История

Берестяные грамоты — 2020: жидиколосакажи и диалог зверей

Краткий пересказ лекции Алексея Гиппиуса об археологических находках в Новгороде

В этом году традиционная «берестяная» лекция Алексея Алексеевича Гиппиуса несколько запоздала и прошла зимой. Уже задолго до события было ясно, что состоится она на онлайн-площадках и что «черные квадратики» не смогут заменить знаменитой лекционной атмосферы. Но какие-то переклички с при­вычным порядком вещей все же были. Точно так же, как в аудиториях МГУ за определенное время до начала открывались двери, почти пятьсот человек разом пустили в Zoom. Можно было, как когда-то у Андрея Анатольевича Зализняка, предлагать свои версии — в чате, который историк Савва Михай­лович Михеев (тоже участвовавший в расшифровке берестяных грамот) зачитывал вслух. Интернет-трансляция позволила побывать на мероприятии слушателям из разных городов и стран. Были, в отличие от аудиторных лекций, и вопросы в конце, так что трансляция продолжалась два с половиной часа.

Снег на раскопе. 13 мая 2020 года © Изображение предоставлено Дмитрием Сичинавой

Пандемия вообще сломала все временные рамки — и археологических работ, и академических. Даже природа была с ней заодно: в мае на раскопе лежал снег. Несмотря на резкое ограничение социальных контактов, на коронави­русные весну и лето пришлось благоустройство новгородской набережной, а его нельзя было провести без охранных научных исследований под руковод­ством Натальи Алексеевны Сарафановой. Берег Волхова к северу от Кремля (раскоп Дмитриевский-3) оказался очень щедр на берестяные документы, причем довольно большие — по крайней мере, в их изначальном виде. Там было найдено десять грамот XIV–XV веков. Правда, перед глазами археологов все, кроме одной, предстали уже в виде фрагментов, оторванных или отрезан­ных с целью уничтожения. Пристань была местом бойким, и люди, выбрасы­вавшие там документы, чаще заботились, чтобы ставшие ненужными письма не прочел посторонний. В результате такими посторонними стали археологи и лингвисты XXI века. Надо сказать, что в ходе последней лекции Алексей Алексеевич Гиппиус предложил слушателям немало больших и смелых рекон­струкций того, что же было в целой грамоте до того, как ее порезали. Это вполне осмыс­ленное занятие: в берестяных грамотах всегда есть место непред­сказуемому, за что их и любят, но деловые письма и крестьянские челобитные, с которыми мы имеем дело на сей раз, в основе довольно шаблонные тексты, и правдопо­добно восстановить хотя бы их общую структуру не так и нереаль­но, как кажется, главное — подобрать аналогичные письма из уже известных.

А еще в Новгороде уже осенью, во вторую волну эпидемии, стали строить новый дом, и на месте будущего фундамента археологи нашли еще четыре грамоты (три XIV и одну XII века). Новый раскоп получил название Воздви­женский-7 (руководитель Александр Андреевич Исаев). В ближайшее время ожидаются очень интересные результаты и на новом раскопе рядом с Немец­ким двором под руководством Петра Григорьевича Гайдукова, который в этом году читал все найденные в Новгороде грамоты первым и посылал фотографии Гиппиусу. Главный, работающий уже почти полвека Троицкий раскоп новых берестяных грамот не принес. Зато летом — в интервале между весенней и осен­ней берестой — на Троицком 16-м раскопе обнаружилась очень своеоб­разная грамота: не простая, а костяная. Но обо всем по порядку.

Первая грамота этого сезона, найденная в мае, имеет двойной номер — 1122/1123, потому что это целых два больших берестяных свитка. Это XIV век.

Берестяная грамота № 1122/1123 Институт археологии Российской академии наук

Уже по первым словам — «Прокопью на Єсипи на Васильєви сны полъ че{р}творта рублѧ» — мы понимаем, что это черновик завещания, распоряжение, кто с кого (буквально по-древнему «на ком») и что должен взять. Глагол «взять» не назван, но подразумевается. Автор завещает Прокопью «пол четверта» (три с половиной, ср. полчетвертого) рубля, но их придется еще получить с Есипа, Васильева сына, который должен завещателю.

Продолжение в том же духе: «На Черницини оулици на Илинархи и на єго брати на Ивани на Ивлелихъ дитехъ три рубли. На Костьки на Ѻнаньини дви гривни да лубъ соли … да два полти».

