4 февраля 2019Искусство, История

12 старинных усадеб, погибающих в российской провинции

Усадьбы, в которых снимались знаменитые советские фильмы, дворец с росписями Карла Брюллова, Ропшинский дворец, где заговорщики якобы убили Петра III… Новый выпуск цикла историка Александра Можаева о памятниках архитектуры, на глазах превращающихся в руины, посвящен усадьбам 

1. Усадьба при заводе в Калужской области

Самые ранние примеры каменных усадебных домов относятся в основном к позднепетровскому или анненскому времени, то есть к концу 1720-х — 1730-м годам. Усадьба Брынь в Думиничском районе Калужской области уникальна не только своей ранней датировкой (не позже 1730-х), но и редкой специализа­цией. Это не обычное загородное владение, а усадебно-производственный комплекс, сродни знаменитым промышленным усадьбам XVIII века: Полотня­ному заводу Гончаровых под Калугой, Выксе Баташевых под Нижним Новго­родом, Усолью Строгановых на Каме, Невьянску Демидовых под Екатерин­бургом, где огромные по тем временам заводы сочетались с богатыми палатами владельцев.

С 1722 года железоделательным заводом на реке Брынь владел Никита Никитич Демидов — младший сын того самого невьянского горнозаводчика, основателя знаменитой династии Демидовых. Отец полагал, что горного дела Никите «снесть не уметь», но после смерти отца сын запустил целый ряд металлургических предприятий на Урале и в Центральной России. Кирпичные палаты, выстроенные им при Брынском заводе, вероятно, были и резиденцией, и хранилищем. Своды и стены парадных комнат второго этажа украшала богатая барочная лепнина.

В 1820 году Брынский завод был перепрофилирован в суконную мануфактуру купца Александрова. Занятно, что из-под «архаичных» арочных окон на фаса­дах палат проглядывают более ранние барочные наличники: видимо, кто-то из владельцев XIX века переделал дом в соответствии со своими романти­ческими представлениями о старинных демидовских палатах.

В советскую пору дом использовался под колхозные нужды и до середины восьмидесятых был в неплохом состоянии, сохранялась даже лепнина. Сейчас усадьба представляет собой заросшую развалину из нескольких полуобрушен­ных стен с обломками сводов. Однако уникальность этой постройки требует ее консервации даже в виде романтической руины. От властей внимания к подобному объекту ждать не приходится, и остается уповать на помощь внезапных волонтеров.

2. Дворец времен Елизаветы Петровны под Дмитровом

Сохранившиеся барочные усадьбы середины XVIII века также редки: большин­ство из них капитально перестраивалось в классическую пору в соответствии с новой модой. В усадьбе Ольгово Дмитровского района Московской области сохраняются руины дворца с фасадами, принадлежавшими двум эпохам — барочной и классической. На монументальном главном фасаде и теперь видны нарядные наличники елизаветинской поры, а на фасаде, обращенном к саду, существовал не менее выразительный портик, пристроенный мастером Франческо Кампорези в 1786 году.

С 1740-х годов усадьба принадлежала роду Апраксиных. В начале XIX столетия, при генерале Степане Апраксине, во флигеле существовал крепостной театр, на сцене которого помимо крестьянской труппы выступали и заезжие звезды итальянской эстрады, и даже поэт Василий Львович Пушкин, дядя Александра Сергеевича. В 1919–1928 годах усадьба была музеем, потом санаторием, в 1960‑е главный дом пришел в запустение, а к 1980-м сгорел. Сохраняющаяся на стенах лепнина — остаток интерьера главного зала, где когда-то размеща­лась галерея скульптурных портретов хозяев.

В 2003 году усадьба была продана миллиардеру Олегу Дерипаске с условием реставрации. С тех давних пор здесь возник целый комплекс нехитрых развлечений (в Ольгово можно сходить в сауну или отпраздновать свадьбу), но на руинах дворца не начато даже самых общих аварийных работ.

