когда она началась.
Разумеется, в советское время в качестве начальной точки Гражданской войны называли события мая-июня 1918 года — восстание Чехословацкого корпуса. У этого была очевидная идеологическая нагрузка: ответственность за Гражданскую войну можно было возложить на международный империализм, на Антанту, орудием которой выступали чехословаки. Идеология идеологией, но в этом была и некоторая правда: действительно, в июне 1918 года Гражданская война приняла другие масштабы. Но если мы посмотрим на октябрь-ноябрь 1917 года, то
Прежде всего это борьба за власть в Москве, обстрел Кремля артиллерийскими орудиями по приказу большевиков и их политических союзников. Что это, если не гражданская война? Даже в советское время некоторые историки мягко, осторожно, но говорили о том, что эти события — начальный этап Гражданской войны. Однако действительность еще более сложна. Например, недавно британский историк Джонатан Смил выпустил книгу, которая называется «Гражданские войны России: 1916–1926». Можно, конечно, не соглашаться с этим автором, но важно понять его логику изложения. В 1916 году началось массовое восстание в Средней Азии и в Казахстане — и для сотен тысяч людей это уже была Гражданская война. И, конечно же, для многих регионов огромной страны война не закончилась ни в 1920 году, когда белые эвакуировали Крым, ни даже в 1922 году, когда Красная армия подошла к Тихому океану. Она продолжалась и позже.
Книга Джонатана Смила указывает и еще на одну очень важную характеристику Гражданской войны. Она до сих пор описывается как война «белых» и «красных». Смил же совершенно справедливо указывает, что в разных регионах страны были разные политические комбинации, разные политические союзы, где белые или красные выступали иногда лишь как одна из сил, и далеко не всегда самая главная.
Возникает вопрос: почему же красные победили в ходе Гражданской войны? Историки не всегда могут дать ответ на такого рода вопросы. Мы выдумываем некую причинно-следственную связь, и разные историки могут конструировать ее
Впрочем, такой простой ответ на вопрос, почему красные победили, требует постановки других вопросов. Ведь их огромную армию следовало мобилизовать, одеть, обуть, кормить, лечить. Большевики и их политические союзники смогли создать эффективную военную машину. И тут я хотел бы сказать еще об одном историке — американце Питере Холквисте, который опубликовал в начале этого века одну из самых интересных последних книг по истории Гражданской войны.
Холквист исследует Донскую область. Этим занимались и другие историки, но он пытается через это региональное локальное исследование посмотреть на причины и на ход боевых действий и политической борьбы на протяжении всего периода эпохи войн и революций. Холквист рассматривает период с 1914 по начало 1922 года, преодолевая, таким образом, символический рубеж 1917 года. И он достаточно убедительно показывает: то, что мы часто связываем исключительно с действиями большевиков, было присуще не только им и было характерно не только для России. Это ограничения рыночных механизмов для снабжения населения, всевозможные реквизиции, мобилизация, контроль над населением с помощью осведомления, цензуры и террора. Это были практики, получившие развитие в ходе Первой мировой войны и применявшиеся в различных странах, не только в России и не только красными.
Специфика же России заключается в том, что другие страны после окончания Первой мировой войны отказались от этих чрезвычайных практик, а в России и потом в Советском Союзе они сохранялись. Государство было создано во время Первой мировой, укреплялось для победы в Гражданской, и это оказало воздействие на всю его последующую историю.
Все это заставляет нас вновь вернуться к осмыслениям событий 1917 года. Иногда возникает вопрос: а, собственно, какую дату избрать для того, чтобы сделать ее днем памяти о революции? Сделать это достаточно сложно. Размышляя о революции 1917 года, мы должны понимать, что это лишь звено в цепи событий. И мы должны осмыслять весь кризис, который начался в 1914 году и закончился в начале 1920-х.
Оставьте ваш e-mail, чтобы получать наши новости