Черницына улица, где живут братья Илинарх (Иринарх) и Иван, Ивлевы дети (то есть сыновья Иова), — одна из главных улиц на другом конце древнего Новгорода. А одна из загадок грамоты — место, где мы поставили многото­чие. Что же надо получить с Костьки Онаньина, кроме двух гривен, лубяного короба соли и двух «полтей» (половин коровьей туши)? Нечто под названием па-ерике (где дефис обозначает утраченную букву, а финальное -е — это диалектное окончание, то есть мы бы сказали па-ерик), но на месте буквы после «па» виден только низ вертикальной мачты. Какие могут быть варианты?

Это может быть «ч» (тогда это «пачерик» — диалектное слово для пасынка, но человек в ряду завещаемых предметов выглядит странно, надо придумы­вать, что бы это могло значить реально) или «т». Слово «патерик» хорошо известно, это сборник рассказов о святых подвижниках, но, опять же, необыч­но, что Костька задолжал книжку, которую надо забрать наследникам вместе со съестными припасами. Скорее всего, действительно написано «патерик», но без обозначения мягкости у «п», как иногда бывает, и надо читать «пятерик» — это определение емкости лубяного короба, «пятерной объем» соли.

Финал грамоты: «На Пугвици на єи дѣтехъ полтина да коробьꙗ ржи, на Ѻсташки на єго дѣтехъ полтина, … (На -----)к‐ (на М)а[кс]имкови б[ра](т)и полторы гривны кунъ, на сест (р)и на м[о]є[и] на Ѻвдотьи полтина. (А) [прик]азываю зѧтю своєму Мартушу. На Енини жени на Макури полтори гривни, полъ третьи гривны».

Пугвица — прозвище женщины, причем именно так (а не «пуговица») это слово выглядело в древности. Дважды родители и их дети названы без союза «и»: просто «у Пугвицы, у ее детей», «у Осташки, у его детей». Раньше были известны такие бессоюзные конструкции с именами братьев, но и обозначения групп с детьми, как выясняется, в грамотах тоже попадались. Имя зятя Марту­ша, которому завещатель в итоге все это «приказывает», известно из новгород­ской купчей грамоты (не берестяной) середины XV века; скорее всего, это просто тот же человек. Очень интересно имя «Ениной жены», которую заве­щатель вспомнил уже потом: Макура. Это гораздо более колоритное прозвище, чем Пугвица: так во многих областях России зовут слепое или подслеповатое мифическое существо и плохо видящего человека. А в Костромской области не так давно записали великолепные имена четверки духов, живущих в бане: Маура, Макура, Какура и Лаура!

Грамота № 1124 (XV век) имеет замечательную форму:

Берестяная грамота № 1124. XV век Институт археологии Российской академии наук

Она похожа на ножны — и среди древних находок действительно есть металли­ческие ножны практически такой же формы, хотя гораздо более раннего периода. Разумеется, настоящий кинжал никто бы не стал носить в берестяных ножнах, но, возможно, перед нами ножны игрушечные, которые ребенок сделал из берестяной грамоты. В древности и детям (например, знаме­нитому Онфиму) давали детали от испортившихся берестяных лукошек — порисовать и поучиться грамоте, а в детских играх исписанную и ненужную бересту могли использовать. Разумеется, после того как из грамоты вырезали деталь такой сложной формы, часть текста утратилась, и читается только:

… (∙)ѕ∙ семниць кон…
…а на городищи ∙г∙ бѣлк- …
… темъ родиваномъ …
…[о]ва оу кожевника оу …
…лтиною брата ево …

Перед нами долговой список — опять-таки, «на ком» (то есть «у кого») что получить. В первой строке указана денежно-меховая единица — семница. Это в данном случае семь беличьих шкурок, и таких семниц надо получить шесть. А «кон…», как предположил автор этой статьи, — это «коневых кун», денег за коней. Можно восстановить другие утраченные места так:

(У ….а) 6 семниць кон(евыхъ кунъ)
(У …)а на Городищи 3 бѣлк(и. У …
(с зѧ)темъ Родиваномъ …
(У Ѧк)[о]ва оу кожевника оу …
(рубль с по)лтиною брата ево …

В последней строке написано «рубль с полтиною брата ево» — это, скорее всего, не что иное, как «с полтиной у брата», так автор записал звучавшее на стыке слов «ю». Язык этого документа гораздо ближе к нашему современному, чем в берестяных грамотах в среднем: в частности, это один из первых источников, где окончание -го записано уже как о («ево» — как мы читаем и сегодня), кроме того, в словах «с зятем Родиваном» предлог уже не повторен, как было бы, скажем, в XII веке (хотя «у Якова у кожевника» еще написано по-старому).

