5 сентября 2023История, Антропология

11 слов, помогающих понять культуру Гонконга

Как связаны бильярд и скачки, почему жители крошечных квартир покупают бессмысленные вещи и зачем класть на столик крышку от чайника. В новом выпуске лингвистического сериала — рассказ о жителях фаусина, «дрейфующего города»

Автор Юлия Дрейзис

1. Лаусун 撈鬆  Все кантонские термины и названия приводятся в транскрипции на основании проекта практической транскрипции ИЯ РАН, авторы — Дмитрий Шакура и Юрий Коряков.

Китаец, который говорит только на нормативном языке и не понимает кантонский; северянин, чужак

Вопрос о языке — один из самых важных для самоопределения гонконгцев. Гонконг — специальный административный район КНР, расположенный на юге Китая. Здесь живет самое большое сообщество китайцев хань, говорящих исклю­чительно на местном «диалекте»  На самом деле так называемые китайские диалекты представляют собой отдельные языки, поэтому здесь и дальше мы будем писать это слово в кавычках., а не нормативном общенациональ­ном языке путунхуа 普通話  Его фонетика основана на фонетике пекин­ского диалекта. Грамматика и лексика путунхуа сформи­ро­вались на основе классических литературных произведений, язык которых тоже наиболее близок к северным диалектам.. Гонконгцы с трудом и без охоты говорят на стандарте: по статистике, дома его используют меньше 2 % населения. А еще Гонконг — единственное место в мире, где китайцы регулярно употребляют «диалект» не только в разговоре, но и в га­зетах и журналах, комиксах и рекламе, произведениях популярной литературы и постах в соцсетях.

Жители Гонконга и Макао обычно называют свой язык  На самом деле это скорее группа родственных диалектов и говоров. квондунва 廣東話 (буквально «гуандунское наречие») или ютъю 粤語 — язык юэ. На Западе же он известен как кантонский. В основном на нем говорят в провинции Гуандун и Гуанси-Чжуанском автономном районе с центром в портовом Гуанчжоу — раньше в Европе он назывался Кантон. Местные называют свой язык паква 白話, что значит «просторечие».

Носители других «диалектов» не понимают паква — особенно те, кто говорит только на общенациональном стандарте. Гонконгцы называют его поутункуа — что-то вроде «вареная тыква». Плакаты с этим словом можно было видеть в 2018–2019 годах во время студенческих протестов против введения обяза­тельного экзамена по путунхуа.

Слово «лаусун» — искаженное «лаосюн» 老兄, то есть «брат», как любят обращаться друг к другу северяне, — тоже звучит язвительно. У первого слога лоу/лау есть и значение «зарабатывать на жизнь бесчестным образом», «хапать». А еще существует множество колких производных: лаучай 撈仔 — «хапуга», лаумуй 撈妹 — «иммигрантка с севера», часто «девушка легкого поведения», лоука 撈家 — «член банды», «тот, кто зарабатывает на жизнь, занимаясь мошенничеством и воровством», лоунёй 撈女 — «женщина-гангстер» или «аферистка», и так далее.

2. Ямчха 飲茶

Неспешное чаепитие с закусками тимсам, обычно в первой половине дня

В Гуандуне, Гонконге и Макао существует традиция неторопливого утреннего чаепития — как дома, так и в чайных чхалау 茶樓. Эта практика распространена и в других регионах с большими китайскими общинами, говорящими на ютъю. Пенсионеры никогда не пропускают этот ритуал, а те, кто работает, собираются на ямчха в выходные и проводят чайные посиделки на семейных праздниках.

Буквально «ямчха» означает «пить чай», но на самом деле чаем дело не ограни­чивается. Ямчха предполагает обязательный заказ тимсам 點心. В российских ресторанах димсамами обычно называют китайские пельмени, но на самом деле тимсам — самые разные закуски, которые едят во время ямчха. В бамбу­ковых корзинках и на тарелочках подают пельмени — кау 餃, паровые булки с начинкой, похожие на бурятские буузы, — пау 包, фрикадельки, рулетики из тофу, пудинги, печенье, разварную рисовую кашу чук 粥. Многие блюда называются так, что не сразу догадаешься, о чем речь: «когти феникса» фунчау 鳳爪 — отварные куриные лапы, «жаренные в масле черти» яучакуай 油炸鬼 — куски теста во фритюре.