3. Барочный фасад с 21 окном под Калугой

Усадьба Ферзиково, отстроенная коллежским советником Александром Чири­ковым в третьей четверти XVIII века, расположена в 30 километрах от Калуги. Когда-то здесь протекала размеренная жизнь старого дворянского гнезда (Чириковы владели этими местами с XVI до середины XIX века). Своя винокур­ня, добро­совестные поставки фуража для государевых конюшен, солдатский госпиталь в 1812-м, разбирательство о жестоком обращении с крестьянами в 1840-м и, наконец, переход усадьбы к дачному товариществу с циничным названием «Спис и Стукен» в конце XIX столетия. Потом здесь был санаторий, который закрылся на ремонт в крайне неподходящем для этого 1988 году. Десять лет назад наивные наблюдатели писали, что «дом полностью разрушен», хотя разрушены были лишь интерьеры — кирпичный декор фасадов сохранялся полностью.

Характер декора и техника его исполнения (детали выполнены не из гипса, а из тесанного кирпича) совершенно аналогичны московским особнякам елизаветинского времени. Но для Москвы подобная сохранность — большая редкость, так как жилые дома поголовно перестраивались после 1812 года. Можно сказать, что таким представительным барочным дворцом с 21 окном по фасаду гордилась бы любая московская улица.

В 2015 году губернатор передал здание частному инвестору Владимиру Кирницкому для реставрации и размещения гостиницы, досугового центра и аж десяти музеев. 

Однако долгожданная «реставрация» началась не с противоаварийных работ, а с того, что с главного фасада были стесаны все кирпичные наличники. На их место должны были встать отливки, но в декабре 2017-го инвестор Кирницкий был арестован по обвинению в другой незаконной деятельности. Дальнейшая судьба усадьбы туманна.

4. Позднее барокко в Ступино

Отрада-Семеновское Ступинского района Московской области из числа самых известных и самых печальных брошенных усадеб находится всего в 60 кило­метрах от столицы. Это совсем позднее барокко, приходящееся на начало екатери­нинского правления: рисунок наличников все еще старомоден, а венчающий карниз уже имеет классическую проработку. В целом заказчик строительства граф Владимир Орлов, один из братьев первого фаворита императрицы Екатерины II, видел дом как романтический «барский замок» в английском духе. Дворец выстроен в 1774–1779 годах на берегу реки Лопасни, его окружает парк с солнечными часами, фонтанами, оранжереями, воро­тами, украшен­ными изваяниями львов и орлов, фамильным мавзолеем и храмом, стоящим на холме над Отрадой.

Фасад здания изящен и прост, а планировка очень сложна — строгая анфилада главного объема сочетается с ризалитами  Ризалит (от итал. risalita — «выступ») — часть здания, выступающая за основную линию фасада и идущая во всю высоту здания., где умещаются помещения овального и даже треугольного плана. Еще большую живописность дому придали достроенные в середине XIX века угловые ротонды и опоясывающие их лестницы. Всего 10–15 лет назад можно было увидеть интерьеры дворца — с богатыми печами и тончайшими росписями стен и потолков работы самого Карла Брюллова.

После революции здесь работал небольшой музей дворянского быта, но в 1938 году в заречной части парка построили госдачу для Лаврентия Берии, и с тех пор усадьба принадлежит специальным ведомствам. Здесь размещались школа НКВД, пионерлагерь КГБ, а ныне дворец и его окружение находятся на земле закрытого санатория ФСБ. Усадьба добро­совестно реставрировалась в 1980-е годы, но в 1998 году дворец был выписан из федерального реестра и вскоре разграблен (включая кровельное железо). Идет поиск инвестора для реставрации памятника, так как ни Росимущество, ни ФСБ не готовы брать на себя подобные хлопоты. Дом стоит с провалившейся крышей и заплесневе­лыми стенами, а минимальные работы по его сохранению обеспечивают лишь редкие волонтерские субботники.

5. Дворцовые интерьеры начала XIX века в 15 километрах от Москвы

Классическая усадьба с еще существующими, но критически больными интерьерами XVIII века — Петровское-Дальнее (оно же Петрово-Дурнево) в Красногорском районе Московской области, всего 15 километров от столицы. Старинный парк с обмелевшими каскадными прудами и аллеями, белока­менный мост, неоготические службы, оставшиеся от более старого «шато» XVIII века. Новый главный дом, выстроенный князем Федором Голицыным в 1800-е годы в стиле классицизма, отличали замечательные интерьеры парадных комнат. Князь в пору строительства занимал должность куратора Московского университета, состоял в переписке с Карамзиным и Державиным и отстроил для себя усадебный дом совершенно столичного уровня.