Грамота № 1125 — совсем короткий фрагмент:

Берестяная грамота № 1125 Институт археологии Российской академии наук

поклонъ ѿ е[в]ана к- …
ду цто с литошни[м]-(-)
-----ни не мо[л]…

Уверенно тут можно сказать разве только, что Иван (в средневековом Новго­роде это имя могло читаться Йован, почти по-сербски) шлет кому-то поклон (может быть, к Давыду) и интересуется чем-то «летошним» (прошло­годним, диалектная запись с «и» в корне). Это прилагательное до сих пор не встреча­лось в текстах данной эпохи.

Берестяная грамота № 1126Институт археологии Российской академии наук

Грамота № 1126 была большой (9 строк), но, увы, и из нее что-то вырезали, пусть и не такое фигурное, и утрачена вся правая половина.

ѻспод…
моѳи…
ови а ин--------ни ∙ а …
адобь и тꙑ ѡ[c](по)[д]ина …
ка къ мни правити т…
ни в землу не поиду а са…
а не хошь какъ тоби лу…
иби попецаловале соб…
не по двинаца билки …

Видно, что это крестьянская челобитная «осподину», что имя ее автора — Тимофей (конец имени сохранился). Дальше видны только обрывки фраз: что-то «надобно», что-то надо «послать ко мне», «ни в землю не пойду» (или диалектное «не пойдут»), великолепное «а не хошь — как тебе любо», «попечаловал себе (то есть озаботился бы)», «по двенадцать белок». Но можно все же попробовать связать это в единый сюжет. Напомним: крестьянская челобитная — текст формульный, в нем надо не забывать почаще вставлять раболепное «господин» (по остатку текста видно, что наш автор был вполне почтителен).

Нам помогает еще в 1952 году найденная берестяная грамота № 17, тоже к господину, со словами «земля готова — надобны семена». Ключевые слова из этой грамоты — «-ови», конец от «готови», и «-адобь», конец от «надобь», — видны и тут! В другой берестяной грамоте — № 805, открытой в 1998 году, — есть фраза «а я пшеницу правлю», то есть «отправляю». Этот глагол есть и в нашей грамоте, можно предположить, что отправляется «пшенка».

Даем грамоту вместе с гипотетической реконструкцией утраченного; напомним, что текст в скобках, особенно выделенный синим, нельзя рассматривать как некоторую реальность!

ѻспод(ину) …                                (ти)‐
моѳи(и челомъ биеть ниви твои ѻсподине инии гот)‐
ови а ин(ии не ора)ни ∙ а (ныни ѻсподине семѧна н)‐
адобь и тꙑ ѡ[c](по)[д]ина (григориѧ проси пшен)‐
ка къ мни правити т(воѧ а без …                      хрестьѧ)‐
ни в землу не поиду а са(ме) …
а не хошь какъ тоби лу(бо а ты бы ѻсподине ѡ хл)‐
иби попецаловале соб(и пшеницю продають ѻсподи)‐
не по двинаца билки …

В целом смысл гипотетически можно представить так: «Господину … (такому-то) Тимофей челом бьет. Твои пашни, господин, одни готовы, а другие не паханы. А теперь, господин, нужны семена, а ты попроси господина… (какое-то имя, например Григорий) отправить ко мне твою пшенку. А без (таких-то семян) крестьяне в „землю“ (то есть на поле) не пойдут. А сам… А не хочешь — как тебе угодно. А ты бы, господин, позаботился о хлебе: пшеницу продают, господин, по двенадцать белок».

Из грамоты № 1127, даже максимально напрягая фантазию, можно извлечь не так много информации — перед нами лишь ленточки разорванной бересты (а текст когда-то был даже больше, чем в предыдущей грамоте, — девять строк на одной стороне, девять на обороте).