Сервируют тимсам, как правило, до полудня, хотя в некоторых ресторанах бывают и послеобеденные ямчха. Угощения заказывают на всю компанию, минимальный заказ — чайник чая и две закуски. Сказать «пойдем-ка на чайник и две закуски» — ят чун лён кинь 一盅兩件 — то же самое, что предложить пойти на ямчха.

Раньше тимсам выносили с кухни в общий зал на подносах, болтавшихся на шее у половых — пхаутхон 跑堂, а в начале 1960-х появились тележки. Тележку возили между столиками, объявляя названия блюд, а посетители старались ухватить что повкуснее. Не возбранялось даже вскочить с места, чтобы догнать тележку с любимым лакомством. Сегодня тележки по-прежнему существуют, но многие заказывают блюда заранее — по меню.

У гонконгского чаепития есть что-то вроде собственного языка жестов. Например, если в чайнике закончилась заварка, посетитель снимает крышку и кладет на скатерть. Если вам налили чай, вместо «спасибо» принято посту­чать костяшками пальцев по столу — то есть сделать кхаусаулай 叩手禮, буквально «поклон рукой». 

3. Чхачханьтэн 茶餐廳

Дешевое кафе с меню, в котором сочетаются западные и китайские блюда

Альтернатива консервативным чайным чхалау, особенно популярная у молодежи. Чхачханьтэн — гонконгский вариант американского дайнера. Чхачханьтэны — плод страсти жителей Гонконга ко всему британскому. Вплоть до Второй мировой западная кухня была доступна только в ресторанах высо­кого класса. В 1920-х ужин в заведении с «западным» меню мог стоить до 10 долларов, в то время как рабочий получал от 15 до 50 долларов в месяц. После войны появились чхачханьтэны, буквально «столовые с чаем», — первые кафе для массового потребителя, который только-только начинал пить чай с молоком, кофе и содовую. Там можно было заказать недорогие сильно адаптированные к китайским вкусам сэндвичи, отбивные, сладкую выпечку и прочую «западную еду под соевым соусом» — сияу сайчхань 豉油西餐.

До 2007 года в большинстве чхачханьтэнов разрешалось курить: некоторые официанты дымили прямо во время приема заказов. Чхачханьтэны славятся быстрым, непритязательным обслуживанием: посетители сразу получают стакан жиденького чая чхинча 清茶 («прозрачный») — им можно заодно ополоснуть пиалу и помыть палочки.

Столики в чхачханьтэне рассчитаны на четырех человек: посетителей часто просят таптхой 搭枱, то есть разделить столик с другими гостями, чтобы всем хватило места. Среднее время ожидания заказа — пять минут. В час пик у забе­галовок выстраиваются длинные очереди. Некоторые чхачханьтэны работают круглосуточно, как, например, легендарный «Чхёйва» 翠華, где снимались эротическая драма «Ланькхуайфон» (2011) и романтическая комедия «Джимми и Чери» (2010).

Считается, что владельцы чхачханьтэнов изобрели такие типично гонконгские напитки, как юньён 鴛鴦 — молочный чай пополам с кофе, чай со льдом и лимо­ном тунлинчха 凍檸茶 и кока-колу с лимоном линлок 檸樂. Но настоящая звезда чхачханьтэна — гонконгский вареный черный чай со сгущенкой, который еще называют «чай в чулках» — симат найчха 絲襪奶茶: его проце­живают через фильтр, напоминающий шелковый чулок. С чаем чаще всего едят сладкие гренки, тарталетки с заварным кремом или булку-ананас полопау 菠蘿包 (никаких ананасов в ней нет, просто сверху делается нашлепка из слад­кого теста, напоминающая ананасовую кожуру).

Как важная часть культуры чхачханьтэны фигурируют во многих гонконгских фильмах и сериалах — например, у Вонг Карвая в «Любовном настроении» и «2046».