Росписи стен и потолков образцово отреставрированы в 1960-е годы. В совет­ское время здесь размещались санаторий и пионерлагерь, а после дом угодил в ведение Госнаркоконтроля. Здание перестало использоваться, и в считаные годы анфиладу погубили прорехи в крыше и отключенное отопление. Прони­кавшие на охраняемую территорию наблюдатели еще в 2005 году называли дом «очень хорошо сохранившимся», однако теперь сообщают об ускользаю­щей красоте и медленной смерти.

Погибли потолки с живописными облаками, паркет, плесень стремительно пожирает росписи стен. В 2018 году сгорел дотла современный дому зимний флигель, в руинах ампирный конный двор. Минкульт ведет долгую и пока безрезультатную тяжбу о праве собственности. Близость к Москве и Рублевке играет не в пользу памятников, о чем также свидетельствует судьба соседней усадьбы Николо-Урюпино, где параллельно имущественным тяжбам разру­шается еще один памятник с настенными росписями екатерининской поры — знаменитый павильон Белый домик.

6. Храмы Славы, Истины и «Вечных Чувствий» в Пензенской области

Екатерининская эпоха — время пафосных замыслов, подаривших русской провинции множество ансамблей столичного уровня. В Сердобском районе Пензенской области гибнет знаменитая усадьба Надеждино, созданная «луче­зарным князем» Александром Борисовичем Куракиным (он же «брильянто­вый»). Попав в опалу за дурное масонское влияние на наследника престола цесаревича Павла, он превратил место своей ссылки в подобие загородного императорского двора с целым набором подобающих церемоний и должностей.

Главный дом, выстроенный в 1795 году, имел 80 комнат, парк украшали павильоны с лучезарными названиями: храм Славы, храм Истины, храм Терпения и Вместилища Чувствий Вечных. Дорожки в парке носили имена Неожиданного Утешения, Преодолеваемых Трудностей, Истинного Разумения, Частого Повторения, Вспоминовения Прошедших Утех, Скорого Достижения, Верных Любовниц, Брата Степана. Посреди парка лежал черный валун с золотой надписью «Memento mori». По замыслу хозяина, парк должен был являть собою «экстракт вселенной всей».

После пожара 1922 года дворец пребывает в статусе романтической руины. Во флигелях располагался сельский дом политпросвещения, затем психоневро­логический интернат, теперь и они заброшены. В 2014 году было принято решение о продаже усадьбы частному инвестору, однако огромный дворец по-прежнему на грани гибели (в точно такой же ситуации находится соседняя Зубриловка, запечатленная на многих картинах Виктора Борисова-Мусатова). 

7. Руины императорского дворца в усадебном кольце Петербурга

В бедственном положении пребывают не только многочисленные дворянские гнезда, но и настоящий императорский дворец в Ропше Ленинградской области, памятник ЮНЕСКО с потрясающе богатой историей. Усадьба находится всего в десяти километрах от Кольцевой автодороги и входит в число пригородных дворцов. На протяжении XVIII–XIX столетий Ропша то находилась во владении царской фамилии, то жаловалась или продавалась придворной знати, успев сменить множество именитых владельцев. Дворец строился поэтапно, каменное здание основано архитектором Еропкиным для графа Головкина, потом перестроено Растрелли для императрицы Елизаветы, а существующая классическая редакция создана в конце XVIII века мастером Антонио Порта для придворного банкира Ивана Лазарева.

Именно здесь состоялась внезапная и загадочная кончина императора Петра III, супруга Екатерины, о которой заговорщик Алексей Орлов докла­дывал ей: «Я опасен, штоб он сегоднишную ночь не умер, а больше опасаюсь, штоб не ожил».

В Великую Отечественную дворец сгорел, но был восстановлен и передан военному ведомству. В конце 1980-х, как водится, началось запустение. Несколько пожаров, многократные попытки найти нового собственника, бюрократическая возня и полное бездействие властей. В 2012 году чиновники объявили о намерении спасать дворец «быстро и напористо», для чего была начата подготовка соответствующей документации. В 2015 году рухнул парадный портик здания. Разработка документации продолжается.