Берестяная грамота № 1127 Институт археологии Российской академии наук

Но можно разобрать самые первые буквы при… — это начало от формулы приказъ, открывающей многие поздние грамоты. Еще можно прочесть слово «рожь» ближе к концу. А главное — наша грамота была написана не вдоль волокон коры, а поперек! А так как ее разорвали по вертикали, именно по волокнам, мы почти ничего и не смогли понять. Обычно в Новгороде на бе­ресте писали тоже вдоль, так что рвутся новгородские документы на целые строчки. А поперек волокон писали в Москве. Таковы три из четырех извест­ных нам московских грамот (например, самая большая — № 3). Недалеко от нашей грамоты найдена печать правившего в середине XIV века московского великого князя Симеона Гордого. Может быть, москвичи приехали в Новго­род — еще до его покорения — с каким-то приказом? Перед нами исторически перспективный сюжет.

 
Взлет и падение Новгородской республики
Историк Павел Лукин — об источниках процветания и причинах гибели русской средневековой республики, а также о том, была ли у России демократическая альтернатива

Грамота № 1128 — вновь серединка от чего-то разрезанного. И снова в ней есть ключи, помогающие восстановить контекст хотя бы частично:

Берестяная грамота № 1128Институт археологии Российской академии наук

…[ю] землю и ѡв…
…ньскѣи . бер…
…оудную воду…
…дити . а проу…
…рить . по истин…
…[аѥть . а] на тор…

Казалось бы, кроме слов «землю», «воду» и «истина», понять ничего нельзя. Но можно заметить перекликающиеся друг с другом части слов: -оудную воду, -дити, проу-. Можно предположить, что в грамоте три раза представлен в той или иной форме (в трех разных частях речи!) корень «пруд». И параллели к этому тоже находятся, пусть и не на бересте. «Запрудная вода» неоднократно фигурирует в имущественных документах, причем про воду говорили, что она «берет» (ср. бер- во второй строке), то есть «добирается», до тех или иных владений. А когда хотят сделать пруд, то реку именно «прудят», а когда, наоборот, отводили воду, это называлось «отпруживать». Вот какую рекон­струкцию для грамоты «о прудах» предлагает Гиппиус:

                   …[ю] землю и ѡв…
         …ньскѣи . бер(еть и онъ)
(ту запр)оудную воду (не хоче)
(ть ѿпр)[у]дити . а проу(дивша ме)
(не тво)рить . по истин(ѣ ложно)
(сказыв)[аѥть . а] на то р(ѧдци)

Перед нами спор хозяйствующих субъектов. Это жалоба на соседа, который развел пруды, где его не просили, так что вода подступила к чужому участку. Сначала говорилось, что «запрудная вода» «берет» — то есть доходит — до какого-то места, а потом можно представить такое: «А он эту запрудную воду не хочет свести, а говорит, что прудил пруд я — настоящую ложь сказы­вает!» Парадоксальная формула «по истине ложно» с разными вариантами известна по источникам. Наконец, в финале грамоты угадывается совершенно стандартная фраза «а на то рядци и послуси» — то есть «а свидетели договора были такие-то». Резюмировать этот сюжет можно так: «Боюсь, запрудная вода / Мне не наделала б вреда».

Грамота № 1129 тоже дошла до нас с многочисленными утратами, хотя и на всю длину:

Берестяная грамота № 1129 Институт археологии Российской академии наук

блгословльниѥ . и покл…
далъ . пожню . мни …
ви---[и] . коуны . носѧ…
-----нѧ лежить. а коу----з---------ни . пришли ми .
----- мои .в. грвни . и ꙗзъ возмоу оу ------выхъ дитьи
--------ни . или не пришльши .в. грвни ---ѧ оуцинитcѧ
----------даѥши

«Благословение и поклон» в начале грамоты исходит, судя по аналогии в грамоте № 619, от попа. Адресат письма дал попу «пожню» (сельскохозяй­ственную землю), и эта земля «лежит» (то есть не используется). Дальше можно прочесть «носят куны» (деньги), «пришли мне мои две гривны, а я возьму у детей такого-то, а если не пришлешь две гривны, то учинится…» Что же «учинится»? Видны лишь ноги букв, но по ним можно прочесть «пеня» — «ущерб» или «штраф»; выражение «пеня учинится» было совершенно стандартным в новгородских актах.

