7 ноября 2023Литература

8 цитат из «Записных книжек» Альбера Камю

Смерть без ненависти, тоска по утраченной бедности и большой город как лекарство от жизни в обществе. Сегодня — 110 лет со дня рождения Альбера Камю. По этому случаю публикуем цитаты из его «Записных книжек», которые писатель вел с 20 лет

Автор Кира Мартыненко

1. О тоске по утраченной бедности

«Вот что я хочу сказать:
     Что можно чувствовать — не будучи романтиком — тоску по утра­ченной бедности. Годы, прожитые в нищете, определяют строй чувств. В данном случае строй чувств исчерпывается странным отношением сына к матери. Самые разные проявления этих чувств вполне объяс­няются подспудной, вещественной памятью детства (как смола, въевшейся в душу)».

Альбер Камю был алжирцем европейского происхождения. Его прадед Клод Камю был крестьянином родом из Бордо — он перебрался в Алжир в 1830-е годы. Отец Альбера Люсьен торговал вином. Семья рано потеряла кормильца: Люсьен погиб в Первой мировой войне. Мать писателя Катрин Синтес, испанка по про­исхождению, после смерти мужа переехала с Альбером и его старшим братом в бедный квартал Белькур города Алжир: там она зарабатывала на жизнь уборкой домов. Камю провел детство под надзором деспотичной бабушки, а мать, подавленная горем, вела себя холодно и отстраненно. По свидетельству близких, когда с фронта пришла телеграмма о смерти Люсьена, Катрин на какое-то время потеряла дар речи, а после говорила мало и невнятно, стала безразличной и безучастной. Боль от холодности матери Камю запомнил на всю жизнь: он описал ее в раннем эссе «Между да и нет» и коснулся в романе «Посторонний». Однако, несмотря на непростое детство, писатель с нежностью вспоминал о стране, в которой рос: 

«А все же этот народ без прошлого, без традиций не чужд поэзии — да, я знаю, это особая поэзия, грубая, чувственная, далекая от всякой нежности, совсем как алжирское небо, но, по правде сказать, только она меня и захватывает и задевает за живое»  А. Камю. Лето в Алжире // Изнанка и лицо. М., Харьков, 1998.. 

Камю отдали в начальную школу Белькура — он окончил ее с отличием. Учитель Луи Жермен, увидев способности мальчика, добился для него стипендии в престижном лицее Алжира. Это было неслыханной редкостью и удачей: дети круга Камю, проучившись пять лет в начальной школе, обычно шли работать, чтобы поддержать семью, а затем создать свою. Так об этом пишет сам Камю в эссе «Лето в Алжире»:

«В Белькуре, как и в Баб-эль-Уэде, женятся совсем молодыми. Работать начинают очень рано и за десяток лет исчерпывают опыт целой жизни. К тридцати годам для рабочего игра уже сыграна. Подле жены и детей ему остается только ждать конца»  Там же..

2. О настоящем чуде

«В молодости я требовал от людей больше, чем они могли дать: постоянства в дружбе, верности в чувствах. Теперь я научился требовать от них меньше, чем они могут дать: быть рядом и молчать. И на их чувства, на их дружбу, на их благородные поступки я всегда смотрю как на настоящее чудо — как на дар Божий». 

В лицее Камю не только открыл для себя французскую культуру, но и столк­нулся с проблемами из-за происхождения. Лицей находился в богатом районе Баб-эль-Уэд, в нем учились дети буржуазии. Поскольку учебу Камю опла­чивали алжирские меценаты, он не имел права ослушаться или оступиться. Даже когда он стал журналистом и получил Нобелевскую премию, бывшие спонсоры называли его «неблагодарным паразитом»  Цит. по: Е. П. Кушкин. Альбер Камю. Ранние годы. Л., 1982., выскочкой, дорвав­шимся до успеха. Они не смогли простить писателю резких антиколониальных статей.