8. Подмосковный автограф Матвея Казакова

Усадьба Петровское-Алабино в Наро-Фоминском районе Московской области строилась в 1770–80-е годы для еще одного представителя династии Демидовых — Никиты Акинфеевича, владельца уральских Нижнетагильских заводов. Исследователи предполагают, что к строительству были причастны два знаменитых мастера — Матвей Казаков и Иван Старов, а в подвале дома была найдена закладная плита с выцарапанной надписью «Архитектор Казаков».

Дом (в плане квадрат со скошенными углами), диагонально расставленные павильоны и въездные обелиски образуют концептуальную композицию, напоминающую о хитроумных павильонах Царицынского парка. Дом украшала фирменная демидовская чугунина, включая сфинксов у входа и статую Екатерины Великой на венчавшем здание куполе бельведера  Бельведер — видовая беседка, чаще всего цилиндрической формы, которую располага­ли на возвышенности или крыше здания..

В ХХ веке главный дом грабили, жгли, разбирали на кирпич. По одной из вер­сий, в 1941 году внутрь дома заложили заряд, чтобы добыть щебень для обустройства дороги, — выстояли только внешние стены. Виртуозная внутренняя планировка действительно утрачена полностью, теперь постепенно осыпается все остальное. Памятник состоит на госохране, будучи в собственности Росимущества.

9. Экспериментальный Кваренги под Воронежем

Еще одна усадьба нестандартной архитектуры — Горожанка Рамонского района Воронежской области, предположительно выстроенная в 1787–1794 годах зодчим Джакомо Кваренги. Главный дом, стоящий высоко над Доном, имел очень яркую композицию, образуемую куполом над башнеобразным парадным залом и полукруглой садовой террасой, зажатой меж двумя узкими ризали­тами. Он строился для помещика Алексея Акиндиновича Веневитинова — известный московский поэт Дмитрий Веневитинов был внуком его старшего брата. После усадьба стала приданным его правнучки Екатерины, вышедшей замуж за деловитого инженера Семена Чоколова. Она, как нормальная героиня Чернышевского, открыла в Горожанке швейную школу-мастерскую для крестьянских девушек, выросшую в отдельный промысел, — в 1900 году горожанкинский ковер получил золотую медаль на Всемирной выставке и был куплен Лувром.

После революции господский дом был коммуной бывших беспризорников, потом школой-интернатом и казачей кадетской школой. В 1970-е годы по сторонам дома построили два советских трехэтажных корпуса, а сам он оказался брошен. Интерьеров и террасы уже нет, остальное — в процессе плавного разрушения.

10. Ветераны советского кинематографа

Отдельный заключительный пункт — три гибнущие усадьбы, памятные каждому по крупным ролям в советском кино.

Ляхово Домодедовского района Московской области — пример небольшой, но дико уютной усадьбы с одноэтажным главным домом, выстроенным генерал-лейтенантом Васильчиковым в самом начале XIX века. В советские годы здесь находились общежитие и детсад. «Формула любви», снимавшаяся здесь в 1984-м, зафиксировала последние благополучные годы памятника. В начале девяностых жизнь здесь замерла, и сейчас особняк являет собой классическую мерзость запустения с разбитыми печами, разобранными полами и дырявыми стенами. Впрочем, недавно кто-то удосужился забить окна антивандальной фанерой, что уже дает надежду на выживание памятника.

Пущино-на-Оке, усадьба помещика Якова Арцыбашева, построенная в конце XVIII века в Серпуховском районе Московской области, в 1976 году снялась в «Неоконченной пьесе для механического пианино». Тогда дом пустовал после закрытия находившейся в нем сельской больницы. С восьмидесятых усадьба стоит заброшенной. Юридически дом находится в управлении Академии наук РФ.

Внушительный деревянный дворец из фильмов «Дворянское гнездо» (1969) и «Подранки» (1976) — усадьба Осиновая Роща княгини Екатерины Лопухиной. Здание выстроено в 1820-е архитектором Викентием Беретти, в 1990 году включено в списки ЮНЕСКО, в 1991-м — сгорело. Сохраняются боковые крылья — редкий деревянный ампир, не предполагавший штукатурки, с классическими деталями, выполненными из досок. В 2009 году озвучивались планы по окончательному сносу памятника для «воссоздания в современных материалах».