При реконструкции этой грамоты хорошо помогает грамота № 962, очень ярко написанная: в ней тоже фигурируют «пожни», которые автор получил в наем от адресата и «пораздавал» тем, кто собирается там косить, и противостоящий автору поп, который заявляет не больше и не меньше: «Ты давал пожни в наймы, а кто будет те пожни косить, тех я схвачу, да траву на шею привяжу (в знак того, что это украденное) и поведу в город (то есть в Новгород)». Возможно, и здесь передача пожни другим нанимателям стала причиной конфликта.

Можно попробовать заполнить утраченные места так:

блгословльниѥ . и покл(онъ ѿ попа ѿ --------- к --------- цто еси)
далъ . пожню . мни (въ наимъ и передалъ борису а мни борисо)‐
ви (дит)[и] . коуны . носѧ(ть) …
--(по)[ж]нѧ лежить. а коу(ны возѧти до иванѧ д)ни . пришли ми .
(наимъ) мои .в. грвни . и ꙗзъ возмоу оу (борисо)выхъ дитьи
(ти же .в. грв)ни . или не пришльши .в. грвни [пен]ѧ оуцинитcѧ
------(ты ви)даѥши

«Благословение и поклон от попа такого-то к такому-то. Что касается земли, которую ты мне дал в наём и передал Борису (имя условное), то мне Борисовы дети носят деньги… а земля не используется. А деньги мне надо взять до Ива­нова дня. Пришли мне мою наемную плату (за эту землю) — две гривны, и я возьму у Борисовых детей те же две гривны. А если ты не пришлешь двух гривен, будет взыскана пеня (из-за просрочки платежа), и ты за это отвечаешь».

В грамоте № 1130 (вторая половина XIV века) отсутствует середина, но и тут можно найти в известном нам фонде бересты неплохие аналоги. Это отчет о посылке съестных припасов, начинающийся с официального «Се посла…» — «Вот послал».

Берестяная грамота № 1130. Вторая половина XIV века Институт археологии Российской академии наук

Вот что можно прочесть, в том числе по верхушкам букв:

се посла и[в](ан)…                …ру ѡсетри‐
ну . [к.҃ х](реб)[товъ безъ] ѡдного съ филипо‐
мъ (cъ) …                         (съ игна)тко‐
мъ съ ѡлисѣѥвымъ

Иван послал …ру (допустим, Александру) ценную рыбу, осетрину (в древности новгородцы отправляли осетрину даже «в запечатанном ведре»!) — 19 «хреб­тов» (записано буквально «20 без одного») с Филиппом, а еще что-то — с… тком (например, Игнатком) Олисеевым.

Что же такое «хребты»? Хребтовая часть рыбы — это, собственно, балыки, деликатесная часть. В Домострое упоминаются «лещи заливные, щучина свежепросоленая, хребет да ребра белужьи, сельди жареные». И тут вспоми­нается найденная в 1998 году грамота № 842 с сенсационным древнейшим упоминанием колбасы: «От дьяка и от Ильки. Вот мы [двое] послали 16 лукон (очевидно, меда), а масла три горшка. А в среду две свиньи, два хребта, да три зайца и тетеревов и колбасу, да два коня, причем здоровых». Обычно «два хребта» понимали как «хребтовую часть туши» тех же свиней, но возможно, что и тут речь идет о балыках.

 
Все развлечения древнего Новгорода
С кем подраться, куда сходить, что купить и где остаться на ночь
 
Древний Новгород: от призвания варягов до республики
Как была устроена Новгородская республика и была ли она демократией

16 июня была обнаружена единственная целая грамота с Дмитриевского раскопа — грамота № 1131, и это была, пожалуй, самая удивительная и загадочная находка далеко не только этого, но и нескольких предыдущих сезонов.

Берестяная грамота № 1131Институт археологии Российской академии наук

Начинается она как обычное письмо:

поклонъ ѿ юриѧ ѿ жидилова ко ѡлеѯсанду

Автор — Юрий Жидилов (отчество не имеет никакого отношения к евреям; «Жидило» — имя от глагола «ждати»). Адресат — Олександр. Правда, в имени адресата две неаккуратности (буква «кси» уже читается как «кс», «с» лишнее, да и буквы «р» нет), но пока ничего странного. Разве что никогда еще нам не попадались берестяные грамоты, где автор назвал бы себя по имени и отчеству (адресата — да, сколько угодно).

Строка кончается уже гораздо страннее:

…жидиколосакажи

Может быть, тут переставлены буквы, и читать надо так: «…ко Жидило(ву). С(а)кажи…» Допустим, Олександр Жидилов был братом Юрия, ему надо было что-то «сказать» кому-то, но слоги оказались перепутанными, что-то пропу­щено, что-то вставлено. Такого мы еще не видели, но это еще можно понять как русский текст.

