«Весна священная» (1913)

Подготовила Юлия Яковлева

Через два года после премьеры «Петрушки» Сергей Дягилев уже превратил антрепризу Русские сезоны в постоянно действующую труппу под названием «Русский балет Сергея Дягилева» (театра-дома у нее не было, весь сезон прохо­дил в гастрольных переездах по Европе, но никогда — в России). Ее профиль определился окончательно: новаторский балет. Новые имена, новые формы, новое искусство — и так каждый сезон. Если «Петрушка» был первым опытом «некрасивого» балета, то в «Весне священной» Дягилев зашел по этому пути еще дальше.

Сюжет одноактной «Весны» был условен: весеннее языческое жертвоприноше­ние. Художник Николай Рерих одел танцовщиков в неуклюжие славянские сарафаны, порты, рубахи. На ногах были уродливые лапти. Хореографию Дягилев поручил Вацлаву Нижинскому — коллеги откровенно считали его милым, но глуповатым и, уж конечно, никак не способным сочинять танец и произво­дить художественные идеи. Репетиции были изнурительными. Труппа не мог­ла запомнить движений; сбивалась с ритмически непривычно сложной музы­ки Игоря Стравинского — на репетициях и даже на премьере Нижинскому пришлось громко считать танцовщикам такты.

То, что сделал Нижинский, отменяло все правила балетного танца — так далеко не заходил еще никто. Танцовщиков с детства учили разворачивать носки врозь — Нижинский заставил их танцевать, скосолапившись. Техника клас­сического танца подразумевает плавные приседания, которые дают толчок прыжку или амортизируют приземление, — Нижинский заставил всех танце­вать на прямых ногах, так что прыжки отдавались в голове и болела спина. Ноги топотали и словно вколачивали ритм в сцену. Угловатое соло Избран­ницы, которую приносили в жертву, напоминало конвульсии. Но при этом Нижинскому удалось передать на сцене бесконечный животный ужас. Даже сама исполнительница роли Избранницы потом вспоминала, что совершенно не по-театральному, а по-настоящему боялась на сцене бородатых Старейшин, которые приносили ее героиню в жертву.

На премьере публика сразу начала свистеть, а потом и вовсе подралась. Те, кто увидел в хореографии Нижинского балетный эквивалент первой картины ку­бизма («Авиньонских девиц» Пабло Пикассо 1907 года), били морды тем, кто подумал, что это просто уродство и надувательство.

«Весна священная» заявляла, что отныне правил и границ нет вообще. Отныне балет мог быть любым. С «Весны священной» в мировом балете начался насто­ящий, не календарный ХХ век. В ХХ веке у «Весны священной» было множество постановок — свою версию сделал почти каждый крупный хореограф: по алфа­виту — от Бауш Пины до Эка Матса. И каждая стоит внимания.

Другие выпуски

Балет дня