Однако в этот период Камю познакомился с Жаном Гренье — преподавателем литературы и философии, который стал его наставником и близким другом: они вели переписку до самой смерти писателя. Гренье, религиозный экзи­стенциалист, направлял до этого беспорядочные интересы ученика в опре­деленное русло, советовал философскую литературу и учил подвергать сомнению любые устоявшиеся мнения. Камю прочел сборник философских эссе Гренье «Острова» и остался потрясен: впервые перед ним открылись вопросы о небытии, сомнения в подлинности окружающих вещей и раз­мыш­ления об экзистенции человека. Он читал Фридриха Ницше, Андре Жида, Марселя Пруста, Андре Мальро, Поля Верлена, Анри де Монтерлана, начал изучать античную литературу и индийских мистиков, следил за современными публикациями в журналах. Перед Камю, привыкшим к обычной средиземноморской жизни и увлеченным футболом, вдруг открылся новый мир. Так он писал о лекциях Гренье:

«Он рассказывал нам неподражаемым языком, что вся эта видимость прекрасна, но не длится вечно, и потому ее нужно безнадежно и сильно любить»  Цит. по: Е. П. Кушкин. Альбер Камю. Ранние годы. Л., 1982. .

В это же время под руководством Гренье он написал первые статьи в студен­ческий журнал Sud. Первые две — о поэзии Верлена и Жана Риктюса, третья — критический обзор вышедшей тогда работы философа Анри Бергсона «Два источника морали и религии», а четвертая — эссе «О музыке», в котором он анализировал эстетические представления Шопенгауэра и Ницше.

3. О потерянном времени 

«Пленник пещеры, я остался один на один с тенью мира. Январский день. Правда, по-прежнему холодно. Все подернуто солнечной пленкой — она тонка и непрочна, но озаряет все вокруг вечной улыбкой. Кто я и что мне делать — разве что вступить в игру листвы и света. Быть этим солнечным лучом, сжигающим мою сигарету, этой нежностью и этой сдержанной страстью, которой дышит воздух. Если я стараюсь найти себя, то ищу в самой глуби этого света. А если я пытаюсь постичь и вкусить этот дивный сок, выдающий тайну мира, то в глубине мирозданья я обретаю самого себя. Себя, то есть это наивысшее чувство, которое очищает от всего внешнего, наносного. Скоро меня вновь обступят другие вещи и люди. Но дайте мне вырвать это мгновенье из ткани времен и сохранить его в памяти, как другие хранят цветок в книге. Они прячут между страниц прогулку, где к ним пришла любовь. Я тоже гуляю, но меня ласкает божество. Жизнь коротка, и грешно терять время. Я теряю время целыми днями, а люди говорят, что я весьма деятелен. Сегодня передышка — сердце мое идет навстречу самому себе».

На одном из последних курсов лицея Камю заболел туберкулезом. Он почти целый год провел в больнице — вдали от учебы и сверстников. Это выну­жденное одиночество было большим переживанием и толчком к внутренней работе. Наблюдая за безнадежно больными и находясь почти в том же положении, семнадцатилетний Камю начал по-настоящему бояться смерти. Он пытался отыскать возможности борьбы с ней и размышлял о неспра­ведливых страданиях человека. В то же время у Камю появилось страстное стремление к жизни и ее сиюминутным радостям: это был способ примириться с трагической изнанкой жизни. Внезапная вспышка болезни, которая и позже преследовала писателя, оставила заметный отпечаток на его творчестве и внутренних установках. Например, много переживаний того периода отразилось в романе «Счастливая смерть», а «Чума» рассказывает о человеке, который сопротивляется болезни, уничтожающей в нем все живое. В своих «Записных книжках» Камю пишет: 

«Преодолеть еще и это? Придется. Но эти бесконечные усилия остав­ляют горький осадок. Неужели нельзя было избавить нас хотя бы от этого? Но и усталость тоже необходимо преодолеть. И это тоже не пройдет бесследно. Однажды вечером, подойдя к зеркалу, мы обнаруживаем, что морщина, кривящая уголки губ, стала чуть глубже. Что это? Это результат моей борьбы за счастье». 