А со следующей строки идет полная феерия:

паганнананоланажаасовосаюжо
сакакасасꙋ?сак---анаканаака
сахогасокосиаконоасаанаасававо

Как видим, тут многочисленные повторы гласных, согласных и целых слогов и соотношение букв такое, что это не может быть, по-видимому, текстом на каком-то естественном языке или шифром.

А если внимательно присмотреться к удивительному посланию Юрия Жидилова, то видно, что это оторванный нижний слой бересты, на котором видны еще какие-то более ранние буквы. Может быть, Юрий Жидилов был весьма юного возраста и решил поиграть с ненужной берестой, подобно тому ребенку, которому сделали игрушечные ножны из берестяной грамоты? В дискуссии после лекции слушатели предполагали, что это может быть заумный текст, которым заклинали нечистую силу. Возможно, появятся и другие гипотезы о том, что же это такое было.

Грамота Юрия Жидилова стала достойным завершением находок на набереж­ной Волхова. Прежде чем мы перейдем к бересте с раскопа Воздвиженский-7, расскажем в качестве интермедии о костяной грамоте — единственном тексте в этом году с Троицкого раскопа (им руководит Виктор Кашмиро­вич Сингх).

Это кусок коровьего ребра — плоская кость, прочный носитель, удобный для письма, аналогичный тем, на которых писали, например, рунами в средневе­ковой Норвегии или Швеции. Похожие находки есть и на Руси, но кирилличе­ских текстов среди них еще не было. Последовательность букв такая:

молвила кꙋна <с>обо⸗
ли р| в| i | нл҃

Сначала Гиппиус, делавший о костяной грамоте отдельный доклад, прочел ее так: «Объявила Куна: соболей столько-то». Женское имя Куна́ (то есть Куница) и населенный пункт Кунино́ на Руси известны. В последующих цифрах (112, 50, 30) усматривались различные суммы в меховых денежных единицах того времени, которыми Гиппиус последнее время много занимается.

Однако лингвист Марина Анатольевна Бобрик предложила куда более удачное истолкование. Дело в том, что подозрительна ситуация, при которой слова куна и соболь в грамоте стоят рядом, но при этом значат разные вещи — имя собственное и мех. Оказалось, что, скорее всего, это реплика в диалоге двух… животных — куницы и соболя, а последующие цифры означают торг — не обыч­ный, а ритуальный, свадебный. При обращении к этнографическим работам сразу же нашлось: «Чаще всего в восточнославянском песенном фольклоре, прежде всего в свадебном, молодец и девица или жених и невеста изображаются как соболь и куница, горностай и куница, реже — бобр и куни­ца…» Скорее всего, это торг, устанавливающий величину выкупа за невесту; суммы указаны в гривнах и очень высоки. Родня невесты ставит 112 гривен, а в ответ им родня жениха — 50. «Но этого мало», — говорит родня невесты, и добавляется еще 30; не исключено, что стороны тут и сторговались.

Так что от красивой математической версии с меховыми денежными единицами пришлось отказаться, и докладчику вспомнились слова Андрея Анатольевича Зализняка, написанные в письме, когда они с Гиппиусом безуспешно пытались расшифровать «надпись» (скорее набор значков) на одной иконе: «Да, сильный-таки дурман представляет собой эйфория, которая наступает, когда решишь, что что-нибудь открыл».

Вернемся от кости к бересте. 29 сентября, то есть уже гораздо позже обычного окончания археологического сезона, на раскопе Воздвиженский-7 была найдена грамота № 1132 третьей четверти XIV века:

Берестяная грамота № 1132. Третья четверть XIV века Институт археологии Российской академии наук

Это часть трех строк грамоты:

…ова двора да цтобы еси господи…
лилесь ци поидеть рать за волокъ цтобывѣѥсткабыланап[о/с]…
устисе ль намъ рати ци не блустись азъ тобѣ своему господину цело[м]…

Наиболее интересные слова в сразу видном тексте — «если пойдет рать за Волок». За́волочье — это дальние северные части новгородских владений, где республика собирала дань пушниной, туда бывали и военные походы. (Поразительная буква «з» в слове «за» имеет редчайшую извилистую форму, словно бы символизируя непростую дорогу в Заволочье.) Таким образом, грамота отразила какие-то важные политические события, и с исторической точки зрения это самая интересная находка этого года.