4. Тайпхайтон 大排檔

Закусочная на улице под открытым небом

Три кита гастрономической культуры Гонконга — это чайная, закусочная и тайпхайтон. Буквально «тайпхайтон» переводится как «ларек с большой лицензией». После Второй мировой власти, чтобы поддержать семьи постра­давших, разрешили торговлю фастфудом прямо на улице; таблички-лицензии у таких мест были крупнее обычных, чтобы поместилась фотография лицен­зиата. Так тайпхайтоны заполонили улицы города.

Тайпхайтон — это выкрашенный в зеленый цвет закуток с плитой, липкие столы, пластиковые стулья и колоссальное разнообразие недорогих блюд из горячего вока 鑊. Тайпхайтон — уходящая натура и скорее часть коллективн­ой памяти, чем повседневной жизни. «Большие лицензии» давно не выдают, и тех самых, старых забегаловок осталось мало — всего 25. Сегодня большин­ство из этих тайпхайтонов находятся на крытых рынках, а самые успешные превра­тились в обычные рестораны с кондиционерами.

5. Молэйтау 冇厘頭

Тип фарсового абсурдистского киноюмора

Молэйтау — тип юмора, характерного для массового кино Гонконга. Юмористический эффект возникает в результате совмещения несочетаемого и абсурда. Молэйтау — это пародии, каламбуры, а также невероятные, предна­меренные анахронизмы. Само слово отсылает к полуприличному выражению молэйтаукау 冇厘頭尻 (буквально «ни головы, ни копчика»), которым называют что-то абсолютно бессмысленное  Последний слог звучит так же, как матерное название мужского полового органа. Чтобы этого избежать, слог попросту опускают..

Жанр возник в конце 1970-х — начале 1980-х: считается, что первыми в нем стали работать братья Хуэй — Майкл, Сэмюэл и Рики. Порой к молэйтау причисляют и ранние фильмы Джеки Чана. Однако настоящий расцвет случился в 1990-е: после протестов на площади Тяньаньмэнь и последовавшей напряженности  Серия продемократических протестных акций в 1989 году в Пекине, главными участниками которых были студенты. Выступления были подавлены Народно-освободительной армией Китая с приме­нением бронетехники. За этим последовало усиление цензуры и показательные суды. нелепые комедии, не требовавшие от зрителя интеллекту­альных усилий, стали невероятно популярны. Звездой молэйтау стал актер, режиссер, сценарист и продюсер Стивен Чоу, которого Тарантино назвал одним из лучших кинокомиков. Один из классических фильмов Чоу — комедийный боевик 1990 года «Всё для победителя». В фильмах Чоу молэйтау принимает форму бессмыслицы и абсурда — неслучайно их сравнивают с поэзией Эдварда Лира. 

Яркий пример молэйтау — фраза чхо тай ям там чха сик ко пау 坐低飲啖茶食個包 («давайте-ка присядем, выпьем чайку, скушаем по булочке»), впервые произнесенная Стивеном Чоу в сериале «Последняя битва» и ставшая мемом. Эти слова стали молэйтау, потому что многократно повторяются в сериале в самых неуместных, фантасма­горических ситуациях (например, когда герою собираются набить морду).

6. Ят мунь ын кит 一門五傑

Пять главных матерных слов; «обсценная триада»

Носители многих «диалектов», в том числе ютъю, не используют родной язык в официальной письменной речи, считая его слишком вульгарным, низким и грубым. Многие искренне считают, что на ютъю невозможно говорить, не используя матерные корни. В Гонконге употребление ненормативной лексики в общественных местах — например, в развлекательном Оушен-парке и в метро — запрещено. Но одновременно кантонский мат — повод для тайной гордости. Пять главных матерных корней («обсценная триада», дополненная еще двумя названиями мужского полового органа в разных состояниях) именуются ят мунь ын кит — буквально «пять выдающихся героев одной школы». Еще нецензурные ругательства называют самчикин 三字經 («трое­словие»), остроумно намекая на классический учебник XIII века: конфу­цианские догматы в нем изложены строками длиной в три иероглифа. Существует также выражение сиу кау лань чхат хай 小狗懶擦鞋 («собачка ленится протереть ботиночки»). Его в середине 2000-х придумал писатель Пхан Чимин, зашифровав «пять выдающихся героев»: каждый слог звучит как одно неприличное слово.

От этих пяти корней существует невероятное количество производных — под стать русскому мату — и основанных на созвучии эвфемизмов. Например, распространенный эвфемизм для названия женского полового органа — сай 西 («запад»). Фраза сай хау сай минь 西口西面 («западный рот, западное лицо») часто используется для описания женщин стервозного вида. «Люди с Запада» сайянь 西人 постоянно вышучиваются в гонконгских анекдотах. Самые популярные, социально приемлемые, но не менее грубые варианты замены «основной формулы» матерной брани — пхуккай 仆街 / 踣街 («чтоб ты валялся на улице») и хамкачхань 冚家鏟 / 咸家鏟 («чтоб всю семью твою закопали»).

7. Фулук 符碌

Счастливая случайность, чистое везение

Гонконгский вариант ютъю содержит много заимствований из английского — с 1842 года Гонконг был британской колонией и перешел под управление КНР только в 1997 году. Некоторые слова сохраняют свое исходное значение — например, bus — «автобус» — это паси 巴士, а taxi — тикси 的士. У других оно меняется: например, sir — асэ 阿蛇 — это обращение только к полицейским.

Носители ютъю крайне изобретательны и придумывают множество письменных форм для фиксации слов, включая английские заимствования. Этимологически они никак не связаны со своими эквивалентами в совре­менном стандартном языке. Есть масса слов, у которых существует по две, три и больше конкурирующих записей.

Одно из слов с «проблемной» записью — понятие «фулук», пришедшее из сленга бильярдистов. Оно происходит от английского fluke — случайное попадание шара в лузу. В игре флюк может быть и удачным, и неудачным, а словом «фулук» называют только несусветное, слепое везение. Гонконгцы невероятно азартны. Рулетка и прочие игры на деньги официально запрещены, поэтому местные отводят душу на ипподромах. Чтобы представить масштаб этой страсти, стоит сказать, что Жокейский клуб, распорядитель скачек с конца XIX века и монополист на прием ставок, является главным налогоплатель­щиком города. Отчисления от его доходов составляют почти 10 % годового бюджета. В дни скачек в метро, парках и чхачханьтэнах можно увидеть массу людей, уткнувшихся в программки заездов, а в отделения клуба выстраиваются очереди из желающих попытать счастья в надежде на чистый, беспримесный фулук.

8. Фаусин 浮城

Культурный аванпост, край культуры, «плавильный котел»

Считается, что в культурном смысле Гонконг зажат между двумя конкури­рующими державами: Китаем и Великобританией. Сами гонконгцы любят рассуждать о промежу­точном положении своей культуры в терминах in-betweenness — междупутья — и uprootedness — оторванности от корней.

Этот переходный, трудноуловимый характер местной культуры передает понятие «фаусин». Буквально оно означает «плавучий, дрейфующий город» и звучит примерно так же, как словосочетание «эта страна» в устах россиян. Корень фау в китайском нагружен множеством разных значений, так или иначе связанных с идеей ненадежности, текучести, подвижности и преходящести бытия: это и плыть по течению, и вести себя бездумно, ветрено, и эфемерность, и показуха, и тяп-ляп.

Название классического романа писателя Шэнь Фу «Шесть записок о быстро­течной жизни» (Фу шэн лю цзи 浮生六記, 1808) тоже отсылает к понятию «фау». Полукочевая жизнь в условиях непостоянства — это и удел гонконгских «цыган», танька 蜑家, которые живут на лодках-джонках в прибрежных районах  Танка/танька — субэтнос китайцев хань в Южном Китае. Танька говорят на кантонском и сами называют себя китайцами-рыболо­вами. Традиционно к ним относились с презрением и запрещали селиться на берегу..

Фаусин — место, где, как волны, перемешиваются пласты культур и где невозможно укорениться и обрести почву под ногами. В 2012 году на экраны вышел одноименный фильм режиссера Им Хо — история амбициозного полукровки на закате британского колониального правления. Главный герой постоянно спрашивает себя: «Кто я?» Этот вопрос волнует многих гонконгцев. Писательница Сиси, автор книг «Наш город» и «Рассказы о необычайном из Плавучего города», описывает проблему идентичности таким парадоксом: обитатели Гонконга могут похвастаться пропиской, но лишены национальности.

9. Чютхаукуат 豬頭骨

Нечто не настолько хорошее, чтобы им дорожить, но от чего все же жалко отказаться

В 2013 году большую популярность в сети получил этот ролик. В нем гонконг­ский архитектор Гэри Чан рассказывал, как ловко переоборудовал свою миниатюрную квартиру площадью 32 квадратных метра, где жил с родителями и тремя сестрами. Семья не только умудрялась сдавать угол жильцу, но и за­вела полноценную кухню, что по гонконгским меркам большая удача — многие десятилетиями живут, питаясь в чхачханьтэне на первом этаже. Дефицит земли и заоблачно дорогая аренда создают гонконгский феномен крохотных квартир, сочетающийся с пылкой страстью к любой дармовщине.

Это и порождает парадокс чютхаукуат — бессмысленных вещей, которым нет места в тесноте и от которых при этом жалко отказаться (гонконгцы вообще ужасно любят вещи, поэтому на распродажах выстраиваются километровые очереди). Буквально «чютхаукуат» означает кость из свиной головы, которую используют для варки наваристого бульона. А еще это бессмысленная работа, которая требует больших усилий. Так называют что-то муторное, сложное, но не приносящее особой пользы и потому бесполезное. Чютхаукуат жаль выбросить, хотя хозяину она не нужна.

10. Кхай 契

Названый, приемный, крестный; чужой, но совсем как родной

Родственные отношения играют в общекитайской культуре колоссальную роль. Они часто переносятся и на внесемейное взаимодействие: государство тради­ционно уподобляется большой семье, чиновник — отцу неразумных простолю­динов, член преступной триады — покорному сыну мафиозного босса. Как учил Конфуций, «в пределах четырех морей все люди — братья». В куль­туре Гон­конга для описания этой особой, воображаемой семейственности суще­ствует специальное слово «кхай», перевод которого сильно зависит от контекста.

Кхай — это особые, почти родственные отношения: например, христианская связь духовных детей с крестными (кхайе 契爺 — «крестный отец»), глубоко традиционное побратимство, особенно распространенное среди занимающихся боевыми искусствами, связь пасынков и падчериц, а также приемных детей с их опекунами, шире — любые варианты взаимоотношений, предполагающих взаимную заботу, внимание и общение по душам.

Одновременно кхайе может означать не только крестного, но и «папика»; кхайтай 契弟 («названый младший брат») часто означает «придурок» или «жиголо», а кхайкалоу 契家佬 — «мужчина из семьи побратимов» — любовник замужней женщины. Остроумные гонконгцы и тут балансируют на грани приличий. 

11. Чхок 戳 / 剒 / 擢

Выпендриваться, выделываться, принимать эффектную позу для фото

Еще один пример слова с проблемной записью — труднопереводимое понятие «чхок», которое прочно ассоциируется с гонконгской поп-культурой и шоу-бизнесом. Музыка в стиле кантопоп (HK-pop), гонконгские боевики и комедии породили множество суперзвезд, известных по всей Азии. Колоссальный успех кантопопа стал предвестником триумфального шествия современной K-pop-субкультуры, а киноиндустрия Гонконга оказалась одной из самых успешных в мире, несмотря на серьезный спад, наметившийся в середине 1990-х. Популяризации культуры показного гламура немало способствовали таблоиды вроде Apple Daily (Пхингво ятпоу 蘋果日報), пересказывавшие сплетни из жизни звезд.

Именно эта культура породила феномен чхок, ориентации на внешний эффект. Быть чхок — значит принимать неестественное выражение лица и вырази­тельные позы — как правило перед камерой, — чтобы казаться более крутым, смелым, сексуально привлекательным. То есть быть папай 巴閉 — необычным, выразительным, немного надменным. Изначально понятие «чхок» было применимо только по отношению к мужчине, но сейчас им описывают и женское поведение.

«Король чхок» — актер и певец Реймонд Лам, сыгравший гениального профессора физики в сериале 2010 года «Тайны любви». Манерную игру Лама зрители описывали именно словом «чхок», которое быстро завирусилось в сети. Вскоре на гонконгском телевидении стартовало новое реалити-шоу — «Мужчины и женщины меняют имидж вау вау вау» (Пиньсань намнёй чхок чхок чхок 變身男女Chok Chok Chok).