Справившись с болезнью, Камю поступил на философский факультет в Алжирский университет. Там он начал увлеченно читать Достоевского, Шестова, Шопенгауэра, Кьеркегора вместе с уже знакомыми ему Жидом, Стендалем, Мальро и Прустом. В те годы его сильно впечатлил роман Андре де Ришо «Боль»: 

«Мне никогда не забыть этой прекрасной книги, которая впервые рассказала мне о том, что я и сам хорошо знал: мать, бедность, вечернее небо… Тогда я понял, что книги приносят не только забвение и развлечение. Мое упорное молчание, безраздельное и смутное страдание, странный мир, окружающий меня, достоинство моих близких, их нищета, наконец, мои тайны — все это можно было высказать!»  Цит. по: С. Л. Фокин. Альбер Камю. Роман. Философия. Жизнь. СПб., 1999.

4. О любви к жизни и необходимости писать 

«Я знаю, теперь я буду писать. Приходит время, когда дерево после долгих страданий должно принести плоды. Зима всегда заканчивается весной. Мне нужно свидетельствовать. Потом все начнется сначала.
     …Я не стану говорить ни о чем, кроме своей любви к жизни. Но я расскажу о ней по-своему. 
     Другие пишут под диктовку неудовлетворенных желаний. Из каждого своего разочарования они создают произведение искусства, ложь, сотканную из обманов, наполняющих их жизнь. Но мои книги явятся плодом счастливых мгновений моей жизни. Хотя они будут жестокими. Мне необходимо писать, как необходимо плавать: этого требует мое тело». 

В университете Камю впервые пробует писать. В «Записных книжках» появляются первые наброски и планы будущих произведений: 

«1) Окружение. Квартал и его жители.
2) Мать и ее поступки.
3) Отношение сына к матери».

Материалом для писателя служило то, что его окружало и тревожило: бедные кварталы, изнуренные рабочие, беспросветная нищета, несправедливость, бесконечное одиночество человека. Вскоре небольшим тиражом вышел его первый сборник «Изнанка и лицо». Во входившем в него эссе «Между да и нет» Камю воссоздал отношения со своей безучастной матерью. Все сюжеты он связывал с трагичным первоначалом мира и его двумя проявлениями: изнанкой и лицом. Изнанка — это темная сторона, а лицо — светлая, с простыми радостями жизни. В эссе «Любовь к жизни», появившемся после путешествия на Балеарские острова, он написал: «Нет любви к жизни без отчаяния в ней»  А. Камю. Любовь к жизни // Даугава.
№ 7­–8. 1991. 
Перевод Леонида Григорьяна.. Впервые в работах Камю возникает тема абсурда, которая будет часто встре­чаться в поздних произведениях. В тот же период у него формируется пред­став­ление о романе как лучшем способе передать философ­ские размышления: «Мыслить можно только образами. Если хочешь быть философом, пиши романы». 

5. О войне 

«На вокзале толпа провожающих. Битком набитые вагоны. Какая-то женщина плачет. „Я никогда не думала, что такое возможно, что может быть так плохо“. Другая: „Поразительно, как все торопятся на верную смерть“. Девушка плачет, прижавшись к жениху. Он стоит серьезный, молчаливый. Дым, крики, толкотня. Поезд трогается». 

Камю было двадцать лет, когда Гитлер пришел к власти и угроза нацизма нависла над Францией. Тогда, в начале 1930-х годов, появилась Ассоциация революционных писателей и художников Франции, которые решили объединить свои силы в борьбе за свободу и права человека. В колониальном Алжире тоже начались волнения. Не без влияния Жана Гренье Камю присоединился к коалиции левых партий и начал вести пропаган­дист­скую работу среди мусульман. Нельзя сказать, что писатель во всем симпа­тизировал коммунизму: он рассматривал его как «первый шаг, как аскезу, подготавли­вающую почву для более духовной деятельности»  Цит. по: Е. П. Кушкин. Альбер Камю. Ранние годы. Л., 1982. .

В конце 1930-х годов многие товарищи Камю ушли на фронт. Он тоже попытался уехать, но не прошел отбор из-за туберкулеза. Тогда Камю устроился работать в левую газету «Республиканский Алжир». В этот период он написал много статей, в том числе обзоры на произведения Жан-Поля Сартра. В 1940 году газета закрылась, и Камю, не сумев найти новую работу, уехал во Францию.

6. О лекарстве от жизни в обществе 

«Что отвратительно в Париже: нежность, чувство, мерзкая сенти­мен­тальность, которая называет прекрасное хорошеньким, а хоро­шенькое прекрасным. Нежность и отчаяние этого хмурого неба, мокрых блестящих крыш, этого бесконечного дождя. 
     Что замечательно: страшное одиночество. Словно лекарство от жизни в обществе: большой город. Теперь это единственная настоящая пустыня. Тело здесь уже не в цене. Оно скрыто, запрятано под бесформенными шкурами. Только душа, душа со всеми ее по­рывами, хмелем, слезливыми переживаниями и прочим. Но еще и со своим единственным величием: молчаливым одиночеством». 

Переехав в Париж, Камю устроился в газету Paris-Soir. Однако там он про­работал недолго: из-за наступления нацистов на Париж писатель бежал в Лион. Там он женился на пианистке и математике Франсин Фор  Франсин Фор была второй женой Камю. . Вскоре ему пришлось вернуться в Алжир. В городе Оран, втором по величине в стране, он давал частные уроки еврейским детям, которым было запрещено учиться в государственных средних школах. В этот период Камю закончил работу над «Посторонним», «Мифом о Сизифе» и «Калигулой».

Тяжело переживая происходящее в Европе и не имея возможности пойти на фронт, Камю вступил в ряды Сопротивления. Он работал журналистом и редактором в подпольной газете Combat, где печатался под псевдонимом. В этот период он написал «Письма к немецкому другу», в которых объяснил, почему сопротивление нацизму необходимо. «Записные книжки» этого периода пестрят заметками о войне: 

«Как только война становится реальностью, всякое мнение, не берущее ее в расчет, отдает фальшью. Человек мыслящий занимается обычно тем, что пытается сообразовать свое представление о вещах с новыми фактами, которые его опровергают. В этом-то сдвиге, в этом повороте мыслей и заключается истина, то есть урок, преподаваемый жизнью. Поэтому, как ни отвра­тительна нынешняя война, невозможно оставаться непричастным к ней».

В начале 1940-х годов он вернулся в Париж. Опубликованные примерно в тот же период издательством Gallimard «Посторонний» и «Миф о Сизифе», а также значительная роль в Сопротивлении принесли Камю известность: он стал частью круга французских интеллектуалов, в который входили Жан-Поль Сартр, Симона де Бовуар, Андре Бретон и другие. Камю путешествовал и читал лекции в разных университетах США и Латинской Америки. В эти годы он закончил «Бунтующего человека», в котором критиковал тоталитарный коммунизм: здесь его взгляды разошлись с левыми марксистами, в том числе Сартром. Окончательно Камю поссорился с ними после начала Алжирской войны  Алжирская война (1954–1962) — война за независимость колониального Алжира от Франции, которая велась между французской колониальной администрацией и партизанскими вооруженными группи­ров­ками. 5 июля 1962 года Алжир провозгласил свою независимость.. В том, что СССР спонсировал арабскую сторону конфликта, он видел не победу социализма, как левые французские интеллектуалы, а экспансию советского тоталитаризма на Восток.

7. О бесполезности, которая разжигает бунт 

«Тучи сгущаются, и ночь постепенно погружает во мрак надгробные плиты, на которых высечена мораль, приписанная мертвым. Если бы я был моралистом и писал книгу, то из сотни страниц девяносто девять оставил бы чистыми. На последней я написал бы: „Я знаю только один долг — любить“. Всему прочему я говорю нет. Решительное нет. Плиты утверждают, что это бесполезно и что жизнь идет: col sol levante, col sol cadente  «То возвышая нас, то губя» (итал.).. Но бесполезность нимало не ослабляет моего бунта, наоборот, она его разжигает». 

Абсурд и бунт — главные темы Камю. Полнее всего идея абсурда раскрыта в «Мифе о Сизифе» и «Постороннем». Сартр в эссе «Объяснение „Посто­роннего“» соединил два этих произведения: первое он назвал теорией ко второму. Изучая мыслителей и писателей XIX века (Кьеркегора, Ницше, Шопенгауэра, Достоевского), а также своих современников (Хайдеггера, Ясперса, Сартра), Камю пришел к выводу, что их стремление к поиску подлинного бытия объясняется неприятием социальных форм жизни. Разные формы угнетения — социальные, экономические, политические — способ­ствуют отчуждению человека, превращая его в незначительную деталь мировой бюрократической машины. В конце концов все, что раньше было наполнено для человека смыслом, теряет его, и он перестает управлять своей жизнью. Ницше заявляет о смерти Бога, вместе с которым утрачивается и смыслообразующий стержень жизни — вера в наивысшего и справедливого Творца. Теперь за все, что происходит в мире, ответственен человек. Собрав все сущностные проблемы, которые ставили перед собой Кьеркегор, Достоевский и Гуссерль, Камю развивает категорию абсурдного сознания. Сартр в своем эссе определяет абсурдность как «разлад между человеческой жаждой единения с миром и непреодолимым дуализмом разума и природы, между порывом человека к вечному и конечным характером его существования, между „беспокойством“, составляющим самую его суть, и тщетой всех его усилий»  Ж.-П. Сартр. Объяснение «Постороннего». 2007.. По Камю, человек абсурда — это личность, которая совершенно ясно осознает всю неприглядность и жестокость мира, но уверенно отстаивает свое бытие, несмотря на его бессмысленность. Все внутренние силы человек направляет на бунт против абсурдности мира и защиту своих прав на жизнь, свободу и красоту.

«Я не покорюсь. Я буду безмолвно протестовать до конца. Нечего говорить „надо“. Я прав в своем бунте, и я буду шаг за шагом идти к радости, этой вечной страннице на земле». 

8. О смерти без ненависти

«Если бы мне было суждено умирать вдали от мира, в холодной тюрем­ной камере, море в последний момент затопило бы мою темницу, подняло бы меня на неведомую мне доселе высоту и помогло бы мне умереть без ненависти в душе». 

В 1957 году Альберу Камю присудили Нобелевскую премию за огромный вклад в литературу, высветивший значение человеческой совести. На момент вручения ему было 44 года — он стал вторым самым молодым лауреатом  Самым молодым лауреатом был Редьярд Киплинг: на момент вручения премии в 1907 году ему было 41.. В последние годы Камю стал больше времени посвящать театру, которым занимался еще в юности в Алжире. 

4 января 1960 года писатель вместе со своим другом и издателем Мишелем Галлимаром ехал из Прованса в Париж. Машина вылетела на обочину и врезалась в дерево — Камю погиб на месте, а Галлимар скончался спустя несколько дней. Гораздо позже появилась версия о том, что убийство подстроили советские спецслужбы: итальянский писатель Джованни Кателли выпустил книгу о Камю, в которой утверждал, что писателя убили агенты КГБ. Он ссылается на дневники чешского поэта и переводчика Яна Забраны, который писал, что катастрофу подстроили по приказу главы советского МИД Дмитрия Шепилова. Поводом к этому могла послужить открытая враждеб­ность писателя по отношению к СССР после вторжения советских войск в Венгрию.