Дальнейшие буквы видны хуже, но можно прочесть, что автор желает, чтобы в случае, если «рать пойдет за Волок», об этом пришла «вѣѥстка» — письмен­ное сообщение. Но почему это слово так странно записано? Внимательно рассмотрев штрихи букв, приходим к выводу, что автор сначала написал «вьѥстка», записав ѣ (ять) так, как он реально произносился, — то ли как дифтонг, [viestka], то ли просто как [vjestka], а потом исправил мягкий знак (ерь) на ѣ, не убрав лишнюю букву «ѥ». А ведь э йотированное — довольно изысканная буква, предполагающая известную орфографическую компетен­цию, ее нельзя написать просто так, по ошибке. Это очень ценное указание на то, как читался ѣ в диалекте нашего писца. Как известно, этой букве до того, как она совпала в современном языке с [е], могли соответствовать, в том числе в северных диалектах, разные гласные звуки, и по орфографии это не всегда ясно. Здесь же орфографическая нетвердость автора, которую он сам заметил и постарался исправить, выдает нам, кáк он говорил. Подобной записи произ­ношения ятя нам раньше не встречалось. Грамота содержит и другие фонети­ческие особенности (например, «блустисе» вместо «блюстися»).

В целом грамоту можно прочесть так, разобрав не очень хорошо видные буквы и восстановив утраченное:

   …ова двора. Да цтобы еси, господи(не, понабо)лилесь: ци поидеть рать за Волокъ, цтобы вѣѥстка была напс(ана), блустисе ль намъ рати ци не блустись. Азъ тобѣ своему господину цело[м](ъ) бью.

   «…ова двора. Да позаботился бы ты, господин: чтобы было письменное известие, пойдет ли рать за Волок, опасаться нам войны или нет. А я тебе, своему господину, бью челом».

Если сравнить оригинал с переводом, можно обратить внимание на необычный порядок частей предложения: сначала сказано «пойдет ли», а только потом — «чтобы было известие». Такой же порядок находим, например, в берестяной грамоте № 53, финал которой буквально гласит: «Спиши список с купчей грамо­ты и пришли сюда, как по ней проходит граница, чтобы мне было понят­но». Сейчас в литературной речи мы бы сказали «чтобы мне было понятно, как проходит граница».

В 1342 году, лет за 10–15 до написания нашей грамоты, известный новгород­ский политический деятель Лука Варфоломеевич, не послушав воли новго­родского правительства и без благословения Церкви, организовав «частную военную компанию», отправился с походом «за Волок на Двину» и разграбил поселки. Очевидно, авторы грамоты из местных жителей опасались новых подобных акций и нуждались в письменном извещении, к чему готовиться.

Грамоты № 1133 и 1134, тоже найденные осенью, оказались маленькими фрагментами. А вот грамота № 1135 хоть тоже маленькая (в ней всего одно слово), но наконец-то целая и не заумная.

Берестяная грамота № 1135. XII век Институт археологии Российской академии наук

Перед нами самая старая грамота этого сезона — XII век, это видно и по тор­жественному кресту в начале, знаку раннего периода, и по форме букв. Это бирка с отверстием, за которое она крепилась, по-видимому, к мешку с «розметом». Что такое «розметъ» (от глагола со значением «разбросать»)? По словарю это «раскладка, разверстка податей среди общины, а также сами платежи, распределенные властями общины» (скорее всего, в виде той же пушнины). Слово это раньше было известно только из гораздо более поздних памятников.

И такого красивого письма на бересте, пожалуй, мы еще не видели — круглое «о» и изящное, с незамкнутой головкой, «р», выписанные одним движением пера, фигурный росчерк в конце. Так что эта маленькая грамота достойно подытожила археологический сезон 2020 года.

Исследование берестяных грамот ведется в Институте славяноведения РАН за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-18-00352)

читайте также
 
Берестяные грамоты — 2019: кто украл бобров? Орки?!
 
Берестяные грамоты — 2018: первая лекция без Зализняка
 
Берестяные грамоты — 2017: кто на кого похупался?
 
Берестяные грамоты — 2016: репортаж с лекций академика Зализняка
 
Берестяные грамоты — 2015: первая береста из Вологды, щенячья грамота и другие находки
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив